Полемика

Страсти по Милошевичу

Смерть Милошевича ставит, конечно, ряд неудобных вопросов к Гаагскому трибуналу, особенно в свете того, что это не первая смерть его «подопечных». Закономерность постановки этих вопросов усиливается неуклюжими попытками объяснить смерть экс-президента Югославии довольно странными причинами, как то: Милошевич, якобы, когда ему отказали в поездке на лечение в Москву, специально стал принимать препараты, наносившие ущерб его здоровью, рассчитывая, очевидно, что его отпустят, когда ему станет совсем худо. Осталось только светлой голове, озвучившей эту версию, пояснить нам, несмышленышам, каким образом узник Гаагской тюрьмы добывал эти препараты – не иначе, бегал по вечерам в аптеку за углом. Впрочем, уже к субботе, 18 марта, дню похорон Милошевича, эту версию официально опровергли.

В общем, дело комиссии определить причины его смерти и пусть представителям Гааги не доверяют десять раз, пусть в этой комиссии участвуют родные однопартийцы Милошевича, представители России, в общем, кто угодно – лишь бы выяснили истину. Сегодня я о другом. О том, кто и как скорбел о смерти экс-президента, выказывая невольно свою сущность.

Ничего нет удивительного в том, что родная социалистическая партия Милошевича по полной программе «отработала» смерть бывшего вождя, выведя  в день похорон на улицы Белграда до 200 тысяч своих сторонников, в основном пожилых людей. Официальные власти Сербии в проведении государственных похорон отказали, и сами никакого участия в траурной церемонии не приняли. Этим они ясно дали понять, что у Сербии нет возврата в прошлое.

Иначе повела себя Россия. Нет, официальную делегацию, слава богу, в Белград не послали, но два ведущих телеканала (ОРТ и РТР-планета) так соревновались между собой в плаче по Милошевичу, что создавалось впечатление, что смерть экс-диктатора оплакивает вся страна, почти как в 1953-м году. И, уж извините, поскольку эти телеканалы стали теперь, по сути, государственными, невольно напрашивался вывод, что эту позицию российские власти как минимум разделяют.

Откуда бы вдруг такие страсти по усопшему бывшему лидеру другой страны, по которому и на его родине, помимо заинтересованных лиц, не очень-то скорбят? Ведь кто только ни поплакался в те дни перед телекамерами – начиная лучшим другом всех современных диктаторов и диктаторишек Евгением Примаковым и заканчивая «блестящим» аналитиком ОРТ Михаилом Леонтьевым. Последний, пожалуй, приоткрыл, возможно, невольно, таинственную причину «всероссийской скорби».

В пятиминутной передаче «Однако...», выходящей в эфир после программы «Время», Леонтьев, проводя параллель между Гаагским и Нюрнбергским трибуналами, сказал, что позорное судилище над Милошевичем принижает значение суда над нацистами. С чего это вдруг, однако, уважаемый аналитик делает такой вывод?

200 тысяч – таково количество жертв этнических чисток в Югославии. 300 тысяч жертв чеченской войны – такова последняя цифра, озвученная членом комиссии по расследованию теракта в Беслане, депутатом Госдумы от фракции КПРФ Юрием Ивановым. Цифра была названа со слов представителя администрации президента Чечни. А еще вспоминается недавний сюжет из Чечни, показанный телеканалом Евроновости. У чеченских жен и матерей, было сказано в этом сюжете, хранятся в домах видеокассеты, ждущие своего часа – когда начнется процесс о преступлениях против человечности, о геноциде в Чечне. Вот нас и подводят профилактически к такой простой мысли, что подобные процессы, когда речь идет всего-то о нескольких сотнях тысяч жертв (не десятки миллионов, как у Гитлера!) всегда будут позорными и принизят значение Нюрнбергского трибунала.

Комментируя подпись России под международным документом, вводящим санкции против Югославии в 1992-м году, Михаил Леонтьев окончательно себя выдает, восклицая, что эту личность, которая поставила подпись, неплохо бы сейчас встретить где-нибудь в переулке и спросить, для чего она это сделала (а это был, кстати сказать, тогдашний министр иностранных дел Андрей Козырев). Вот жаль, однако, не было уточнено, как следовало поступить с этой личностью далее – может, замочить в сортире? Тогда бы имеющиеся подозрения, что Михаил Леонтьев является аналитиком не только ОРТ, нашли бы свое окончательное подтверждение.

