Дурдом

КАРАТЕЛЬНАЯ ПСИХИАТРИЯ:

ВОЗВРАЩЕНИЕ СЛЕДУЕТ?

«Было бы по меньшей мере недальновидно рассматривать весь прежний советский опыт, как груду отжившего и никому ненужного хлама. Ведь если в этом, так называемом "хламе" как следует покопаться, можно извлечь оттуда кое-что весьма и весьма полезное». Такое заявление сделал около года назад (в 15-ю годовщину распада СССР) один весьма заметный российский политик. И ведь как в воду глядел!

Подтверждением тому может служить недавний случай с мурманской активисткой Объединенного Гражданского фронта (ОГФ) Ларисой Арап, насильно в течение полутора месяцев заключенной в психиатрическую лечебницу и подвергавшейся там принудительному лечению. Случай этот живо воскресил в памяти россиян и всего мира зловещую эпоху брежневских психушек, где подвергались «перековке» многие бывшие советские диссиденты.

«Примером "репрессивной психиатрии", насчитывающей в современной России уже десятки случаев», назвал случившееся лидер «Движения за права человека» Лев Пономарев. А вот как прокомментировала событие в газете «Коммерсант» 30 июля Марина Литвинович, член федерального совета ОГФ: «Мы оцениваем происшедшее как возвращение к практике советских времен, когда не согласных с режимом отправляли на принудительное лечение в психбольницы. Вполне возможно, что и нас скоро объявят сумасшедшими, во всяком случае, мы готовы к этому».

Лондонская «The Daily Telegraph» 13 августа 2007г. устами своего корреспондента Эдриана Блумфильда выразилась ясно и без намеков: «Объявлена сумасшедшей за попытку критики в адрес Кремля». Вот как, не щадя чувств читателей, начинает автор свою статью: «Обнаженная, с руками и ногами, привязанными к углам накрытой клеенчатой простыней металлической кровати, Лариса Арап со спокойным вызовом разглядывала врачей. Это был тщетный шаг. Люди в белых халатах были ее злейшими врагами. Приведенные в бешенство обвинениями, которые Лариса выдвинула против них, они не сомневались, что для ее спасения государство вряд ли что-либо сделает: ведь она открыто критикует Кремль».

Лариса Арап

Для ясности напомним предысторию случившегося. Активистка мурманского отделения ОГФ Лариса Арап напечатала в специальном выпуске газеты «Марш несогласных» статью под названием «Дурдом», где рассказала о том, как в областной психиатрической больнице лечат детей. В частности, были обнародованы факты, что детей подвергают лечению электрошоком. Текст был основан на рассказах самих пациентов и их родителей, и в нем говорилось о том, что в отношении подростков персонал больницы часто проявляет насилие, граничащее с пытками. Ранее, выступая на июньском митинге, она открыто осудила проводимые президентом России репрессии против диссидентов.

Спустя месяц после выхода статьи Лариса обратилась в больницу города Североморска за копией медицинского заключения. Врач-психиатр больницы, узнав в ней автора статьи «Дурдом», вызвала милицию. Ларису силой доставили в мурманскую областную психиатрическую больницу – на том якобы основании, что когда-то у нее уже было нервное расстройство, с которым она находилась на излечении. Суд назначил Ларисе принудительное лечение. Ей стали насильственно вводить психотропные препараты.

По свидетельству родственников потерпевшей, ее «накололи психотропными препаратами до такой степени, что она не могла ни ходить, ни говорить». В знак протеста пациентка объявила голодовку. Лишь активные протесты коллег Ларисы, демонстрации в ее поддержку в ряде городов России, обращение к властям ряда международных организаций и внимание мировой прессы, привлеченное к этому случаю, способствовали ее выписке, точнее говоря, освобождению – несмотря на то, что раннее суд признал правомочным ее помещение в психиатрическую больницу.

