История

Владимир КОГАН

Старая и новая истории

История, особенно в России, казалось, всегда делает виток, и всё повторяется снова через век, через два. Но это только кажется, и страна уже не та, и люди не те, и кончается одинаковая история не так, как в прошлый раз, иначе…

Объявив в начале XX века войну царскому правительству России, партия социал-революционеров развернула террористические действия, жертвами которых пали губернаторы, генералы и другие высокопоставленные царские чиновники. А в конце 1906 года группа эсеров-максималистов начала готовить покушение на императора Николая II и министра внутренних дел Петра Столыпина. Для покушения были приобретены взрывчатка, оружие, несколько автомобилей и колясок с крепкими лошадьми. Задуманное большое покушение требовало новых денег, и тогда эсеры-максималисты решили ограбить банк – но называлось это не грабёж, а экспроприация, вроде они не уголовники, а идейные борцы.

Петербургская газета «Око» 15 октября 1906 года сообщала:

Экспроприация 368 тыс. рублей

Вчера в одиннадцать часов транспорт казённых денег в количестве 600 тысяч рублей выехал из портовой таможни на Гутуевском острове, под обычным в последнее время конвоем из семи конных жандармов с ружьями в руках, и направился в губернское казначейство, находящееся на Екатерининском канале. Деньги транспортировались в мешках, из которых в одном находилось золотом 3600 рублей, в другом 368 тысяч рублей, в третьем 229 тысяч 400 рублей в процентных бумагах. В карете ехал помощник казначея С.П.Герман в сопровождении двух присяжных счётчиков. Транспорт ехал, как всегда, медленно, почти шагом, и благополучно достиг Фонарного переулка и набережной Екатерининского канала.

Было 11 часов 27 минут дня. У угла дома № 83, где помещается на первом этаже портерная, против будки электрического трансформатора и пешеходного мостика через канал, транспорт был неожиданно окружён сравнительно небольшой толпой человек в пятнадцать молодых людей. Под лошадей был брошен металлический разрывной снаряд вершка в два длины и около трёх четвертей в диаметре. В тот же момент последовал страшный взрыв. Одна лошадь с перебитыми передними ногами упала на землю. Карета остановилась. Растерявшийся конвой от неожиданности и испуга отпрянул от транспорта, а взбесившиеся лошади галопом понесли пролётку в противоположную сторону набережной. Лишь унтер-офицер конвоя остался на месте и открыл пальбу, уложив одного их нападавших. Не успел ещё затихнуть гул первого взрыва, как вновь раздался страшный грохот второго взрыва, происшедшего, по словам кучера, под каретой, и, по словам других, близ ворот следующего по каналу дома № 81. После второго взрыва сидевшие в карете, открыв двери, в страшном испуге бросились бежать, оставив в карете мешки с деньгами, по набережной к Вознесенскому проспекту.

Тем временем нападавшие окружили карету со всех сторон, трое из них схватили мешки и бросились бежать врассыпную, по разным направлениям. Остальные злоумышленники, выхватив браунинги, открыли беглую стрельбу по поднявшимся и спешившим к месту схватки жандармам. Последние стали отвечать, стреляя из винтовок. Завязалась горячая перестрелка. Злоумышленники, захватившие мешок с 368 тысячами рублей кредитными билетами, на бегу успели передать его какой-то даме, очевидно, своей сообщнице, поджидавшей на углу Фонарного и Офицерской, сидя на извозчике… Дама помчалась на своём извозчике и успела скрыться. Само нападение, взрывы бомб и перестрелка тянулись не более пяти минут.

Швейцар одного из домов на противоположной набережной Екатерининского канала бросился в пивной склад «Ливония» и оттуда по телефону сообщил в четвёртый участок Спасской части. Немедленно к месту схватки в карьер понеслись жандармский дивизион и конно-полицейская стража. Из казарм Лейб-гвардии стрелкового полка, расположенного недалеко от места схватки (Воздвиженский переулок, дом 15), выбежала первая рота. Держа ружья на руку, бегом прошла на набережную канала. Туда же поспешила первая рота городовых.

