Дискуссия

Данной подборкой материалов мы продолжаем начатый в предыдущем номере «Рубежа» статьей «От уроков Холокоста – к новому Мюнхену» разговор о роли политкорректности в современном мире. Помимо оригинальных статей известной журналистки из Мюнхена Аси Левиной и нашего постоянного автора из Лос-Анджелеса Сая Фрумкина, мы сочли возможным перепечатать (тезисно) статьи Германа Андреева из немецкого Файна и Нехамы Шварц из Нью-Йoрка.

УРОКИ ГОЛОКОСТА

Заметки к теме

Говорят, что история – это школа, в которой еще никто ничему не научился; думаю, это преувеличение, неизбежное свойство точных и кратких формулировок. Учимся, но, как сказал поэт, «чему-нибудь и как-нибудь».

После Второй мировой войны человечество вынуждено было призадуматься, ибо стало понятно, что все разговоры о добреньком от рожденья человеке есть смертельно опасная иллюзия и некоторая трезвость во взгляде на мир, по-видимому, не повредит. Человек, верят религиозные люди, есть подобие Б-га; не большой комплимент для Б-га, скажем прямо; зато себе люди этим утверждением сильно льстят. Может, и подобие, но не слишком удачное, раз Он без лишних разговоров насчет политкорректности и коллективной ответственности выгнал первых людей из своих непосредственных владений и помощи в дальнейшем не обещал; только выдал им необходимую на первый раз одежку, так бросают пальто вслед спущенному с лестницы дебоширу.

Какие же уроки извлекли народы из Голокоста? Ответ напрашивается язвительный и совсем не лестный для народов. Но в любом случае, уроки эти были не одинаковыми для всех. Скажем, немцы, по-видимому, поняли, что с мечтой о мировом господстве придется расстаться, что война принесла им много горя, включая и репутацию извергов. Именно поэтому немецкие и прочие неонацисты, хоть и проповедуют антисемитизм, но утверждают, что Голокоста не было.

Остальные европейские народы, с такой готовностью участвовавшие в уничтожении евреев, после войны быстро сообразили, что главное – свалить все на Германию, и с успехом это проделали. О своих святых деяниях европейцы «забыли», так же как и о двухтысячелетней истории преступлений христианских народов по отношению к несчастным еврейским изгнанникам, что совершенно естественно завершилось Катастрофой. Об этом вспоминают редко и неохотно.

Главный же урок Голокоста для демократических стран состоял в том, чтобы, учитывая исключительные способности человека в делах зла, в будущем по возможности предупреждать  геноцид и прочие людоедские подвиги, до которых так охоче человечество; не потому, что международное сообщество слишком сильно сочувствовало евреям, а потому, что поняли: там, где сегодня бьют евреев, завтра будут бить всех остальных. Гитлер начинал с евреев, и мир ничего против не имел, но очень быстро фюрер взялся и за Европу, и за Россию. Следовало это учесть. Были приняты к сведенью и стали обязательными некоторые более цивилизованные правила отношений между людьми и странами; эти правила и обозначены терминами, которыми сегодня широко пользуются все, кому не лень: политкорректность, пацифизм, коллективная ответственность, мультикультурализм и вообще, все люди – братья!

Эти замечательные слова имеют один крупный недостаток, впрочем, очень удобный и даже необходимый в работе: смысл их не точен, размыт и каждый может понимать их по-своему, что вполне оценили политики, церковь, деятели культуры, бизнесмены и вообще все, кто нуждается в массовой аудитории. Благие лозунги существуют для масс, только овладев массами, они становятся материальной силой, но смысл идей при этом неизбежно вульгаризируется, искажается и толкуется произвольно в угоду сиюминутным политическим интересам.  Смутные, невнятные идеи, громкие слова, патетика и четкие формулировки – это пустые бочки, производящие оглушительный эффект; они действуют непосредственно на эмоции, и люди теряют рассудок. «Свобода, равенство и братство!», лозунг Французской революции 1789 или русской 1917 года, звучали, да и сегодня звучат чудной музыкой для многих, недовольных уровнем справедливости в обществе. Но понимаются эти слова по-разному. Одно из пониманий реализовалось уже в ходе самих этих революций: это была свобода арестовывать и казнить всех, независимо от уровня вины; равенство и братство не в жизни, а в смерти на гильотине, в подвалах ЧК и в сталинских концлагерях. Произвольность толкования позволяет и в наше время применять новые понятия гуманистической идеологии в старой, как мир, антисемитской пропаганде.

