Финансовый кризис

СИТУАЦИЯ НА МИРОВЫХ РЫНКАХ

Крах корпорации «Америка»

Банкротство самых легендарных инвестиционных банков Америки. Сокращение капитализации фондового рынка на триллион долларов с лишним за один день. Американским налогоплательщикам выставлен счет на 700 млрд. долларов. Более колоссальный крах Уолл-стрит, пожалуй, невозможен. Американцы вопрошают, почему они обязаны выкладывать столь невообразимые суммы за спасение экономики. Но мало кто говорит о менее осязаемых, но в потенциале намного более громадных убытках Соединенных Штатов – ущербе для бренда «Америка» в результате финансового кризиса.

Идеи – это одна из главных статей нашего экспорта, а с начала 1980-х годов, когда на президентских выборах победил Рональд Рейган, на мировом уровне доминировали две идеи, американские по своей сути. Первая – это определенная концепция капитализма, гласившая, что двигателем экономического роста являются невысокие налоги, мягкие регулятивные механизмы и ограниченная по сравнению с прежними временами роль правительства. Рейганизм обратил вспять тенденцию ко все большему наращиванию мощи правительства, которая существовала последние 100 лет. Отказ от регулирования стал девизом современности не только в США, но и по всему миру.

Вторая великая идея состояла в том, что Америка поощряет по всему миру либеральную демократию, которая считалась лучшим путем к более благополучной и открытой международной архитектуре. Мощь и влиятельность Америки опирались не только на наши танки и доллары, но и на тот факт, что большинство жителей планеты позитивно оценивало американскую форму самоуправления и желало преобразить собственные общества по той же модели. Политолог Джозеф Най назвал это явление нашей «мягкой силой».

В 2002-2007 годах, пока мир переживал период беспрецедентного экономического роста, можно было, не задумываясь, игнорировать европейских социалистов и латиноамериканских популистов, которые осуждающе называли экономическую модель США «ковбойским капитализмом». Но ныне локомотив этого экономического рывка – американская экономика – сошел под откос и рискует утащить за собой в пропасть весь остальной мир. Виновата в этом американская модель: твердя мантру «правительство должно реже вмешиваться», Вашингтон не смог правильно регулировать финансовый сектор и позволил ему нанести колоссальный вред остальным секторам общества.

Как отметили многие комментаторы, крах Уолл-стрит – это веха, знаменующая конец эпохи Рейгана. Большие идеи рождаются в контексте определенной исторической эпохи. Им редко удается пережить кардинальные перемены в обстановке. Вот почему в политической жизни доминирование левых и господство правых обычно сменяют друг друга циклически, на памяти одного поколения.

Для своего времени рейганизм (или тэтчеризм – его британская разновидность) подходил отлично. Со времен «Нового курса» Франклина Рузвельта в 1930-е годы государственные аппараты по всему миру неуклонно разрастались и разрастались. К 1970-м годам крупные «государства благосостояния» и экономические системы, скованные бюрократическими ограничениями, доказали свою огромную дисфункциональность. Благодаря революции, которую осуществили Рейган и Тэтчер, стало проще нанимать и увольнять работников, что причинило людям огромные страдания в условиях сокращения или полного упразднения производства в традиционных отраслях. Но одновременно это подготовило почву для почти тридцати лет экономического роста и возникновения новых секторов типа информационных технологий и генной инженерии.

В международных отношениях рейгановская революция породила «Вашингтонский консенсус», на основе которого Вашингтон и институты, находящиеся под его влиянием, – например, МВФ и Всемирный банк – побуждали развивающиеся страны открывать доступ к их экономике. Хотя популисты типа Уго Чавеса регулярно клянут Вашингтонский консенсус, он успешно смягчил негативные последствия кризиса вокруг латиноамериканских долгов в начале 1980-х, когда страны типа Аргентины и Бразилии страдали от гиперинфляции. Сходная рыночная политика сделала Китай и Индию теми экономическими колоссами, которыми они являются сегодня. А если кому-то требовались дополнительные доказательства, они могли перевести свой взгляд на самые вопиющие примеры большой роли государства в мире – центральное планирование в экономике бывшего СССР и других государств коммунистического блока. К 1970-м они буквально по всем статьям отстали от своих капиталистических соперников. Их крах после падения Берлинской стены подтвердил, что это тупиковая ветвь исторической эволюции.

