Наш киноклуб

Триллер – (от английского thrill – нервная дрожь, волнение), особый тип приключенческого фильма, использующий специфические средства, чтобы вызвать у зрителей активное сопереживание, связанное с возбуждением сильных эмоций: тревожного ожидания, беспокойства, страха и т.п. В триллере акцент с внешних физических действий (погони, преследования, стычки) переносится на психологические переживания персонажей, связанные с преступлением. В триллере широко применяется сюжетный приём затягивания драматической паузы, вызывающий у зрителя напряжённое ожидание и нервное беспокойство (suspense) – саспенс, а также сильно действующие выразительные средства – натуралистические подробности, внезапные крупные планы, шумовые эффекты, затемнённый кадр, таящий угрозу, взвинчивающее нервы музыкальное сопровождение и т. п. Утверждение триллера в кино связано с творчеством англо-американского режиссёра А. Хичкока.

(Кино. Энциклопедический словарь. М. 1986).

Ах, Одесса. Жемчужина у моря… Самый первый, сентябрь 1988, кинофестиваль «Золотой Дюк». Как хорошо-то было. Друзья, подруги. Множество доброжелательных людей, одесские анекдоты. Одесский юмор (вроде футболок с надписью «Сын за отца не отвечает. Андрей Михалков-Кончаловский»). Но для меня главным была ретроспектива фильмов Альфреда Хичкока. Я видел только некоторые его фильмы, которые мы проходили во время учёбы. Наши преподаватели вынуждены были говорить, что этот режиссёр – антисоветчик, но знать врагов-профессионалов необходимо. Ах, как мы хотели их знать. Мы сами в душе были антисоветчиками. А обо мне-то и разговора нет. Забегая вперед, должен сказать, что эта первая в СССР ретроспектива довоенных фильмов Хичкока провалилась. Зрители ждали чего-то душераздирающего, но не обнаруживали этого. Такие обманутые ожидания получились. Расхожая фраза «ужасы, не снившиеся и Хичкоку» оказалась верной. Те ужастики, которые к тому времени наша публика привыкла смотреть на кассетах, не имели ничего общего с фильмами Хичкока.

Примечание: в дальнейшем буквальные слова Альфреда Хичкока, произнесённые, или написанные им, будут воспроизводиться курсивом, без кавычек.

Убийство требует деликатного обращения, считал он, всегда делая акт убийства не самоцелью, а лишь знаком зла, а фильм – анатомией грехопадения.

Всю ночь перед ретроспективой я не спал. Сны смотрел.

Англия. Правит королева Елизавета I. На главной площади Лондона, на костре сжигают иезуитов. Народ ликует. Песни, танцы, выступления бродячих актёров.

Англия. Правит король Георг. Идёт погром иезуитов. Стреляет гвардия. На улицах валяются трупы убитых. Народ веселится.

Такие же сны видел маленький Альфред в дортуаре иезуитского колледжа имени Святого Георга в Лондоне. Малыш был из католической ирландской семьи. Низший слой населения. Акцент кокни в языке изжить было трудно. Да что язык! Альфи Хичкок обладал, по-моему, всеми комплексами, существующими в мире.

Вот ему пять лет. Мальчик из любопытства вынимает из кармана пиджака своего папы-зеленщика кошелёк. А отец это случайно замечает. Он пишет записку своему другу полицейскому, заставляет Альфи прикусить записку зубами, и отправляет в полицейский участок. Полицейский, любезно встретив малыша, принимает записку, ведёт его страшными, тёмными тюремными коридорами в камеру. Надевает наручники, и говорит: «Вот так мы поступаем с маленькими негодниками». На целых пять минут тяжёлая металлическая дверь камеры с лязгом захлопывается за Альфи, породив клаустрофобию (боязнь замкнутого пространства) и вечный страх перед полицией.

Я не против полиции, я просто её боюсь.

Наручники, кандалы, лязгающий звук закрывающейся двери, – будут присутствовать почти в каждой картине Хичкока.

Очень своеобразно наказывались ученики в иезуитском колледже. За каждую провинность мальчик должен был сам назначить себе время наказания. Место было одно и то же – третья комната. Мальчишки оттягивали наказание, как могли, но ожидание наказания было ещё хуже. Наступал назначенный себе самому срок. Альфи приходил в зловещую комнату, протягивал руки, и палач – отец-иезуит толстым специальным ремнём бил два раза по рукам. Третий раз бить было бесполезно: руки и после двух ударов немели и уже ничего не чувствовали.

