Записки охотника

МАРГО

   Вероятно, не все меня правильно поймут, а некоторые будут даже смеяться, и, тем не менее, эти рассказы посвящаю моей верной подруге и страстной охотнице – спаниелю Марго. И пусть там, в загробной жизни, она знает, что я не забыл ее и с огромным наслаждением вспоминаю счастливые мгновения наших совместных охот.

Первый трофей

В начале лета я впервые я привёз своего спаниеля Марго в Джамбулскую партию. Это была живая, энергичная и очень любопытная девочка. Ей только исполнилось полгода и пора было начинать обучение. Мы часто выходили с щенком в поле. Собака знакомилась с запахами различных животных, гонялась за ящерицами и птичками.

В километре от нашего лагеря из земли пробивался крошечный ручеёк. Его исток находился в отрогах Каратаусского хребта, у подножия которого располагалась наша партия. Затем он исчезал среди камней ближайшего ущелья и вновь пробивался уже в степи. С полкилометра он бежал тоненькой струйкой меж холмов и снова терялся в казахских прериях, теперь уже навсегда.

В безводной степи это был едва ли не единственный скудный источник воды, привлекавший к себе многих животных и птиц. Даже чабаны изредка пригоняли к нему отары овец, но они не любили устраивать здесь водопой, поскольку воды в ручейке было так мало, что напиться могла лишь часть отары.

Как-то, прогуливаясь с щенком вдоль ручья, у меня родилась шальная идея: а что, если между холмами соорудить дамбу и собрать драгоценную влагу в небольшом водохранилище.

Одна из моих профессий – мелиоратор, поэтому, проведя немудреные расчёты, определил местоположение и высоту дамбы. Наш бульдозерист за пару дней насыпал простейшее гидротехническое сооружение между двумя холмами, и плотина перегородила путь ручейку. Чтобы вода не размывала внутреннюю стенку, укрепили её плоскими плитками сланца (благо у подножия хребта их было в неограниченном количестве). Снабдил плотину аварийными сбросами и стал ждать.

Мой водоём заполнялся очень медленно, но когда зарядили осенние дожди, дело пошло гораздо быстрее. К ноябрю зеркало воды простиралось уже метров на 60-70, а в ширину достигало 40. В этом месте рельеф местности был такой, что после заполнения водой, ближе к правому берегу, образовался небольшой островок, с одного края поросший камышом. Правда, водохранилище оказалось мелким – в самом глубоком месте меньше метра. Но это было уже вполне приличное озерцо, на которое могла садиться утка во время перелёта. Пернатые путешественники не заставили себя ждать, и в ноябре на озеро стали садиться небольшие стайки. Так искусственный водоём стал местом отдыха и кормёжки перелётных птиц.

Натаску Марго начал с того, что приучил её к выстрелам. Сначала палил холостыми патронами вдалеке от собаки, затем, приближаясь к щенку всё ближе, заменил холостые на настоящие. Марго, по-моему, даже не заметила разницу между ними, одинаково спокойно реагируя на тихие хлопки и хлёсткие выстрелы. Наступила пора познакомить её с дичью.

В тот день ближе к вечеру мы были уже на водоёме. Занял место в заранее приготовленном скрадке, усадил рядом Марго и стал ждать.

В разрывах туч на миг проглянул красно-оранжевый диск солнца, который уже коснулся горизонта. Быстро сгущались осенние сумерки. Уток всё не было, и я уже стал сомневаться, что они сегодня прилетят. И вдруг в тишине раздались звонкие гортанные и печальные звуки «анг... анг...». Я знал, что так кричит только огарь, или как её ещё называют, красная утка или атайка. Огарь – крупная утка, телосложением больше напоминающая гуся с красновато-рыжим оперением и чёрным хвостом.

Услышав резкий крик, Марго встрепенулась и повернулась в сторону воды. В этот момент я услышал свист утиных крыльев. Из сумерек над озером появился крупный селезень. Я вскинул ружьё и хорошо выцелил утку. Прогремел выстрел. Атайка камнем упала в камыши, росшие на островке.

Марго внимательно следила за уткой и мгновенно отреагировала на выстрел. Не успел я подать команду «Ищи!», как она уже плыла к островку. Расстояние до него не превышало 15 метров, и было хорошо видно как, выбравшись на сушу, собака некоторое время обнюхивала землю, рыская на открытом месте, а затем углубилась в заросли камыша. Я решил подождать и посмотреть, как щенок справится со своей задачей.

