Как я первый раз был в Германии

Было это в 1991 году. Только что развалился Советский Союз, и несколько месяцев как объединилась Германия. Мы, пятеро жителей освободившейся наконец от «ига оккупантов» Латвии, преодолев почти непреодолимые преграды, добрались через Литву и Польшу до границы ФРГ. Особенно тяжело дался нам рубеж между «новой», самостоятельной Литвой и ПНР. Восьмикилометровая очередь, черепашьи темпы. Там еще продолжали нести службу советские пограничники и таможенники, а параллельно с ними пытались наводить свои порядки молодые блюстители порядка суверенной Литвы.

За рулем «Москвичa-2140» хозяин машины, он же глава совместного латвийско-польско-немецкого предприятия, он же наш шеф Степан Степанович, – «С.С.», как мы зовем его между собою, – предприимчивый, головастый инженер. Как только стало возможно по ходу перестройки, организовал первый в нашем городе кооператив, снабдил все еще работавшие тогда предприятия города компьютерной, копировальной и т. п. техникой и сделал на этом неплохие деньги.

Теперь у него свой лесопильный цех с четырьмя пилорамами, краны, большегрузные автомашины... Он получает дешевый лес из России, распиливает его и поставляет доски и заготовки европоддонов в Польшу и Германию. Обратно доставляет 12-15 летние «опели», «фольксвагены», которые и в Латвии и особенно в России пользуются огромным спросом.

Сейчас С.С. едет разбираться с претензиями немецких получателей по качеству нашей продукции. Нас он взял с собой как работников, заслуживших «премию»; в Германии мы сможем на наши сбережения купить подержанные машины и своим ходом отогнать их домой. Поэтому у каждого припрятано от 300 до 800 ДМ.

Как мы проходили через польско-немецкую границу

Подъезжаем к польскому пограничнику, тот, не проверив документы, махнул: «Проезжайте!» Наступает самый напряженный момент. Мы скрываем как можем волнение: будет проверять нас немецкий пограничник или нет? Остановил. Ну, все пропало! Из пяти наших паспортов только в одном (у С.С., конечно) есть виза Германии. Через несколько минут мы, очень опечаленные, вылезали из авто, в руках держали паспорта с красивыми штампами через весь лист: «ZURÜCK».

Но... на такой случай у нас имелся запасной вариант. Мы вернулись на польскую территорию, а потом с невозмутимым видом, поодиночке, изображая из себя водителей большегрузных машин, прошли мимо пограничников из грузовой очереди и перед мостом через Одер спокойно уселись в ожидавшую нас машину. Никто больше нас не останавливал.

Как я попал в полицию

Прошло 4 дня. С.С. решил свои дела на фирме, а мы наконец нашли и купили последнюю машину. Вечерело. На закрытой от обзора площадке каждый готовил свою покупку к перегону по маршруту  Гессен – Рига. У моей не работал левый поворотник, у другого была пустая запаска...  С.С. нас торопил: «Пора выезжать! К утру мы должны быть на польской границе». Его нетерпение и желание пройти в темноте всю Германию было понятно. Ведь кроме моего 11-летнего «опель-рекорда» ни у одной другой не было действующего «TUV», никто не оформлял перегоночных номеров, ведь за это надо было платить огромные, по нашим понятиям, деньги. Фактически мы не имели права перегонять машины своим ходом. Но другого выхода у нас не было, так как в КАМАЗах, которые пришли вслед за нами и привезли сюда заготовки, были загружены четыре такие же старенькие без техосмотра машины, принадлежавшие самому С.С. Поэтому встреча с полицией не входила в наши планы. Не надо забывать и про наши «испорченные» на въезде паспорта.

Перед стартом С.С. провёл инструктаж: «До границы идём без остановок. Я – первый, за мной Дзенис, потом Голубкин, Жагата. Замыкающий – Карякин, у него единственного подлинные номера с «TUV». Держаться плотно. Скорость не превышаем нигде, максимум – 100. На автобане – 130. Есть вопросы?». Вопросов не было.

К автобану подошли дружной плотной группой. Последняя минутная остановка. «У всех всё в порядке? Уже темнеет. Будьте внимательны. Теперь скорость 130», – наставлял нас С.С.

Но сразу, как разогнались и вышли во второй ряд, моя замыкающая машина зачихала. Взглянул на спидометр – 110. Сбросил газ, повторил разгон. Опять при скорости 110 км/час мотор зачихал. Меня уже обошли несколько машин. Перестроился в первый ряд, посигналил фарами своим, но никто в спускающейся темноте не заметил этого. «Ну что ж, пойду, как и днем, 100. Попозже, но всё равно к утру должен дотянуть до границы», – решил я.