А ещё мальчик был очень толст и не мог участвовать в играх других детей. Всегда один. Вот он наблюдает за вознёй товарищей из-за дерева во дворе, и рождается комплекс наблюдателя. Не участника жизни, а наблюдателя.

Потом это будут в кино называть вуайеризмом. Он любил подглядывать в чужие окна, как и все мы. Только он об этом делал фильмы. («Окно во двор»).

Проклятая толщина внушила ему опасение, что его никогда не полюбит ни одна женщина.

Женщина должна быть как хороший фильм ужасов: чем больше места остаётся воображению, тем лучше.

Мечта – ледяная блондинка, которая в обществе ведёт себя как светская леди, а в спальне как шлюха.

Но вот школа закончена. Начинается взрослая жизнь. Такая же одинокая, как и детство. Навигационная школа. Увлечение техникой и кино.

Он поступает на один из английских филиалов студии Парамаунт. Делает титры. Рисует. Умеет всё. Да и времени хватает, потому что нет никакой личной жизни.

Хичкок не имеет никаких знакомств, никаких связей. Но, оказывается, и без этого можно пробиться. Один из основателей английского кино, продюсер Майкл Балкон, вошедший в историю кино как первооткрыватель Хичкока, замечает толстенького паренька и доверяет ему первую самостоятельную работу: немой англо-немецкий фильм «Сад наслаждений». Было это в 1925 году. В следующем году был «Жилец», а в 1929 Альфред Хичкок входит в историю кино как режиссёр первого звукового английского фильма «Шантаж» с дерзкими диалогами и бешеным темпом.

Его английские фильмы отличал тонкий юмор, стремительность действия и гениальное использование самых простых ходов для пробуждения зрительского интереса.

Всего этого не мог не заметить американский продюсер Дэвид Сэлзник, который в это время искал английские таланты. Они очень подружились. Сэлзник впоследствии напишет: «Хичкок неплохой парень. Начисто лишён чувства локтя, в разведку и на рыбалку его не возьмёшь. Но у всех свои недостатки».

У Сэлзника их хватало. Я до сих пор не пойму, почему он не захотел быть режиссёром. Ведь он диктовал режиссёрам всё. Сценарии, актёров, композиторов. Спорил с режиссёрами до хрипоты о сверхзадаче, идее фильмов. Монтировал, перемонтировал, выбрасывал некоторые дорогостоящие сцены. Очевидно, у него тоже был какой-то комплекс. На комплексах они и сошлись.

Вот они встречаются в лондонском ирландском пабе. Хичкок пришёл первым, заказал столик и положил на стул специально припасённую подушечку. Быстро входит Сэлзник. Хичкок его приветствует, сажает за столик. Продюсер садится на подушечку и раздаётся громкое, неприличное пукание, издаваемое этой подушечкой. Оба громко хохочут. Чувство юмора у Сэлзника всё-таки было. А дальше происходит беседа, решившая многое в жизни Хичкока.

Сэлзник, убирая отыгравшую подушечку:

– Прежде всего, переходим на приятельское общение: я для тебя буду теперь Дейв, а тебя все называют Хич. Вот и я так буду тебя называть. Второе. Поздравляю с наградой ассоциации Нью-Йоркских кинокритиков за «Леди исчезает». Это уже американское кино.

– Спасибо, спасибо. Совсем захвалил, – смеётся Хич. – Я согласен. Что делать будем?

– На что согласен?

– Ну, ты же меня официально в Голливуд зовёшь. Правильно? Я и говорю, что согласен. Надоел мне лондонский туман и серость. Я и спрашиваю, что будем снимать? Сценарий уже есть?

– Есть, – зачарованно говорит Дейв. – Психолог! Всё понимаешь. Ладно. Делать будем «Гибель Титаника». Сценарий я уже перелопачиваю. Актёров уже подобрал. Как тебе?

– Согласен. В трюме корабля заложим бомбу. «Титаник» утонет от взрыва бомбы.

– Какую ещё бомбу? Не будет никакой бомбы!

– У меня целая бомбовая теория. Вот, мы сидим и разговариваем о бейсболе. А зрителю перед этим показываем, что под столом бомба, которая должна взорваться через пять минут. А мы сидим и разговариваем. Зритель волнуется, он не может спокойно сидеть в своём кресле. Зритель хочет крикнуть: хватит разговаривать, бегите, спасайтесь. Вот напряжение. Но, если бомба не взорвётся, зритель будет разочарован. А зритель – это важно. Кино для меня состоит из экрана и множества кресел, которые нужно заполнить. Продолжительность фильма должна точно соответствовать выносливости мочевого пузыря человека. А фильм должен начинаться вообще с землетрясения, а потом напряжение должно возрастать.

