Полемика

В № 6 «Русской Германии» была опубликована статья Тенгиза Гудавы «Третья правда-кривда», посвященная «карикатурному скандалу». Наш обозреватель Израиль Зайдман посчитал ряд положений статьи спорными и обратился в связи с этим с открытым письмом к ее автору. Печатаем это письмо и ответ Тенгиза Гудавы.

Духовность – не слишком ли расплывчатый показатель цивилизованности?

(открытое письмо Тенгизу Гудаве)

Уважаемый господин Гудава!

Меня еще при жизни в Советском Союзе, а затем и в независимой Украине основательно «достали» разглагольствования о «советской (русской, славянской) духовности» и «западной бездуховности». Попытаюсь пояснить, как выглядели эти «духовности» в моих глазах. Как-то видел я по телевизору такую картинку. На высокогорной лужайке Памира пасутся три яка. Налетела стая волков и одного свалила. Рвут они от него куски, вероятно, еще полуживого, а остальные два яка, как ни в чем не бывало, продолжают рядом пощипывать травку. Картина эта сложилась для меня в модель «высокодуховного» советского общества: когда некоторых запихивали в ГУЛАГ или психушки, остальные продолжали мирно «пастись». Разница была в одном: яки не говорили о своей духовности.

Когда канула в лету советская «духовность», немедленно возникли (или возродились) «духовности» русская, украинская, туркменская и пр. Возьмем русскую, обладающую наибольшими традициями и, соответственно, амбициями. Только пара штрихов. В России буквально миллионы беспризорных детей, которых каждый использует, как хочет, вплоть до разборки на «запчасти» (органы для трансплантации). А иерархи православной Церкви (кому же быть носителями духовности как не им?) тем временем баснословно обогащаются на торговле табачным и алкогольным зельем. Между прочим, на «бездуховном» Западе и детских домов давно уже нет.

Уже живя в Германии, года три тому назад ехал я в Украину и в пути слышал от молодых женщин, возвращавшихся с заработков домой, в Украину, те же речи о том, что на Западе люди материально живут, конечно, лучше, но «мы духовно богаче».

Я никак не мог взять в толк, что люди в дореволюционной Росcии, в СССР, затем в «демократической» России и в других, еще более «демократических» Белоруссиях и Узбекистанах называют духовностью. И вот, читаю в Вашей статье «Третья правда-кривда» в «Русской Германии», № 06 упорно повторяемые утверждения о «бездуховности» Запада, которой противопоставляется «горячая религиозность исламского мира». Поскольку «вера», «религиозность» для Вас почти синонимы «духовности», это фактически означает, что Вы исламскую «духовность» противопоставляете западной «бездуховности». Статья Ваша вообще-то посвящена «карикатурному скандалу», но все ее содержание вопиет о «бездуховности» Запада. Вот я и подумал: наконец-то, может быть, нашелся человек, который поможет мне разобраться в этих понятиях.

Я, конечно, и «дома» мог найти, кого об этом спросить, но почти наверняка нарвался бы на демагогию. А тут – диссидент, человек, который сам боролся с «высокодуховной» советской системой, пострадал от нее.

Возьмем Ваш тезис «вера – это свершенная свобода». Означает ли он, что, однажды выбрав веру, человек не свободен сомневаться в любом из ее положений, то есть он раз и навсегда поменял свою свободу на избранную веру? Что-то эта «свершенная свобода» подозрительно напоминает марксистский тезис «свобода – это осознанная необходимость». К тому же, в реальности простой верующий  подчиняет свою свободную волю не постулатам веры, часто довольно туманным, а порой и противоречивым, а воле тех, кто присвоил себе право их истолковывать. Ислам вообще означает «покорность». Эта покорность «чему-то», то есть вере, сплошь и рядом оборачивается покорностью «кому-то» – мулле, аятоле, имаму и т. д. Мне всегда жутковато бывает видеть ряды этих согбенных, покорных спин. И на что только не толкали их «духовные» вожди…

Но Вы, судя по всему, православный верующий. Ну что ж, обратимся к православным авторитетам, причем не к лукавым святейшествам прошлого или настоящего, а к религиозному философу, одному из авторов сборника «Из глубины» (1918 г.), ставшего своего рода продолжением знаменитых «Вех» – С. А. Аскольдову (Алексееву). В вошедшей в этот сборник статье «Религиозный смысл русской революции» он писал: «В составе всякой души есть начало святое, специфически человеческое и звериное. Быть может, наибольшее своеобразие русской души заключается в том, что среднее специфически человеческое начало является в ней несоизмеримо слабым по сравнению с национальной психологией других народов. В русском человеке, как типе, наиболее сильными являются начала святое и звериное… На наш взгляд, именно такое сочетание является наиболее естественным».