Слово «корректный» от лат. «correctus» – имеет следующие значения: 1.исправленный, улучшенный; 2.тактичность в обращении с людьми, вежливость; 3.точность, правильность, четкость. Да, в последние 60 лет отношение к евреям было исправлено и улучшено, а именно: стало невозможным изгонять их из Европы, ограничивать место жительства чертой оседлости или гетто, сжигать в газовых камерах и вообще как-либо притеснять по национальному и религиозному признаку. Безусловно, это один из уроков Голокоста.

Но распространяются эти новшества на тех евреев, которые живут в чужих для них странах. Что же касается Израиля, т.е. тоже евреев, но живущих в своем государстве, то по отношению к ним действуют старые правила: о них – в основном, плохое, они всегда и во всем виноваты; опросы общественного мнения свидетельствуют, что народы разных стран по-прежнему считают евреев самой большой опасностью для существования мира; последний такой опрос прошел в мае этого, 2008-го, года. Только называют теперь евреев другим словом, библейским, т.е. Израиль. Если показывают документальный фильм об Израиле, там с еврейской стороны чаще всего будут фигурировать только солдаты и религиозные ортодоксы – и несчастные, по вине этих солдат и ортодоксов, палестинцы. Мне пришлось не однажды разговаривать с разными людьми, евреями и неевреями, живущими в Германии и впервые посетившими Израиль. Они возвращались оттуда в буквальном смысле в шоке: это же совершенно нормальная и очень развитая страна, говорили они мне в полном изумлении, а мы-то, глядя немецкий телевизор, думали, что это какой-то средневековый бункер. Почему же они /т.е. немцы/ настолько не объективны? Вопрос риторический. Ответ ясен. В утешение тем, кого это огорчает, могу добавить, что французы ведут антиизраильскую пропаганду гораздо активнее и грубее. Т.е. корректность в виде политкорректности – это есть в данном случае старое, но исправленное отношение к евреям; кстати, термин «политкорректность» (с английского Political Correct) означает: «политически правильно», и к справедливости или объективности не имеет никакого отношения. Очевидно, цивилизованный мир считает, что сегодня политически правильно предоставить все права своим еврейским гражданам, но не Государству Израиль.

Мы живем в эпоху поголовной грамотности; это значит, что люди умеют читать и писать, но совершенно не значит, что они стали умнее, добрее или порядочнее. К тому же связь времен прервать не так просто, культурная преемственность остается, и по наследству передается не только самое лучшее. И если раньше добрые христиане верили своим отцам духовным, когда те повествовали им о неизбывной вине и неисправимой гнусности евреев, распявших «нашего» Христа, то сегодня та же паства внимает средствам массовой информации и политикам, когда те рассказывают им про неизбывную вину и гнусность государства Израиль, навсегда виноватого перед палестинцами. Недаром же кто-то из европейских религиозных деятелей, будучи в Палестинской автономии, навел мосты между прошлым и настоящим, заявив, что палестинцы и есть современный Христос, распятый израильтянами, т.е. евреями. Очень многозначительное сравнение; почтенный патер и сам не успел сообразить, как неосмотрительно он высказался; кажется, коллеги его покритиковали: нельзя же выдавать цеховые секреты...

Как видим, круг замкнулся, ничего принципиально нового по отношению к евреям мир предложить не может, хотя правила политкорректности вроде бы соблюдены. Когда-то наш сосед в послевоенном белорусском местечке, антисемит и жлоб Васильев проявлял свою личную политкорректность, громко разглагольствуя на улице насчет того, что «нельзя говорить «жидкий», надо говорить  «редкий». Люди переглядывались, смеялись. Я же часто вспоминаю одну передачу по немецкому телевидению, а, может, она прошла по франко-немецкой программе «АРТЕ» – не помню, жаль, не записала. Был «круглый стол», обсуждалась проблема агрессивности Израиля; это было время второй интифады, когда в израильских городах почти ежедневно взрывались автобусы с гражданским населением, права которого готов был защищать весь мир, всех «цивилистов», только не израильских! и когда страна пыталась в этой войне выжить. Вся Европа была на стороне палестинцев, никто не осуждал их террор, лидеры Евросоюза откровенно поддержкивали Арафата, в Париже на каком-то кинофестивале в воздух запустили воздушные шарики с портретом улыбающегося убийцы и вора. Народ аплодировал, не только в буквальном смысле: громили еврейские кладбища, нападали на евреев на улицах, избивали еврейских детей в школах, т.е. люди реагировали вполне привычно и адекватно. Ширак, тогдашний президент Франции, лицемерно вздымал брови, изображая удивление. В общем, все были довольны. И вот на экране телевизора журналисты и философы, законодатели общественного мнения Европы, в очередной раз ведут разговор о преступной политике Израиля и оправданности не только палестинского террора, но и антисемитских акций в своих странах. «Естественно, – говорит один журналист, – что арабы, живущие в Европе, реагируют тоже». И тут какой-то сравнительно молодой участник обсуждения вдруг произносит: «Но ведь  палестинцы занимаются террористической деятельностью!». И тут же спохватывается и, непристойно расхохотавшись, поправляется: «Но это совсем другое дело! Ха-ха-ха! это совсем другое!».

