Политика

Некоторые читатели упрекают нас в том, что мы постоянно критикуем Россию и никогда – Украину. Это вызвано не тем, что мы плохо или хорошо относимся к России или Украине. Ситуация в сегодняшней Украине далеко не блестяща. Плохо, конечно, что спустя столько времени после выборов на Украине до сих пор не сформировано правительство; но заметим, что, несмотря на все эти издержки, на Украине идет нормальный демократический процесс. И в любом случае это, на наш взгляд, лучше, чем сценарий «Преемник», с неминуемым впоследствии воцарением болота в политической жизни страны.

Однако, для полноты картины мы решили представить нашим читателям и мнение тех, кто имеет иной взгляд на события в сегодняшней Украине. С этой целью наш корреспондент Александр ПОРТНОЙ позвонил в Москву известному журналисту Михаилу Леонтьеву и попросил его дать анализ ситуации на Украине. Публикуем мнение Михаила Леонтьева без каких-либо комментариев, оставляя это право за читателями.

«То, что происходит на Украине – это распад»

Если начать с конца, то, что сейчас происходит на Украине – это распад. Если мы посмотрим на картину украинского голосования, тот самый разлом пополам.... Ну, мы знаем много стран,  где существует раскол на две, предположим, основные политические силы практически пополам. На Украине особенность совершенно уникальная в том, что это раскол территориальный, очень четкий, абсолютно воспроизводящийся раз за разом и только усиливающийся. Граница практически видна на избирательных картах. Это раскол не по политическим пристрастиям – левые-правые и так далее – а по культурно-ценностным. Это не только политический раскол, это в первую очередь геополитический раскол. При таком расколе, кстати, не имеет значения перевес на выборах одной из сторон ни на 1,5%, ни на 5-10%. Т.е. существует как минимум две Украины, и их тянет в разные стороны – так нормальная страна жить не может. Должны быть какие-то скрепы, какие-то общие силы, которые бы эту страну склеивали. Этих сил нет, их не существует, и самое главное, что никаких тенденций к их реальному появлению на Украине нет.

То, что так страны не живут, видно по состоянию политической системы на Украине. Страна, где президент опирается на пакетное соглашение с парламентом, сам объявляет этот парламент деструктивным. Правительство формально получает все полномочия, но ими не пользуется, парламент отправляет правительство в отставку. Президент, формально передавший полномочия правительству, пытается обратиться в конституционный суд. Обнаруживается, что такого суда нет и сформировать его невозможно. При том, на этом «правовом поле» резвятся аж два генеральных прокурора, и оба законные… То, что происходит после выборов, впечатления развала правовой системы никак не развеивает. В любом государстве – настоящем, том, в котором население ощущает какую-то потребность в собственном государстве, при таких обстоятельствах началась бы гражданская война. К счастью, на Украине украинская государственность никого не интересует, кроме кучки политических игроков и, может быть, особо пылких «западенцев».

Кучма, при всех своих кульбитах, старался держаться за формальную легитимность, что как-то склеивало это государство. Сейчас оно уничтожено. Больше ничто не удерживает практически единство Украины, кроме того, что это достаточно сложная инерционная система, т.е. это не Грузия какая-нибудь... На Украине достаточно сложная инерционная экономика, достаточно крупная, и еще влияет на единство Украины тот факт, что она никому на самом деле не нужна, и значительная часть населения, в общем-то, привыкла жить без государства нормального и как-то выживать... То есть Украина представляет собой тип случайной страны, которая появилась в силу абсолютно субъективных исторических обстоятельств в том виде, в котором она сейчас есть. Я имею в виду не вообще Украину, а Украину в современных границах, в современной структуре. И такие случайные страны уже были, и все они с разной степенью трагичности кончили свое существование. Югославия, Чехословакия. Наверное, какие-то страны сушествуют в таком виде и могут существовать, но не Украина, потому что она слишком важна, она слишком стратегически расположена, слишком большая, из-за нее ведется слишком большая борьба. Надо заметить, что подорвали единство Украины, просто бомбу подложили под единство Украины, наши американские братья, которые задумали превратить Украину в антироссийский бастион, окончательно решить русско-украинский вопрос путем вырывания Украины из российского экономического, культурного и политического пространства и противопоставления ее России. Этого делать было нельзя. Если бы они хотели оторвать Галичину, то, наверное, достигли бы большого успеха.

Т.е. на самом деле Украина представляет из себя три части в культурном, политическом и геополитическом смысле. Это: Галичина, т.е. та Западная Украина, которая исторически была очень близка России и культурно и религиозно и так далее, и над которой производилась веками длительная работа и поляками и австрийцами и всем кем попало. Эта работа достигла блестящих результатов уже к середине прошлого века. О том, что она действительно относилась к российскому, русскому пространству может свидетельствовать, например, такая вещь: русины в Закарпатье, которые никогда не жили в исторической России, вообще никогда, но которые сохраняют, почти поголовно, пророссийскую ориентацию и являются православными Московской патриархии. Вторая часть – это Малороссия; это, собственно, то, что принято считать Украиной. Это Житомир, Полтава. Киев там же расположен, хотя это совершенно отдельное образование, как и все такого рода города. Но, тем не менее, он там расположен и испытывает ее влияние. Вот это вот Украина, которая была в свое время воссоединена с Россией, где есть и колоссальное русское влияние, и свои особенности, свои, будем говорить, причуды и т.д.