Злоумышленники, ведшие перестрелку, начали отступать и бросились бежать в разные стороны по обоим берегам канала и почти все скрылись. Один из них, убегая по Фонарному переулку, на углу Казанской, против ресторана Кипа, случайно обронил бомбу. Последовавшим взрывом были ранены сам убегавший, дворник и случайно проходившая женщина-прислуга. Один из нападавших скрылся в воротах проходного дома № 91 по Екатерининскому каналу. Четверо злоумышленников из числа отстреливавшихся добежали до Офицерской улицы, очевидно не желая обратить на себя внимание. Некий прохожий, указывая на них дворнику дома на Офицерской Алексею Харитонову, сказал: «Что смотришь? Это идут скрытые в серых шляпах преступники, только что стрелявшие на набережной». Харитонов бросился к шедшему сзади и нанёс одному из них удар метлой по голове. Тот обернулся и выхватил револьвер, но не успел выстрелить, так как Харитонов нанёс ему второй удар, оглушив его и свалив с ног. Харитонову на помощь бросился его родной брат Михаил и дворник дома № 5 крестьянин Голубев. Они успели сбить с ног остальных трёх уголовников, уходивших в это время. К месту схватки явился на помощь своим пятый злоумышленник. Последний на бегу открыл стрельбу из браунинга по дворникам. Один из упавших злоумышленников, придя в себя, также начал стрелять в них. Все три дворника были ранены.

Михаил Харитонов получил шесть огнестрельных ран, из которых две в бок очень тяжкие. Сильнее всех пострадал Алексей Харитонов, он ранен смертельно. Сюда, привлечённые стрельбой, поспешили офицер Нейшлотского полка Н., рядовой стрелкового полка и городовой Казанской части. Двумя выстрелами из винтовки рядовой уложил на месте одного из злоумышленников, второй был тяжело ранен штыком в лицо и ударом  приклада в голову тем же солдатом, третий шашкой – городовым. Один из злоумышленников, преследуемый городовыми и прохожими, бежал по Фонарному переулку, при повороте в Максимилиановский переулок он быстро оборачивается и производит в своего преследователя, городового, выстрел из револьвера, но неудачно. Он падает под ударом шашки городового. По Мариинской площади бегом мчится в серой шляпе молодой человек. На мосту беглеца окружают городовые. Он бросает пустой револьвер и быстро опускает руку в правый карман. Раздаётся глухой треск, и он падает, обливаясь кровью, на мостовую. Был ли это случайный выстрел или намеренный, с целью самоубийства, неизвестно.

Невредимыми задержано четыре злоумышленника. У злоумышленника, раненного шашкой в голову городовым, был отнят мешок с золотой монетой на 3600 рублей. Третий похищенный мешок с процентными бумагами преследуемый, будучи смертельно раненный выстрелами жандармов, бросил по дороге…*

Начальник петербургского охранного отделения А.В. Герасимов в своем докладе Министру внутренних дел уточнял ситуацию:

Несколько человек остались убитыми на месте. Несколько человек мы арестовали. Но, в общем, надо признать, что экспроприация удалась максималистам. Тотчас же были наложены обыски по всем известным адресам. Были обнаружены конспиративные квартиры, лаборатории, конюшни с двумя выездами, были захвачены два автомобиля, оба рысака, кучеры и шофёры… Ряд людей нам удалось взять на границе…

Но на границе удалось взять не всех … Ушла за границу с мешком денег мещанка Адель Габриелевна Каган, незнакомка, увезшая мешок денег на извозчике 14 октября 1906 года. Следствие выяснило, что её отец и сестра Ревекка проживают в городе Гродно. Успел покинуть пределы России и Янкель Черняк, один из организаторов октябрьской экспроприации.

Арестованные участники экспроприации предстали перед военно-полевым судом. 19 октября газета «Новое время» сообщала:

…Суд признал виновными неизвестного, именовавшего себя Сергеем, Ицко Рабиновича, Евгения Эйхенбаума, Ивана Мишина, Александра Кочеткова, он же Сомов и Розенберг, Ивана Толмачёва, Сергея Голубева и Павла Дорофеева и постановил: подвергнуть названных лиц смертной казни через повешение. Что же касается подсудимых Никиты Лебедева, Афанасия Михайлова и Николая Ларишкина, то за недостаточностью очевидности направит дело в обычном порядке.

18 октября в четвёртом часу утра приговорённые на пароходе морского министерства были перевезены в Кронштадт, где за чертой крепости над ними был приведен в исполнение смертный приговор.

Один из руководителей группы максималистов и организатор террористического акта в Фонарном переулке Янкель Черняк, оказавшийся в Швеции, не чувствовал себя в безопасности – царское правительство добивалось его выдачи. В защиту социал-революционера и максималиста Черняка выступила социалистическая пресса Европы.

