КОГДА ПРИДЕТ ВРЕМЯ  СОБИРАТЬ  КАМНИ

о еврейских кладбищах, похоронах и связанных с ними проблемах

Проблемы эти большинству членов еврейских общин известны. Но одно дело знать, совсем другое – понимать их сложность на практике.

Недавно на мюнхенском еврейском кладбище хоронили Эмилию Давидовну Терещенко (имя изменено). Муж покойной, украинец, рассказал, что жена оставила просьбу сжечь ее после смерти и урну с прахом захоронить в Харькове. Тело, естественно, не сожгли: закон запрещает. И лежать она будет одна: тот же закон запрещает хоронить рядом евреев и неевреев. На специальном семинаре разъяснили, что по сравнению с похоронами все остальные проблемы и нужды еврейских общин отступают на второй план. 200 лет назад в общинах вообще никто не работал, пока покойника не опускали в могилу. И, конечно, опускать покойника в могилу должны  только еврейские руки. Когда нет никого из близких, чтобы позаботиться об умершем, сделать это должен любой еврей, находяшийся рядом. Он должен пожертвовать своей работой, даже очень важной, изучением Торы, развлечениями, чтобы помочь приготовить тело к похоронам, сопроводить умершего до могилы и похоронить его. Не имеет значения, был ли знаком человек с покойнным или не был, родственник он ему или чужой. Если по дороге встречается похоронная процессия – хоронят еврея – даже случайный прохожий-еврей обязан хотя бы несколько шагов пройти с процессией, отдавая дань уважения покойному.

В прошлом году под Штутгартом были случайно обнаружены останки 34 еврейских  узников концлагеря в Нацвайлере. В траурной церемонии их захоронения участвовали специально приехавшие из Германии, Израиля, Великобритании раввины, которые строго следили за тем, чтобы были соблюдены еврейские законы. Мудрецы поясняют, что во всяком добре, которое один человек оказывает другому живому человеку, таится тень корысти: надежда получить от него когда-нибудь ответное благо. Но добро, оказываемое покойнику, абсолютно бескорыстно. Поэтому забота о похоронах засчитывается как доброе дело, совершенное из самых чистых и благочестивых побуждений.

Проблемы равенства и неравенства

Есть целый ряд однозначных и бескомпромиссных еврейских законов, связанных с похоронами. Находятся они в компетенции раввинов. Но в таком случае во всех еврейских общинах должны придерживаться одинаковых правил. Ан, нет. В Карлсруе, например, весь ритуал похорон выполняют работники похоронного бюро-неевреи. В Реклинхаузене еще недавно возникали споры, когда вновь приехавшие евреи ставили умершим родственникам дорогие памятники. Споры в том смысле, что местным евреям такое позволено, а вновь прибывшим – нет!

В то же время к раввинам довольно часто обращаются с просьбой похоронить тело в гробу из дорогих пород дерева, которые сохраняются в земле десятки лет, хотя по закону необходимо, чтобы тело как можно быстрее соединилось с землей. Бережное отношение к обычаям предполагает отсутствие чванливости и заносчивости. Вот как недавно проходила церемония похорон Марион Босси, дочери знаменитого мюнхенского адвоката Рольфа Босси. Он немец, его жена Клара – еврейка. Конечно, он был в состоянии заказать дорогой гроб, устроить пышные похороны, но всего этого не произошло. На следующий день процесс похорон уважительно описывала местная «Abendzeitung»: «Церемония была простой. Короткая речь рабби Стивена Лангласа в синагоге, где слева сидели женщины, справа – мужчины. Последние – по еврейскому обычаю – с покрытыми головами. Через 10 минут простой гроб повезли на кладбище и тотчас похоронили. Так требует еврейский обычай. Цветы, которые принесли с собой некоторые из провожавших, в этом простом обряде погребения были неуместны».

На могиле профессора Я.Альтараса, который в 1978 году организовал еврейскую общину в Гиссене и в тече6ние 23 лет возглавлял ее, и на могиле его жены доктора Т. Альтарас, по проекту которой были построены синагога и общественный центр, стоят памятники, ничем не выделяющиеся среди остальных.

Мы не режиссеры, а они не артисты

Число смешанных браков в общинах сегодня составляет не менее 15%. И особенно болезненные ситуации возникают в самые трагические минуты жизни. Где и как хоронить нееврейских членов семей? Раввин из Франкфуртской общины господин Раскин и председатель конференции раввинов в Германии господин Бергер на семинаре в Бад Зобернхайме, посвященном традициям еврейских погребений, использовали широкий диапозон ответов на подобные вопросы – от «о чем они думали, когда вступали в брак?» до «мы не режиссеры, а они – не артисты!». Последний ответ свидетельствует об ироничном отношении ортодоксальных раввинов к процедуре принятия гиюра в либеральных общинах. Господин Бергер, например, вспоминает рассказ своего коллеги. Пожелавшая перейти в иудаизм женщина уже прошла основные этапы гиюра, ей осталось лишь опуститься в микву. Она потрогала воду рукой и воскликнула: «Святая дева Мария! Какая холодная вода!»

