История

ФАЛЬСИФИКАТОРЫ

Публикуемая в данном номере газеты статья «Сталин – спаситель русского народа от еврейских русофобов» или, точнее, соответствующая глава моего труда была написана некоторое время назад. В последние месяцы в прессе появились сенсационные материалы, показывающие, до чего готовы опуститься «патриоты» определенного сорта, чтобы утвердить в обществе образ этого «спасителя», и другие – рисующие его истинный облик. Ниже мы печатаем некоторые из них (все – со значительными сокращениями).

И. Зайдман

Протоколы церковных мудрецов

В 1999 г. в журнале «Наш современник» и ряде средств массовой информации без ссылок на источники, но с пафосными комментариями были опубликованы сенсационные материалы, призванные свидетельствовать о радикальной смене сталинского государственного курса по отношению к православной религии и Церкви в 1939 г., перед войной, о прекращении гонений на православное духовенство и верующих, а также о массовой амнистии осужденных по церковным делам в ноябре-декабре того же года.

В «Указании ВЦИК и Совнаркома» за подписями председателя ВЦИК М.И. Калинина и председателя СНК В.И. Ленина от 1 мая 1919 г. за № 13666/2, адресованном председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому, со ссылкой на некое таинственное «решение ВЦИК и СНК» (ни номера, ни даты, ни названия его публикаторами не приводится), указывалось на необходимость «как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады».

Кровожадное и свирепое ленинское «указание» в публикациях обычно дополняет «Выписка из протокола № 88 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г.» с подзаголовком «Вопросы религии» за подписью И.В. Сталина. Содержащееся в выписке решение обращено к «религии, служителям Русской Православной Церкви и православным верующим». Его пункт отменяет «Указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 года» и «все соответствующие инструкции ВЧК – ОГПУ – НКВД, касающиеся преследования служителей Русской Православной Церкви и православно верующих». Один из пунктов гласит: «Признать нецелесообразным впредь практику органов НКВД в части арестов служителей Русской Православной Церкви, преследование верующих». НКВД поручается «произвести ревизию осужденных и арестованных граждан по делам, связанным с богослужительской (так в тексте. – И.К.) деятельностью», освободить тех из них, чья деятельность «не нанесла вреда советской власти». Дополняет «постановление» краткая справка наркома внутренних дел СССР Л.П. Берии от 22 декабря 1939 г. на имя Сталина. В ней глава НКВД докладывает о «выпуске на свободу», со ссылкой на постановление Политбюро от 11 ноября 1939 г., из лагерей – 12 860 человек и «из-под стражи» – 11 223. То есть 24 000. По «справке Берии», из продолжающих отбывать наказание более 50 тыс. человек, «деятельность которых нанесла существенный вред советской власти», планировалось «освободить» еще около 15 тыс. заключенных, и дела остальных «будут пересматриваться». Этот сюжет и приводится в обоснование тезиса о повороте сталинского руководства навстречу Церкви еще до войны. Во многих публикациях приводится и более ранняя «выписка из протокола заседания Политбюро ЦК от 12 сентября 1933 года» о необходимости охраны «памятников архитектуры древнего русского зодчества». Подписанный якобы Сталиным «документ» «считает невозможным проектирование застроек за счет разрушения храмов и церквей, что следует считать памятниками архитектуры древнего русского зодчества».

Эти материалы получили широкое распространение в отечественной историографии начала нового тысячелетия. Свою лепту в это дело внесли и церковные люди. Так, один из их первых публикаторов, священник отец Димитрий Дудко, диссидент советской эпохи, «прозревший» после перестройки и ставший духовником газеты «Завтра», делает вывод, что публикуемые им «сенсационные» «архивные находки» реабилитируют Сталина как «православного», «верующего» человека.

На тех же «документах» основывают свои важнейшие историософские выводы о природе церковно-государственных отношений в 1930-е гг. и ряд современных солидных ученых, докторов наук (следует поименный список, который я опускаю. – И. З.). Не отстают в этом ряду и некоторые просталински настроенные мыслители и общественные деятели – писатель В.В. Карпов (труд «Генералиссимус», где данные «документы» воспроизведены факсимильно, вероятно, чтобы усилить впечатление их «достоверности»), маршал Д.Т. Язов, бывший председатель КГБ В.А. Крючков и многие другие публикаторы и комментаторы этих интересных «архивных находок».

