Наш киноклуб

Рёкк Марика

Самый свежий анекдот о Фиделе Кастро. Приносят ему маленькую черепашку в подарок и говорят, что она, мол, будет жить до трёхсот лет. А Кастро отвечает: «Вот вечно так с этими домашними животными! Только к ним привыкаешь, а они умирают». Долголетию Марики Рёкк можно позавидовать. В чём тут секрет? Как сделать так, чтобы жить долго? Наверное, нужно быть оптимистом, эгоистом, делать своё любимое дело в жизни, не обращая ни на что другое внимания. Влюбляться. Выплёскивать, не сдерживаясь, свои эмоции. Всё это делала Марика Рёкк. Но ещё она пела, танцевала, жонглировала на лошади, играла в театре, снималась в кино. А Бог дал ей прекрасно сложенное атлетическое тело, колдовское обаяние, своеобразного тембра голос, чарующие зелено-голубые глаза, потрясающую сексуальность. Может быть, это и называется дар божий, т.е. – талант.

Её многие не любили. Наш, талантливейший, как и героиня рассказа, кинорежиссер Михаил Ромм. В силу своего еврейского происхождения, он в картине «Обыкновенный фашизм» проехался по главной героине немецкого кино военного времени, обозвав её «кошкой секса», это было как оскорбление, и «главной гитлеровской кинозвездой», что было вообще приговором. Фильмы Марики Рёкк были запрятаны в пыльные подвалы Госфильмофонда.

Второй недоброжелатель – Штирлиц. Он смотрел «Девушка моей мечты» 6 раз. Ждал связника. Работал. Связник не появлялся, и ненависть к актрисе возрастала. Чтобы показать на экране фрагменты с «кошкой секса» нужно было получить разрешение самого высокого начальства. А потом и отобрать фрагменты. Этим я и занимался, совсем еще молоденьким ассистентом. Лиознова требовала от меня найти кусок с полуобнаженной актрисой. Татьяна Михайловна была убеждена в его наличии. Я смотрел фильм мальчишкой. Жил тогда в Останкино на Ново-Московской улице, напротив телевизионной останкинской вышки, которой в ту пору еще не было. Был пруд, где мы – мальчишки – купались, и где регулярно вытаскивали утопленников – сильно перепивших мужиков. Но меня больше всего интересовало кино. Показывали его в летнем театре парка им. Дзержинского.

Днем можно было пройти через неохраняемый служебный вход в это темное, сделанное из досок здание и подождать часа четыре, спрятавшись за экраном, пока не начнут пускать публику. А там уж смешаться с огромной толпой зрителей не составляло труда. Так вот, я не видел обнаженной Марики Рёкк на неоднократных просмотрах «Девушки моей мечты», хотя мальчишки пригибали головы до самого пола, надеясь, что-то рассмотреть снизу. Желание режиссера – закон для ассистента, и я несколько раз смотрел фильм, отобрав фрагменты, но без «обнаженки». Так они и вошли в «17 мгновений». Ещё одна тонкость. Позитива, т.е. копий фильма не было. Печатались эти фрагменты прямо с цветного негатива на черно-белую пленку. Всё, хватит технологических подробностей.

Марика Рёкк в фильме «Девушка моей мечты»