...И есть слободская Украина и Новороссия, т.е. юго-восток, который, в общем-то, Украиной никогда и не был, а был приращением к Украине чисто советского свойства, с целью увеличения доли промышленного пролетариата в структуре населения, который, безусловно, тяготеет к России и без России просто политически и культурно депрессивен. Что, собственно, и было все последние годы, за исключением самого короткого недавнего периода. Это тот регион, который кормит всю Украину, где создается 83 % ВВП Украины и который, собственно, существует как субъект политики постольку, поскольку Россия себя заявляет как субъект на этом пространстве. Т.е. она как-то позиционируется. Эти все разговоры о том, что на Галичине есть «национальная идея», там есть пассионарность, драйв, а восточная Украина такая вялая – это все разговоры, связанные с тем, что весь «драйв» и вся «пассионарность» восточной Украины – русская. Если России нет, если она исчезает, как бы смазывается, то и там все смазывается. Об этом, кстати, еще говорил царский министр Дурново, бывший министр внутренних дел, в своей известной записке Николаю. Он писал, в частности, что одно из возможных, якобы позитивных последствий победы в Первой мировой войне – присоединение к России Галичины – на самом деле было бы абсолютно не нужным и крайне опасным.

Вот эти три куска. Они очень четко разделяются сейчас даже по электоральным пристрастиям – Ющенко, Тимошенко, Янукович. Но это чисто номинально. Речь идет не о Ющенко и не о Тимошенко и не Януковиче. Совершенно бессмысленно, по разным причинам, исследовать политическое мировозрение всех этих трех персонажей, потому что мировоззрения у них, в общем-то, никакого и нет. Но электорат тем не менее самоидентифицируется. Все действия, любые действия и даже бездействия любых субъектов политической и экономической жизни Украины, неизбежно ведут к распаду. Представьте себе, что у вас в кабинете биологии стоит скелет. Любые действия с этим скелетом ведут к его распаду. Вы можете его опускать вниз, поднимать вверх, волочить по полу, вы можете его пихать, он все равно разваливается. Вопрос только в сроках. А сроки очень понятные. Распад политической системы широкие пласты украинского народа не интересует и не очень волнует, а вот последующий за ним с неизбежностью распад экономической системы – не волновать не сможет. И тогда мы увидим в той же самой конфигурации интересов, только совершенно других лиц на политической арене Украины. Произойдет это не скоро, не моментально. Это как бы среднесрочный прогноз, потому что в краткосрочном плане, еще раз говорю, Украина – сложная политическая система, у нее есть большая инерция, она не взрывается как некоторые свободолюбивые народы Востока.

Что касается России. Опять же, начнем с того, что России как субъекта не то что внешней, но даже внутренней политики на Украине не существовало практически 10 лет. И в этой ситуации говорить было не о чем. Россия себя заявила на украинском пространстве во время последних выборов президента. Причем, заявила с одной единственной мотивацией – Россия пыталась не допустить вот этой самой американской спецоперации – отрыву и превращению Украины в плацдарм для «оранжевизации» России. Эта история – совершенно не история Буша и Путина, и даже не история «холодной войны». Этой истории 200 лет. И если мы посмотрим всю политическую практику нашего противостояния различными операторами на пространствах Евразии, то они все полностью укладываются в тезис Бжезинского о том, что «с Украиной Россия – держава, а без Украины – не держава», именно поэтому нельзя допускать возвращение Украины в российское политическое пространство. Тезис абсолютно верный, с точки зрения констатации, а цели у нас с Бжезинским разные. И опять же Россия вольно или невольно вмешиваясь тогда в эту оранжевую процедуру, пыталась предотвратить именно тенденцию к распаду и развалу Украины. Я не хочу сейчас приписывать России противоестественных, мазохистских идей – спасения единого украинского государства, но при том положении, которое у нас есть, я допускаю, что российское политическое руководство устраивало бы сохранение дружественной, партнерской, лояльной к России, «большой Украины». Хотя генетически, исторически, политически Россия совершенно, никаким образом не заинтересована в сохранении единства этого государства. Ну никак. Это все равно, что Албания начала бы бороться за единство Югославии.

Что сейчас происходит в нашей политике. Россия просто прекратила одноразово, «хирургически» почти все, (все конечно же, невозможно прекратить), действия и демонтировала все инструменты искусственной поддержки, подпитки химерической украинской государствености. И я думаю, что эта политика будет продолжаться до того момента, пока она не приведет к каким-либо результатам. Результаты – это не наше дело. Мы никого никуда насильно не гоним, не пытаемся терроризировать и завоевывать. Мы отказываемся кормить из ложки соседского волкодава, заведенного с одной целью – задушить нас по команде своего хозяина.

Распад Украины может предотвратить только одна вещь – исчезновение России. Вот в этом случае возникнет конфигурация совершенно другого рода. Если Россия исчезнет, как субьект на этом пространстве, то тогда возможны разные варианты. Хотя это не факт, что это предотвратит распад Украины. Там есть очень сильные факторы, связанные с Крымом и татарами, связанные с тем, что в тот момент, когда Россия как объект политики перестанет быть актуальной, это пространство просто потеряет всякий смысл для его нынешних операторов. И произойдет то, что произошло в свое время с Афганистаном, который был объектом всеобщего интереса, в который были вбуханы колоссальные ресурсы, когда он был нужен. А потом его бросили, и он превратился в политическую и экономическую пустыню, на которой выросло не Бог весть что. То же самое, что произошло с Африкой, которая тоже оказалась никому не нужна и теперь представляет собой мировую помойку. Ничего удивительного не будет, если при утрате России как субъекта на этом самом пространстве, да в условиях растущей нестабильности, глобального финансового кризиса, в начале которого мы находимся, там просто наступит Африка. Но такая вероятность – исчезновение России как субъекта мировой истории – она сегодня, мягко выражаясь, предельно мала.