Большинство авторов ссылаются на некие «тайные архивы», где столь важные документы многие десятилетия скрывались от общества, оставаясь неизвестными до 1999 г., но точных архивных ссылок никто из них не дает. Так, авторы, основываясь на этих материалах, пишут и о «едва ли не полной ревизии ленинской линии по религиозному вопросу, начиная с 1917 года», и о начале в 1939 г. радикального поворота советского государства навстречу Церкви, при этом не делая попыток разобраться в надежности использованных источников.

Будь опубликованные материалы подлинными, это опрокидывало бы утвердившееся в историографии представление о вынужденности поворота сталинского церковного курса – от гонений до частичной легализации Церкви – из-за событий Великой Отечественной войны, что означало бы настоящую историографическую революцию.

Итак, состоялась ли эта революция?

Прежде всего рассмотрим так называемое «Указание Ленина от 1 мая 1919 г. за № 13666/2» о «борьбе с попами и религией». Заметим для начала, что в практике партийно-государственного делопроизводства вообще никогда не существовало документов с названием «Указание». Существовали только постановления и декреты за подписями глав этих органов, при этом порядковых номеров таким документам не присваивалось. Однако же во всех публикациях «Указанию» сопутствует порядковый номер 13666/2, что подразумевает наличие многих тысяч «указаний» в государственном делопроизводстве. Весьма странно, что ни один из подобных документов не известен историкам, не выявлен в архивах, никогда не публиковался. Разумеется, подобный номер выдуман для того, чтобы искусственно ввести в него апокалипсическое «число зверя», придать бумаге ярко выраженный мистический характер, связать его с «сатанинской» стихией российского большевизма, которой якобы и положил предел мудрый «государственник» Сталин (имеются в виду три подряд шестерки в номере).

Но, увы, Ленин не подписал за всю свою партийно-государственную деятельность ни одного документа, который носил бы название «Указание», ни с тремя шестерками, ни без, в чем легко убедиться по его Полному собранию сочинений, «Биографической хронике», сборникам «Декреты советской власти». В Российском государственном архиве социально-политической истории хранится полный фонд документов Ленина. Многие десятилетия он целенаправленно формировался советским государством, в него включались тотально все ленинские документы. По свидетельству директора РГАСПИ К.М. Андерсона, все документы ленинского фонда рассекречены и доступны для исследователей, так как государственных тайн в них не содержится. «Указание Ленина от 1 мая 1919 г.» в РГАСПИ отсутствует (как и все остальные «Указания»). Засекреченной остается только история болезни Ленина. Все документы Ленина в РГАСПИ каталогизированы строго по датам. Среди бумаг Ленина, относящихся к 1 мая 1919 г., нет антирелигиозных (далее автор перечисляет еще ряд крупнейших государственных и ведомственных архивов, в которых также нет ничего подобного названному «Указанию» – И.З.). Равным образом не существовало никакого секретного «решения ВЦИК и СНК» 1917-1919 гг. о необходимости «как можно быстрее покончить с попами и религией», во исполнение которого «Указание Ленина от 1 мая 1919 г.» будто бы было выпущено. Не существует никаких «инструкций ВЧК – ОГПУ – НКВД» со ссылками на это «указание», нет документов о его исполнении.  

Кроме того, содержание мнимого «Указания Ленина от 1 мая 1919 г.» прямо противоречит фактической стороне истории церковно-государственных отношений 1918 – начала 1920-х гг.  Документы СНК РСФСР свидетельствуют, что в 1919 и 1920 гг. и в начале 1920-х гг. по распоряжению Наркомата юстиции РСФСР отдельные церкви неоднократно передавались в распоряжение общин верующих, а решения местных властей об их закрытии отменялись. При действии «Указания Ленина от 1 мая 1919 г.» или подобного ему документа это было бы совершенно невозможно.

Одним из основных механизмов или методов гонений на Церковь и религию в годы Гражданской войны со стороны центральной большевистской власти было сознательное и молчаливое попустительство. Местным властям со стороны центра негласно давался своего рода карт-бланш, они могли более или менее свободно действовать в духе своего революционного правосознания и сообразовываясь с конкретной обстановкой. Такая практика позволяла центру выгодно дистанцироваться от многих непопулярных антицерковных акций. Никаких директивных, погромных, централизованных, всеобщих указаний, даже секретных, при такой политике не требовалось. Достаточно было развязать руки товарищам на местах.