Илона Рёкк родилась в Каире 3 ноября 1913 года, это уже после первых выступлений она стала Марикой. Отец и мать были венграми с небольшой примесью швабской крови. Отец – Эдуард Рёкк был известным и успешным архитектором. Он прилично зарабатывал, а деньги хранил в Будапештском банке. Когда жена рожала первенца, были очень тяжелые роды, и врачи посоветовали заботливому мужу сменить для своей семьи климат, чтобы следующие роды прошли удачно. Вот он и увез беременную супругу в Египет, в Каир. Правда, это не сильно помогло. Его дочь выходила на свет божий ножками вперед, вызывая у врачей острую озабоченность. Все обошлось хорошо, а ведь это тоже был символ, какой-то знак судьбы. Эти ноги и кормили потом всю семью. С трёх лет их прелестная маленькая дочурка была во власти танца. Она могла танцевать под любую музыку, где бы её ни слышала. И в кафе, и на улице, и дома. Это мог быть граммофон, марш духового оркестра в парке и любые другие звуки. Как-то её увидела исполнительница народных венгерских танцев и сказала, что девочку нужно учить танцам, у неё способности. Отец не хотел об этом слышать, но девочка умела управлять событиями, – она перестала есть, стала худеть на глазах, и родители сдались. С самых ранних лет она участвовала в представлениях для детей. Танцевала, делала акробатические этюды. Семья переезжает в Париж, но денег уже нет. Будапештский банк, в который отец вложил все деньги, лопнул. В 12 лет  Марика пришла на просмотр в труппу мадам Гофман в «Мулен Руж». Она была нескладным гадким утенком, а труппа Гофман ехала на гастроли в Нью-Йорк. Требования были высокие. «Сколько тебе лет?», – спросила мадам девочку. Та, не владея французским, ответила: «13…будет…скоро». Но сомнения рассеялись, когда девчушка начала танцевать. Куда девалась угловатость и неуклюжесть. По сцене носилась веселая бабочка, взмывая к облакам. Мадам Гофман расплакалась, прижала к себе девочку и раздельно, произнося слова, попросила привести родителей для заключения контракта. Марика спросила: «А я смогу на эти деньги прокормить своих родителей и брата?» У мадам Гофман от умиления опять полились слезы. Отец стал продюсером для своей талантливой дочери. Он соглашался только на самые выгодные контракты. Началась гастрольная жизнь. Марика объездила весь мир, постепенно взрослея. Нью-Йорк, Лондон. «Трокадеро» в Гамбурге, «Винтергарден» в Берлине, «Савой» в Лондоне. Испания. Швейцария. Её называли «маленькой венгерской принцессой», «королевой пируэтов». В 18  лет она возвращается в Будапешт и готовит самое своё популярное представление на арене цирка – «Звезда манежа», где она поёт, танцует, гарцует на лошади с седлом и без седла, делает рискованные акробатические трюки под куполом цирка, работая без страховки. Аншлаги, статьи в газетах, успех. Это представление послужило основой для её первого фильма «Лёгкая кавалерия». Самый лучший европейский цирк «Ренк» в Вене предоставил всё своё время для представлений Марики Рёкк.

На одном из таких представлений встретились американский продюсер и руководитель крупнейшей немецкой киностудии «Уфа». Они  попросили аудиенции и один за другим сделали очень лестные для Марики предложения. Бродвей и контракт на съёмки. Марика склонялась к Бродвею, но отец посоветовал кино. «Если ты хочешь настоящей популярности».

И вот началась работа в кино. Режиссёр попался на редкость строгий. Его звали Георг Якоби. Он тоже был венгром. Настоящее имя его было – Дьердь. Марике плохо давался немецкий, а он заставлял по двадцать раз повторять дубли, пока не получалось то, что нужно. Как-то она не выдержала и ударила Георга по щеке. Потом бросилась к нему, обняла, заплакала, поцеловала и услышала: «Да, ты конечно норовистая венгерская лошадка, но я такую породу люблю». А как-то не выдержал он. Они ехали вместе в машине, а Марика была почти совсем без сил. Стала говорить, что не нужно ей это кино, не хочет она быть звездой, упрекать Якоби в жестокости. Тогда он открыл дверь машины и вытолкал Марику на зимнюю улицу в её бальном, открытом платье, легких туфельках. Вся в слезах доплелась она до гостиницы и, позвонив режиссеру по телефону, спросила: «Георг, а вы бы не хотели взять меня в жёны?». Он был старше её на тридцать лет, был избалован вниманием женщин, но тут почувствовал настоящее чувство. Они поженились. В 1940 Марика родила дочь Габи, которая впоследствии стала театральной актрисой. В 1939 году Марика снялась в одном из самых ею любимых фильмов «Алло, Джанин», в котором лихо отплясывала чечётку с элегантной тросточкой. Рёкк получила приглашение от Гитлера на светский раут. Гости-мужчины вскидывали в приветствии вверх руку, женщины – сгибали её в локте, а Марика сделала книксен, и Гитлер от неожиданности поцеловал ей руку. Он назвал её «наша милая кудесница» и спросил, сколько дублеров у неё в кино и получил ответ: «никого». Разговор продолжался: «Есть ли что-нибудь, что вы не умеете делать?». «Я не умею правильно говорить по-немецки». Через многие годы многие люди будут припоминать Марике этот разговор, обвиняя её в нацизме. И это будет несправедливо. Но пока фильмы идут один за другим. «Женщины все же лучшие дипломаты», «Целуй меня слаще», «Кора Тери», «Весёлая вдова». Они с Якоби создали жанр ревю, его не было до них в немецком кино. Жанр этот даже получил официальное название: «Рёкк-фильмы». Работала большая группа. Шлягеры писали для всех фильмов Франц Гроте и Питер Кройде. Были великолепные операторы, художники. Но зритель знал и хотел видеть только Марику Рёкк. Она была на экране верной, слегка циничной сумасбродкой с золотым сердцем. Причем, похожа она была на новенькую куклу, которую только что вытащили из целлофановой обертки. Актриса бесконечно одевалась, раздевалась. Принимала ванны, души и бочки. Показывала свои прелестные ноги под любым, самым нелепым предлогом. Кокетничала. Но никогда не превращала эротические сцены в пошлятину.

