Выборы: до и после

Люди и манекены

Абсурдность происходящего сейчас с сидящим в СИЗО лидером питерского «Яблока» Максимом Резником поражает любого, кто знаком с обстоятельствами его дела. Совпадения трудно не заметить: совсем недавно престолонаследник Дмитрий Медведев в Красноярске с пафосом заявил, что нужна, мол, «гуманизация правосудия» и в первую очередь «смягчение мер пресечения до вынесения приговора», – и тут же Резника арестовали не то что до вынесения приговора – даже еще до предъявления обвинения. С замечательной формулировкой: «для обеспечения исполнения решения суда». Выходит, следователь заранее знает, каким будет приговор?

Известно: подозреваемые в грабежах, воровстве, торговле наркотиками, изнасилованиях, педофилии и даже убийствах, бывает, дожидаются суда под подпиской о невыезде. Но человек, наградивший милиционера двумя синяками (и то – лишь по показаниям двух других милиционеров, то есть лиц очевидно заинтересованных), обязательно должен сидеть за решеткой! А то, мол, сбежит или пуще того – «окажет влияние на следствие, потерпевших и свидетелей, используя свой общественный статус» и «влияние на широкие слои общества».

До такого даже при советской власти не додумывались. То есть, конечно, «был бы человек, а статья найдется», но представьте себе, что лет тридцать назад следователь заявляет в суде: подозреваемый является членом антисоветской организации, и ежели его отпустить – непременно использует свое общественное положение для давления на следствие! Да такого следователя даже наш самый советский суд в мире поднял бы на смех, попросив написать чего-нибудь поубедительнее. А сегодня представьте, как лидер оппозиционной и находящейся под постоянным давлением партии грозно стучит кулаком по столу следователя, требуя немедля прекратить дело. Представили? Хорошо представили?

Впрочем, к чему логика андроидам от юриспруденции? Их дело – не рассуждать, а исполнять команды. Чем они и занимаются: одни ходатайствуют о самой суровой мере пресечения, другие ее в суде поддерживают, третьи удовлетворяют ходатайства. И с наглой улыбкой обесчещенного (это не я придумал – Фазиль Искандер) называют белое черным.

Схватил милиционера (проводившего, по его собственному признанию, «удушающий прием») рукой за палец? Значит, «незаконно применил насилие, неопасное для жизни и здоровья, в отношении представителя власти». Участвовал в акциях протеста? Значит, «человек с устойчивым противоправным поведением». Заявил милиционерам, что они действуют незаконно и будут за это отвечать? Значит, «угрожал потерпевшим, ссылаясь на свое общественное положение»...

Это не люди. Это манекены. Те самые куклы, которые «так похожи на людей», как пел когда-то артист, ныне поющий для кремлевской мафии, торжественно отмечающей смену пахана (опять же, не я придумал – адвокат Юрий Шмидт). Воплощенные функции. Как будто после окончания очередного процесса их отключают от сети и убирают в шкаф – до следующей потребности. Собственно, ничего нового: ровно такие же манекены отказывались изменить меру пресечения Василию Алексаняну, давали весомые сроки нацболам за мелкое хулиганство, отправляли в камеру Гарри Каспарова, снимали питерское «Яблоко» с выборов и констатировали, что Михаил Ходорковский сам у себя украл втрое больше, чем у него было.

На два якобы поставленных Резником милиционеру синяка манекены отреагировали мгновенно: и полдня не прошло, как возбудили уголовное дело по двум статьям УК. Такую бы ретивость – да год назад, когда 15 апреля десятки участников «Марша несогласных» в Петербурге были избиты ОМОНом у Витебского вокзала! Там-то речь шла не о синяках: социологу Ольге Цепиловой сломали нос, поэту Борису Лихтенфельду разбили колено, политику Сергею Гуляеву сломали руку, инвалиду второй группы Александру Казанцеву повредили легкое. Все они не один день провели в больнице и по сей день тщетно добиваются хотя бы установления личности карателей! Одно уголовное дело по фактам избиений все же возбудили (и то суд заставил, прокуратура всеми правдами и неправдами от этого уклонялась) – но этим все и кончилось. Что уж говорить о содержании кого-то из омоновцев под стражей в качестве «меры пресечения».