Ну, как не вспомнить мудреца Васильева из моего далекого детства! Он уже в 1949 году все сообразил насчет политкорректности!

Политкорректность прекрасно вписывается в современную гуманистическую идеологию, базирующуюся на христианстве, и принцип любви к человеку остается в ней главным. И хотим мы или не хотим, но тут нас поджидает ловушка. Громкие декларации насчет любви к человеку поневоле настораживают, ибо известно: все познается в сравнении; нет света без тьмы и нет любви без неприязни.

В Турине 6 мая (/8/5-2008 – день Независимости Израиля) состоялась антиизраильская демонстрация – в защиту палестинцев; сжигали израильские и американские флаги, американские – за поддержку Штатами Израиля, выкрикивали фашистские лозунги и выбрасывали руки в гитлеровском приветствии. Накал страстей в таких случаях определяется не любовью к палестинцам, а ненавистью к евреям, но политкорректность и прочие требования нашего времени приняты и соблюдаются даже неонацистами: слово «еврей» заменено словом «Израиль», а протест объясняется исключительно любовью – к несчастным угнетенным жителям Палестинской автономии.

А немецкие СМИ еще удивляются, почему это ряды неонацистов так быстро растут!

Незадолго до Дня независимости Израиля в мюнхенских магазинах появились гигантские партии «арафатовских» платочков; их продавали по дешевке, по 2 евро за штуку, фактически, раздавали, и весной подростки носили их в знак своей, всем понятной, политической ориентации. «Да они и не знают, что это такое!», скажут мне. Конечно, не знают. А гитлерюгенд знал, что «это» такое? А мы, вступая в пионеры или в комсомол, знали? В том-то и штука, что знать вредно. Надо верить и надо, чтобы было модно; арафатовские платочки, так же как и неприязнь к Израилю – это в Европе модно. А о том, чтобы народ не знал, заботятся СМИ: никакой объективной информации!

Антисемитизм, т.е. ненависть к евреям, во все времена объяснялся любовью – к Христу, к его гробу, к христианским младенцам, к великому немецкому народу, к великому русскому народу и наконец к палестинцам. Последнее учли в советской  России, когда в антисемитской истерии, едва не приведшей к погромам в 70-х годах, постоянно твердили: мы не против евреев, мы против сионистов! И провели через ООН декларацию о том, что сионизм есть тот же нацизм. Очень забавно, когда об этой декларации, желая оправдать свой антисемитизм, вспоминают неонацисты!

Нетрудно понять, что палестинцы – только повод, но никак не причина современного антисемитизма; реальных причин для постоянной ненависти или, наоборот, для безумной любви к какому-нибудь народу вообще не бывает; это всегда выдумка, миф, питающий и оправдывающий господствующую идеологию.

Замечательно все это проявилось в день 60-летия Израиля. Европейские СМИ, как сговорившись, набрали в рот воды, а если и высказывались, так только в том смысле, что возникновение Израиля стало днем катастрофы для палестинцев. И слово-то какое удачное нашли – «катастрофа!», то, что случилось с евреями во время Второй мировой войны, то, что стало непосредственной причиной создания Израиля. Правда, палестинцы за эти 60 лет могли уже много раз создать свое государство и никакой катастрофы бы не было, но об этом европейские СМИ политкорректно умалчивают. Они напирают на то, что создание Израиля стало КАТАСТРОФОЙ для палестинцев. И если гитлеровский режим, ставший катастрофой для евреев, подлежал уничтожению, то Израиль, по логике европейской прессы, ставший катастрофой для палестинцев, должен тоже быть уничтожен. Это было бы очень гуманно. Все газеты обошел снимок ключа, которым потрясал перед камерой один старый палестинец: это был ключ от дома, в котором он жил до Войны за независимость Израиля. Этот палестинец стал беженцем в результате войны, развязанной его братьями-арабами, а не в результате создания Израиля, но какое это имеет значение для просвещенной и такой политкорректной Европы? Если можно очередной раз обвинить евреев в том, что они пьют если не христианскую, то мусульманскую кровь, как же этим не воспользоваться? Ключ немедленно стал символом израильской жестокости и несправедливости по отношению к палестинцам, которых следует вернуть в их дома на территории Израиля; это был уже не ключ от какого-то конкретного дома, а огромный ключ от всей земли Израиля; ее необходимо вернуть палестинцам, а евреев, следовательно, выгнать.