– Хич, хватит теорий. А что ты сам хотел бы поставить?

Хичкок положил себе на тарелку ещё один (четвёртый) сэндвич и, запивая пивом, промычал сквозь зубы:

– Я только что прочитал два замечательных романа француженки Дафны Дюморье – «Таверна „Ямайка“» и «Ребекка». Читал?

– Да. Инфернальность очень нравится читающей Америке. Но одно дело читать, и другое – смотреть.

– Дейв, смотреть тоже есть на что. Помнишь? Мрачный замок Мэндерли, одиноко стоящий на берегу океана. Причаливает яхта. Хозяин замка – Максим Де Уинтер на руках несёт свою новую жену – робкую девушку Керолайн в свой замок. Волны хлещут о борт яхты. Полная луна предвещает несчастье. Ухает сова. Страшно?

– Страшно, Хич! А кто играет героя? А, догадался – Лоуренс Оливье.

– Да, ты тоже психолог, Дейв. Правильно. Я с ним договорился. Только без финансовых условий.

Вот такой разговор перед самым отъездом в Америку. А в Америке Дэвид Сэлзник предлагает Хичкоку снимать именно «Ребекку». Видно, режиссёр в Лондоне заразил его этой идеей. Всё было снято ещё страшней, чем рассказывал Хичкок.

Приезд был таким, как и рассказывал Хич, с луной и совой. Дальше было ещё ужасней. На следующий день после приезда молодожёнов, на берегу залива находят выброшенную волной яхту, в каюте которой останки первой жены Де Уинтера. Камера подробно показала разложившийся труп, череп. Событие это вызывает вопросы и подозрения. Но главным у Хичкока было не разрешение загадки прошлого, над которой так усердствует зритель, попадая в виртуозно расставленные сети мистификации, а всепоглощающий «саспенс» – что же произойдёт в ближайшем будущем?

Фильм принёс Хичкоку первого «Оскара». Он стал «министром страха, повелителем саспенса, богом монтажа, садистом и шутником, жирным ублюдком», так называла его тогдашняя американская пресса. А он был человеком, который боялся всего на свете. Защищался, как мог. Первая защита – его первая женщина, первая помощница в съёмках, первая и единственная жена – Альма Ревиль. Это была долгая совместная жизнь, почти тридцать лет, но на чисто профессиональной основе, никакой страсти не было. Были прекрасные дружеские отношения, полное взаимопонимание, даже дочка была.

Но мы к этому ещё вернёмся. А пока мы на встрече с журналистами после вручения «Оскара».

Они – журналисты – пришли в неописуемое изумление. Хичкок, оказывается, назубок знал названия и расположение Нью-Йоркских улиц, график движения поездов в большинстве штатов, а также время отправления пароходов на Кубу и Таити. Такова была оборотная сторона его добровольного внутреннего одиночества. Страхуясь от случайностей непредсказуемого, опасного, враждебного мира, Хичкок изо всех сил изучал его детали. Снимая фильм, он, как никто до него и никто после, скрупулёзно (по Станиславскому) продумывал биографию героя, уяснял какого цвета волосы у его ни разу не появившейся на экране жены, как звали его покойную тётю, и черепаху, которую ему подарили на пятилетие. О том, что он до мельчайших деталей разрабатывает маршруты и планы, не приходиться и говорить. Всё это вызвало восторг журналистов. Какой это был прекрасный материал для статей, очерков. Как приятно было журналистам разрабатывать то, о чём Хичкок только намекнул. Акулы пера помогали придумывать миф вместе с его героем.

А позднее всё это перешло у Хичкока в манию. Он коллекционировал автобусные и пароходные маршруты, расписания поездов, имена портных, содержания ресторанных меню и различные способы приготовления свинины. Он был кладбищем обширных и бесполезных знаний. Его манера часами говорить чёрт знает о чём повергала посторонних в ужас. Реакция окружающих забавляла Хичкока. Его пустопорожние монологи были изощрённой шуткой. Подчинённые уходили от мэтра с сильной головной болью. Хичкока это не тревожило. Он не любил людей, а особенно актёров. Да, да! Не удивляйтесь.

Я никогда не говорил, что все актёры – быдло. Я говорил, что с актёрами следует обращаться, как с быдлом.

