Гофманиана

Одна из передач знаменитых «Кукол» называлась «Крошка Цахес». Эта история была придумана Виктором Шендеровичем по мотивам сказки Гофмана. Передача вышла в эфир 30 января 2000 г. и оказалась последней – Путин очень обиделся на сравнение его с героем сказки. Сейчас, наверное, не все вспомнят эту серию. Поэтому мы решили сегодня, на излете эры Путина, напечатать сценарий «Крошки Цахеса» – оказывается, «who ist m-r Путин» думающим людям было ясно в самом начале путинской эпохи. Сегодня, на наш взгляд, «Крошка Цахес» звучит даже более злободневно, чем семь лет назад, особенно в свете последних исторических решений, принятых на очередном съезде КПСС..., то бишь, простите, «Единой России».

Печатаем также отрывок из книги Виктора Шендеровича «Здесь было НТВ», где писателеь рассказывает о событиях, последовавших за эфиром «Крошки Цахеса».

Крошка Цахес

Вечер. Под светом ночника чьи-то руки берут книгу. На обложке – имя автора: Гофман. Руки открывают книгу. Крупно – название новеллы:

КРОШКА ЦАХЕС

Название расплывается.

Ельцин несет на руках маленького Путина. Тот скрипит и ноет.

ЕЛЬЦИН. «У-а, у-а»... То-то что «у-а»! Ох, до чего же он непривлекательный! И происхождение, прости, Господи, темное, и взгляд... взгляды то есть... какие-то мутные. Господи, ну почему у меня, демократа до мозга, понимаешь, костей под конец родилось именно это?

В воздухе появляется Березовский – с крылышками за спиной.

БЕРЕЗОВСКИЙ. Да, да... Первенцы ваши были посимпатичнее.

ЕЛЬЦИН. Но они же мне все разонравились! Вот и я родил... этого.

БЕРЕЗОВСКИЙ. Сердцу не прикажешь.

ЕЛЬЦИН. Мне тем более... (Замечает, что Березовский парит в воздухе). А ты кто?

БЕРЕЗОВСКИЙ. Если честно, то – фея. Очень добрая.

ЕЛЬЦИН. Надо же. Ну, я переутомился. (Зевает). Ладно. Ухожу на заслуженный отдых. (Засыпает).

БЕРЕЗОВСКИЙ. Бедный. Он работал свыше сил.

ПУТИН (внятно). Мочить в сортире.

БЕРЕЗОВСКИЙ. Ой. Разговаривает.

ПУТИН. В сортире мочить всех!

БЕРЕЗОВСКИЙ. Ну-ну. Не всех. Лежи спокойно, малыш, сейчас мы будем делать из тебя человека... На, поешь.

Вынимает пачку долларов, которые Путин начинает жадно есть.

БЕРЕЗОВСКИЙ (отдергивая руку). Э, только не с руками! Какой активный, надо же. (Ельцину). Ну, если вы не против... вы не против? (Ельцин храпит). Я так и думал. Тогда мы причешем вашего наследничка волшебным телевизионным гребнем – и начнем потихоньку выводить в люди... А то мне тут все крылья оборвут.

Большая университетская зала. Званый прием.

ВОЛОШИН. Милостивые государи и государыни! Позвольте представить вам одаренного редчайшими способностями юношу, который недавно осчастливил своим присутствием наши краснокаменные... э-э... университеты.

ПРИМАКОВ. Как его звать?

ВОЛОШИН. Господин Путин-Циннобер. Через черточку.

ПРИМАКОВ. Ах, этот! Ну, тогда я знаю его способности.

ЛУЖКОВ. Откуда?

ПРИМАКОВ. Мы с ним... это... в общем, с одной кафедры.

ВОЛОШИН. Господин Циннобер!

Открывается дверь. В проеме стоит Путин в мантии – лохматый и злобный. Дружное «ах» – и аплодименты.

ЧУБАЙС. Господи, какой красавец!

ЯВЛИНСКИЙ. Кто красавец?

ЧУБАЙС. Как «кто»? Сами не видите? Он!

ЯВЛИНСКИЙ. Он – красавец?

ЧУБАЙС. Конечно!

ШАЙМИЕВ. В политическом смысле.

ЯВЛИНСКИЙ. И вы тоже так считаете?

КИРИЕНКО. Какие могут быть сомнения? Просто этот... апполон!

ЯВЛИНСКИЙ. Боже мой, Серж, подумать только: и эти люди называют себя демократами! Им нравится это гэбэшное чудовище!

СТЕПАШИН. Ну и что? И мне нравится.

Явлинский открывает рот и замолкает.