Известен одному из авторов и другой случай. Русская женщина очень хотела выйти замуж за любимого человека, но его мать-еврейка потребовала принятия гиюра. Что и было сделано в одной из либеральных общин. Четыре года назад муж умер. Теперь эта дама носит открыто крест на груди. Правда, при посещении могилы мужа на еврейском кладбище она его снимает. Но, стоя у могилы, осеняет себя крестом! Тут кстати вспомнить анекдот: тюлька и килька приняли гиюр и стали сайрой и мойвой.

Подобные случаи свидетельствуют лишь об одном: процедура принятия гиюра была недостаточно строгой, а те, кто пошли на этот шаг, глубоко и серьезно не обдумали свое решение. Поэтому жизнь заставляет служителей культа не доверять иноверцам. У раввина  Бергера спросили:

– Если не секрет, сколько гиюров Вы провели, скажем, за последние 5 лет?

– Ни одного, – последовал ответ. – И не потому, что кому-нибудь отказал, а просто ко мне не обращались.

Можно предположить, что к этому раввину не обращались, так как знали его отношение к этой проблеме.

Примеры, которые нельзя использовать

На одном из старых еврейских кладбищ в Берлине есть участок, на котором с соблюдением особых условий захоронены тела смешанных супружеских пар. Для нееврейских супругов исключение было сделано потому, что только благодаря их стойкости и верности своим еврейским супругам последние не попали в концлагеря и не были уничтожены. Живущим сегодня потомкам этих людей нет необходимости посещать разные кладбища, чтобы отдать долг памяти родным.

Бывший руководитель похоронной службы Франкфуртской еврейской общины господин Я.Горовец много лет добивался организации подобного участка на действующем еврейском кладбище. Каким-то чудом ему это удалось. За прошедшие пять лет здесь провели всего два захороненияя, но без раввина, который не имеет права заходить на такую территорию. Раввин Бергер считает, что этот опыт может послужить отрицательным примером, т.к. Франкфуртская ортодоксальная община являетсяя одной из крупнейших и авторитетнейших общин в Германии.

Если нет отговорок

Речь может идти о таком случае, когда умершего супруга-нееврея кремируют и урну с прахом захоронят в могиле еврейского супруга. С точки зрения еврейских обычаев эта урна все равно, что черепок от разбитого горшка. Правда, раввин Бергер оговорился, что подобное возможно лишь в том случае, если в уставе кладбища нет соответствующих запретов. В «Положении о проведении похорон на кладбищах еврейской общины Мюнхена и верхней Баварии» такие ограничения не обнаружены. Но ведь все решает не устав, а раввин. На семинаре в Бад Зобернхайме обсуждался и такой гипотетичесий случай. В СССР  мужчина по паспорту был евреем, т.к. имел отца-еврея и носил его фамилию. Но в Германии не смог стать членом общины, т.к. его мать – украинка. И все же он идентифицирует себя с евреями и просит раввина после смерти похоронить его на еврейском кладбище. Как удовлетворить его желание? Раввины считают, что в этом случае можно провести «облегченный» гиюр. С мужчинами это сложнее, с женщинами – легче, но и в том и другом случае эту проблему надо решать.

Время собирать камни

Одна из интерпритаций выражения «есть время разбрасывать камни и время собирать камни» связана с еврейскими традициями поминания мертвых. Скорбящие родственники, друзья приходят на могилу умершего и оставляют на ней  камушки. Их никогда не убирают. Такова многовековая традиция. Но ее соблюдение иногда наталкивается на непонимание или даже противодействие со стороны новых членов общин, которые утверждают, что они привезли свои традиции. Здесь уместно вспомнить и о цветах, по поводу которых неоднократно писала «Еврейская газета». Конечно, насильно заставлять отказаться от возложения цветов нельзя, но утверждение, что новые члены еврейских общин привезли свои традиции, не выдерживает критики. Это привычки или ритуалы заимствованны из другой религии и к еврейским традициям не имеющие никакого отношения.

На еврейском участке гиссенского кладбища захоронены не только члены общины, жившие в Гиссене, но и многие из тех, кто жил в соседних городах, где таких участков нет. Похороны проводились с соблюдением многих традиций, но не всех и не всегда. Последние два захоронения с согласия родственников были проведены по всем строгим законам. Но у некоторых из участников похоронной церемонии это вызвало удивление и недоумение. Даже  от недавно приобретенных привычек, оказывается, тоже трудно отказаться, хотя это делать нужно.

Долг живых

Разбросаны по немецкой земле старые еврейские кладбища. Над могилами не одного поколения немецких евреев стоят на удивление сохранившиеся памятники. Нацисты уничтожали живых, но с памятниками они не воевали (в отличие от современных трусливых неонацистов!) Можно не сомневаться, что все, кто лежат под этими памятниками, были похоронены с соблюдением положенных ритуалов и традиций. Рядом с ними теперь могилы многих из тех, кто приехал в Германию возрождать еврейскую общину и, к сожалению, нашел свое последнее пристанище уже на этой земле. Мы во многом можем упрекнуть себя. Далеко не всегда мы жили и живем в соответствии с традициями своего народа. Но мы пришли в этот мир евреями. И покинуть его должны тоже евреями. Выполнить этот долг перед  теми, кто уходит, должны живые.

Виктор Фишман, Матвей Еренбург,

Мюнхен – Бад Зобернхайм – Франкфурт-на-Майне – Гиссен