Не менее важное значение, чем репрессиям, придавалось тактике раскола Церкви изнутри с целью разрушения ее канонических структур. Для этого выделялись группы лояльных к власти представителей духовенства, которые становились объектами манипуляций. Подобные задачи выполнялись силами ВЧК – ОГПУ – НКВД, что было бы совершенно невозможно, если бы перед ними стояла задача «повсеместного» уничтожения духовенства. Известное же письмо Ленина Молотову от 19 марта 1922 г. было связано именно с планом использования ситуации голода для удара по Церкви как идеологическому противнику.

Нормативные акты, с помощью которых новой властью действительно осуществлялись гонения на Церковь, преследования и ограничения в правах верующих, хорошо известны в историографии, и мы кратко их перечислим (перечисляется целый ряд таких документов, изданных с 1918 по 1930 годы, то есть многие из них – уже при Сталине. – И. З.) Необходимо отметить, что ни один из перечисленных выше антицерковных актов де-юре не был отменен Сталиным даже в период его так называемого либерального курса 1943–1953 гг.

Таким же подлогом является и так называемое сталинское «Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г.», толкующее об отмене несуществующего «документа». Все протоколы Политбюро ЦК РКП (б) – ВКП (б) за 1919–1952 гг. хранятся в РГАСПИ и теперь доступны для исследователей. Рассекречены и материалы Особых папок к заседаниям Политбюро, куда откладывались постановления Политбюро по разным секретным вопросам. За 11 ноября 1939 г. решения Политбюро действительно были. Однако церковных вопросов они не касались. Обобщенный протокол Политбюро ЦК ВКП (б) от 10 ноября – 10 декабря 1939 г., включающий и решения от 11 ноября 1939 г., значится в архиве под номером девять. А в опубликованном «Постановлении» у протокола Политбюро значится номер восемьдесят восемь! Это доказывает, что фальсификаторы никогда не работали в архивах, они не дали себе труда ознакомиться даже с порядковыми номерами протоколов Политбюро. Цифра была взята с потолка…

Отметим, что за весь 1939 г. на Политбюро вообще не рассматривалось никаких церковных и религиозных вопросов (в том числе и по особым папкам). Перечислим и другие обстоятельства, свидетельствующие о подложности «документа» от 11 ноября 1939 г. Отрицательный отзыв о наличии этого «документа» дали в своих официальных письмах Центральный архив ФСБ России, где хранятся документы НКВД, и Архив президента РФ, где хранится фонд Политбюро ЦК (за исключением протоколов к заседаниям Политбюро, переданных в РГАСПИ).

В истории партийно-государственной практики никогда не было случаев гласной или секретной отмены ленинских документов. В СССР – от середины 1920-х гг. до «перестройки» – незыблемо существовал культ личности Ленина, которого официально придерживались все партийные и государственные работники (независимо от степени их искренности). Если ленинская линия по каким-то вопросам ревизовалась, то делалось это исподволь, под обязательным прикрытием соответствующих цитат из Ленина, демонстрацией верности ленинским идеям и установкам. Даже в самых секретных бумагах отсутствовала критика Ленина, любое порицание его действий или документов было абсолютно невозможно для руководителей всех уровней – от Сталина до рядового работника райкома партии.

Не существовало никакой массовой амнистии осужденных по церковным делам ни в ноябре-декабре 1939 г., ни в 1940 г., ни в 1941 г. якобы во исполнение «Постановления Политбюро от 11 ноября 1939 г.», в чем легко убедиться, анализируя электронную базу гонений на верующих по сайту Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, многие годы целенаправленно собирающего данные о репрессиях священноцерковнослужителей и мирян по церковным делам за годы советской власти… Таким образом, «справка» Берии от 22 декабря 1939 г. на имя Сталина о мнимом выпуске в ноябре и декабре десятков тысяч человек, пострадавших по церковным делам, и о якобы готовящемся массовом пересмотре десятков тысяч других подобных дел тоже подделка.

Вопреки ложным тезисам о «либеральном повороте» Сталина к Церкви и верующим в 1939 г. и отмене им гонений, 1940–1942 гг. отмечены новыми жестокими репрессиями по церковным делам. Объем гонений был значительно меньше, чем в 1937–1938 гг., но сами гонения прекращены не были. Органы НКВД и сталинской юстиции продолжали в массовом порядке фабриковать фальсифицированные дела против священнослужителей и мирян, что было бы совершенно невозможно, если бы действовал сталинский «документ» о прекращении гонений, подобный «Постановлению Политбюро от 11 ноября 1939 г.». По данным авторитетного исследователя статистики гонений на Церковь, преподавателя Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Н.Е. Емельянова, в 1939–1940 гг. происходило по 1100 казней в год по церковным делам, в 1941–1942 гг. – новые тысячи казненных. По данным правительственной Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, только в 1940 г. было арестовано 5100 церковников, расстреляно 1100, в 1941 г. арестовано 4000, расстреляно 1900. И только с 1943 г. (в результате действительного поворота государственной политики) число репрессий резко сокращается.

