Человек и общество

Это французское слово tolerance (толерантность)
 

Сколь ни велик и могуч русский язык, устоять против проникновения иноязычных слов удается ему не всегда. В век интенсивных межкультурных обменов иначе, очевидно, и быть не может. Заимствованное слово обычно приживается лишь тогда, когда уже существующее слово родного языка не способно выступать полным смысловым эквивалентом нового, иноязычного.

Именно это и произошло с французским словом tolerance (толерантность), которое по своей смысловой насыщенности значительно шире исконно русского «терпимость» или «терпимое отношение». Русский глагол «терпеть» имеет негативную окраску: терпение всегда пассивно и  отражает лишь внешнее сдерживание своего отношения («я его терплю»), никак не меняющее самой позиции неприятия взглядов, отличных от твоих, от общепринятых. Толерантность от терпимости отличает понимание того, что плюрализм взглядов, стандартов поведения не просто приходится терпеть, но что они являются условием нормального развития общества, залогом его способности приспосабливаться к меняющимся условием жизни.

Феномен толерантности предполагает, что мы осознаем существование скрывающихся под различиями сходств и тождеств; к примеру, осознаем принадлежность отдельных групп к человечеству в целом. Иными словами, толерантность в отношении людей, которые отличаются от нас своими убеждениями и привычками, требует понимания того, что истина не может быть простой, что  она многолика, и что существуют другие взгляды, готовые пролить свет на тот или иной предмет. 

Как подчеркивается в «Декларации принципов толерантности», утвержденной Генеральной  Конференцией ЮНЕСКО 16 ноября 1998 г. и подписанной 185 государствами (включая Россию), «толерантность означает уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявления человеческой индивидуальности».

 

Статья 1 Декларации подчеркивает и еще одну, пожалуй, самую существенную сторону понятия: «Проявление толерантности, которое созвучно уважению прав человека, не означает терпимого отношения к социальной несправедливости, отказа от своих или уступки чужим убеждениям. Это означает, что каждый свободен придерживаться своих убеждений и оставляет такое же право за другими. Это означает признание того, что люди по своей природе различаются по внешнему виду, положению, речи, поведению и ценностям и обладают правом жить в мире и сохранять свою индивидуальность. Это означает, что взгляды одного человека не могут быть навязаны другим». Не случайно в этом же документе «толерантность» трактуется также как «активное отношение, формируемое на основе признания универсальных прав и основных свобод человека».

Я позволил себе столь пространную выдержку из документа ЮНЕСКО не ради любви к цитате, а чтобы взыскательный читатель понял главное: термин этот узаконен на самом высоком  международном уровне.

Толерантность – трудное и редкое достижение по той простой причине, что  фундаментом сообщества является  родовое сознание. Мы объединяемся в общность с теми, кто разделяет наши убеждения, или с теми, кто разговаривает на том же языке или имеет ту же культуру, что и мы, или принадлежит к той же этнической группе. Общность языка и чувство этнической близости на всем протяжении человеческой истории выступают в качестве оснований сообщества. В то же время мы склонны враждебно и со страхом  относиться к «другим» – тем, кто от нас отличается. Различие может быть на биологическом, культурном уровне, либо на уровне политической реальности.

Исторически проблема толерантности возникла в западной цивилизации на религиозном уровне. В понятие «вера» изначально заложено противоречие. Вера по определению не требует доказательств, и в этом заложен фанатизм религии. С другой стороны, вера должна порождать милосердие, а не фанатизм, поскольку  она приводит к сопоставлению относительных человеческих ценностей с абсолютным и божественным. На деле, однако, религиозный человек может легко впасть в соблазн обожествления своих относительных ценностей и призвать еще при этом в союзники Бога.

Впервые проблема толерантности во весь рост встала в Европе как осмысление итогов Тридцатилетней войны, в ходе которой представители враждующих религиозных конфессий почти поголовно истребили друг друга. Затем уже религиозная толерантность положила начало другим свободам, представлению о том, что общность между людьми может быть установлена на началах плюрализма. Идеи эти впервые развиты английскими философами Дж. Локком в «Очерках о терпимости» и «Письмах о терпимости», а также П.Бейлем в ряде его философских сочинений.

Новое понимание толерантности продемонстрировал нам 18 век или, иначе говоря, Эпоха Просвещения, главным выразителем которой стал Вольтер. Именно ему приписывают изречение «Я не согласен с тем, что Вы говорите, но пожертвую своей жизнью, защищая Ваше право высказывать собственное мнение». Считают, что взгляды Вольтера сложились под воздействием событий в Англии, где в 17 веке в условиях религиозного плюрализма и религиозной толерантности был достигнут гражданский мир и установилась общая атмосфера милосердия.

Ныне уже вполне очевидно, что все современные нации в культурном, религиозном и политическом отношении более открыты и плюралистичны, чем традиционные сообщества, которые сохраняют свое единство за счет фундаментальных традиций  в культуре или религии. Тот факт, что религия  иногда может содействовать углублению и ужесточению фанатизма, подтверждается не так давно  разразившимся «карикатурным скандалом».

Фактически любое убеждение – религиозное, политическое или культурное – может привести к нетерпимости, если не остается никакого сомнения в непогрешимости идей, в которые мы верим, и в ложности тех взглядов, которые  нами оспариваются. Политическая свобода предполагает, что мы  в достаточной степени доверяем нашим политическим оппонентам, чтобы позволить им организоваться, провести выборную кампанию и сформировать новое правительство. За обратными примерами далеко ходить не надо: достаточно посмотреть на то, что позволяет себе  «последний диктатор Европы», президент республики Белорусь А.Лукашенко. Прискорбно осознавать, что и в Европе есть еще народы (пример чему – та же Белоруссия), для которых  свобода не является главной жизненной ценностью.

