Россия: возможные перспективы
УЙТИ НЕЛЬЗЯ ОСТАТЬСЯ
Процесс
Сначала об общем впечатлении о состоянии умов российской политической «элиты», сложившимся у меня после возвращения из продолжительной зарубежной командировки. В личном общении узнаешь много такого, что не прочтешь ни в каких статьях и докладах.
«Элиты» успокоились и пришли к убеждению, что социальные бунты им не угрожают. Где-то подкинут денег, где-то припугнут ОМОНом, где-то убьют слишком настырного журналиста или рабочего активиста.
О перспективах или, вернее, бесперспективности построенной ими воровской экономики абрамовичей-тимченок-чемезовых иллюзий ни у кого из них нет. Вся антикризисная деятельность мыслится исключительно в контексте удержания власти и собственности на ближайшие годы.
Кремлевские «партия крови» и «партия бабла», стоявшие в декабре-январе, судя по памфлетам их пламенных публицистов, на грани лобового столкновения, пришли к трезвому выводу, что либо они останутся у власти вместе, либо они потеряют ее вместе. Уже никто не посылает «гитлереныша» в Краснокаменск, а все больше заседают в президентских советах и рассуждают о достоинствах «тандемократии».
Единственным облачком, диссонирующим с этим благостным кремлевским консенсусом, остается второй процесс Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Он задуман был путинско-сечинской организованной группировкой (ПСОГ) в разгар внутрикремлевского кризиса как инструмент публичного унижения «наследника», вокруг тени которого пытается кучковаться «партия бабла», демонстрации ему и его потенциальным сторонникам их заслуженного места у кремлевской параши. Сегодня ПСОГ уже не нуждается в таких сильных и рискованных средствах («партия бабла» приняла ритуальную позу покорности), но процесс продолжает жить своей собственной жизнью.
Я побывал на нем. Оба обвиняемых, еще сравнительно молодые люди, сильно поседели и постарели за эти шесть лет. Русская тюрьма никому не прибавляет здоровья. Но они абсолютно не сломлены и находятся в прекрасной интеллектуальной и эмоциональной форме. Их вывели на открытый показательный политический процесс. Они приняли этот вызов и ведут политический бой, размазывая по стенке прокуроров Шохина и Лахтина, издеваясь над нелепым и юридически абсурдным обвинением (физическая кража головным офисом «ЮКОСа» у своих дочерних компаний всей произведенной ими нефти).
Предварительное слушание было выиграно обвиняемыми за явным преимуществом, и, судя по жалкому и косноязычному блеянию прокуроров, общая картина не изменится и на следующих стадиях процесса.
Принимать решение будет судья Виктор Данилкин. Пресса отмечает, что он отказывает в большинстве формальных ходатайств защиты. Но он делает нечто намного более важное для обеспечения подлинной состязательности процесса. Он дает Ходорковскому и Лебедеву полную свободу высказываться, не ограничивая их ни по времени, ни по тематике поднимаемых ими юридических, экономических и политических вопросов. На мой взгляд, судья Данилкин ведет слушание дела беспристрастно, объективно и профессионально.
Но именно такого хода процесса никак не ожидали привыкшие к полной безнаказанности прокуроры. Они чувствуют себя явно не в своей тарелке, когда под смех и аплодисменты зала на глазах российских и мировых СМИ обвиняемые и защита камня на камне не оставляют от их заготовленных фальшивок.
«Мы так не договаривались!» – отчетливо читается в их растерянных и затравленных взглядах. Страшное подозрение на наших глазах охватывает орденоносца Шохина. А что если с каждым новым заседанием суда он все больше превращается в использованный властью гондон?
Обязательно зайду на процесс на следующей неделе посмотреть на то, что останется от г-на Шохина.
Андрей Пионтковский,
Грани.ру, 09 апреля
Сто дней до указа
Путин уходит. Это – не гипотеза, не предположение, не заклинание, даже не молитва перед обедом. Это – закон природы. Весна сменяет зиму, вода закипает при ста градусах, Земля вращается вокруг Солнца, а Путин уходит. Ему уже выписан обходной лист, который постепенно на наших глазах начинает заполняться. Вокруг него уже образовываются пустоты. Вертикаль, которая до недавнего времени казалась монолитной и незыблемой, осыпается по краям, подгнивает изнутри. Бреши возникают повсеместно, латать их некому и некогда.
Вот два вице-премьера уже фактически публично демонстрируют лютую ненависть друг к другу. (Рассказывают, что подчиненные Сечина и Шувалова подрались в лифте Белого дома). Вот чиновники, отвечающие за борьбу с экономическим кризисом, высказывают диаметрально противоположные оценки и прогнозы. Вот вроде бы ручной Зюганов с подачи силовиков резко критикует политику партии и правительства. Вот влиятельные региональные лидеры публично выказывают недовольство федеральным центром. Вот известный режиссер, член «Единой России», на презентации своего нового фильма заявляет, что мы живем в «тоталитарной стране» и теперь «катимся в жопу». Вот верный местоблюститель (или уже не очень верный?) дает интервью действительно оппозиционной, антипутинской газете. И даже не важно, что он при этом говорит. Важен сам факт. Впрочем, и говорит он немало. Чего один пассаж про Сочи стоит? Мы и раньше понимали: если Немцова зарегистрировали и не сняли на старте, значит, кому-то весьма влиятельному важно, чтобы он там воевал, кто-то заинтересован в том, чтобы начать ворошить улей. Теперь мы знаем, кто этот тайный поклонник талантов Бориса Ефимовича. «…В Сочи идет полноценная политическая схватка, – говорит Медведев, – И хорошо, что в ней участвуют разные политические силы. На мой взгляд, многие муниципальные выборы грешат однообразием, людям не из кого выбирать, им неинтересно… Но в целом считаю: для демократии такие яркие кампании – это хорошо».