С берега было видно, как зашевелились верхушки камышей, указывая район поиска. Потом камыш стал ритмично колыхаться только в одном месте. Ритм покачивания был необычным: три раза подряд верхние метёлки резко дёргались, потом на пару секунд толчки затихали, и снова три толчка. Так с одинаковой периодичностью камыш колыхался несколько минут.

Я не мог понять, что происходит на островке. Марго не было видно – она находилась в зарослях. Судя по падению, атайка явно не была подранком. Значит, толчки производила не она, а Марго. Но для чего?

Не выдержав, я вброд перебрался на островок, подошёл к зарослям и всё понял. Смех распирал меня.

Подбитая утка была размером с Марго. Она упала так, что её туловище оказалось с одной стороны росших в ряд толстых, старых стеблей, а голова с другой. Увидев меня, у Марго как будто прибавилось сил, и она с удвоенной энергией стала выдергивать утку из камышей. Ухватив её за голову и упёршись в землю всеми четырьмя лапами, щенок трижды дёргал атайку, потом 2-х секундная передышка, и снова три толчка. Крупная тушка не пролазила между плотно растущими прочными стеблями. Шея утки вытянулась как у гуся, чуть не на полметра.

Наконец её труды увенчались успехом. При очередной попытке вытащить дичь, голова вместе с шеей оторвалась от туловища, и щенок упал, но так и не выпустил добычу. Марго подбежала ко мне, отдала «головную часть» утки и снова ринулась в камыши. Пробравшись к атайке, она схватила её за крыло и поволокла к тому месту, где росли редкие, молодые побеги. Марго с трудом протиснулась сквозь гибкие, тонкие стебли и так же волоком подтащила утку к моим ногам. Уставшая, но окрылённая успехом, она стала радостно лаять и крутиться вокруг меня. Так щенок в два приёма всё же достал из зарослей дичь, проявив собачью смекалку.

Это был первый и очень трудный трофей. Потом были сотни уток, гусей, куропаток, фазанов и другой дичи, но этот трофей показал, какими прекрасными охотничьими качествами обладает моя собака.

Во-первых, Марго продемонстрировала удивительную выдержку, ведь она не выскочила из скрадка до выстрела, хотя и видела летящую утку.

Во-вторых, выявилась поразительная для молодой собаки настойчивость в работе. Она искала, нашла дичь и долгое время вытаскивала её из камышей, пока не добилась своего.

В-третьих, почти без натаски щенок подал дичь в руки хозяину, хоть и по частям. Не каждая взрослая собака может похвастаться этим умением.

Я много времени уделял натаске своей подопечной, но и Марго оказалась незаурядной и талантливой ученицей. Через год это была страстная и в то же время преданная помощница, которая доставляла нам обоим огромное удовольствие от охоты. С возрастом она совершенствовала свои охотничьи способности, проявляя необыкновенную сообразительность и собачий интеллект, которые поражали не только моих друзей-охотников, но и кинологов.

LOVE STORY

между волком и собакой

Этот случай произошёл в Казахстане. Был конец января 1985 года. К этому времени я уже несколько лет проработал в Джамбулской геологоразведочной партии, и все эти годы рядом со мной была моя верная собака и прекрасная помощница на охоте – русский спаниель по кличке Марго.

Партия располагалась в степи у подножия Каратаусского хребта. В полукилометре от моего домика находилось ущелье, в котором водились зайцы, лисы, дикобразы и кеклики, а изредка на склонах появлялись архары. Этой зимой было замечено несколько волков.

С середины января у Марго наступил тот период, когда кобелей было невозможно отогнать от порога моего домика. У неё началась пустовка, или, как говорят, течка. Выходя из домика, я старался не выпускать собаку из виду, хотя она, всегда послушная и очень преданная, сама не отходила от меня ни на шаг.