Якоби научил её разговаривать с экрана с каждым зрителем. И это получилось.

Странным образом она отразила и русскую тему. В фильме «Майская ночь». Вот уж где она побегала в голом виде. Правда, интимные места всё время закрывает то ветка, то забор, то птица. А второй фильм назывался: «В тот вечер на балу» из сексуальной жизни Чайковского. В этом фильме партнершей Марики была другая немецкая звезда – Зара Леандр.

Министр информации гитлеровской Германии Геббельс считал, что сексуальное возбуждение очень полезно для немецкого народа. Молодые перельют его в воинские подвиги, а бюргеры в возрасте обратят свое внимание на супруг и будут исполнять супружеский долг. Простота – главное в идеологии, а Марика Рёкк своим атлетическим сложением и простым поведением как нельзя лучше отвечала нацистскому идеалу. Но ведь она об этом не задумывалась. Задумываться пришлось в 1945, когда она оказалась в Вене на территории, освобожденной советскими войсками. Ни один источник не называет имя маршала, который в любовном угаре держал Марику в своём особняке три дня. Я тоже не назову это имя. Сталину, конечно, доложили об этом случае, опасаясь идеологического воздействия на военоначальника. Но Сталин, усмехнувшись, сказал: «идеология распространяется по совсем другим каналам».

Тяжелые времена наступили для Марики Рёкк. Её не снимали. Муж был лишен права работать на пять лет. Все режиссеры студии УФА обязаны были быть членами нацистской партии, состоял в ней и её муж – Георг Якоби. Но она выдержала, стала петь в оперетте, отплясывая буги-вуги даже в свои 75 лет. Снялась у режиссёра Шамони в фильме «Замок „Кёнигсвальд“», где тоже были буги-вуги. Получила приз «Золотая лента». Написала книгу «Сердце с перцем», переведенную на русский язык. Умерла 16 апреля в Бадене, недалеко от Вены, в возрасте 90 лет.

Но это еще не всё. Как-то мне попалась на глаза книга Серго Гигечкори «Мой отец Лаврентий Берия», в которой я вдруг увидел имя Марики Рёкк. «Была штатной сотрудницей НКВД и Марика Рёкк и через сложную сеть переправляла агентурные сведения моему отцу». На это заявление пресс-центр ФСБ ответил, что Рёкк никогда не работала в НКВД, т.к. была внештатной сотрудницей военной разведки. Вот так разоблачение. А потом пошли публикации и выяснилось, что действительно еще в двадцатые годы наш разведчик, Герой Советского Союза Ян Черняк организовал группу «Крона», куда входили будущие офицеры и политики гитлеровского режима. Имена их до сих пор не названы, кроме Черняка и Рёкк. Вот такая у нас родина. Она может бросить в беде своих героев, как это и бывало неоднократно. Но видно Марике ничего от нас и не нужно было. Она добровольно залезала в постель к «бабельсбергскому бычку» Геббельсу, узнавала стратегически важные секреты, добывала информацию, которой очень доверяло наше командование.

В самом конце войны она выступала перед раненными немецкими солдатами в Пермонте. Этот город был превращен в госпиталь и бургомистр натянул над городом огромные простыни с красными крестами. Английские летчики пощадили этот город и не бомбили его. Но раненные солдаты после выступления Марики в экстазе полезли с благодарностями на импровизированную эстраду и завалили её. Марика Рёкк сломала ногу и рассказывала этот случай довольно часто, гордо называя перелом своим боевым крещением. Сейчас всё это уже не имеет значения. Мир Марики Рёкк ушёл и существует теперь только в нашем воображении, да ещё на плёнке, что, учитывая современные технологии, – вечно.