Удивили также некоторые «наши» журналисты, освещавшие тему здесь, в германской русскоязычной прессе. Тенгиз Гудава, бывший диссидент, отсидевший пять лет в советских лагерях,  настолько огорчился несоблюдением политкорректности по отношению к югославскому экс-диктатору, что назвал это ни много ни мало – катастрофой («Русская Германия, № 11, «Суд и смерть в Гааге»): «В чем нет сомнения, так это в том, что он стал жертвой политического преследования, жертвой нарушения прав человека. И жертвой судебного фарса. И вот это – катастрофа». О том, что катастрофой является, быть может, число жертв этнических чисток, не высказано даже робкого предположения. Напротив, предпринята попытка поставить на одну доску карателей и их жертв: «В Косово шла полномасштабная гражданская война, и против федеральных войск воевала совсем не хилая албанская „освободительная армия Косово“». Как-то неловко напоминать о том, чьи массовые захоронения находят время от времени на территории бывшей Югославии. Только в Сребренице, ставшей символом трагедии Балканской войны 90-х годов, одномоментно было уничтожено 7 тысяч мусульман, большая часть ее мужского населения.

И потом, обратите внимание, какая замечательная индульгенция придумана – «полномасштабная гражданская война»! На нее можно все и списать, и президент страны, в которой эта война разразилась, ни за что не отвечает. До этого даже конгениальные мозги аналитика ОРТ не додумались, надо будет подсказать ему: в Чечне шла гражданская война, против федералов воевали совсем «не хилые чеченские подразделения», так что какой геноцид, ребята?

Тенгиз Гудава с пафосом говорит о двойных стандартах Запада, преследовавшего Милошевича и смотрящего сквозь пальцы на аналогичные деяния кое-кого из коллег экс-президента: «Милошевич в 1992 году отдал приказ войскам вступить в Хорватию и Словению, когда эти два субъекта федерации самовольно вышли из ее состава. А как поступила Москва, когда Чечня захотела пойти по „хорвато-словенскому“ пути?» Действительно, деяния аналогичные, я сам об этом уже не раз писал. «Трудно найти разницу между этой армией (косовских албанцев – В.З.) и чеченскими бойцами, между сербскими и русскими „федералами“». Ну, конечно, золотые слова! По сути приведенных параллелей возражений нет, возражения вызывают только выводы, которые из всего этого делает уважаемый журналист: неужели он призывает Запад подвергнуть бомбардировкам Кремль? Я думаю, Тенгиз Гудава первый бы обрушился, и совершенно справедливо, на того безумца, который бы только заикнулся об этом. Но к чему тогда этот пафос по поводу двойных стандартов? Или, может быть, журналист хочет сказать, что нельзя судить одного преступника, когда недосягаем другой? Само по себе утверждение спорно, но я отмечу вот что: суд над Милошевичем, помимо всего прочего, имеет и воспитательное значение для состоявшихся и потенциальных диктаторов, не зря кое-кто кое-где так засуетился, пытаясь принизить значение Гаагского трибунала.

Ну, а пассаж Тенгиза Гудавы о том, что решающую роль в принятии Биллом Клинтоном решения о начале бомбардировок Югославии сыграла история с Моникой Левински, я думаю, не требует никакого комментария, вот только не могу отказать в удовольствии процитировать его: «...президент США Билл Клинтон основательно влип с Моникой. Срочно понадобилась „короткая победоносная война“, способная отвести глаза мировой и своей общественности от срама».

«Запад в тяжелом состоянии» – делает стратегический вывод Гудава на основании того, «...что сделали с бывшим президентом суверенной страны, то, как совершили это зло». А мы еще удивляемся нашим людям, которые, прожив уже не один год в европейской стране, по привычке продолжают «крыть» Запад. Что ж говорить о простых обывателях, когда с бывшими диссидентами происходят такие метаморфозы...

Вадим ЗАЙДМАН