Французская газета «L’Humanitе» («Юманите») в статье от 1 февраля 1907 года, называла экспроприацию 14 октября «революционным актом» и, обращаясь «к шведскому народу, благородной нации», писала, что правительство Швеции не должно выдавать воинствующего социалиста Черняка царскому правительству, так как это «поразит горем всю Европу».

Через несколько дней эта же газета снова печатает статью о Черняке и сообщает, что ему в России грозят пытки, которые систематически применяются русским правительством к политическим заключённым. Затем газета печатает протест Лиги защиты прав человека и гражданина с призывом не выдавать Черняка в Россию.

Но шведское правительство приняло решение выслать Черняка из страны. О дальнейших событиях рассказывала статья из американской газеты социалистической партии «Wahrheit» («Правда»), выходившей на идиш:

По требованию русского правительства в Швеции был арестован социалист-революционер Черняк. Правительство представило какое-то доказательство, что Черняк участвовал в афере на Фонарной улице, и шведское правительство уже готово было выдать его, хотя Черняк, кажется, состоял до последнего времени только членом партии социал-революционеров, однако наш центральный комитет поручил представителю партии в интернациональном бюро употребить всякие усилия, чтобы желание русского правительства не было исполнено. Были заведены все пружины, и в конце концов нашему представителю в интернациональном бюро удалось вырвать в полном смысле этого слова Черняка из лап правительства., и Черняк, к всеобщей радости, отправился на пароходе в Англию. Вдруг наш представитель получает телеграмму из Антверпена, что с пароходом прибыл труп Черняка. Оказывается, когда пароход был уже в Антверпене, Черняк был найден в каюте мёртвым. Кроме него, были там же, в каюте три труппа посторонних пассажиров. На общественное мнение это тотчас произвело такое впечатление, что Черняк был убит царскими шпионами, а для сокрытия всяких следов они убили ещё трёх пассажиров, бывших в этой каюте, чтобы они не были свидетелями убийства. Впечатление было чрезвычайное.

Об этой истории закипело везде. Через два дня нашли следы, выяснилось, что с ними в каюте был ещё один пассажир, который исчез. Доказано ещё кое-что указывающее на то, что исчезнувший пассажир был шпион. Можете себе представить, какой шум это вызвало в прессе и обществе. Антицаристская газета «La Matin» («Утро») выступила с явным обвинением против русского правительства и с требованием, чтобы эта ужасная политика была раскрыта. Статья была опубликована под заглавием «Рука царя». В Антверпене между тем прошли пышные похороны Черняка. Тело убитого было исследовано. Что именно показало исследование, это пока ещё содержится чиновниками в строгой тайне. Покамест удалось лишь осведомиться, что убитые были отравлены ядом углекислого вещества. Предполагают, что шпион пустил в каюту газ из ручного аппарата.

В похоронах Черняка принимали участие, судя по репортажам, множество социалистов из разных стран. Антирусская кампания в зарубежной прессе нарастала. Русское посольство в Швеции принимало меры для дискредитации этой кампании: срочно было организовано издание брошюры одного шведского инженера, который писал, что причина смерти «государственного преступника» Янкеля Черняка не злой умысел, а несчастный случай. Инженер доказывал, что Черняк и другие три пассажира погибли от отравления газом, который выделялся из большого количества фосфорных спичек, перевозившихся в трюме парохода, а всемогущий трест шведских спичек не заинтересован в установлении истины, поэтому повлиял на результаты расследования.

Русская газета «Совремённая речь» 25 января 1907 года напечатала заметку из Стокгольма о результатах расследования шведской полиции: Черняк умер не от пищевого отравления или отравления угарным газом, а от отравления парами мышьяка или ртути. Но ни брошюра шведского инженера, ни публикация прессы не заставили спичечный концерн снизойти до каких-то комментариев о явно высосанной из пальца версии гибели Черняка.

Очевидно, что смерть Черняка внесла какие-то осложнения во внешнеполитическую деятельность правительства России, и появилась необходимость привлечь к противодействию враждебной пропаганде, захлестнувшей социалистическую прессу Европы, юридическое ведомство. Председатель совета министров и министр внутренних дел П.А.Столыпин, в руках которого находились все нити борьбы против террора, пишет письмо министру юстиции И.Г.Щегловитому:

31 января 1907 года.