Как и все движения, преобразующие общество, рейгановская революция сбилась с дороги, так как для многих сторонников она сделалась непогрешимой идеологией, а не прагматичным ответом на крайности государства благосостояния. Две идеи получили сакральный статус: «налоговые льготы себя окупят» и «финансовые рынки могут саморегулироваться».

Кто бы ни победил на президентских выборах через месяц, американская и мировая политика начнет вступать в новый цикл своего развития. Среди населения зреет горячее недовольство, поскольку крах Уолл-стрит захватывает и рядовых американцев с Мейн-стрит. Все популярнее становится мнение, что во многих секторах экономики необходимо заново ввести регулирование.

На мировой арене США уже не будут играть роль гегемона, которая была им свойственна до самого последнего времени. У Америки будет меньше возможностей задавать тон в глобальной экономике посредством торговых соглашений, МВФ и Всемирного банка, а также распределения наших финансовых ресурсов. Кроме того, во многих регионах мира американские идеи, советы и даже помощь будут приветствоваться меньше, чем теперь.

Влияние Америки можно восстановить, и в конце концов оно будет восстановлено. Поскольку экономический спад, вероятно, захватит весь мир, еще неясно, сложится ли судьба китайской или российской моделей заметно лучше, чем американской. В 1930-е и в 1970-е годы США уже возрождались после серьезных потрясений благодаря адаптивности нашей системы и предприимчивости нашего народа.

Однако, чтобы возродиться вновь, нам необходима способность осуществить ряд кардинальных перемен. Прежде всего надо освободиться от смирительной рубашки рейгановских времен, которая сковывает систему налогообложения и регуляторы. Разумеется, при осуществлении этих преобразований существует опасность, что коррекция окажется слишком рьяной. Строгий надзор над финансовыми институтами необходим, но неясно, насколько он нужен в других секторах экономики. Свобода торговли остается мощным двигателем экономического роста, а также инструментом американской дипломатии.

Теперь за пределами Америки мало кто будет прислушиваться к нашим советам. И все же многим будет полезно перенять некоторые аспекты модели Рейгана. Разумеется, я имею в виду не дерегулирование финансового рынка. Но в континентальной Европе работники до сих пор наслаждаются длинными отпусками, короткими рабочими неделями, гарантиями от увольнения и другими льготами, которые снижают производительность их труда и в финансовом плане окажутся просто не по карману.

Революция Рейгана покончила с полувековым господством либералов и демократов в американской политической жизни и создала простор для разнообразных подходов к проблемам своего времени. Но с течением лет былые свежие идеи закостенели, сделались замшелыми догмами… Американскую демократию ожидает напряженная работа.

Фрэнсис Фукуяма,

профессор Школы углубленных международных исследований при университете Джона Гопкинса,

Newsweek, 10.10.2008

Гордон все делает правильно

Гордон Браун спас мировую финансовую систему, утверждает лауреат Нобелевской премии по экономике

Ладно, утверждение преждевременное – нам до сих пор неизвестны точные очертания запланированных мер по спасению экономики в Европе или, в данном случае, в США. Стоит ли говорить, что нет уверенности в действенности этих мер. Зато мы знаем, что Браун и Алистер Дарлинг, канцлер казначейства Великобритании (аналог нашего министра финансов) определили характер спасательных мер по всему миру, и другие процветающие страны начали повторять за ними.

Неожиданное развитие событий. Ведь, когда речь заходит о мировой экономике, британское правительство по большей части выступает в роли младшего партнера. Действительно, Лондон – один из крупнейших в мире финансовых центров, но британская экономика куда меньше американской, а британский Центробанк не обладает и толикой того влияния, каким наделены Федеральный резерв США или Европейский Центробанк. Поэтому и не ожидаешь увидеть Великобританию в роли лидера.

Однако правительство Брауна продемонстрировало стремление трезво размышлять о финансовом кризисе и быстро действовать в соответствии со своими выводами. Такую комбинацию трезвости и решительности не удалось воспроизвести ни одному другому западному правительству, и меньше всех это удалось американскому.