ЧУБАЙС. Господин Циннобер, скажите что-нибудь, мы в нетерпении.

КИРИЕНКО И ЛУЖКОВ. Просим, просим! (Все аплодируют).

ПУТИН. Мы дали им по морде! Всем им дали по морде! Чтобы они знали!..

Берет за угол скатерть и срывает вместе со всей посудой. Грохот покрывают аплодисменты.

ЛУЖКОВ. Патриот! Истинный патриот!

ШАЙМИЕВ. Оплот нации!

ЧУБАЙС. Деятель государственного масштаба!

ЯВЛИНСКИЙ. У вас у всех что-то со зрением, господа! Очнитесь!

ЧУБАЙС. Сударь! Вы ведете себя неприлично!

КИРИЕНКО (указывая на Явлинского). Да! Почему этот человек все время буянит?

ЯВЛИНСКИЙ. Кто буянит? Я?

ПУТИН. Эх, однова живем!

Вышибает ногой зеркало.

ЛУЖКОВ. Цинноберу браво!

ЧУБАЙС. Оплот правых сил!

СТЕПАШИН. Будем называть вещи своими именами, господа: он прекрасен!

ЯВЛИНСКИЙ. Это черт знает что...

ЯСТРЖЕМБСКИЙ. Это не черт знает что, а надежда нации.

ЛУЖКОВ. Как? А я?

ЯСТРЖЕМБСКИЙ. Не скрою, раньше мне очень нравились вы, но теперь он гораздо интереснее!

ЛУЖКОВ. Да? (Смотрит на Путина). Возможно.

ПРИМАКОВ. Знаете, он начинает нравиться даже мне. Вольдемар! Я вам симпатизирую.

Идет к Путину, и тут все наперегонки начинают идти к Путину, говоря:

ЛУЖКОВ. Господин Циннобер! Разрешите вокруг вас объединиться!

ШАЙМИЕВ. Вы как раз то, что сегодня нужно всем нам!

ЧУБАЙС. И как вовремя появились!

КИРИЕНКО. Я ваш поклонник! (Вдруг остановившись). Как я сказал?

ЯВЛИНСКИЙ. Вы сказали, что вы – его поклонник.

КИРИЕНКО. Я это сказал? Сам сказал?

ЯВЛИНСКИЙ. Я же не глухой!

Кириенко падает в обморок.

ЯВЛИНСКИЙ. Тут что-то не так. Какое-то колдовство...

Какая-то лестница, уводящая в подземелье. Явлинский за ноги тащит Кириенко вниз.

КИРИЕНКО. Это было какое-то наваждение. Я себя не помнил...

ЯВЛИНСКИЙ. Охотно верю.

КИРИЕНКО. Расскажите, что было дальше!

ЯВЛИНСКИЙ. Потом пел Кобзон. Вы представляете себе Кобзона?

КИРИЕНКО. Еще бы.

ЯВЛИНСКИЙ. Так вот: он спел, а на него никто не обращает внимания – все бросаются к этому нашему цинноберу через черточку и начинают восхищаться его голосом!

КИРИЕНКО. Не может быть!

ЯВЛИНСКИЙ. Может. Теперь на прием к этому политическому карлику занимают очередь деятели культуры. Они уверены, что он поддержит оперу и балет. Сенаторы готовы сделать его бургомистром города. Стоит ему поковырять в носу, как все сходят с ума от восторга.

КИРИЕНКО. Это колдовство.

ЯВЛИНСКИЙ. Я знаю.

КИРИЕНКО. Куда мы идем?

ЯВЛИНСКИЙ. Мы уже пришли.

Подвал. Огромные старые фолианты.

ЯВЛИНСКИЙ (сдувая пыль). Вот. Вот то, что нас спасет. Мы должны узнать, кто он, и тогда сможем разрушить его колдовство!

Большая зала. Путин в мундире тайного советника (куча звезд и лент) выступает перед чиновниками.

ПУТИН. Я вас предупреждаю об опасности диверсий! В настоящее время следует как никогда повысить бдительность!

Аплодисменты.

ШАЙМИЕВ. Как сказал! Ай, шайтан!

ПУТИН. И укрепить производительность!

ЖИРИНОВСКИЙ. Спиноза. Спиноза однозначная!

СЕЛЕЗНЕВ. Анти-Дюринг.

ЗЮГАНОВ. Ульянов-Ленин!

ПУТИН. При этом ни один факт равнодушия, волокиты, недисциплинированности должностных лиц не должен оставаться без последствий...

Овация, крики «браво».

ЛУЖКОВ (Примакову). Это Цицерон!

ПРИМАКОВ (глотая таблетку). Это цитрамон!