 

Не иначе, как кто-то весьма могущественный дал команду дело прекратить. Хотя сама Л. Арап сдаваться не намерена: она обратилась с иском в суд на незаконную принудительную госпитализацию и избиения в самом лечебном учреждении.

Вот что заявила потерпевшая на следующий день после освобождения (интервью радио «Свобода» от 21 августа): «Я была в приемном покое избита очень сильно медперсоналом, потом меня положили на вязку, хотя у меня поврежден позвоночник. До этого заставляли наголо раздеваться перед больными мужчинами. Была попытка убийства. Мне вкололи какое-то сильнодействующее снотворное, и я проснулась оттого, что с меня сняли женщину, которая душила меня подушкой».

Дикость и неправдоподобность этого случая заставляет со всей серьезностью отнестись к словам Юрия Савенко, президента Независимой психиатрической ассоциации (интервью радио «Свобода» от 13 августа), принимавшего участие в экспертной оценке психического состояния Л. Арап: «Мы стоим на пороге широкомасштабных злоупотреблений психиатрией в немедицинских целях, в том числе и в политических. Эта история не случайна, не на пустом месте и недаром».

Действительно, случай (еще не получивший своего завершения) с мурманской активисткой – не первый «пробный» шар властей уже в постсоветской России. Их насчитывается сейчас не менее двух-трех десятков. В упомянутой выше статье Э. Блумфильда приводятся несколько недавних случаев злоупотребления психиатрией. К примеру, Алексея Федоровича держали в клинике 43 дня, после того, как соседи, желая завладеть его квартирой, воспользовались большими связями в московской милиции и объявили его сумасшедшим.

В 2005 году после неравной схватки с судебной, милицейской и региональной властями Чебоксар с целью уличить их в коррумпированности, Альберт Имендаев был помещен в психиатрическую лечебницу за день до того, как его должны были зарегистрировать кандидатом на местных выборах. Годом ранее там же, в Чебоксарах, на принудительное лечение был помещен Игорь Моляков – после того, как психиатры установили, что серия его писем, в которых изобличалась местная коррупция, отражала столь мрачное мировоззрение, что на его почве развилось «психическое заболевание».

Российские правозащитники бьют тревогу: все эти факты не могут не вызывать законных опасений, ибо знаменуют собой определенную тенденцию. Российская история очень богата примерами злоупотреблений психиатрией в политических целях: от признания в 1836 году сумасшедшим Петра Чаадаева за его «Философические письма» до заключения в психбольницу лидера эсеров Марии Спиридоновой в 1920 году и уже широко известной системы психиатрических репрессий против диссидентов в 1960-1980 годах.

Плодотворное сотрудничество компетентных органов и людей в белых халатах привело в свое время к созданию органичной системы карательной психиатрии, архивные материалы о деятельности которой и по настоящее время находятся за семью печатями. Есть, тем не менее, люди, которые своей подвижнической деятельностью пытаются сорвать эти печати ради того, чтобы восторжествовала справедливость и подобное больше не могло повториться. Среди них – бывшие диссиденты, прошедшие ад советских «психушек» (В.Буковский, Н.Горбаневская, А.Гинзбург, А.Подрабинек, В.Игрунов), и некоторые ныне здравствующие политики демократической ориентации. Среди них была и подло убитая журналистка «Новой газеты» Анна Политковская.

Анна, как, пожалуй, никто другой, ярко показала, что «плодотворное» сотрудничество «органов» с психиатрами, имевшее место в СССР, возродилось в путинской России. Более того, оказалось, что и кадровый состав «дружных» с «органами» психиатров частично сохранился с советских времен. В статье «Каратели. От ответственности полковника Буданова освобождает тот же врач, который сажал в психушки диссидентов» («Новая газета» от 10.06.2002) она привела свидетельства диссидентов Н.Горбаневской, А.Гинзбурга, В.Игрунова о докторе Т.П. Печерниковой, профессоре психиатрии с 52-летним стажем, одним росчерком пера штамповавшей угодные властям экспертные заключения и отправившей таким образом в психушки бессчетное число инакомыслящих.