Продолжалась и фабрикация «групповых» церковных дел. Так, в 1940-1941 гг. органы НКВД в Архангельске вскрыли «контрреволюционную монархическую церковную организацию» схиепископа Петра (Федоскина), в 1942 г. в Москве сочинили групповое «дело духовных дочерей архимандрита Серафима (Климкова)», в 1942 г. нашли «антисоветскую церковную организацию в г. Котласе» и т.д.

Необходимо также признать, что не существовало и решения Политбюро ЦК от 12 сентября 1933 г., направленного против разрушения храмов и церквей, как «памятников архитектуры древнерусского зодчества». В протоколах заседаний Политбюро ЦК ВКП (б) за 1933 г. подобное решение отсутствует. Массовое разрушение церквей и храмов активно продолжалось и после 1933 г., в том числе и в Москве. Так, в 1935 г. был разрушен пятиглавый московский храм св. великомученика Никиты в Старых Толмачах, а в 1936 г. на Красной площади был разрушен Казанский собор, построенный еще при участии князя Дмитрия Пожарского. И т.д.

Надо заметить, что Институт российской истории РАН посылал ряду именитых пропагандистов так называемых документов запросы об источниках их сенсационных изысканий. Однако ответов на большинство из них получено не было.

Итак, в результате нашего исследования получены надежные доказательства, что все рассмотренные выше опубликованные материалы по истории церковно-государственных отношений в 1919 г. и в 1939 г. являются подлогами, грубо сфабрикованными неизвестными политическими провокаторами в конце 1990-х гг. и транслированными в СМИ некоторыми поверившими в их подлинность политиками и публицистами. Сочинение этих бумаг понадобилось для достижения ясных политических целей – формирования и внедрения в общественное сознание мифа о расположенности Сталина к Церкви и православной религии еще до войны, создания положительных образов «православного» Сталина и «патриотического» сталинского руководства. Соответственно все сюжеты в историографии и в учебных пособиях (версия о радикальном изменении государственно-церковного курса до Великой Отечественной войны уже вошла в состав сюжетов ряда вузовских учебников и хрестоматий по отечественной истории ХХ в., рекомендованных Министерством образования РФ), необходимо признать не соответствующими действительности.

Он еще, оказывается, и лучший друг священнослужителей...

Игорь Курляндский,

старший научный сотрудник ИРИ РАН, кандидат исторических наук

«Политический журнал», № 32 (175), 26.11.07

Спасибо товарищу Сталину?

В эти дни Россия и весь мир отмечают 70-летие Большого террора (октябрь 1936 – ноябрь 1938 гг., достиг своего пика в августе 1937), вдохновленного и организованного Иосифом Сталиным. За этот период было арестовано несколько миллионов человек, приговорено к расстрелу – не менее 724 тысяч, около миллиона отправлено в лагеря. Православные христиане, от священноначалия до простых мирян составили немалый процент среди жертв сталинских карательных органов. Однако до сих пор в церковной и околоцерковной среде встречается мнение, что православным людям есть за что благодарить Сталина, что он, тем не менее, много послужил и на пользу отечеству и Церкви.

Для того чтобы понять место Сталина в русской истории, в истории русской Церкви, нужно вспомнить основные этапы взаимоотношений Русской Православной Церкви и большевистского государства, в становлении и развитии которого Сталин сыграл такую важную роль. Напомню, что 22 января 1918 года Поместный Собор Православной российской Церкви принял послание патриарха Тихона от 19 января 1918 года, в котором говорится об отлучении от Церкви лиц православного вероисповедания, которые участвуют в убийствах невинных людей и в гонениях на Церковь. Эта, соборно принятая анафема, никогда Церковью не отменялась, а потому такие активные деятели большевистского режима, какими были, православные по своему крещению, Ленин, Сталин и другие, оказываются отлученными от Церкви.