Описанный случай – вовсе не исключение: подавляющее большинство акций протеста последних двух лет заканчивается примерно так же. И нет ни одного случая, когда «правоохранители» были бы наказаны: за нанесенные гражданам травмы, за незаконное задержание, за безосновательно возбужденное (и впоследствии развалившееся в суде) административное дело.

Подобная «правоприменительная практика» может означать только одно: это заранее выданные гарантии безнаказанности. «Мочить» оппозицию можно, не опасаясь неприятностей. Все дозволено, и ничего не будет. В худшем случае слегка пожурят: мол, перестарались, ребята, с кем не бывает. Но и только.

Но в чем же причина тупой и не рассуждающей жестокости? Ведь, казалось бы, нет никаких прагматических объяснений – ни тому, чтобы избивать оппозиционеров (ну не те, далеко не те сегодня масштабы у акций протеста, как на рубеже 90-х годов), ни тому, чтобы во что бы то ни стало держать под арестом того же Максима Резника, отвергая любые логические аргументы. Разве что мотив личной мести: слишком часто лидер «яблочников» оценивал по достоинству Валентину Матвиенко. На словах она выглядит просвещенной правительницей европейского города, а на деле ведет себя, как помещица из русской классической литературы: в стиле «чего я, барыня, захотела, то и должно быть, и не дело холопов обсуждать барские приказы».

Конечно, Валентину Ивановну, привыкшую в последние годы к массовому лизоблюдству окружающей ее «политической элиты», это необычайно раздражает. А человек она ничуть не менее злопамятный, чем Владимир Путин (что многое объясняет в еще более абсурдном, чем дело Резника, деле Ходорковского). И в общем совершенно неважно, она лично распорядилась «закатать» Резника или ее подчиненные решили таким образом угодить начальнице.

Впрочем, одними только мотивами политической вендетты происходящее не объясняется – это было бы слишком просто. Суть дела глубже: тоталитарная система (или кто-то еще продолжает верить в «просвещенный авторитаризм»?) одну за другой проводит акции устрашения, демонстрируя гражданам: оппозиционная деятельность приравнена к преступлению, любое выступление против власти будет жестоко наказано, и не спасут ни мастерство адвокатов, ни показания свидетелей, ни логические аргументы.

Недаром «Марши несогласных» стали менее многолюдными, чем в прошлом году: тех, кто не боится выйти на площадь, стало заметно меньше. В конце 80-х многотысячные митинги в Москве и Ленинграде не разгонялись милицией – и потому, что власть не решалась отдать такой приказ, и потому, что милиция его не выполнила бы. Сегодня на разгон акций протеста бросают карателей, в верности и готовности которых выполнить любой приказ власть не сомневается. Это – тоже манекены.

«Люди, причастные к этому неблаговидному делу, сегодня взяли грех на свою бессмертную душу, арестовав невиновного», — скажет после решения судьи Ольги Андреевой адвокат Максима Резника Борис Грузд.

Не взяли, Борис Борисович. У манекенов нет души.

Борис Вишневский

Грани.Ру, 9 марта

6 марта правозащитники, деятели культуры, журналисты выступили с открытым письмом с требованием освобождения Максима Резника. Среди подписавших письмо – Людмила Алексеева, Сергей Ковалев, Юрий Самодуров, о. Глеб Якунин, Борис Стругацкий, Анрей Пионтковский, Елена Боннэр. Среди подписавших письмо также и наши постоянные авторы Вадим Белоцерковский, Илья Мильштейн. 14 марта к ним присоединились представители творческой и научной интеллигенции Санкт-Петербурга. Сбор подписей продолжается через интернет. Подпись можно поставить, написав на E-mail: zpch@zaprava.ru