Самые хорошие актёры, конечно, у Диснея. Плохого актёра он просто стирает.

Главным развлечением Хичкока были гэги, грубоватые шутки, да и просто издевательские розыгрыши.

В съёмочном павильоне выстроен элемент лестничной клетки. Внизу, за столиком, сидят и пьют чай оператор Хичкока – Дики Бовиль и сам мэтр. Режиссёр объясняет своему камерману:

– Это прямо из Англии доставили. Эрл Грей. Его очень королева любит. Понюхай!

Хичкок даёт Бовилю коробку с чаем. Пока оператор с удовольствием нюхает, насыпает в его стакан какой-то порошок и наливает заваренный чай.

Оператор отставляет коробку, берет чашку и пьёт чай:

– Очень вкусно. Спасибо. А все говорят – страшный, ужасный…

– Нет, Дики. Я не страшный, но вот дело наше – кино – очень страшное. Вот по этой лестнице побежит убийца, после ужасного расчленения трупа. В руке у него будет сумка с отрезанной головой жертвы. Да вот она под столом. Не бойся, не бойся. Это муляж. А это наручники. Их на преступника наденут.

Да я не боюсь. Я вообще ничего не боюсь. Хочешь, ты меня наручниками прикуёшь к лестнице, а я на всю ночь здесь останусь. Вместе с головой. Прямо сейчас?

Ну что же, Дики. Пари. 100 долларов, если до утра продержишься. Идёт?

– Идёт!

– По рукам. Давай руки.

Хичкок надевает на Бовиля наручники и приковывает его к лестнице.

На этом сцена кончается. Дальше будет неэстетично. Хичкок умолчал, что подсыпал храброму оператору слабительное…

Популярная актриса американского кино и телевидения Мелани Гриффит никогда не снималась у Хичкока. Она была ещё маленькая. Родилась-то в 1957 году 9 августа. А вот её мамочка – популярная в 50-х годах фотомодель и актриса Типпи Хэдрен получила известность благодаря участию в фильме Хичкока «Птицы». Так вот, после завершения съёмок (а это было именно 9 августа), режиссёр преподнёс маленькой Мелани в честь её пятилетия маленький сосновый гробик, где спокойно лежала маленькая куколка с лицом её мамочки – актрисы Хэдрен. Мелани Гриффит до сих пор вспоминает об этом ужасном подарке.

А сама Типпи Хэдрен назвала дни, проведённые на съёмочной площадке «Птиц», самыми кошмарными в своей жизни. Хичкок парировал это высказывание фразой:

– Кого люблю, того истязаю.

Правда, до Хэдрен на главную роль планировалась Грейс Келли, объект его тайной страсти, похищенный прытким принцем Монако. Актриса снималась у Хича в трёх картинах, имела огромный успех. Режиссёр послал своей бывшей звезде сценарий, надеясь соблазнить её неожиданным предложением, но из микроскопического королевства пришёл отказ. Сама Келли была не прочь вспомнить актёрское ремесло, но запротестовал двор. Принцессе было заявлено, что её подданные будут далеко не в восторге, увидев, как её высочество клюют птицы.

Об этом фильме много написано. Но лучше прочитайте самого Альфреда:

Меня страшно раздражают рассуждения «высоколобых» о том, что сюжет «Птиц» избит и вторичен… Дело в том, что меня совершенно не интересует сюжет. Основное внимание я уделяю композиции фильма, который должен постоянно держать зрителя в напряжении. Причём добиваюсь я этого при помощи композиции, а не сюжета как такового. Этим и отличаются мои фильмы от обычного среднего триллера.

Птиц мы стреляли, ели, сажали в клетки. Чего только они, бедные, не натерпелись от людей. Вот они и решили мстить.

Многих смущал финал картины. Она обрывается неожиданно. Всё произошедшее настолько ужасно и неслыханно, что рассказчик просто не в силах что-либо объяснять и продолжать.

Очень, очень Хичкок любил детей. В картине «Незнакомцы в поезде» снималась его маленькая дочурка Патриция. Один из эпизодов должен был сниматься на колесе обозрения. Актриса Фарли Грейнджер отказалась подниматься на это колесо, а Хичкок уговорил за 100 долларов свою Патрицию. Она согласилась и поднялась на колесе на максимальную высоту. После чего папочка скомандовал механику остановить колесо, и девочка минут десять висела на очень большой высоте в полной темноте. Папа бегал по площадке и кричал, что актёры всего боятся, а вот маленькая девочка не боится. Кстати, доченька его всегда потом вспоминала, что папа так и не отдал ей обещанные 100 долларов.