Явлинский и Кириенко в подземелье.

ЯВЛИНСКИЙ (закрывая фолиант). Ничего не понимаю. Он не гном, не альраун, не король жуков и не маршал пауков.

КИРИЕНКО. Может, он мышиный король?

ЯВЛИНСКИЙ. Это из другой сказки.

КИРИЕНКО. Ах да. Значит, он обычный человек. Но ему помогает какая-то тайная сила.

Раннее утро. Путин встает и на цыпочках прокрадывается в сад.

Из-за ограды за ним наблюдают Явлинский и Кириенко (последний – в бинокль). Внезапно он убирает бинокль от глаз.

КИРИЕНКО. Не может быть!

ЯВЛИНСКИЙ. Что?

КИРИЕНКО. Там какое-то НЛО!

Явлинский отбирает у него бинокль и смотрит.

В объективе бинокля виден Путин и порхающий над ним стрекозой Березовский.

БЕРЕЗОВСКИЙ. Здравствуй, малыш! Дай-ка я еще разик расчешу твои волосы волшебным телевизионным гребнем. Сейчас ты у меня будешь, как конфетка.

ПУТИН. Скажи, фея: я получу в марте орден зелено-пятнистого тигра первой степени?

БЕРЕЗОВСКИЙ. На четыре года, мой маленький. Если будешь себя хорошо вести.

ПУТИН. Почему только на четыре года?

БЕРЕЗОВСКИЙ. Не жадничай, мой хороший.

Из-за кустов за всем этим наблюдают Явлинский и Кириенко.

ЯВЛИНСКИЙ. Я всё понял! Видишь у него на голове три красных волоска?

КИРИЕНКО. Вижу.

ЯВЛИНСКИЙ. Их надо выдрать!

КИРИЕНКО. Не надо. Он будет совсем лысый и страшный!

ЯВЛИНСКИЙ. Зато потеряет свою колдовскую власть над нашим городом!

БЕРЕЗОВСКИЙ (Путину). Ну вот, мой заколдованный, теперь все снова будут от тебя в полном восторге, что бы ты ни делал!

Путин в театре, стоя на сцене в коротких штанишках в горошек, поет с мерзкими ужимками:

ПУТИН. По улицам ходила большая крокодила

Она, она зеленая была...

В полутьме зала – аншлаг.

ШАЙМИЕВ. Как поет. Ай, шайтан!

Путин (глазами публики) – весь в белом, стоит на сцене и чистейшим голосом поет по-итальянски «о соле мио».

За кулисами – Явлинский и Кириенко.

КИРИЕНКО. Кто будет выдирать ему волшебные волоски?

ЯВЛИНСКИЙ (доставая из-за пазухи пинцет). Я!

КИРИЕНКО. Молодец. (Пожимает руку). Прощай!

На сцене – Путин в штанишках в горошек.

ПУТИН. Во рту она держала кусочек одеяла

Она, она голодная была!

Из-за кулис высовывается Явлинский с пинцетом.

Вид из зала: Путин, весь в белом, поет по-итальянски.

ПУТИН. О соле, о соле мио!

Явлинский быстро выдергивает у Путина три волоска.

ПУТИН (вдруг). Увидела француза м и хвать его за пузо!

Она, она голодная была!

Увидела китайца...

Крики, шум в публике. На сцене вместо красавца в белом фраке стоит маленький злобный Путин в коротких штанишках в горошек.

КРИКИ В ПУБЛИКЕ.

– Какой кошмар!

– Что это?

– Это не Цинобер!

– Это мерзкая крошка Цахес!

– Вон отсюда!

– Вон со сцены!

На сцену летят помидоры.

БЕРЕЗОВСКИЙ (в ложе). Ай-яй-яй, какой кошмар! Надо срочно поправить ему образ...

Взлетает в образе феи, но Явлинский прицеливается и стреляет в него из рогатки. Березовский с криком падает в оркестровую яму.

Явлинский раскланивается, стоя на сцене.

ВСЕ. Браво! Браво герою! Он спас нас от крошки Цахеса! Мы наградим его орденом зелено-пятнистого тигра! На четыре года! От имени благодарных горожан!

Счастливый Явлинский кланяется, и делает плавный жест рукой, и...

... в таком же жесте из его руки выпадает книга Гофмана. Явлинский открывает глаза. Он лежит в постели, над ним горит ненужный ночник. Уже утро. Явлинский садится в постели, зевает.

ЯВЛИНСКИЙ. Приснится же такое!

Поднимает книгу Гофмана, кладет на столик.

Наливает стакан чая.

Включает радио.