Какова природа кризиса? Тонкости могут быть безумно запутанными, но основная канва очень проста. Взрыв пузыря на рынке недвижимости повлек за собой крупные убытки всех тех, кто приобрел активы, обеспеченные платежами по ипотеке. В результате этих потерь многие финансовые учреждения слишком сильно залезли в долги, и у них осталось недостаточно капиталов для предоставления потребных экономике кредитов. Проблемные финансовые учреждения предприняли попытку расплатиться по долгам и нарастить капитал, распродавая активы, но в результате цены на них поползли вниз, из-за чего их капитал еще больше сократился.

Что можно сделать, чтобы остановить кризис? В таком случае естественно (и такое решение использовалось во время многочисленных финансовых кризисов в прошлом) подойти к проблеме недостаточности финансовой ликвидности, выделив дополнительные капиталы банкам из правительственных денег в обмен на долю собственности. За такого рода временную частичную национализацию, часто называемую «вливанием капитала», в качестве антикризисной меры высказываются многие экономисты, – и от некоторых источников стало известно, что такое решение неофициально поддержал и Бен Бернаке, глава Федерального резерва США.

Но, когда министр финансов США Генри Полсон представлял свой план спасения экономики стоимостью в 700 млрд. долларов, он отверг этот очевидный путь. Вместо этого он призвал правительство скупать «токсичные» ценные бумаги, обеспеченные ипотекой. При этом министр финансов основывался на теории, что... на самом деле, так никто и не понял, в чем состоит его теория.

А правительство Великобритании тем временем зрило прямо в корень проблемы и с потрясающей оперативностью принялось за ее решение. В среду чиновники из правительства Брауна обнародовали план массированного вливания капитала в британские банки, подкрепленный гарантиями по банковским долгам, которые должны были снова запустить критичный для финансовой системы механизм межбанковского кредитования. Первый крупный транш был проведен уже в понедельник – через пять дней после обнародования плана.

В воскресенье, на специальном европейском саммите ведущие экономические державы континентальной Европы фактически заявили о готовности следовать за Великобританией, выделяя банкам миллиарды долларов и одновременно давая гарантии по их долгам. И – что бы вы думали! – Полсон (похоже, впустую потратив несколько драгоценных недель времени) тоже поменял свой курс и теперь планирует скупать не безнадежные ипотечные бумаги, а акции (при этом все равно двигаясь до ужаса медленно).

Трудно отделаться от ощущения, что первоначальная реакция Полсона была искажена идеологическими соображениями. Нужно помнить, что он работает в администрации, чью философию управления можно выразить в формуле «частное – хорошо, государственное – плохо». Наверное, в этом свете трудно было примириться с необходимостью частично передать финансовый сектор в собственность государства.

Впрочем, к счастью для мировой экономики Гордон Браун и его чиновники делают как раз то, что нужно. И они, возможно, указали нам путь выхода из этого кризиса.

Пол Кругман,

профессор Принстонского университета, Нобелевской лауреат 2008 г. по экономике,

The New York Times, 14 октября 2008 г.

Америка останется сверхдержавой

Почти в унисон министр финансов Германии, премьер-министр России и президент Ирана предсказывают конец «гегемонии» США – финансовой и прочей. Газета «The New York Times» поддержала их статьей «Держава, которая может стать не такой уж супер». Немецкий «Der Spiegel» грозит нам «Концом спеси». Колумнист «Guardian» Джон Грей видит «Трудный момент утраты Америкой своей мощи».

Большая часть этого произносится или пишется с плохо скрываемой радостью. Но, если вода дошла Гулливеру до пояса, это значит, что лилипуты уже на 10 футов под водой. До вчерашнего резкого подъема индекс Dow упал на 25% за три месяца. Но это означает куда лучшие показатели, чем на большинстве крупных биржевых площадок за рубежом, включая XETRADAX в Германии (упал на 28%), Shanghai в Китае (упал на 30%), NIKK225 в Японии (минус 37%), BOVESPA в Бразилии (минус 41%) и RTSI в России (минус 61%). Этот контраст полезно использовать и для демонстрации того, что экономические потери Америки ни для кого не оборачиваются выигрышем.

