Интеграция

Ученики мюнхенской Русской школы любят сочинять разные истории, стихи, загадки.

А ещё им очень нравится рассказывать известные сказки по-своему.

Вот как, например, выглядит в коллективном пересказе учеников школы сказка «Репка».

Репка 

Посадил дед репку. Выросла репка большая. Стал дед репку из земли тянуть. Тянет-потянет, вытянуть не может. Позвал дед бабку. Бабка за дедку, дедка за репку. Тянут-потянут, вытянуть не могут.

Говорит бабка деду: «Пойди-ка, поищи Васькин номер мобильника. Пусть он свой автокран подгонит». Позвонил дед внуку на мобильник. Подъехал Васька на автокране, подцепил репку за ботву. Тянет-потянет, тут трос у крана и порвался.

Достал Васька лэп-топ, послал электронное письмо сестре Таньке: «Нужна помощь. Срочно приезжай на тракторе». А Танька в это время в Турции на пляже лежит с огуречной маской на лице. Как письмо получила, так в первый самолёт – и к бабке с дедом.

Танька – на трактор, Васька – на кране, бабка – за дедку (спряталась), дедка – за репку...

Тут репка испугалась, выскочила из земли и убежала.

Катарина Ланг, 9 лет( Мюнхен)

Моя осень

1

Листья желтели,
Когда-то птицы пели.
Но сейчас они не поют.
Только холодные дожди льют.
Седая зима сжимает кулак,
И тут же завял старый мак.
Клонит природу ко сну.
Скоро будет лёд на пруду.
Заснули крепким сном пчёлки,
И малыш спит в люльке.
Всё так уныло,
Как будто и радости не было.
Осень такая грустная
И пустая.

2

Я сижу у окна. Холодный дождь льёт. Небо уже совсем тёмно-синего цвета. Я думаю. Я думаю обо всём. И тут у меня возникает вопрос: «Почему существует осень? И для чего?»

Дед мне ответил: «Чтобы однажды успокоиться. Весна, лето и зима такие бурные».

Бабушка мне ответила: «Чтобы сидеть у камина и пить чай».

«Чтобы ветер унёс нас, и мы стали бы деревьями», – ответили семечки.

А по-моему, осень существует, чтобы прыгать в лужах.

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ КУЛЬТУР

Вопреки общеизвестному – «театр начинается с вешалки», для нас он начинался уже в  метро. Мы с внуком жарким субботним утром отправились на музыкальный спектакль Центра сценических искусств общества «Спектр» «Волк и семеро козлят». Горожан на улицах почти не было, малочисленные людские потоки однонаправленно двигались к освежающему Изару, но в прохладе подземки мы обратили внимание на несколько подобных нам пар – бабушка с внучкой, молодая мама с сыном. Они оживленно говорили по-русски, обсуждая предстоящее выступление своих малышей в каком-то спектакле, а затем выяснилось, что «пункт прибытия» у нас один. В просторном уютном зале царила праздничная взволнованность (ведь премьера!). Повседневное и обыденное постепенно отступало, зрители настраивались на ожидание чуда, т.е. того удивительного, таинственного, что и зовется «театр». Но вот уже появились актеры. Тишина… Спектакль начался.

Рискнем ненадолго отвлечься от поющей, говорящей и лихо танцующей сцены и попробуем поразмышлять о социальном смысле происходящего.

Бесспорно, самая острая проблема для русскоязычного населения здесь, в Германии, – проблема интеграции. Вернее, комплекс проблем, личностно достаточно вариативный. Пограничность, маргинальность жизни на стыке культур обостряет видение мира, нередко придавая ему трагедийный окрас. Позитивы былого: определенность жизненной позиции, четкая ценностная ориентация в ином пространстве – оборачиваются драматичным вхождением в новую культурную среду. Специалисты единогласны: процесс адаптации (а он может растянуться на десятилетия) предполагает интенсивное заполнение внутренних пустот, напряженность переживания не только прошлого, но и настоящего.

Дети избавлены от груза былых лет, и интеграционные процессы: обретение языка, способность к контакту с немецкими сверстниками, постижение азбуки повседневности – протекают у них интенсивно и плодотворно. Но как часто приходится сталкиваться с ситуациями, когда даже обыденные явления получают разную интерпретацию в школе и дома, нередко приводя ребенка к стрессам. Помочь детям интегрироваться в немецкое общество без потерь в родной культуре – цель многих русскоязычных общественных организаций в Германии.

Одна из организаций, посвятивших себя подобной подвижнической работе, – мюнхенское объединение «Спектр». Существуя на раннем этапе под эгидой Толстовского фонда (Мюнхенского филиала Международного Толстовского фонда в Нью-Йорке), с 2003 г. организация обрела самостоятельность, обозначив свои приоритеты названием «Объединение „Спектр“, культура и образование». Действительно, в «Спектре» создана целостная система воспитания и творческого формирования личности. Основой этой системы является знание русского языка и литературы. Полноценного языка, обогащенного чтением Толстого, Гоголя, Чехова, а не искалеченного нелепым вкраплением немецких слов и примитивностью оборотов, с которой, увы, все чаще сталкиваешься. Сегодня это кажется чудом, ведь современные дети постепенно уходят от мира настоящей литературы, читая преимущественно детективы и фэнтези невысокого уровня, пугаясь самого слова «классика».