Мне это напомнило шутливую рекламу колбасы на послевоенном рынке: «Налетай, колбаса из конины с рябчиком! В пропорции один к одному: один конь – один рябчик». Не из подобного ли сочетания звериного со святым и родилась Русская революция, истоки которой Аскольдов с коллегами искали совсем в другом месте (впрочем, некоторые из них, как, например, С. Л. Франк, об этом догадывались).

А вот еще из Аскольдова: «Как благоуханность некоторых цветов связана с ядовитостью, красота трав – с непригодностью служить пищей животным и, напротив, полезность с невзрачностью, так и в мире духовном бывает особая благоуханность порочных душ, пошлая приниженность добродетели… Именно на определенных видах зла и душевного распадения наиболее успешно развиваются и пышно расцветают, как бы в унавоженной почве, превыспренние и редкие душевные ценности. Если обратиться к типичному в этой области, то таковым нельзя не признать особую связь религиозных талантов с антигуманистическими наклонностями… Гуманистичность отвращает человеческий интерес от неба… Напротив, на почве безверия в человека, известной мизантропии, а в результате даже холодности и безнравственности в отношении человека, а следовательно, и эгоизма, зачастую прочно теплится вера и любовь к горнему… Полярную противоположность такого рода сочетаниям составляют люди, иногда глубокие гуманисты, искренно отзывчивые и самоотверженные, но все же в этих своих качествах до противности пошлые в восприятиях и оценках жизни, глухие к ее духовным красотам…»

Особо обращаю внимание: по Аскольдову духовность – это нечто противоположное не только материальному, но и морали: отношение к ближнему вынесено за скобки. Насколько я понимаю, такой взгляд в корне противоречит христианству. Жаль, нет места привести высказывания других авторитетов мира православия, например, Константина Леонтьева, который говорил о «гнили и смраде земного всеблажентства», к которому стремится Европа, но которое отвратно русской душе. Мотив презрения к «европейскому мещанству» красной нитью проходит через русскую литературу.

Обо всем этом я вспомнил, читая Ваши инвективы Западу, который Вы называете «опасно бездуховным миром, где человек потерял всяческие моральные и защитные ориентиры, где стало неинтересно и скучно жить». Здесь, по Вашей оценке, «мухи от тоски мрут в сытой, но пустой каждодневности… на фоне этой пустой сытости криком кричит духовный голод».

Если уж говорить о духовности, то мне неизмеримо больше по душе та деятельная, проникнутая гуманизмом духовность, которая вдохновляла Альберта Швейцера и мать Терезу. Ничего подобного ни в православном мире, ни в мусульманском не известно, и это не случайно. Духовность двух названных подвижников имела религиозную основу, но этой основой было западное христианство, настоянное, к тому же, на моральных ценностях современного западного мира – в средние века и на Западе подобного рода людей не было.

Вы скажете, что эти две фигуры – исключения. Да, это так, но питавшие их духовность и мораль, пусть и в не столь высоком выражении, свойственны западному миру в целом. Достаточно посмотреть, какого размаха здесь достигает благотворительность. Вспомним, кто спас от голодной смерти миллионы россиян в 1921-1922 годах. Спасали бы и в 1932-1933, и в 1946-1947 годах, но тут на пути потенциальных спасателей встала «советская духовность».

Вы пишете, что «Дания не принадлежит сегодня к духовным супердержавам и может экспортировать только мясо и молоко». Это уже прямой поклеп на добрых, отзывчивых людей. В отношении благотворительности, участия к чужим бедам скандинавы, в том числе датчане, выделяются даже на общем фоне западного общества. А фактический хозяин Чечни Рамзан Кадыров в связи с карикатурным скандалом объявил о запрете датским организациям и гражданам проводить какую-либо деятельность на территории Чечни. Между тем, датский совет по беженцам (Danish Refugee Council), одна из крупнейших зарубежных гуманитарных организаций, действующих на Северном Кавказе, с 1997 года оказывала помощь 250 тысячам человек. Понятно, что Кадыров рад бы вытурить всех свидетелей его высокодуховных и высокоморальных деяний на вверенной ему территории.

Чего можно еще требовать от небольшой страны? А могли бы Вы назвать страну, которую считаете сегодня «духовной супердержавой»? Вообще, какую из ныне известных цивилизаций Вы назвали бы пусть не идеальной (таковых и быть не может), но все же более или менее духовной цивилизацией, образцом для подражания? Сказать что-либо типа «Чума на оба ваши дома» – не слишком продуктивное и не слишком почтенное занятие. Известно, когда всех называли фашистами, это облегчило Гитлеру приход к власти.