В то утро я перебирал куски окаменелого дерева на берегу пруда, расположенного на окраине нашего лагеря. Морозы в то время стояли сильные, вода в пруде промерзла сантиметров на десять, и я совершенно спокойно ходил по льду и подбирал нужные образцы. Около меня по свежевыпавшему снегу бегала Марго, что-то деловито обнюхивая. Увлекшись работой, не сразу заметил, что собаки нет рядом. Я огляделся по сторонам и обнаружил след Марго, который вёл к противоположному берегу пруда. Пройдя по нему метров тридцать, я увидел второй след. Это были отпечатки очень крупных лап. Сначала подумал, что их оставил наш Мишка – крупный кобель казахской овчарки, но, присмотревшись, понял, что это следы волка. От берега пруда к ущелью тянулись рядом две цепочки следов. Мою собаку «уводил» волк!

Рой самых нехороших мыслей пронёсся в голове. Я побежал по следам и, взобравшись на пригорок, в трёхстах метрах от себя увидел волка. Он вёл себя довольно странно – слегка подпрыгивал, приседал, крутился на месте. Было такое впечатление, что он исполняет какой-то танец. Приглядевшись внимательнее, я увидел рядом с волком свою собаку. Она игриво бегала перед ним и обнюхивала его. Волк был намного крупнее Марго, и мне казалось, что он мог перекусить её пополам. При одной этой мысли меня прошиб холодный пот. Я стал громко звать свою собаку. Они прекратили «брачный танец» и уставились на меня. Я изучал повадки животных и знал, что пока «серый жених» один – моей собаке ничего не угрожает, но если он приведёт её в свою стаю, то гибель Марго неминуема.

Поблизости оказался наш водитель Сулейман, и я попросил его принести ружьё. Через пару минут он вернулся с заряженным ружьём и передал его мне. Я побежал в сторону «брачующихся» и только когда приблизился к ним на значительное расстояние, волк лёгкой рысцой стал удаляться в сторону ущелья. Марго неотступно следовала за ним. Сбывались мои самые худшие предположения. Бежать в гору больше не хватало сил. Я остановился и в отчаянии выстрелил в воздух. Волк резко прибавил ходу и скрылся за каменными глыбами ущелья. И тут случилось неожиданное. Звук выстрела, видимо, заглушил у Марго половой инстинкт и пробудил охотничью страсть. Она развернулась и помчалась в мою сторону. Не добежав до меня несколько метров, стала тщательно обыскивать местность, полагая, что после выстрела где-то рядом обязательно должна быть подстреленная дичь.

Ещё долго после этого происшествия надо мной подшучивали друзья и коллеги, говоря, что я помешал возникновению новой, «джамбулской» породы волков, с длинными, как у спаниеля, ушами.

Анализируя этот случай, я понял: сила инстинкта продолжения рода настолько велика, что в определённые периоды может примирить даже непримиримых врагов.

Прощай, подруга!

Шли годы. Со временем мы с Марго стали как нечто единое. По её взгляду я знал, что она хочет, а она понимала меня даже не с полуслова, а с еле заметного жеста. Собака была со мной везде: дома, на охоте, в экспедициях, на отдыхе. Мне казалось, что она жила с нами всегда. Я так привык к ней, что не мог представить, как раньше обходился на охоте без четвероногой помощницы.

Работа в геологии была связана с долгими автомобильными переездами. Наши поисковые и буровые отряды находились и в Узбекистане, и в Казахстане, и в Киргизии. Марго сопровождала меня во всех поездках и в месяц «накатывала» не менее 1500 км. Не каждый водитель мог с ней сравниться по дальности переездов. Она прекрасно переносила не только долгую дорогу в машине, но и длительные перелёты в самолетах и вертолётах.

Свой десятилетний юбилей Марго встретила в уфологической экспедиции, проходившей в раскалённых песках пустыни Кызылкум. Жизнь бурлила в Марго, хотя уже стали появляться первые признаки приближающейся старости. В этой поездке с нами была ещё одна собака – доберман экспедиционного фотографа. Суровые условия жизни сплотили не только людей, но и собак. Они мужественно переносили изнуряющую жару. Спаниель Марго и доберман Ральф, вероятно, были первыми «культурными» собаками, побывавшими в самом центре Красных песков (Кызылкумов).

Но время неумолимо над возрастом. Пока никому не удалось обмануть природу и отодвинуть старость. Сначала у Марго притупился слух, затем стало садиться зрение. Прошло ещё несколько лет, и моя собака окончательно состарилась. К шестнадцати годам она почти совсем ослепла.