С другой стороны, мировой экономический кризис не обязательно противоречит американским интересам. Стремительно падает политический рейтинг Уго Чавеса по мере того, как цены на нефть сползли ниже отметки в 80 долларов, где теперь они неуверенно колеблются. Схожую логику, возможно, при более низких ценах можно будет применить к нефтяным диктатурам в Москве и Тегеране. Также похоже, что Россия потратит свои резервы в 550 млрд. долларов быстрее, чем ожидалось, и это можно считать заслуженным возмездием за грузинскую авантюру.

Кроме того, не все так уж плохо в США, если говорить о способности страны финансировать план по спасению страны из кризиса. Принятый в прошлом месяце антикризисный пакет стоимостью в 700 млрд. долларов кажется невероятно большим, но он равен всего лишь 5% валового внутреннего продукта США. Сравните это с немецкими затратами на выход из кризиса от 400 млрд. долларов до 536 млрд. (от 12% до 16% ВВП) и британским планом стоимостью в 835 млрд. долларов (30%).

Конечно же, может потребоваться значительно больше, чем 700 млрд. долларов, чтобы почистить авгиевы конюшни. Но тут помогает то, что соотношение правительственного долга к ВВП в США составляет всего 62%. В еврозоне эта цифра равна 75%, в Японии – 180%.

Также поможет то, что США продолжает получать крупнейший в мире приток прямых иностранных инвестиций. Страна занимает третье место в мире (после Сингапура и Новой Зеландии) по легкости ведения бизнеса, согласно данным Всемирного банка, а ее демографические показатели не стремятся вниз, как в ЕС, России, Японии и Китае.

Если следующая администрация проявит мудрость, она сделает все, чтобы помочь рынкам очиститься, дать рецессии идти своим путем и не трогать финансовую систему, так замечательно служившую нам. Если администрация будет неумна, она начнет многолетний социальный эксперимент. Но в любом случае Соединенные Штаты вернут себе свою экономическую мощь и свое место в мире.

Брет Стивенс,

«The Wall Street Journal», 15 октября 2008 г.

Путин реализует «план Полсона-Буша» 

Поздно вечером в понедельник из-за океана пришло известие о том, что конгресс США отклонил законопроект администрации Буша о выделении 700 миллиардов долларов на чистку американской финансовой системы от «нехороших», обесцененных активов путем их скупки государством.

По случайному (или неслучайному?) стечению обстоятельств за несколько часов до эпохального голосования в конгрессе премьер-министр Путин озвучил дополнительные меры по финансовому оздоровлению российской экономики, внешне практически не отличающиеся от предложений его американских коллег. В обоих случаях предполагается истратить много-много денег. Разница лишь в размерах затрат, а также в том, что если в США президент не имеет права потратить ни цента без санкции конгресса, то в России премьер не обращает на подобные пустяки ни малейшего внимания.

Мировой финансовый кризис начался, как известно, с американского ипотечного кризиса. Выражаясь словами булгаковского Воланда, американцев «испортил квартирный вопрос». В США уже много лет действует программа «Доступное жилье», регулируемая множеством федеральных законов. В частности, один из них – «О коммунальных реинвестициях», принятый еще в 1977 году, – обязывает банки предоставлять ипотечные кредиты практически всем желающим, особенно жителям отсталых и бедных районов. Кредиты буквально навязывались в соответствии с правительственными указаниями. Очевидец рассказывает: «Едешь на машине, висят плакаты: „У вас плохая кредитная история? Ерунда! У вас личные долги? Не проблема! У вас персональное банкротство? Все равно звоните нам, и мы поможем вам с получением кредита на покупку дома!“»

Таким способом было роздано немереное количество ипотечных кредитов. И понятно, что их с радостью взяли люди, которые заведомо не могли их отдать. А кто откажется? В итоге ипотечного бума оказалось, что безнадежных долгов накопилось около четверти от всех ипотечных кредитов – приблизительно на 700 миллиардов. Но долговые обязательства продаются, перепродаются, страхуются, превращаясь в разного рода ценные бумаги, обращающиеся на финансовом рынке. Поскольку эти бумаги сейчас ничего не стоят, возник так называемый кризис ликвидности.

Александр Фролов,

ведущий научный сотрудник Центра по исследованию проблем мира ИМЭМО РАН, доктор политических наук,

Contr-tv.ru, 17 октября 2008 г.