Вы в своей статье как-то уж очень туманно говорите о «войне двух полярных начал мироздания: добра и зла, света и тьмы, гармонии и хаоса. Тут каждый выбирает свою армию, и в этом свобода выбора». Я понимаю, Вы, естественно, выбрали первую армию – ту, которая борется на стороне «добра, света и гармонии». Но кто, кроме Вас, в этой армии: какие цивилизации, страны, политические, религиозные течения, конкретные личности? Я бы тоже хотел присоединиться к этой армии, но надо же знать, к кому.

И, наконец, попытайтесь дать определение, что Вы называете духовностью, как она соотносится с моралью. Мы же видели, для некоторых русских философов это чуть ли не антиподы. Я понимаю, что, как и любым сложным явлениям, дать точное, однозначное определение духовности трудно. Но, если часто пользуешься понятием, надо уметь его хотя бы приблизительно обрисовать. 

А не лучше ли вообще сравнивать цивилизации не по расплывчатому понятию «духовности», а по свойственной каждой из них системе ценностей? Есть еще более простой критерий: посмотреть откуда и куда идут миграционные потоки. А тех, кто приехал в «бездуховную» Европу из очень «духовных» стран, а теперь, обиженный на всю Европу за оскорбление его святынь, ходит с плакатами типа «Европа, ты за все заплатишь!», следует немедленно отправлять обратно к их святыням.

Леваки, конечно, тут же поднимут вой о «полицейском государстве». Вы присоединитесь к ним? Вы ведь уже пишете о том, что «Запад на всех парах мчится к полицейскому государству». Неужто Вы успели забыть, как в действительности такое государство выглядит?

И, раз уж зашла речь о святынях, скажу еще: для меня, атеиста, высшая святыня – это человеческая жизнь. Те, кто повинен в убийстве мирных людей, и те, кто демонстрирует свою радость по поводу этого (как это было, например, после 11 сентября 2001 года), не имеют морального права говорить ни о каких святынях. Я, кстати, заметил: там, где много говорят о духовности и святынях, именно там человеческая жизнь ничего не стоит…

С уважением

И. ЗАЙДМАН

Уважаемый г-н Зайдман,

Вы задаете вопросы, на которые невозможно ответить. Что такое духовность? Какую страну считать духовной? Духовность – понятие неуловимое, летучее. Вы можете определить, что такое музыка? Или что такое любовь? И все-таки я постараюсь.

Есть категория «интерес». Примечательно, что в целом ряде языков (в том числе в русском) эта категория двоична: «интерес» как «интересность», «увлекательность», и «интерес» как «выгода», «банковский процент», «корысть». В этой двоичности – смысл.

В шумерском пра-языке слово «Маш» (máš) означало не только «выгоду», но и «жертвенное животное», «козленка» и нетрудно перекинуть онтологический мостик к Мессии (евр. «машиах»!), Агнцу… Но самое интересное, что клинописным знаком этого слова был крест!

Итак, «интерес» – вот основа духовности (как и основа любого богатства, Бог-атства). Когда вам интересно? Интересно жить? Интересно делать что-то? Когда душа ваша увлечена до степени любви, до страсти, до жертвенности? Если определите для себя это состояние, поймете, что такое духовность.

Разумеется, когда я пишу, что «мухи мрут от скуки», это не означает ничего иного, как ракурс моего субъективного взгляда на тему. В Дании тоже любят, верят и одержимы творческими интересами. Но в Дании, как в образчике благополучного западного общества, на общественном уровне зияет пустота. Вы не увидите датских фильмов-шедевров, не зачитаетесь современными сказками Андерсена, газеты и телевидение страны не приковывают вашего взора. Это состояние я определяю как бездуховность. Именно в такой атмосфере возникают неумные казусы, типа карикатур на чужие святыни. Это именно я определил как «третью правду-кривду», единственный рациональный пункт в бесконечно иррациональном скандале, унесшем жизнь католического священника и десятка мусульман.

Да, в Советском Союзе был не только Архипелаг Гулаг (в котором мне довелось отсидеть 6 лет), но и Архипелаг Интереса: сама марксистcко-ленинская инфернальная доктрина обладала качеством притягивать ум (правда незрелый). Кто отрицает, что эти два архипелага были совмещены и составляли в итоге «империю зла»?

Но на Западе торжествует благочинное равнодушие. Нет ни первого, ни второго Гулагов – одна водная поверхность индивидуального счастья, которое на поверку оказывается удавкой: это тяжкое ристалище, выматывающее душу, порождающее тысячи фобий и измен. «Политкорректность», «терпимость», «толерантность» – это все эвфемизмы равнодушия, бездушия, отсутствия собственной нравственной позиции, духовного вакуума. В Библии, в Торе или Коране нет таких понятий. Когда человек любит, он таких понятий не понимает и не принимает.