Но мой «опель» скоро и 100 едва держал, а потом 90, 80... Грузовики недовольно сигналили и обгоняли меня. Кое-как достиг я Брауншвейга, остановился на развилке прямо на островке безопасности и включил аварийную сигнализацию. Выбрался из машины, осмотрелся: вроде никому не мешаю, поднял капот. Подергал провода, проверил бензин. В машине ни ключа, ни отвёртки. Попытался завести мотор – никаких признаков жизни.

Расстроенный, сел в машину и начал строить планы, что можно сделать в ситуации, когда не знаешь ни слова по-немецки, а в кармане осталось 70 марок для последней заправки. Решил, что надо ждать возвращения за мной С.С.,  ведь когда-то они хватятся меня. Но для этого я не должен ни при каких условиях покидать автобан, иначе меня не найдут. Если не вернутся, то буду каким-то образом добираться до нашей воинской части за Магдебургом, где служит офицером мой свояк. Поразмыслив так, я скоро уснул.

Разбудил меня стук в окно. Обрадованный, открываю дверь, но... – разочарование: это не свои, это  полицейские.

Понимаю, что спрашивают, в чем дело. Отвечаю: «Мотор капут». Проверили: да, не заводится. Посмотрели под капотом, но, как и я, ничего не нашли. Попросили показать документы. Вернули, ни словом не обмолвившись про отсутствие визы и перегонных номеров. Начинают объяснять, что на автобане останавливаться нельзя, что надо парковаться на стоянке: «Parken. Parken. Platz parken». Собираю в памяти все свои знания английского и отвечаю, что не могу отсюда уехать, так как возможно, что мои друзья вернутся меня искать. Ушли в свою машину, поговорили по телефону и опять вернулись. Спрашивают, сколько денег у меня с собой. Показал им все оставшиеся у меня запасы. «Да, – качают головой, – это не деньги». Опять ведут в машине переговоры, снова возвращаются ко мне. Предлагают закрыть машину и садиться к ним. На это я соглашаюсь.

Едем в город. Привозят в пустое ночью полицейское управление, усаживают меня в кресло и опять начинают без конца звонить по телефону. Примерно через час возвращаемся в машину и направляемся в другой конец города. Полночь. На окраине в частном секторе нас встречают на улице двое. Женщина в накинутом на плечи пальто прекрасно говорит по-русски. Она начинает мне снова объяснять, что  стоянка на автобане запрещена. Отвечаю, что это единственный для меня выход в сложившейся ситуации. «А если вот этот мастер, – указывает на мужчину, – возьмётся  за ваши деньги отремонтировать машину, то вы согласитесь?» – спрашивает она. «Какой разговор, лишь бы уехать своим ходом», – отвечаю. «Тогда садитесь в его грузовик, поедете за машиной, привезете её сюда и здесь мастер отремонтирует её».

Через полчаса мы уже скатывали мою виновницу на мостовую. Еще через полчаса машина завелась как ни в чём не бывало. «О.К., – довольный собой, произнес механик, – пора рассчитаться». Мне стало жалко отдавать такие «большие» деньги за такую «маленькую» работу (кстати, я так и не понял, в чём была причина отказа мотора). Я предложил ему сувенир – две бутылки рижского черного бальзама и добавил: «Balsam und Schnaps – Kokteil gut!» Немец с интересом осмотрел их и, сказав: «Gut, gut!», положил в свой «мерседес». «Можешь ехать!» – показал он. Мы, довольные друг другом, распрощались, а появившиеся как раз полицейские, вывели меня на автобан и поморгали мне на прощание фарами: «Tschues!».

Хэппи энд

Я был так счастлив, что решил по дороге заехать в нашу воинскую часть проведать родственников. Так что к границе я попал только к полудню. Стою в очереди и вижу, бежит С.С.: «Где ты пропадал, мы уже с утра тебя ждем! Наверно, к родственникам заезжал?» Мои попутчики даже не сразу поверили, когда я рассказал о своих приключениях.

В Польше С.С. попросил меня поменяться машинами, и он, искусный гонщик, тоже начал отставать от нас! Вы будете смеяться, но мой «опель», не чихнувший ни разу после ночного ремонта, опять забарахлил! Тут вмешался бывалый ездок и механик Дзенис: «Дайте-ка мне, я его раскочегарю!»  Но и у него ничего не вышло. И общий «консилиум» не помог. Хорошо, что наши КАМАЗы ещё не ушли вперёд и можно было заменить «забастовавший» «опель» на другую марку.

Дома я часто рассказывал об этой поездке, и, выслушав историю про полицейских, все и всегда вздыхали: «А у нас бы...» А что было бы у нас в подобной ситуации, наши читатели лучше нас знают.

Теперь у меня немецкий паспорт (тогда я и не задумывался о такой возможности), но немецкий знаю ещё недостаточно, чтобы через газету поблагодарить всех участников той самой ночной истории, имен которых, к великому сожалению, я не знаю.

Виктор КАРЯКИН