До последнего момента она проявляла активность, всем своим видом показывая, что по-прежнему готова ехать на охоту, хотя уже двигалась по-старчески степенно. Стоило мне открыть шкаф, где хранился рюкзак с охотничьей одеждой, или скрипнуть дверцей сейфа с оружием, как Марго грузно спрыгивала со своего лежака, начинала суетиться, засовывала нос в сейф и, взгромоздившись сверху на рюкзак, уже не слезала с него, чтобы я, не дай бог, не уехал на охоту без неё.

Ей шёл семнадцатый год, когда я решил уважить старушку и взял её на самую простую, голубиную охоту. Чтобы собака не спотыкалась и не падала, выбрал подчистую скошенное кукурузное поле, на которое прилетали кормиться гураки, посадил её рядом и стал ждать. Налетели голуби. Я выстрелил, и птица упала в двадцати метрах. Марго, конечно, не видела куда рухнул гурак, но по выстрелу определила направление и побежала в ту сторону. А метров за 15 причуяла голубя и точно вышла на него. Нужно отметить, что когда моя постаревшая помощница оглохла и ослепла, у неё обострилось обоняние, и она стала причуивать дичь даже лучше, чем в молодые годы.

Собака схватила птицу, развернулась и… застыла на месте, не зная куда бежать, поскольку ничего не видела. Вот тут-то возникла ситуация, про которую в народе говорят: и смех, и грех. Я стал звать её, старался привлечь внимание разными способами, а Марго ничего не видела, не слышала и топталась на месте с гураком в зубах.

В ста метрах от кукурузного поля проходило шоссе. Представляю недоумение людей, ехавших по дороге, которые наблюдали весьма странную картину: охотник громко кричит, машет руками, ружьём, подпрыгивает, а собака, стоящая в 20-ти метрах от него, никак не реагирует.

Я понял, что Марго на таком расстоянии меня не увидит, и пошёл ей навстречу. Когда до собаки остался десяток метров, по-видимому, она всё же смогла разглядеть мой силуэт и стремглав бросилась ко мне. Она бежала, пока не уткнулась в сапоги, и только тогда остановилась и отдала голубя в руки.

Смотрел на неё в тот день, а у самого сердце кровью обливалось. Видел, что жизнь потихоньку угасает и понимал, что ничем помочь не могу. Еле слёзы сдерживал.

Так закончилась та последняя охота. Больше я Марго в поле не брал. А через полгода её не стало.

Похоронил её в тени старой урючины со всеми почестями, соблюдая традиции. К сожалению, я не сделал 17 выстрелов над могилой любимой собаки, по числу прожитых с Марго душа в душу лет, как это положено у охотников, ведь мы жили в центре Ташкента, но выполнил другой охотничий обряд. На надгробный холмик положил две стреляные гильзы и веточку можжевельника. Даже памятник установил – тяжёлый камень с древними петроглифами. Я его нашёл в экспедиции, когда изучали наскальные рисунки Кызылкумов. Тысячи лет назад плоская плита откололась от вертикальной поверхности скального уступа, на котором первобытный художник изобразил сцену охоты. Никто не мешал мне прощаться с верной подругой, подарившей мне свою жизнь и светлую память о себе.

Марго умерла в весьма почтенном, по собачьим меркам, возрасте. Почти всю свою жизнь она провела в экспедициях – в полевых, то есть в естественных природных условиях. Думаю, это одна из причин её долголетия. Ну и, конечно, хороший уход и правильное воспитание (натаска) продлевали её жизнь.

Наша память милостива, потому что всегда возвращает нас к тем, кто нам дорог. Она бережно хранит яркие картинки из прошлого. Их забывать нельзя, поскольку без прошлого нет будущего, а настоящее – это как мост между тем, что было, и тем, что будет. Спаниель Марго – целая эпоха в моей жизни, богатой путешествиями и приключениями. Тот период был одним из самых интересных и запоминающихся. До неё у меня были другие собаки, очень хорошие. Но все они по своему интеллекту не могли сравниться с Марго, ведь моя четвероногая подруга понимала значение более сотни слов, и с ней можно было разговаривать, как с человеком. Своей неукротимой энергией, охотничьей страстью, сообразительностью и в тоже время исключительным послушанием, она делала мою жизнь ярче, насыщеннее.

После её смерти я больше собак не заводил. Знал, что второй Марго уже не будет никогда.