Безусловно, гонения большевистского режима на Церковь имели ряд этапов. Наиболее кровавые, наиболее страшные этапы гонений (гонения периодов с 1929 по 1933 год и с 1936 по 1942 год) приходятся именно на то время, когда Сталин уже получил полноту власти в партии и государстве. Именно в результате этих двух этапов гонений, практически полностью была уничтожена крупнейшая поместная Церковь православного мира. Достаточно сказать, что по данным официальной комиссии по реабилитации при президенте РФ только в 1937 году было расстреляно 85 тыс. священнослужителей. Таким образом, мы должны признать, что наиболее масштабные и кровавые гонения на Церковь, которые имели место с конца 20-х по начало 40-х годов, пришлись на время, когда вся полнота власти в партии и государстве уже была сконцентрирована в руках именно Сталина.

Безусловно, значительные изменения государственной политики в области религии произошли в 1943 году. Этому изменению в политике Сталина предшествовали вполне определенные события. Была оккупирована значительная часть территории Советского Союза, в том числе и области, на которых подчас была полностью ликвидирована религиозная жизнь (в целом, к моменту нападения Германии на Советский Союз на территории нашей страны, в границах до 1939 года, оставались действующими не более 300 храмов, было 4 правящих епископа и не более 500 священнослужителей). За годы немецкой оккупации, на территориях, которые ей подверглись, было открыто около 9 тыс. храмов (с 1941 по 1943 год). В то же время, например, в 1941 году, когда произошло контрнаступление Красной Армии под Москвой и Красная Армия заняла территории в Московской и Тульской областях, временно оккупированные немцами, то открытые на этих территориях при немцах храмы были ликвидированы, а духовенство репрессировано.

И только начиная с 1943 года, по мере масштабного контрнаступления Красной Армии, возвращение коммунистического режима на ранее оккупированную немцами территорию, уже не означал закрытия всех храмов, и репрессий всего духовенства. Поэтому можно констатировать, что с 1943 по 1945 год, по мере наступления Красной Армии, Сталин не открывал новые храмы, а по большей части не закрывал храмы, уже открытые при немецкой оккупации. В то же время на территории, не подвергавшейся немецкой оккупации, за все годы войны, было открыто лишь 718 храмов, что не может идти ни в какое сравнение с 9 тыс. храмов, открытыми за 2,5 года на оккупированной немцами территории.

То массовое возрождение церковной жизни на оккупированной территории, о котором мы сказали, требовало от Сталина ответных мер пропагандистского характера. Второй очень важный момент, наряду с контрпропагандистской деятельностью по отношению к религиозной терпимой политике немцев – это западные союзники. Безусловно, убедить общественное мнение Запада в том, что союз со Сталиным необходим, было непросто. Таких гонений на христиан, какие проводились в Советском Союзе при Сталине, не проводилось нигде, даже в нацистской Германии. Нужно было показать Западу, что он вступает в союз со страной, в которой христиан не уничтожают. Это была составная часть широкой пропагандистской кампании, призванная представить Западу более цивилизованный лик Советского Союза.

Наконец, третий существенный момент, и вот это может быть самый печальный с точки зрения церковной жизни факт. За годы жесточайших гонений большевиков на Православную Церковь, митрополит Сергий (Старгородский), занимавший к тому времени пост патриаршего местоблюстителя (он сам себя таковым провозгласил) сумел доказать Сталину, что в любых условиях он будет сохранять лояльность большевистскому режиму. Он убедил Сталина в том, что Православная Церковь может быть совершенно безвредной в условиях большевизма.

А политический прагматизм Сталина в отношении Церкви проявлял себя по-разному. Действительно, был период, продлившийся пять лет, с 1943 по 1948 год, когда Сталин от политики уничтожения Церкви перешел к политике локального сохранения Церкви с использованием ее, прежде всего, во внешнеполитической деятельности. Церковь в послевоенные годы использовалась для нейтрализации возможного сопротивления православных христиан в странах Восточной Европы, когда иерархи нашей Церкви должны были убеждать руководство румынской, болгарской, сербской Церквей в необходимости не пытаться становиться в активную оппозицию коммунистическому режиму. Русскую Православную Церковь пытались использовать в усилении Советского влияния на Ближнем Востоке… Пытались с помощью Церкви расположить к себе русскую эмиграцию. Но все это закончилось уже в 1948 году. К этому времени в странах Восточной Европы, в частности в православных странах, постепенно утвердились коммунистические режимы. Неудачу потерпели попытки использовать Православную Церковь в ближневосточной политике.