В 1950 году выходит в прокат фильм Хичкока с Марлен Дитрих. Он имеет два названия: «Рыжая Лола» и «Страх сцены».

Очень, очень он любил Марлен, ещё со времен «Голубого ангела». Он пригласил актрису после съёмок на обед. Все блюда этого обеда были покрашены голубым цветом. И суп, и курица, и мороженое. «Голубой ангел должен есть всё голубое».

Марлен Дитрих единственная актриса, которая с достоинством парировала издевательство:

– Хич, а где же тюбик с краской? Ты ведь и меня должен тогда покрасить в голубой цвет. Или себя. Хотя ты же не голубой. Ты серый, противный, занудный толстый жук. (Извините. Это не я. Буквальные буквы, буквальные слова).

Зато как он любил своих сотрудников? Своей ассистентке, живущей в доме с центральным отоплением, преподнёс две тонны угля. Своему оператору, жившему в маленькой квартирке, подарил огромных размеров шкаф и кровать.

Один из комплексов Хичкока назывался акрофобией – боязнь высоты. И вот, два сценариста решили поймать на этот крючок мастера. Звали их Пьер Буало и Том Нарсежак. Зная о его комплексе и страсти к психоанализу, они сплели чисто хичкоковский сюжет, заманивая читателя тропинкой детектива в пугающие дебри сексуальной патологии.

Как и ожидалось, сэр Альфред хищно набросился на это произведение, не торгуясь, выложил крупную сумму за право экранизации «Головокружения». Заглотил наживку. Правда, критики забывают, что он давно ждал такого сценария, и просто оплатил специально для него приготовленное блюдо.

Главный герой картины – отставной сыщик. Одинокий, оставшийся за бортом своей профессии, он, в дополнение ко всем своим несчастьям, ещё и страдает акрофобией. Бывший коллега просит его последить за своей женой, одержимой идеей самоубийства. Сыщик соглашается помочь. Он не подозревает, что женщина, за которой он следит, прекрасно знает о его миссии и всего лишь исполняет отведенную ей роль в прекрасно спланированном преступлении. Ни в одной картине Хичкока тема женского вероломства не звучит столь мощно и отчётливо.

Сыщика сыграл Джеймс Стюарт, с которым у Хичкока всегда было полное взаимопонимание.

Главную женскую роль исполняла Ким Новак. Очень, очень он её любил.

В интервью Ф.Трюффо режиссёр так объяснил происхождение этой «любви»:

Мисс Новак явилась на съёмочную площадку с полным набором своих идей, чего я не выношу. Я выбрал ей серый костюм, но она не хотела его носить. Тогда я вынужден был поставить вопрос ребром: либо этот костюм, либо роль.

Но, конечно, не надо было бы ему вешать тушку ощипанной курицы в её гримёрной в первый день съёмок. Это вызвало у актрисы шок.

Конечно, не надо было бы дарить ей на день рождения четыреста копченых селёдок. Ведь он знал, что бедную мисс Новак мутило от одного только запаха рыбы.

В «Головокружении» есть эпизод, которым сэр Альфред особенно гордился. Поднимаясь на колокольню, герой испытывает головокружение. Ему кажется, что старая деревянная лестница уходит у него из-под ног. Хичкок снял эту сцену при помощи трансфокатора, который тогда только поступил на вооружение Голливуда. Как потом признавался режиссёр, ему наконец-то удалось воссоздать то удивительное ощущение, которое он однажды испытал, напившись до чёртиков на вечеринке в лондонском Альберт Холле.

Да, да. Любил выпить наш Хич. И поесть тоже. Он одевался очень строго. Всегда тёмный костюм, белая рубашка, чёрный галстук, начищенные ботинки. Он пошил себе 12 таких костюмов, причём на вырост. Размер костюмов увеличивался, доходя до огромных размеров. Вес режиссёра достиг 167 кг.

Насчёт выпить. В 1945 году он снял эталон психологического триллера «Завороженный». Сцены снов были оформлены Сальвадором Дали. Композитор Миклош Рожа получил «Оскар» за музыку к этому фильму. Главные роли исполняли Ингрид Бергман, Грегори Пек и…ох, я же насчёт выпить!

Хич мощно пил с одним русским актёром. Звали его Майкл, по-русски Михаил, а фамилия была очень простая – Чехов. Он играл прекрасную роль старого учителя героини – доктора Брюлова. Я считаю, что это одна из лучших ролей Михаила Чехова в звуковом кино. Кроме того, это был единственный человек, который разыграл Хича.

