К 60-летию окончания II мировой

Пикантные подробности

 Рихард Зорге

Что японский милитаризм был злейшим врагом человечества и в первую очередь – собственного народа (а это всегда одно с другим связано), никаких сомнений не вызывает. Но все же я хотел бы напомнить, что 13 апреля 1941 года СССР подписал с Японией договор о ненападении, который Япония не нарушила даже в самый выгодный для нее момент – когда гитлеровские войска стояли под Москвой. Японский удар в тот момент означал бы для Советского Союза полную катастрофу. Но в конце сентября 1941 года Рихард Зорге сообщил в Москву, что Япония не имеет в настоящий момент планов нападения на СССР, и в октябре-ноябре под Москву прибыли десять дальневосточных (сибирских) дивизий вместе с тысячей танков и тысячей самолетов. Это и решило судьбу Москвы и, во многом, всей зимней кампании 1941-1942 годов.

То, что на Ялтинской конференции 1945 года Сталин «дал согласие» Рузвельту и Черчиллю после капитуляции Германии выступить против Японии, не отменяло договор о ненападении между двумя странами, и, таким образом, СССР не имел никаких признанных международным правом поводов для нападения на Японию. И если для удержания в течение ряда лет в СССР многих тысяч немецких военнопленных поводом, пусть и не отвечающим международному праву, могли служить жертвы и разрушения, нанесенные немецкой агрессией Советскому Союзу, то в отношении японских пленных, как справедливо пишет Гуревич, и этого повода не было. Точно так же никакких оснований не было у СССР для аннексии четырех Южно-Курильских островов. Но наследница СССР – Россия по сей день держится за них мертвой хваткой, много на этом теряя.

И еще одна пикантная и малоизвестная деталь, о которой сообщает Игорь Шафаревич в своей книге «Русский народ в битве цивилизаций». Рассматривая версию о том, что СССР был развален кознями Запада и, в частности, его «агентами влияния», он говорит, что объяснять этот крупнейший катаклизм запланированным внешним воздействием – слишком мелко и не соответствует логике истории. И если бы результаты противостояния социалистического и капиталистического лагеря определялись «агентами влияния», то сейчас в развалинах должен был бы лежать не социалистический, а капиталистический мир, ибо советская агентура в западных странах была намного сильнее, чем западная – у нас.

 Ялтинская конференция

Развивая эту тему, он говорит о том, что имеются веские причины считать, что нападение Японии на США было спровоцировано Сталиным через его агентов, которыми кишело ближайшее окружение Рузвельта. Решающую роль сыграла нота США Японии от 26 ноября 1941 года, ультимативно требовавшая вывода японских войск из Китая и выхода Японии из союза с Германией и Италией. Этот ультиматум, считает Шафаревич, не оставлял Японии другого выхода, кроме войны. А нота эта была составлена неким Декстером Уайтом, заместителем министра финансов США, отвечавшим в министерстве за внешнюю политику. А с Уайтом, в свою очередь, «работал» советский разведчик генерал-лейтенант В. Павлов. Зачем Сталину нужно было, чтобы Япония увязла в войне с Америкой, объяснять не надо. Насколько эта версия достоверна, сказать трудно, но дорогого стоит уже то, что она исходит от известного патриота и борца с русофобией: не станет же такой человек клеветать на свою родину.

Надо еще сказать, что демократическую Японию строили представители тех самых милитаристских кругов (ну, может, не самые отпетые) – больше просто некому было. В Японии представители оппозиции не сидели в концлагерях, как, например, Аденауэр в Германии: там не было оппозиции. Ну, правда, японцам «повезло» с победителями. Владимир Войнович по этому поводу однажды заметил: «У нас очень невезучая родина. Главное невезение заключается в том, что Россию никто из цивилизованных стран ни разу не разгромил в войне».

И. Зайдман