При участии советских властей, как это ни парадоксально прозвучит, готовился Восьмой Вселенский Собор (в 1948 году праздновалось 500-летие объявления автокефалии Русской Православной Церкви), на эти торжества были приглашены представители всех поместных Церквей, которые предполагалось использовать советской властью в проведении той политики (антикатолической, антизападной), которая уже проводилась, так сказать, в светской сфере, и ставился вопрос о том, чтобы превратить Москву в политический центр православного мира. Эта политика не удалась: на мероприятия приехали представители не всех Поместных Православных Церквей. И это привело к тому, что сталинская политика стала меняться. С 1948 года начинаются новые аресты духовенства, которые продолжатся весь период с 1948 по 1953 год и, самое главное, с этого времени начинается методичное закрытие храмов. Так что можно сказать, что последний период жизни Сталина был периодом как раз нового витка гонений на Церковь, которые бы продолжались, если бы он оставался в живых.

Что же касается популярности апокрифов относительно того, что Сталин якобы лично исповедовал на склоне лет православную веру, что он покаялся – подобного рода слухи ни на чем не основаны… В то же время политика советских властей в последние годы жизни Сталина приобрела привычный для нее антицерковный характер…

То, что пережила наша страна в ХХ веке, должно было бы вызвать у тех наших современников, которые воспринимают нашу историю последовательно по-христиански, чувство глубокой вины и покаяния. Потому что ведь то, что именно в нашей стране стало возможно такое уничтожение Церкви, такое гонение на Церковь, это ведь свидетельство духовного нашего неблагополучия.

Святая Русь стремилась обрести Царство Небесное, Советская Россия, в которой продолжали жить русские православные христиане и их потомки, попыталась достичь царства земного, отождествлявшегося с богоборческой коммунистической утопией, по существу с царством антихриста. Это ведь предполагает глубокую переоценку всего того, что было в нашей многовековой истории, потому что, конечно, причины гонения на Церковь, обрушения церковной жизни в нашей стране в ХХ веке нужно искать не только лишь в событиях 1917 года. Собственно сами события 1917 года были порождены чем-то более давним и глубоким. И многим хочется избавиться от труда покаянного переосмысления собственной истории, прикрывшись новыми мифами о святом оболганном царе Иване Грозном, святом и также оболганном старце Распутине, о тайном христианине Сталине, о благочестивом, тайно верующем полководце Жукове. Все это ложь. И, тем не менее, этой якобы православной и патриотической ложью пытаются усыпить себя многие наши современники.

Вместо того, чтобы признать весь советский период периодом разрушения нашей страны, пытаются выделить из него либо какую-то личность, либо какое-то событие и возвести его на пьедестал. Вторая Мировая война остается последним неразвенчанным мифом советской пропаганды, который имеет в качестве своей персонификации мифологизированного Сталина – якобы тайного христианина и великого полководца. То, что это имеет место именно в церковных кругах, является признаком вполне понятной вещи: непреодоленной политизированности сознания очень многих наших православных современников. Потому что, если бы их взгляд на русскую историю был христоцентричным, экклезиоцентричным, исходил бы из Церкви, как главной ценности, они бы сразу очень верно расставили акценты, и Сталин бы занял вполне заслуженное им место – одного из величайших гонителей христианства в мировой истории.

Георгий Митрофанов,

Милосердие.ru, сайт комиссии по церковной социальной деятельности при Епархиальном совете г. Москвы.

По благословению Святейшего Партиарха Московского и Всея Руси Алексия II

Никакие достижения не могут оправдать жертвы сталинизма

В день 55-й годовщины смерти Сталина в Московском Патриархате предостерегли от идеализации сталинской эпохи и призвали к ее реалистичному восприятию. «Современные и последующие граждане России должны отдавать себе реалистичный отчет о сталинской эпохе и не строить никаких идеалистических картин того времени», – заявил и.о. секретаря по взаимоотношениям Церкви и общества Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата священник Георгий Рябых.

Он назвал эпоху Сталина «уроком огромного исторического значения для современной России и других стран», отметив, что это время «никогда не должно повториться». По словам священника, при Сталине страна смогла «оправиться после гражданской войны, сохранить свое единство, провести индустриализацию, выиграть войну, нарастить свой научный потенциал». «Но эти достижения общественного строительства не могут оправдать жертвы правления Сталина», – подчеркнул он. Отец Георгий отметил, что на примере опыта других народов видно, «как те же самые успехи могли быть достигнуты иными путями, ориентированными на сбережение собственных граждан».

«Никакая общественно-политическая система не должна строиться за счет массовых репрессий и привлечения рабского труда представителей собственного народа», – подчеркнул отец Георгий.