Вывод знаком и прост до отвращения: сегодня евреи могут жить везде, кроме Израиля. Таким образом, место жительства евреев снова органичивается, но уже по-другому. Именно это и демонстрирует нам ржавый палестинский ключ, увеличенный многократно и воспроизведенный телевидением и многими европейскими газетами к Дню независимости Израиля. Именно в этом смысл политкорректности по отношению к евреям сегодня. Сколько раз мы в своей истории проходили эту политкорректность?

Другая передача делалась журналистом, желающим продемонстрировать объективность и беспристрастность; он показал израильского врача, который на территории Палестинской автономии лечит и евреев, и арабов. Резюме было не менее выразительным, чем ржавый ключ 60-летней давности: вот видите, умиляясь своей политкорректности, говорили снятые в фильме арабы и тиражировало немецкое телевидение, не все евреи жестокие, бывают и хорошие. Точно, как при Гитлере: die nutze Juden, полезные евреи! Некоторых из них можно и не уничтожать. Пока.

Мы читаем газеты, смотрим телевидение и, как когда-то в Советском Союзе, удивляемся каждому грамму правдивой информации об израильско-арабском конфликте! Дошло до того, что я уже боюсь смотреть эти передачи, зная заранее, сколько приправленной святыми эмоциями лжи и злобы будет вылито в общество и как радостно это все пипл схавает! Не пора ли нам надеть шестиконечные звезды, но не желтые, а, в соответствии с правилами политкорректности, голубые?

Да, цивилизованный мир боится, что его обвинят в исламофобии, но совершенно не боится, что его обвинят в антисемитизме, потому что ему, этому миру, даже в готову не приходит, что такая политика есть антисемитизм: ведь антисемитизм – это Гитлер и его лагеря и крематории, это когда евреев уничтожают, но если им даны все права, а народы, хоть и морщатся, но терпят еврейское государство, то какой же это антисемитизм?

Урок Голокоста для евреев ясен: любой самый культурный и развитый народ готов уничтожать  евреев любыми способами и никто нас не защитит и не спасет. Только сами. Это и было главным стимулом для создания собственного государства. Это и был наш главный урок. Европейская культура научила людей делать многое очень хорошо: создавать прекрасные картины, писать замечательные книги, прочно и красиво строить, все – соборы, здания – и концлагеря. Эта культура плохо отличает добро от зла, она выросла на язычестве и христианстве, а христианство, провозгласив себя религией добра, просто вынуждено было немедленно предъявить людям объект ненависти. Ибо нет света без тьмы и нет любви без ненависти, и еще большой вопрос, какая из этих двух эмоций для людей привлекательнее. Любовь к бедным немедленно вылилась в ненависть к богатым, которые ни за какие коврижки не попадут в рай, позднее – в коммунизм, атеистический вариант рая; сегодня это ненависть к Америке; любовь к арийцам – в ненависть к евреям и прочим недочеловекам, любовь к палестинцам – в ненависть к Израилю. Примеров и в прошлом, и в настоящем более чем достаточно.

Конечно, история и культура человечества – это храм на крови. Даже переход через улицу против нашего дома обозначили только после того, как машина насмерть сбила человека; что уж говорить о более глобальных вещах. Современная версия гуманизма не нова в том смысле, что, как всегда, включает в себя антисемитскую составляющую, откорректированную в соответствии с сегодняшними реалиями. В нашем мире старые поводы уже не являются достаточными аргументами для погромов, а вот существование еврейского государства человечество еще не переварило. Да и трудно отказаться от представлений, к которым так привыкли за две тысячи лет. Сочувствую. Но забыть Голокост и его уроки не могу – пепел жертв стучит в мое сердце.