Суть в том, что именно такая «толерантность» порождает карикатуры на пророков, такая «политкорректность» ведет к прямому предательству: очень «политкорректно» взяли миссию «Свободы» (радио) и подложили под Кремль, походя уволив тех, кто эту «Свободу» строил своими костями. И оказалось, что в Соединенных Штатах нет юридической статьи «преследование по политическим мотивам». И чтобы свершился суд, нужно иметь миллион долларов.

Вот реалии западного общества – проституирование на идеалах, которые оплачиваются жизнями и судьбами дурачков. При этом не надо мне говорить о «левых», тем более о «советских» – я никогда не был первым и вторым. Однако у меня есть глаза, уши и голова. И они свидетельствуют о том, что я пишу.

Тезис о том, что религия антигуманна и отрывает от земных реалий, настолько глуп, что я не хочу его обсуждать. Мы же не застреваем в одном возрасте и одном дне. Мы все знаем, что умрем, но не знаем, что будет после этого. Религия отвечает на вопрос, но не так, чтобы любой нравственный лентяй принял бессмертие души, а через муку веры. Если вы – атеист, то мне нечего сказать, потому что заведомо отсекается все, что до и после нашей жизни, т.е. вечное и истинное, а остается одна шелуха этого исчезающего мгновения.

Я люблю Иисуса Христа – и как Бога и как Человека. Это вера, которая обожествляет человека, вырывает его из земли и возносит к высшим критериям. Можно ли сказать, что мне безразличен человек как таковой? В той мере, в какой он – тленный кусок мяса, он мне в самом деле безразличен. Но как творчество Божие, как богоподобная сущность он мне бесконечно интересен. Выше христианства гуманизма быть не может.

Внимательно прочтите Коран и Хадисы Пророка, сверьте их с другими священными книгами человечества. Вы увидите странную вещь: это все едино! Федеральный Бог шумерского пантеона (Элохим), иудейский Яхве, христианская Троица, исламский Аллах – это разные имена, портреты и ракурсы Единого.

Когда понимаешь эту штуку, иначе смотришь на мусульманский мир. Исламские суфии-мудрецы были великими поэтами жизни, сгустками жизненного интереса, и к их вершинам должен тянуться современный ислам… но он тянется к самому примитивному ваххабизму, мрачному аскетизму и зловещей суицидальности. Для меня Коран такая же священная книга, как Библия; Магомет – тот же Иисус. В этом смысле, я мусульманин и поэтому больно видеть ереси, как больно было бы мне в 14 веке видеть костры инквизиции. Но душой я на стороне Ислама, а не на стороне карикатур на него.

Тут мы подходим к другой важной точке – демократическим ценностям. Мне было бы преступно отрекаться от этих идеалов, которым так или иначе посвящена моя жизнь. Свобода – понятие конкретное, я дважды освобождался из тюрьмы и поверьте – нет на земле сильнее чувства.

Не приведи Господь сталкивать свободу с верой. Однако, тезис «свобода – осознанная необходимость» (тезис Гегеля, кстати!) или «вера – свершенная свобода» говорят о иерархичности понятий, их соотношении как целого и части. Вера – частный феномен свободы, потому что только на почве свободы произрастает вера. Ведь нельзя «насильно быть любимым», так нельзя и обрести веру без выбора. Кстати, в христианстве свобода и духовность – суть одно и то же, т.к. свобода считается стихией духа: «дух дышит, где хочет».

Христианство зародилось в захолустной Иудее, которая для эллинистического Рима была тем, чем сегодня для Запада является мир ислама. Разумеется, ислам ставит абсолютно жесткие антиномии и несовместим с христианством, как христианство несовместимо с иудаизмом. Суть в том, однако, что три религии выросли одна из другой, и как иудаизм (Ветхий Завет) священен для христианства, Библия признается священной для ислама, а христиане (и иудеи) очень уважительно именуются в Коране «людьми Книги». Вот вам и путь для сосуществования. Но для того, чтобы по этому пути идти, надо знать все три религии, надо в них разбираться. А именно этого нет в Дании (на Западе) – торжествует полное невежество и тевтонская убежденность в своей непревзойденности. Отсюда и вырастает «карикатурный скандал».

Не пытайтесь «алгеброй поверить гармонию» и загнать все понятия современного мира в прокрустово ложе понятного и очевидного. Если просто довериться собственной совести, она многое упростит.

С уважением,

Тенгиз ГУДАВА,

Прага, 16 февраля 2006 года

www.gudsite.com