 
Он также призвал не забывать, что в сталинский период «неистовому гонению» подвергалась религия – в частности, к 1940-м годам планировалось «полное уничтожение Церкви и других религиозных общин России». «Красноречивым является тот факт, что в конце 1930-х годов на свободе оставалось всего четыре епископа. Это означало близость к реализации зловещих планов. Великая Отечественная война остановила этот безумный проект», – сказал священник.

 
Как отметил отец Георгий, «под давлением сложных обстоятельств» Сталин обратился к «патриотическому потенциалу» Русской Православной Церкви и прекратил ее систематическое уничтожение. «Тем не менее, это потепление в отношении религии строилось на холодном прагматическом расчете, а не на реальном отказе от атеистического курса Коммунистической партии. Антирелигиозная пропаганда не была остановлена, а Церковь не получила свободы участия в общественной жизни страны», – подытожил священник.

Сайт Интерфакс-религия, 5.03.2008 г.

Патриотические фальсификаторы

или фальшивые патриоты?

Любопытные сведения из последней русской истории: в 1932 г. была объявлена «безбожная» пятилетка, планировалось к 1936 г. закрыть последнюю церковь, а к 1937 г. – добиться того, чтобы имя Бога в нашей стране не произносилось

Венедикт Ерофеев,

«Из записных книжек»

В публикуемой в данном номере газеты статье «Сталин – спаситель русского народа от еврейских русофобов» показано, как русские патриоты различного замеса – почвенник, прямой наследник черносотенцев Вадим Кожинов, более советский, чем русский патриот Сергей Кара-Мурза, патриот себя самого Андрей Буровский – пытаются доказать, что в 1930-х годах Сталин стал спасителем русского народа и русской культуры, в первую очередь понятно, от кого.

Вот, например, Вадим Кожинов, наиболее еще приличный из этих господ, не нарадуется инициированной Сталиным в 30-х годах «реабилитации исторического прошлого», тому, что «по всем линиям происходит естественный здоровый процесс реставрации, восстановления, возрождения тканей русского (российского) имперского социума». Начало этого процесса он датирует 1934 годом.

Ну, если «здоровый процесс реставрации тканей русского (российского) имперского социума» происходил в те годы «по всем линиям», надо полагать, линию православия он тоже не обминул? Ибо «русский имперский социум» без православия немыслим. Несомненно, наследнику черносотенцев Кожинову это было известно не хуже меня. Но, вот странность, он в своей книге радуется «восстановлению казачьих лампасов и чубов» (!), «восстановлению дореволюционных воинских званий», выходу на экраны кинотеатров «патриотических» фильмов об Иване Грозном, Александре Невском, но об ослаблении удавки, наброшенной на православную церковь, почему-то умалчивает.

А ларчик открывается просто. Вот о чем сообщает Игорь Шафаревич, тоже не последний русский патриот, в книге «Русский народ в битве цивилизаций»: «В 1937 году было арестовано, согласно архиву ФСБ, и расстреляно более 210 священников в Тверской области. Принимая Тверскую область как типичную славянскую область СССР, мы получаем для всей страны цифру порядка 20 000 расстрелянных священников… Из 25 000 церквей, действовавших в 1935 году, к 1939 году осталось 1277… В 1937 году было арестовано около 50 епископов Русской православной церкви. Через год их оставалось 5, так что арестованы были почти все». Теперь понятно, почему Кожинов, отмечающий малейшие признаки поворота Сталина к патриотизму, скромно умалчивает о том, как этот поворот сказался на положении церкви. На внешние проявления «патриотизма» – лампасы, воинские звания – вождь пошел, но идеологическое поле церкви уступать не собирался и, судя по приведенным цифрам, был близок к выполнению «безбожной» пятилетки.

Но самые большие русские патриоты группируются вокруг прохановской газеты «Завтра» и журнала «Наш современник». Чтобы не было сомнений в патриотизме любимого вождя, они и сварганили «документы», о которых идет речь выше. Как это объяснить? Несомненно, все эти «сверхпатриоты» считают себя православными людьми, почему же они своими фальшивками прикрывают тягчайшие преступления Сталина против Церкви?

Давайте вспомним: кредо черносотенцев начала ХХ века выражалось в уваровской триаде «самодержавие, православие, народность». И, тем не менее, как было нами показано в цикле статей о Русской революции, значительная часть черносотенцев, в том числе, что особенно важно, почти половина офицерского корпуса, стала в Гражданской войне на сторону большевиков, что, вероятно, и определило их победу в этой войне. А ведь отношение большевиков к православной церкви не было для черносотенцев тайной. В чем тут дело?