Самый сложный вопрос при рассмотрении феномена толерантности это, пожалуй, терпимость в отношении людей, принадлежащих к другой национальности. Убедительнее всего подойдут сюда примеры из  сегодняшней российской реальности. Вот газета «Коммерсант» описывает, как проходил «День защитника Отечества» в Москве 23 февраля: «Участники акции, среди которых Трудовая Россия, Родина, Союз казаков, Национально-державная партия России, Народно-национальная партия (ННП), собрались у памятника Маяковскому на Театральной площади. В толпе были замечены плакаты "Россия для русских", "Русские вперед!". Позже на площади появились около 30 бритоголовых подростков лет 16-ти, с черными масками на лицах и в тяжелых ботинках – активисты ННП и фанаты одного из московских спортивных клубов. Выстроившись в колонну, скинхеды выставили перед собой черно-белый плакат с символикой Третьего рейха. Манифестанты направились в сторону Театральной площади, выкрикивая националистические и расистские лозунги: "Жиды! Хватит пить русскую кровь!", "Власть – белым!", "России – русскую власть!", "Вся власть патриотам!" и т.п.»

6 марта 2006г. в поездах московского метро появились листовки неонацистской организации Национал-социалистическое сообщество (НСО). На одной из листовок был изображен портрет Штирлица с лозунгом «Национал-социализм – это не немецкое вчера, национал социализм – это русское завтра», во второй – использована фотография Льва Толстого с двумя пистолетами в руках и надписью «Пора уже, наконец, всем хорошим людям собраться и убить всех плохих людей». Организация НСО известна своими призывами к депортации «нерусских» мигрантов из Москвы и напрямую апеллирует к политическому опыту гитлеровской Германии.

Небезынтересно отметить и другое: как комментировали российские политики, пресса и просто народ трагедию на Басманном рынке в Москве, в результате которой погибли 66 человек, в подавляющем большинстве – торговавшие там азербайджанцы.

О.Бакушинская в «Комсомольской правде» от 26 февраля обратила внимание на то, что реакция читателей «КП» на эту трагедию была вполне предсказуема, хотя и постыдна: «Я как-то сразу  подумала, что реакция читателей будет примерно на тему: "В списках пострадавших ни одной славянской фамилии, так им и надо, понаехали тут, кто их звал?" Конечно, так и  получилось. В таких случаях естественное желание отойти от навозной кучи, а полемизировать с ней, увы, приходится». Вот лишь одна из приведенных ею реплик:

«Черных ненавижу, потому что они хамы.
– Они тебе лично хамили?
– Мне лично нет, пусть бы только попробовали. Но я знаю, что они хамы».

 
Вряд ли можно назвать толерантными выступления по этому поводу  политиков и должностных лиц. Вот комментарии к трагедии со стороны московского мэра Лужкова: «45 погибших – граждане Азербайджана, восемь погибших – граждане Грузии, шесть – Таджикистана, три человека – граждане Узбекистана, двое – россияне (по национальности грузины), один – дагестанец». Непонятно, почему надо было обязательно подчеркнуть, что погибшие россияне – не русские, а грузины? А дагестанец разве не россиянин?

Единственный пример настоящей толерантности продемонстрировал во всей этой истории министр МЧС России С.Шойгу, прокомментировавший трагедию в репортаже Первого канала следующим образом: «Для нас не существует национальностей. Это живые люди, и мы будем работать до тех пор, пока будет оставаться надежда по любому живому». Может быть, это объясняется тем, что  у него самого мать русская, а отец – тувинец?

На волне ксенофобских настроений, захвативших значительную часть российского общества, нетолерантные публикации позволяют себе и обычно достаточно выдержанные российские издания. Так, 1 марта 2006 г. «Московская правда» опубликовала посвященную реформе ЖКХ статью Э. Котляра «Жилищный кодекс окончательно решит "русский вопрос"», помещенную под характерным заголовком «Апокалипсис». Основная мысль публикации: в России налицо все признаки «антирусского заговора», в котором участвуют правительство России, олигархи, США. А исполнителями его являются «узкоглазые и смуглые мигранты». Автор утверждает, что в Москву, да и в Россию вообще «мигранты переселяются целыми семейными родами-кишлаками и аулами». «Жители московских квартир будут смуглыми и узкоглазыми», – стращает он читателей.

При всей важности толерантности она должна иметь свои границы. Обществу следует устанавливать набор минимальных моральных стандартов, серьезное нарушение которых не допускается. Здесь может идти речь о защите сообщества от фанатичных и тоталитарных политических движений, стремящихся к уничтожению свободы и самой толерантности. В большинстве современных свободных обществ постоянно ведутся споры о том, в какой степени предпринимательство должно регулироваться государством, чтобы не допустить экономических кризисов и гарантировать минимальный уровень благосостояния и безопасности людей. Идут споры о соотношении свободы и безопасности. Споры эти  не имеют и не могут иметь окончательного решения, и баланс между ними должен каждый раз определяться заново в зависимости от конкретных обстоятельств.

Сегодня очевидно, что любая эскалация нетерпимости в условиях глобализации экономики, быстрого развития коммуникаций и интеграционных процессов является потенциально опасной для всего мира. Осознание этой угрозы сделало одной из важных целей развития мирового сообщества достижение всеобщей толерантности.

Александр МАЛКИН