Совершенно секретно.

В собственные руки.

Милостивый государь Иван Григорьевич!

Имею честь уведомить Ваше высокопревосходительство, что обвинявшийся в ограблении портового казначея Германа 14 октября минувшего года мещанин Янкель Черняк был отравлен на пароходе, на котором он ехал в Лондон после высылки из пределов Швеции, агентом охранного отделения, коему было поручено наблюдать за Черняком, посредством мелинитового снаряда. Ныне агент Андрей Викторов возвратился в пределы Российской империи, находится в Финляндии. Примите, милостивый государь, уверения в истинном почтении и совершенной преданности.

П.Столыпин.

Письмо ставило точку в деле Черняка, но Столыпин, который внимательно относился к чиновникам своего ведомства, направил министру юстиции ещё одно письмо:

18 февраля 1907 года. Министр внутренних дел.

Секретно.

В собственные руки.

Милостивый государь Иван Григорьевич!

Имею честь уведомить Ваше высокопревосходительство, что я со своей стороны не встречаю препятствий к удовлетворению изложенного в Вашем письме ходатайства о присвоении агенту охранного отделения мещанину Андрею Викторову звания гражданства** и нахожу возможным выдать ему одновременно 3000 рублей. К изложенному считаю должным присовокупить, что я полагал бы в настоящее время командировать названное лицо за границу в целях ограждения его от покушения революционеров, приговоривших Викторова к смертной казни.

Примите, милостивый государь, уверения в истинном почтении и совершенной преданности.

П.Столыпин.

На этом документальные свидетельства о судьбе агента охранного отделения Министерства внутренних дел России, почётного гражданина Андрея Викторова заканчиваются. С новым паспортом и новым именем он срочно покинул Россию, стремясь затеряться в глухих уголках Европы. Возможно, что уехал он в тихий провинциальный Аахен, где русские в начале XX века почти не бывали, ведь аахенский курортный бум остался в далёком прошлом. Викторов осел в тихом городе, женился, купил закусочную – Kneipe на оживлённой студенческой улице Ponttor и более 30 лет до своей смерти простоял за стойкой, наливая пиво весёлым студентам. А в конце 30-х годов прошлого века похоронили уважаемого владельца закусочной на старом аахенском кладбище Ostfriedhof. От этого кладбища совсем близко до заброшенного еврейского кладбища в Антверпене, где уже много лет утеряна могила социал-революционера Янкеля Черняка.

*Все документы цитируются по книге Святослава Рыбаса «Столыпин», М., 2004.

**речь идёт о присвоении Викторову сословного звания почётного гражданина. Сословие почетных граждан, введённое в 1832 году, было освобождено от податей, личных повинностей, а их дома свободны от военного постоя. Для мещанина Викторова это была значительная награда.

г.Аахен

Послесловие редакции. Обе стороны этого конфликта – что революционеры-бомбисты и поддерживающая их социалистическая пресса, что царское правительство – не вызывают симпатий. Но вот что стоит отметить: российские революционеры-эсеры вскоре после описываемого события отказались от террора, как метода достижения своих целей. Российское же государство, при всех, казалось бы, огромных переменах в классовом составе его руководства, в лежащей в его основе идеологии, никогда от методов государственного терроризма не отказывалось! Этими методами пользовались правительство Столыпина и царская охранка. О советской власти с ее славными чекистами – от ВЧК до КГБ – и говорить нечего. И нынешняя, «демократическая», Россия и ее ФСБ и ГРУ этими методами не брезгуют. Достаточно вспомнить ликвидацию Яндарбиева в Катаре, отравление Литвиненко в Великобритании. В том же ряду, вероятно, стоит отравление диоксином Ющенко в Украине. Да и в самой России внезапная и до сих пор не нашедшая вразумительного объяснения смерть Юрия Щекочихина и ряд других подобных случаев вызывали те же подозрения. Инфляция заставила изменить вознаграждение исполнителям. Царское правительство ограничилось 3 тысячами рублей, сумма большая по тем временам. Сейчас обвиняемый английской полицией в отравлении перебежчика Андрей Луговой будет заседать в Государственной думе и возглавлять, возможно, думский комитет по безопасности. Так что зря сетуют в России на то, что якобы порвалась связь времен, нарушена преемственность поколений. По крайней мере, что каcается российского государства, то все у него на месте, разве что используемые вещества меняются. Научный прогресс, понимаешь…