Я напомню еще о том, что, согласно современным взглядам, разделяемым такими патриотами, как Кожинов, С. Кара-Мурза и другие, Октябрьский переворот был не развитием революции, а контрреволюцией, направленной против Февральской революции. Соответственно, вопреки советской пропаганде, сторону революции в Гражданской войне представляли белые, а красные – сторону контрреволюции. Вот потому-то значительная часть черносотенцев примкнула не к белым, а к красным, которые в сложившейся ситуации представлялись им меньшим злом.

Белые генералы были по большей части сторонниками не монархии, а парламентской республики, со всеми ее причиндалами, как то: демократия, права человека и пр. Большевики же, как и черносотенцы, демократию и права человека «в гробу видали». Большевистская диктатура была, на взгляд черносотенцев, в данном случае – вполне справедливый, неизмеримо ближе к милому им самодержавию, чем либерально-демократический строй. И ради этого они оказались готовы закрыть глаза на все зверства большевистской власти, в том числе – даже на гонения против православной церкви и ее служителей. Главное для них было – не позволить столкнуть Россию на «гибельный» западный путь развития.

Не удивительно, что к этой позиции черносотенцев с пониманием и одобрением отнеслись наши современники, их прямые наследники  – русские почвенники, к которым принадлежал и Вадим Кожинов. Понятно, что из большевиков милее всех им был и остается товарищ Сталин, как наиболее последовательный антизападник, пошедший, к тому же, на восстановление некоторых внешних атрибутов царской России. Но все же некоторую неуютность почвенники чувствовали из-за гонений большевиков, и Сталина в том числе, на Церковь. И потому самая почвенная, то есть самая черносотенная, часть почвенников, кучкующаяся вокруг «Нашего современника», пошла на прямую фальсификацию, сфабриковав «документы», рисующие Сталина как защитника православия.

Надо отметить, что Игорь Курляндский, разоблачивший фальсификаторов, отнюдь не выступает в качестве защитника Ленина. Напротив, он хорошо знает его иезуитские методы расправы с неугодными людьми и целыми слоями населения. Поскольку Россия была все же православной страной, Ленин предпочитал гонения на Церковь списывать на своих местных сатрапов: ну, перегнули, переусердствовали неразумные. Так была обставлена и расправа с царской семьей в Екатеринбурге, и расстрел адмирала Колчака под Иркутском.

Упоминает Курляндский и ленинское секретное письмо членам Политбюро от 19 марта 1922 года, в котором были такие «рекомендации»: «…именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы имеем 99 из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодного сопротивления… Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше: надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать... Мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр)…»

Так что беспредельный цинизм вождя мирового пролетариата Курляндскому известен, и он отнюдь не пытается вернуть нас к образу «доброго дедушки Ленина». Разоблачая приписываемое Ленину «Указание» как фальшивку, он стремится лишь полнее высветить лицо этих «завтрашних» и «нашесовременных» патриотов. Они патриоты не России, не русского народа, а некоей химеры, которая заключается в том, чтобы народ этот и дальше, Боже упаси, не жил в демократическом обществе, не пользовался правами человека и т.п. Ему, русскому народу, лучше всего живется при самодержавии или диктатуре. Ради этого можно и самого страшного в истории России гонителя православия представить его защитником, состряпать любую фальшивку.

Вот и решайте, как правильнее их называть: патриотическими фальсификаторами или фальшивыми (фальсифицированными) патриотами.

Самое пикантное: в связи с тем, что в телевизионном проекте «Имя России» Сталин длительное время занимал первое место, глава питерских коммунистов Сергей Малинкович потребовал от православной церкви… причислить Сталина к лику святых. В случае отказа он угрожает: «Если Церковь нам откажет, тогда у нее внутри проявится, не без участия патриотических сил, тенденция к обновлению, народная православная церковь, ориентированная в социальном смысле, нетерпимая в отношении роскоши и выставляемой напоказ религиозности бюрократов. Именно эта обновленная церковь канонизирует великого Сталина, что станет первым шагом к союзу национально-освободительного движения и народного православия. В конце XXI века иконы с изображением Святого Иосифа Сталина появятся в каждом православном доме».

Можно ли представить более яркое воплощение понятия «театр абсурда»?

Кстати, со времени публикации статьи Игоря Курляндского прошло около года. Из «патриотического» лагеря, насколько можно судить, никаких опровержений или разъяснений не последовало… 

И. Зайдман