Чехов повёл его в русский ресторан, где все официанты говорили только по-русски, меню было тоже только на русском, и заказал актёр всё, что положено, также на русском. Борщ, пожарские котлеты, сёмгу, икру. А Хичкоку рассказал, что есть такой русский обычай, в первое застолье есть только конину. Придумал, конечно. Хич испугался и собирался уже уходить, когда увидел, что официант несёт на подносе всё, что полагается. Оба долго хохотали и долго пили. Но надолго оставаться в собутыльниках Чехов не мог. Не получалось у него есть и пить в таких же количествах, что и Хичкок.

В 1960 Хичкок снял самый шокирующий триллер в истории кино – «Психо» Он сам был продюсером этого своего шедевра, экранизировав роман Роберта Блоха о маньяке, который убивает понравившихся ему девушек. Заплатив писателю 9 тысяч долларов за право экранизации, Хичкок стал методично скупать экземпляры его произведения и уничтожать их. Он хотел, чтобы как можно меньше людей знали сюжет его нового фильма.

Знаменитую сцену убийства в ванной маэстро ставил с особенной любовью. Он колдовал над ней 7 дней. Для эпизода, который длится 45 секунд, было снято 70 планов.

Для съёмок была изготовлена модель женского торса. Кровь должна была вытекать из лезвия ножа. Но мы этим не воспользовались. Мы работали с обнажённой моделью, которая дублировала Джанет Ли. Мы показали только кисти рук мисс Ли, её плечи и голову. Всё остальное принадлежало дублерше. Естественно, нож не касался её тела. Всё было смонтировано. Это самая шокирующая сцена фильма. После неё не было необходимости демонстрировать насилие столь откровенно. Ужас, пережитый зрителем, преследовал его до конца сеанса.

Чтобы мисс Ли, не дай бог, не заскучала, Хич украсил её гримёрку декоративными телами матери Бейтс – в крайне растерзанном состоянии. Реакцию актрисы мэтр, разумеется, снимал на плёнку.

Роль психопата Нормана Бейтса сделала звездой Энтони Перкинса. Впоследствии актёр трижды возвращался к образу зловещего хозяина придорожного мотеля. А режиссёр Гас Ван Сент снял свою версию хичкоковского шедевра, воспроизведя его по кадрам. Картина была снята в цвете, и молодой режиссёр особенно гордился этим обстоятельством. Что говорить? Если по честному, то это просто спекуляция на Хичкоке.

А ведь «великий и ужасный» был ещё и комедиографом. Его фильм «Неприятности с Гарри» – это образец чёрной комедии абсурда. С великолепной дебютной ролью в кино Ширли Мак Лейн, с очень смешным Джоном Форсайтом, играющим молодого художника. Он, кстати, великолепно играл разведчика в антисоветском фильме Хичкока «Топаз».

В 1976 году был последний фильм «Семейный заговор», фильм архаичный и довольно слабый.

В 1978 Хичкок закрывает свои офисы. Приходит время снов. Физическое состояние очень слабое. Когда Ингрид Бергман приехала навестить его, Хичкок был парализован страхом приближающейся смерти. Она успокоила его, как могла: «Хич, мы все обязательно умрём…»

Это она говорила и о себе. Ведь у неё был рак, и пережила она своего режиссёра всего-то на два года. И в этот свой последний год она сыграла Голду Меир в фильме «Женщина по имени Голда».

Альфред Хичкок умер так, как любил работать: в тишине и покое. 29 апреля 1980 года он просто не проснулся. Никаких осложнений. Никакого страха. Вот мне бы так.

Он остался в истории кино. Все сюжеты поведения человека в критических обстоятельствах опираются у него на прочный мифологический каркас. Герои подвергаются испытаниям не хуже, чем древнегреческие герои. Любой предмет в его фильме вдруг может приобрести таинственные и опасные для героя свойства. Обстоятельства требуют невероятной изобретательности, и где все хитросплетения пропадают перед простой заповедью «не убий», взятой как точка отсчёта.

 «Замок ужасов» из фильмов Хичкока

То, что я написал, по-моему, точно соответствует названию. Но лучшее название для статьи о Хичкоке я прочитал в сборнике «Первый век кино»: «Дружеское предупреждение перед Страшным судом».

Если он будет, конечно.

В этом весь Хичкок, как я его понимаю. Напугать и тут же насмешить.

Так я и старался сделать.

Смейтесь!