Украина: обзор мировой прессы

БЕЛГРАД, ТБИЛИСИ, КИЕВ. ДАЛЕЕ – ВЕЗДЕ…
У тех, кто мечтает в кремлевских кабинетах о «великой России»,

есть хорошие шансы дождаться великих потрясений

Наиболее напряженный период украинского противостояния, скорее всего, остался позади. Политологи приступили к анализу событий, в котором, как оказалось, превалируют два тезиса: о подготовленности оппозиции к акциям протеста и о явно антироссийской направленности ее действий. Возмущению поборников величия Отечества нет предела. Проиграв выборы, доморощенные политтехнологи рассказывают всем о тех могущественных силах, которым им выпало противостоять. Они надеются, что их все же не спишут «в запас» и еще дадут подзаработать на аналогичных экспериментах. Блажен, кто верует. Но хочется поговорить не об этом.
 

Были ли действия украинской оппозиции заранее спланированными и организованными? Да, были. Как были спланированы действия оппозиции в Сербии в 2000 г. и в Грузии в 2003-м. Но можно ли осуждать ее за это? На мой взгляд, нет. Сербская, грузинская и украинская оппозиции задолго готовились к своим акциям потому, что их лидеры понимали: власть не будет играть по правилам. Но следует ли пенять людям за то, что они пытаются заставить противную (во всех смыслах слова) сторону выполнять закон? С каких это пор требования открытого и честного подсчета голосов стали считаться чуть ли не преступлением? Почему наши политики так болезненно реагируют на решение Верховного суда Украины, который вовсе не отдал победу г-ну Ющенко, а лишь постановил повторить второй тур выборов? И разве не те, кто так недоволен дополнительным туром голосования на Украине, лезли из кожи вон, пытаясь инициировать перевыборы в Абхазии? Уничижение, оно, конечно, паче гордости. Но и пределы неплохо бы знать.

Носили ли акции украинской оппозиции антироссийский характер? Нет, не носили, если, конечно, не идентифицировать Россию с пресловутым «российским клубом». Зато, как в Сербии и Грузии, они отличались ярко выраженным антитоталитарным характером, открытой неприязнью к правящему в большинстве постсоветских государств «союзу чекистов и рецидивистов». Чем объясняется география «цветочных» революций? Тем, что прощание с авторитарными режимами могло произойти «в один прием» только там, где они либо имели не очень долгую историю, либо не основывались на режиме единоличной власти. В иных случаях нужен второй «шаг»; именно его мы недавно наблюдали на Балканах, в Закавказье и на Украине. Заметьте: в Восточной Европе лишь Югославии (с культом личности маршала Тито) и отчасти Румынии (ставшей чуть ли не собственностью тов. Чаушеску) потребовались новые потрясения. А на территории бывшего Советского Союза только балтийским республикам оказалось достаточно одного раунда освободительной борьбы.

Каков же вывод? События в Белграде, Тбилиси и Киеве свидетельствуют об одном: у тех, кто сегодня мечтает в кремлевских кабинетах о «великой России», есть хорошие шансы дождаться великих потрясений. В начале 90-х годов все постсоветские страны имели большой импульс демократического развития. Но только в трех из них – Эстонии, Латвии и Литве – он был реализован полностью. В некоторых других – например, в Средней Азии, в Азербайджане и Белоруссии – к 1994 г. сформировался режим личной (зачастую наследственной) диктатуры. В России, на Украине, в Армении, Грузии и Молдове возникли смешанные, олигархически-демократические государственные институты. С минимальным участием публики там были установлены правила игры, которые, как оказалось, власти отнюдь не собирались соблюдать. Отсутствие как демократии (заслуга «чекистов»), так и законности (заслуга «рецидивистов») не могло не привести к последовательной выбраковке кадров и сосредоточению власти в «кругу друзей». Сегодня у чиновников из постсоветских стран гораздо больше шансов быть арестованными за рубежом (вспомним хотя бы украинского премьера Лазаренко, бывшего управделами кремлевской администрации Бородина или нынешнего члена Совета Федерации Вавилова), чем у себя на родине. Зато в России теперь в ходу не только термин «силовики» (вся сила которых продемонстрирована в Беслане), но и новое словечко «правовики» (успехи которых станут видны по мере завершения «дела ЮКОСа»).

Есть ли будущее у такой системы? Возможно, есть. Но связано ли оно хоть как-то с демократией? Никоим образом. События в Белграде, Тбилиси и Киеве доказывают: посттоталитарные режимы не отдают власть добровольно. Заметим – сербские, грузинские и украинские оппозиционеры использовали самые мягкие методы, какие только могли быть применены против этой власти. И если в Белграде и Тбилиси еще можно было предположить, что они окажутся действенными – власть там уже проиграла все, что только могла, – то киевский успех говорит о многом. Господин Павловский прав, полагая, что черед Москвы близок. Но не потому, что Западу так уж хочется окончательно унизить Россию. А потому, что с трудом верится, что российские лидеры и российский политический класс, которыми удалось столь успешно и быстро запугать украинских избирателей, еще долго будут вызывать умиление в собственной стране, то есть на своей Родине. Потому что Россия – не «их собственная» страна. Она принадлежит народу, часть которого – и, слава Богу, значительная – живет вне кремлевских стен.

Владислав Иноземцев,

доктор экономических наук, главный редактор журнала «Свободная мысль – XXI»,
«Независимая Газета», 10.12.2004