Наталия Генина, подлинный энтузиаст своего дела, сумела создать школу для всех: на подготовительном отделении учатся малыши от 2 до 7 лет, в начальной школе – дети с 7 до 10 лет, средняя школа охватывает подростковый и юношеский возраст, отделение РКИ (русского как иностранного) предназначено для всех возрастов. Учебный процесс, кроме обязательных занятий по русскому языку и литературе, включает в себя и другие базовые элементы гуманитарного образования: курс истории России, занятия музыкой, рисованием, логикой и математикой. В Центре есть изостудия, литературная студия, где Наталия Генина вместе с  Андреем Рево не только приобщают свою разновозрастную аудиторию к вершинам поэзии и художественной прозы, но и обсуждают творческие опыты студийцев. Меня поразили стихи одиннадцатилетней Катарины Ланг, лишь три года назад пришедшей в Русскую школу, – поразили корректностью формы, глубиной осмысления темы.

Новой краской «Спектра» стал Центр сценических искусств. Три творческие мастерские – театральная, вокальная и хореографическая – три ручейка, сливаются в сценическом действе, именуемом театр. Как сказал Николай Богданов, актер, режиссер, руководитель Центра сценических искусств, «актер появляется перед публикой, и в следующие три секунды либо она его принимает, идет за ним…, либо отвергает его, раз и навсегда». Можно представить, какая титаническая работа была проделана и самим Николаем, и Оксаной Романовой (хореографом), и Еленой Стерниной (хормейстером), а в начале пути и хормейстером Ольгой Ерофеевой, чтобы эти первые три секунды на сцене не были провальными для юных актеров. Задача была усложнена тем, что в Центр сценических искусств принимают всех – никаких отборов, никаких кастингов, каждый имеет право на творческую реализацию.

Первое выступление состоялось в декабре 2005 г. Это была миниатюра «Лесные картинки» на музыку Дм.Кабалевского; в начале 2006 г. была сыграна «Красная Шапочка» в интерпретации Е.Шварца – первый полноценный спектакль с костюмами, декорациями, фонограммой. Педагоги Центра – а его руководители прекрасно осознают педагогическую направленность своей деятельности – с увлечением рассказывают, как в короткий срок менялись дети: уходила зажатость, боязнь общения – рождалась пластика, координация движений, музыкальное восприятие мира. Маленькие улитки выползали из своих домиков, трепетно и радостно раскрывая себя и внимая другим. Собственно, это и есть цель музыкальных постановок, осознанная и реализуемая руководителями Центра – людьми энергичными и молодыми, несмотря на то, что за плечами у них победы на конкурсах и фестивалях, весомый багаж профессиональной деятельности.

Между тем на сцене разворачиваются драматические события: добродушная Медведица, мечтательно собирающая лечебные травки, сообщает козе тете Маше ужасную весть – в их некогда мирной деревне поселился Волк. Дома же, как назло, отсутствует такой важный продукт как капуста, и коза отправляется на базар, строго наказав многочисленному потомству не появляться на улице и сидеть дома. На сцене и есть дом тети Маши – два окна и дверь. Декоративный минимализм в то же время чрезвычайно конструктивен: расшитый рушник украшает дом козы; малыши-козлята прячутся за теми же окнами – и это уже улица, тревожная и опасная, по которой бродит обиженный козленок Тихоня и играют волчата; роковая ссора – и окна становятся двумя враждебными лагерями, где в лучших рыцарских обычаях вывешивают штандарты с изображениями козы и волка.

Да, конечно, взрослая часть зрительской аудитории спектакля вспомнила музыкальный фильм 80-х годов «Мама»: отчаянного хулигана волка – М.Боярского, энергичную маму козу – Л.Гурченко. Но и сцена и зрительный зал – мы все живем уже в другом мире. Режиссеру Николаю Богданову удалось подчеркнуть новые реалии: традиционный плач потерявшей детей Козы сменяет откровенно гангстерская лексика (да и пластика!) торжествующего победу Волка. Новый персонаж – учитель музыки Соловей расширяет игровые и музыкальные возможности спектакля. Замечательна сцена обучения Соловьем Петушка. Сережа Лебедев – бесспорная находка спектакля: легкий, пластичный, с лукавым выражением лица и постоянно готовым свалиться хохолком, явно испытывает удовольствие, находясь на сцене. Чего стóит его лихой танец с вконец замороченным Соловьем (Настя Штеменко). Запомнился и печальный козлёнок Тихоня (Саша Бородулькина) и агрессивные волчата (Ева Ветцель и Соня Раппопорт), сумевшие совместно помирить враждующие семейства.

Да, финал спектакля неожиданный. Конечно, зло проигрывает, побеждает добро, но не примитивным физическим уничтожением зла, а обретением дружбы, желанием понять друг друга, общностью таких вечных ценностей, как дом, мама. О маме пели все: разноязыкий зал, актеры на сцене. Маленькие шустрые козлята успели раздать листочки с текстом знакомой песни, уютно расположившись затем среди собратьев

Сознательно не хочу останавливаться на естественных для премьеры накладках. О них забываешь: замечательная кода оказалась лишь прелюдией к не менее впечатляющему  «последействию». После награждения участников спектакля (наградили и посвятили в актеры всех) начались театральные игры. Играли все: взрослые и дети, немцы и русские – все вместе. Удовольствие, радость общения даже для нас, не участвующих, были столь велики, что возникла крамольная мысль: а существует ли он, тысячелетний конфликт отцов и детей?

Ирина НОСОВА