Политковская писала: «Материалы почти всех печерниковских "дел" – от Горбаневской до Буданова – испещрены такими терминами, как "поиск социальной справедливости". Только плюс стал минусом, в советские времена Печерникова выносила шизофренические приговоры, стоя на одних позициях (что "поиск социальной справедливости" – симптом психического недуга, несовместимого с пребыванием в социуме), а теперь она – на прямо противоположных установках, когда даже зверское убийство оправдано "положительным" чувством "соцсправедливости", в том случае, если оно "социально мотивировано" (убил ту, про которую думал, что чеченская снайперша)».

Развивая свою мысль дальше, Политковская задавалась вопросом: «Случайно ли появление именно Печерниковой в деле Буданова через 25 лет после ее "свидетельств" в деле Гинзбурга?» И отвечала: «Нет. НЕ СЛУЧАЙНО. В КГБ-ФСБ-шных кругах трех последних десятилетий (!) о Печерниковой известно, что она НЕ ПОДВЕДЕТ. Она отлично знает, кому служит».

Из той же «славной» когорты карателей-психиатров, подпись которого стояла под десятками психиатрических заключений, обрекавших бывших диссидентов на мучения и смерть в спецпсихиатрических больницах МВД СССР, и академик Георгий Морозов. Власти пытались и его привлечь в качестве эксперта по делу полковника Буданова. Однако в июле 2002 года он сам благоразумно снял свою кандидатуру в связи с бурей протестов со стороны Независимой психиатрической ассоциации.

Когда в начале 70-х годов знаменитый диссидент Владимир Буковский, которого в настоящее время оппозиционные силы пытаются зарегистрировать в качестве претендента на пост президента России, пытался привлечь внимание общественности Запада к проблемам злоупотребления психиатрией в СССР, он нередко наталкивался на стену непонимания и раздражения. Долгое время ВПА (Всемирная психиатрическая ассоциация) старательно не замечала «карательных» наклонностей своих советских коллег, пока, наконец, на конгрессе в Вене в 1983 году советская делегация не была с позором изгнана из ВПА. Уже невозможно было игнорировать общественное мнение Запада и публичные выступления своих честных коллег.

Показательно даже не то, что советская система буквально со дня своего установления изобрела столь изощренный способ борьбы с инакомыслящими, сколько то, что она без труда находила во врачебной (по идее, самой гуманной!) среде людей, готовых без малейших угрызений совести переступать нравственную черту.

Очень даже неслучайно, что в отличие от стран с устоявшейся демократией (таких, к примеру, как Германия) у российского народа, и, прежде всего, разумеется, у интеллигенции до настоящего времени присутствует опаска, а по большей части страх перед врачом-психиатром. Ведь посетив его хотя бы единожды, ты на всю последующую жизнь остаешься с соответствующим клеймом.

Трудно поэтому не согласиться с еще одной бывшей заключенной советской психиатрической тюрьмы В.Новодворской, которая пишет: «Что касается психиатров, то это очень подозрительная категория, которая прошла через применение карательной психиатрии, у них очень размыта грань между добром и злом, и даже профессионально они убеждены, что нормальных людей нет. Для людей, которые выносили диагнозы "философская интоксикация", и "бред правдоискательства", ненормальны все, кто имеет убеждения и ради них может действовать во вред себе ради высшей цели. С их точки зрения не только Л. Арап, но и Моцарт, и Аксенов, и Сорокин, и Зоя Космодемьянская – все ненормальные» (ГРАНИ.РУ от 30.07.2007).

Вычитал я тут недавно у поэта Игоря Губермана, признанного мастера словесных парадоксов, в «Пожилых записках» совершенно блистательную фразу: «Тех, кто искренне болеет душой за общество, общество искренне считает душевнобольными».

И ведь действительно, до сих пор все сходится, один к одному.

Александр МАЛКИН