ГОЛОС ДИКТОРА. Сегодня под мудрым руководством исполняющего обязанности Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина пройдет заседание высших чинов Министерства Внутренних Дел и Внешнего Долга. Будут рассмотрены вопросы скорейшего приближения весны в интересах российского народа. Успешно продолжается антитеррористическая операция в Чечне... Потери федеральных сил минимальны...

Постепенно голос диктора заглушает другой голос, поющий по-итальянски последние такты «о соле мио!». Последняя нота тонет в овации.

Титры.

«Здесь было НТВ»

(отрывок из книги)

Бывают источники звука, а бывают – источники стука.

8 февраля 2000 года в газете «Санкт-петербургские ведомости» появилось Заявление членов инициативной группы Санкт-петербургского Государственного Университета.

Незадолго до того сия инициативная группа, наперегонки с другими инициативными, выдвинула Путина кандидатом в президенты России – и теперь демонстрировала бывшему питомцу свой энтузиазм...

Писавшие сигнализировали хозяину Кремля, что авторы двух последних выпусков «Кукол» пытались «ошельмовать его с особым озлоблением и остервенением, не считаясь с его честью и достоинством». Сообщалось, что наши действия «подлежат квалификации по ст. 319 УК РФ».

Я забыл сказать: письмо писали юристы! По крайней мере, подписывали – насчет авторства есть некоторые сомнения (злые языки утверждают, что факс с текстом письма пришел из Москвы). Как бы то ни было, ректор Вербицкая, декан Кропачев и профессор Толстой свои имена под доносом поставили, напомнив стране прошлое название возглавляемого ими учебного заведения – Ленинградский Университет имени Жданова.

Та злосчастная кукольная стилизация называлась так же, как первоисточник – «Крошка Цахес». Новелла Гофмана о внезапной слепоте, заставившей жителей некоего города считать злобного карлика прекрасным юношей, зимой 2000 года смотрелась, действительно, довольно антигосударственно – и нервную кремлевскую реакцию можно понять.

По большому счету, с Владимиром Владимировичем случилось несчастье: человека вынули из рукава, положили поверх колоды и объявили джокером. Он, небось, еще полгода, просыпаясь возле ядерного чемоданчика, щипал себя, проверяя, не снится ли ему всё это. В таком положении у любого обострятся комплексы...

А тут мы со своим Гофманом.

Впрочем, всё это психологические фантазии, а я (мы же договорились) мемуарист. Поэтому просто свидетельствую: вскоре после появления в печати письма-доноса Владимир Путин сделал одного из его авторов, ректора Вербицкую, своим доверенным лицом в президентской кампании. Видать, заслужила. (Сегодня г-жа Вербицкая вместе с г-жой Путиной уже борется за чистоту русского языка. Языка, конечно, жаль, но за женщин приятно.)

Вернемся, однако, в февраль 2000-го. Впридачу к обширным юридическим познаниям по части ст.319, «ждановская» профессура оказалась знатоком нравственности (без заботы о нравственности в России не делается ни одной мерзости). Профессура писала, что «Куклы» вызывают «чувство глубокого возмущения и негодования и могут служить красноречивым примером злоупотребления свободой слова, с чем в преддверии президентских выборов граждане РФ, как это ни прискорбно, все чаще сталкиваются».

Насчет злоупотреблений накануне выборов – это, надо признать, была сущая правда: соперников будущего президента РФ уже полгода напролет «мочили» по ОРТ в круглосуточном режиме. «Мочили» безо всякого Гофмана, с подкупающей простотой переходя на личности. Хорошим тоном в эти месяцы стали магазинное хамство (г-н Леонтьев) и демонстрация в эфире медицинских карт и интимных свидетельств (г-н Доренко). Скобки, впрочем, можно расставить и в обратном порядке.

Всё это питерские юристы вынесли с огромным мужеством и молча, и как раз на «Куклах» не выдержали: прорезалось гражданское негодование насчет злоупотребления свободой слова.

Вообще, судя по реакции власти на ту гофманиану, мы попали со своей метафорой сильнее, чем сами предполагали. «Попали» – в обоих нынешних смыслах слова. Я-то искренне полагал, что переписываю притчу, а нанес, кажется, обиду физиологического свойства. Говорят (по крайней мере, мне так передавали), что там (взгляд наверх) особенно обиделись на то, что герой программы оказался существом весьма небольшого роста.

Я в очередной раз был поражен уровнем полемики. Да разве в росте дело? Что за детский сад? Обидься по сути! Опровергни метафору! Докажи, что ты не карлик в политике, не продукт пиара! Да и не мне шутить насчет роста – ростом я не выше президента.