Война

Человек на войне

 В № 9 нашей газеты за прошлый год в статье «Сапер, минер, художник» покойный Эрнст Гуревич уже рассказывал о Цфане Дунаевском. Но личность он колоритная, прожил долгую, насыщенную множеством событий жизнь, о нем можно писать и писать. Поводом для моего краткого очерка о нем послужило его высказывание о человеке на войне, которое мне встретилось в посвященной ему статье в одной еще российской газете.

Вот оно, это высказывание: «Какие бы высокие слова ни говорили, а человек на фронте теряет личность. Он, как послушное животное, живет в грязи, спит в снегу. Ни в одном фильме о войне вы не увидите всего того ужаса, что был на самом деле. Режиссеры, наверное, щадят зрителей». И он рассказывает, что он видел, когда участвовал в боях за Севастополь, который немцы отчаянно защищали: «На заграждениях у Сапун-горы, помню, висели ноги, руки, головы». И другой эпизод из той же севастопольской эпопеи. После долгой изнурительной работы по разминированию Сапун-горы командир их саперной роты, наконец, дал команду «Отдыхать!» Цфан говорит: «Была уже ночь, темно – ни зги не видать. Устали все до предела. Где я стоял, там и упал. Утром проснулся и увидел, что подо мной ничком лежит убитый солдат в серой шинели».

 Цфан Дунаевский

Итак, человек на войне перестает быть личностью, по сути, теряет человеческий облик. Не мудрено, если каждый день видишь смерть, и в твоей собственной жизни каждый день может стать последним. Спорить с этим трудно, тем более – спорить с человеком, который сам это пережил.

И все же, все же… Нет, я, не видевший войну своими глазами, не смею спорить с солдатом, ее пережившим. Но… он сам спорит с собой. Вот он рассказывает (в той же статье) о том, что до сих пор не может забыть, как на его глазах от обстрела «Катюшами» с ума сходили немецкие солдаты и выскакивали из траншей прямо под разрывы снарядов. Еще одна картина ужасов войны? Да, конечно. Но есть в этой картине и нечто другое: сочувствие, пусть и невольное, солдатам врага, оказавшимся в этом аду. Живое человеческое чувство сострадания!

Или еще одна картина: «Помню, однажды мы окружили молодых румын, воевавших на стороне немцев. Было раннее утро, и они выбегали на снег сонные. Их расстреливали в упор. Среди них я увидел мальчишку удивительной красоты. От автоматной очереди он упал навзничь, раскинув руки – черные кудри на белом снегу. Совершенное создание, будто с полотна Рафаэля, было уничтожено в две секунды». И снова я не могу не подумать: это не могло быть увидено глазами человека, потерявшего свою личность.

И последний эпизод, о котором я хочу рассказать. Весна 1945 года, разрушенный Кенигсберг. Множество немок с детьми согнали в один уцелевший большой зал. Пьяный сержант, стреляя в воздух, тащит за собой 14-15-летнюю немецкую девочку. Слышится истошный крик ее матери: «Das ist mein Kind!» Цфан прекрасно знал, что делали немецкие оккупанты с евреями, с еврейскими девушками. Но он знал и то, что эта девочка ни в чем не виновата. Он сумел успокоить и увести сержанта. Цфан вспоминает, как после этого к нему подошла трехлетняя девочка и сказала: «Danke schoen!» Это она от всего семейства благодарила его за спасение старшей сестры.

Так что даже и на войне люди остаются разными. В том зале из советских солдат Цфан был не один. Но почему-то именно он бросился спасать от поругания немецкую девочку…

Живя теперь в Германии, в Нюрнберге, Цфан мечтает встретиться с кем-нибудь из той немецкой семьи. Как бы ему в этом помочь?..

А пока поздравим бывшего советского солдата Цфана Дунаевского с праздником Победы и пожелаем ему еще на долгие годы сохранить свойственные ему жизнерадостность и активное отношение к жизни.

Израиль Зайдман