Юмор

В прошлом номере в разделе «Поэтический рубеж» мы познакомили вас с творчеством поэтессы Юлии Тонконогой. Но кроме серьезных стихотворений она пишет еще и эпиграммы. Сегодня мы хотим представить нашим читателям эту сторону творчества Юлии Тонконогой.

Эпиграммы

Поле чудес

Электораты, брифинги, саммиты,

Банкеты, презентации – разброд...

А здесь такое знанье алфавита

Родного демонстрирует народ.

Мелькают кудри, лысины, седины,

Любое слово – тайна и сюрприз.

И все в своих желаниях едины –

Всех манит недоступный суперприз.

Арбитр не выбирает выражений –

Любой ценой он нас смешить готов.

Он барин, он хозяин положенья, –

Он знает много нецензурных слов.

Кумир, объект любви и восхищенья,

Добряк и покровитель детворы,

Он скромно принимает подношенья

И преподносит щедрые дары.

От фирмы «Орифлейм» – духи и розы,

Остановите кадр – портрет готов:

Л.Якубович, умный, как Спиноза,

Один в стране наивных дураков.

В. Вульф

Своих историй театральных

Пускай не главный, но герой,

Он был свидетелем печальным

Всего, что было даже в спальнях,

Чем удивляет нас порой.

Дела артистов всех мастей

От Чаплина до наших дней

Хранит он в памяти своей.

Ему известны их секреты,

Привязанности и мечты,

Он Павловой давал советы

И с Дягилевым был на «ты».

Смущенье ваше понимаю –

Ведь столько зим прошло и лет!

Я возраста его не знаю,

Но долгожитель – спору нет.

В. Зельдину

Когда на свет я родилась

Он пас овец за перевалом.

Привольно песнь его неслась –

Её страна вся распевала.

Готовлюсь в бабки. Жизнь идёт,

Мне покрывая снегом волосы,

А он всё молод, всё поёт

Таким же сильным, звучным голосом.

Прошедших лет, как не бывало.

Спустился, правда, с перевала,

Но если доверять молве,

Ещё пасет овец… в Москве.

В поисках утраченного

Мелькают интерьеры, переходы,

Дворы и скверы – он всегда в пути.

Утратил что-то бедный Скороходов

О Боже, помоги ему найти!

И. Кобзону

Вот на экране снова он,

Неподражаемый Кобзон –

Эстрады нашей добрый гений,

Весны прекрасное мгновенье,

Российский славный соловей!

Вот только жаль, что он – еврей.

Юбилей Кобзона

Не помнит мир такого юбилея –

Всю ночь звучал прощальный марафон.

Все поняли от чукчи до еврея:

Кобзон в России – больше чем Кобзон!

Кристина Орбакайте

Казалось, после «Чучела» Кристина

Сыграть смогла бы с блеском Буратино.

Все ей доступно – клипп и фонограмма.

В одном лице и спонсор и реклама –

Поющая блистательная мама.

Но нет, она нашла другое дело:

По моде обнажив немного тело,

Включается в эстрадный марафон

и что-то страстно шепчет в микрофон.

Хоть пеньем это вряд ли назовёшь,

Кому-то очень нравится. Ну что ж,

Я верю, если дальше так пойдёт,

Она Аиду в опере споёт.

Э. Радзинский

Не постучавшись, в наши двери

Вошла история сама.

Эдвард Радзинский в интерьере –

Пир духа, торжество ума!

Каскад фантазий и открытий,

Ах, как блестят его глаза!

Он был участником событий –

Не верить этому нельзя.

Интриги, страсти и измены,

Позор, бесчестие, обман...

Какой актёр погиб для сцены,

Но воскресил его экран.

Пусть в небесах его исканий

Горит счастливая звезда.

Радзинский на телеэкране!

Ведь это праздник, господа!

Парижские тайны

(Э. Рязанов)

Счастливец, баловень экрана,

Кто мог тогда сравниться  с ним?

Комедиограф Э. Рязанов

Был почитаем и любим.

Был нужен нам, как хлеб насущный,

И ни причём здесь лишний вес –

Среди других телеведущих

Имел заметный перевес.

Быть знаменитым некрасиво.

К чему успех, зачем престиж?

Теперь он служит детективом

И ездит по делам в Париж.

Он похудел и не случайно –

Такое повидал у них:

Ночной Париж, чужие тайны

(Как-будто мало нам своих).

Кто и откуда вышел в князи,

Теперь для многих не секрет

И их порочащие связи,

И странный их менталитет.

Как интересно и полезно

В лицо увидеть, кто есть кто!

Но ведь порой за тайной – бездна,

А он Рязанов – не Кусто.