Встреча для вас

Нюрнбергский гамбит Михаила Прусикина

Какие только знаменитости из бывшего нерушимого Союза не появляются на эмигрантских тусовках в Нюрнберге: режиссеры, писатели, спортсмены... Как правило, это люди весьма почтенного возраста, как, впрочем, и их заслуги, за давностью лет уже не кажущиеся такими громкими. Но, как известно, правил без исключений не бывает, и убедительное подтверждение тому – мой молодой талантливый собеседник, профессиональный шахматист Михаил Прусикин.

В Нюрнберге он живет десять лет и за это время успел стать чемпионом города и Баварии, уверенно заявить о себе на чемпионатах Германии и международных турнирах, что позволило к его еще не очень громкой фамилии прибавить весомый титул международного гроссмейстера.

Михаил, что называется, находка для журналиста: о своем любимом деле говорит по-юношески увлеченно, но как профессионал знает цену времени. Начиная интервью, он привычно снял с руки часы и положил их перед собой, на всякий случай, чтобы не попасть в цейтнот: вечером ему предстоят занятия с учениками. Информация к размышлению для родителей будущих чемпионов: Михаил утвержден официальным тренером Баварской шахматной федерации.

Интервью по форме чем-то напоминает многоходовую шахматную партию: вопрос – ответ, и чем неожиданнее, тем интереснее. А начало традиционное, как е2 – е4...

– Михаил, вспомните, как шахматы пришли в вашу жизнь, когда и где это произошло.

– Воспоминания еще довольно свежие: хорошо помню себя за шахматной доской в детском саду в городе Харькове, где я родился. А потом – учеба в детской спортивной школе под руководством опытного тренера Владимира Вискина. Кстати сказать, он сейчас тоже живет в Германии. В тринадцать лет получил звание кандидата в мастера спорта СССР. Норматив же международного мастера, так, видимо, угодно было судьбе, выполнил уже в Германии, куда наша семья вынуждена была эмигрировать из Украины.

– Интересно узнать о ваших первых шагах на немецкой земле. Есть ли какие-либо трудности в шахматной карьере для русскоязычного эмигранта?

– Ограничение только одно: к участию в первенстве Германии допускаются шахматисты, прожившие в стране не менее года. Конечно, важно для интенсивного творческого роста как можно быстрее освоить немецкий язык. Сейчас для меня это не проблема, а на первых порах выручал английский, которым я на родине занимался в специализированной школе. Ну и, кроме того, сами шахматы – это своеобразный международный язык, который сближает людей самых разных стран и рас. Освоить немецкий язык помогла учеба в Fachakademie für Sozialpaedagogik – это что-то вроде нашего педагогического училища. По окончании я получил диплом, дающий мне право на педагогическую деятельность. Полтора года я был «усатым нянем» в детском саду, пока полностью не переключился на профессиональные шахматы. Играю за швейцарский и немецкий клубы, участвую в соревнованиях международного уровня.

– Благодаря эмиграции вы стали учеником двух шахматных школ: советской и германской. Какие, на ваш взгляд, у них плюсы и минусы?

– У каждой из этих стран есть свои заслуги перед шахматным искусством. В Германии в конце XIX века впервые были организованы матчи на первенство мира. Шахматную корону долгое время, более двадцати лет, удерживал немец еврейского происхождения Эммануил Ласкер. Не случайно в терминологии этой игры немало немецких слов: миттельшпиль, эндшпиль, цугцванг и другие. А с сороковых годов прошлого столетия шахматную гегемонию захватил Советский Союз, где действовала довольно продуманная система выращивания юных дарований: от детской спортивной школы до мастер-класса ведущих гроссмейстеров. И результаты были впечатляющими: как известно, большинство чемпионов мира имели советское гражданство. Но с распадом Союза рухнула и его шахматная монополия, так как была основана на государственном финансировании.

– И вот вы оказались в стране, которая живет по принципу Ильфа и Петрова – «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

– Смею заметить, что это не такой уж и плохой принцип: человек смолоду приучает себя к мысли, что во всем нужно надеяться только на свои силы. В Германии любители шахмат кучкуются в клубах, естественно, платных. Но взносы вполне доступны даже для неработающего человека, а для детей – и вовсе символические. Шахматные клубы, подобно футбольным – разного уровня: от региональных до Бундеслиги. Мне уже удалось подняться к вершине этой пирамиды. Клуб TSV Bindlach Aktionaer, за который я играю, завоевал право на выход в высшую лигу, где осенью развернутся баталии среди шестнадцати лучших шахматных коллективов страны.

– И какой клуб высшей лиги считается фаворитом?

– Если в футболе, как правило, лидирует Бавария, то в шахматах – клуб OSC Baden Oos, где играют такие знаменитые легионеры, как Ананд, Свидлер, Широв и другие. У клубов высшей лиги обычно есть богатые спонсоры. Одни в прошлом сами играли в шахматы, другие являются преданными болельщиками этой замечательной игры.

– Михаил, какой международный турнир в нынешнем году вы считаете для себя наиболее удачным?

– Много ярких имен в феврале-марте этого года собрал международный турнир во Франконской Швейцарии, где мне удалось разделить 1-3 места с сильными гроссмейстерами Юсуповым и Густаффсоном. Мирно закончилась наша встреча с Виктором Корчным.

– Это был ваш первый поединок с легендарным гроссмейстером?

– Если быть точным, третий. Перед этим я одну партию проиграл, другую выиграл.

– Ходят слухи о его неадекватном поведении во время игры.

– Корчной – человек суперэмоциональный. Все, что происходит на шахматной доске, отражается на его очень подвижном и выразительном лице. Мимика потрясающая. Очень не любит проигрывать, обычно задевает обидчика далеко не лицеприятными выражениями. Правда, поражение от меня он принял удивительно спокойно: не глядя в глаза, сухо пожал руку и резко пошел к выходу. Важно другое, в свои семьдесят пять лет Корчной – настоящий шахматный боец, готовый преподнести сюрприз на турнире любого уровня. Такого другого примера спортивного долголетия, пожалуй, в истории шахмат еще не было.

– Вот вы говорите: «спортивное долголетие». Значит, шахматы – это все-таки более спорт, нежели искусство?

– Я бы сказал, наиболее интеллектуальный вид спорта. Нужно быть постоянно в форме, наращивать физическое и нравственное здоровье, владеть всем богатством теории и практики шахматной игры, причем это делать самостоятельно наедине с компьютером. Роскошь иметь постоянного тренера могли себе позволить только в Советском Союзе ведущие шахматисты, за них раскошеливалось государство.

– Если шахматы – это спортивная игра, то ее технические достижения со временем набирают новую высоту. Можно ли сказать, что спортивный уровень первых чемпионов мира уступает уровню нынешних гроссмейстеров?

 Матч «Прусикин – Корчной»

– Судя по партиям, которые до нас дошли, я думаю, все-таки уступают. Не сочтите за нескромность, но если бы мы сегодня встретились с первым чемпионом мира по шахматам Стейницем в одном турнире, я не уверен, что я бы ему уступил. И дело даже не во мне, а в том, что наши знания о шахматах за последний век стали богаче, совершеннее. Мне нравится высказывание известного шахматиста XIX века Тарраша, кстати, нашего земляка, нюрнбержца: «Шахматы, как и любовь, и музыка, имеют свойство делать человека счастливым». Заметьте, как музыка, а это значит, что они являются не только спортом, но и искусством. Искусством делать людей счастливыми.

Беседу вел Анатолий Гринес,

член Союза журналистов России