Сразу хочется крикнуть: «Да, Дмитрий Анатольевич!!! Нам не из кого выбирать!!! Нам неинтересно!!! И такие кампании, как в Сочи, несомненно, хороши для демократии. Вы бы еще Ткачева уволили, вообще было бы замечательно».
Ну да, для демократии честные, открытые, конкурентные выборы в Сочи (правда, такими там пока и не пахнет), конечно, хорошо. И не только, кстати, в Сочи. Вы, Дмитрий Анатольевич, будете смеяться, но такие, как вы описываете, выборы в принципе хороши для демократии. Везде. Есть даже целые страны, где других и не бывает…
Но для Путина-то это совсем плохо. Для него олимпийский Сочи – проект не просто имиджевый. Важнейший, судьбоносный проект. И абсолютно прав Каспаров – в данном случае Немцов схватился не с тухлым и никому не известным бывшим мэром Анапы Пахомовым и даже не со всей «Единой Россией». Это все – витринные манекены, муляжи. У него в Сочи один оппонент. И зовут его – Владимир Путин. И чем больше Немцова в Сочи, тем меньше становится Путина. Если Немцов вдруг победит, от Путина вовсе ничего не останется. Лужица на асфальте.
Путин, конечно, понимает, что он уходит. Что удача от него отвернулась. Только поделать уже ничего не может. Точка невозврата пройдена. А даже если не пройдена, возвращаться ему все равно некуда.
Игроки знают – можно часами раз за разом прикупать к восемнадцати даму. Важно только не прозевать момент, когда фарт закончится. Путин прозевал. Что называется «вовремя не соскочил». Пока еще был в плюсе. И теперь у него перебор за перебором. И уже совсем скоро те, кто сидят напротив, произнесут сакраментальное: «Хотите продолжить, Владимир Владимирович?... Тогда рассчитайтесь, пожалуйста… Рассчитайтесь за Беслан, за Норд-Ост, за ЮКОС, за убитых журналистов, за Чечню, за „Гунвор“, за „Сургутнефтегаз“, за Газпром, за украденные выборы, за „Единую Россию“… за все, что вы сделали со страной за эти годы… У нас тут еще длинный список. Вам его сразу весь зачитать?»
Александр Рыклин,
«Ежедневный журнал», 16 апреля
Помоги уйти
Очень хотелось бы руками, ногами и зубами подписаться под статьей Рыклина, приехать в «ЕЖ», попросить у девчонок чаю и, нервно поглядывая на часы, уже ждать, когда всё это произойдет. Напоминая себе детишек из хулиганистого класса, когда они наблюдают за училкой – вот, в окно поглядела, прическу поправила, сейчас уйдет из класса.
Боюсь, все не так радостно, и переменка нам не светит. Потому что эта власть взрастила систему, в которой «те, кто напротив… Путина», ровно настолько напротив, насколько им это разрешили. Ну, Вы не всерьез же предполагаете, Саша, что хоть кто-то из кремлевских ребят будет отвечать на запросы общества – всех слоев общества? И как раз, по-моему, наоборот – только по уходе из вертикали строители оной и могут опасаться всех перечисленных Вами вопросов. А пока за стенкой – он же бронзовый, кто ж его посадит. Мы с Вами в презренном меньшинстве. Более того, те, кто требует отставки, выходя сегодня на стихийные уличные акции, требуют этой отставки не по совокупности содеянного Кремлем, а за конкретные действия против привычного уже – за годы нефтяной манны – благоденствия. Ведь пока ничего не завоевано, но, поверьте, главное достижение восьми лет путины – стопроцентное разобщение. И в условиях этого разобщения сделать что-либо чудовищно трудно. Потому что по стратегии нужно бы бегом бежать на акцию несогласия на ближайший угол в Москве в тот момент, когда кто-то сделал это во Владивостоке. У нас это физически не получается, по себе скажу точно. И Вы это знаете. Если вчера странная аморфная масса, именуемая российским обществом, сыто отрыгивала и вяло махала рукой в поддержку тезиса «мы непобедимые и легендарные», то сегодня тоже очень вяло – в масштабе страны – говорит себе и окружающим: ну и дерьмо вы все там, во власти… А потом еще добавляет: да и мы – дерьмо, и журналюги бессовестные, и менты – козлы… Лошади-предатели… бабочки – дуры дурами.
Выборы в регионах подтасовывали – физически, своими руками – граждане России.
И есть ведь у человека печальная психологическая особенность – искать себе оправдание в тот момент, когда паскудство какое-то делаешь. Всем – детей кормить надо. И каждый конкретный, живя не на облаке, понимает, что всё меньше времени до прибытия фирменного российского поезда «Полный Звездец» на каждый конкретный путь. И кто-то честно пытается лечь на рельсы перед этим поездом, а вероятность другого исхода – только если все лягут.
В одной из своих книг Валерия Новодворская описывает, как начальник отделения милиции говорит ей: «Что это за митинги! Если вы выведете 50 000, мы будем тихо стоять в оцеплении, если 200 000 – я вообще прикажу своим ребятам не выходить из отделения, а если вы выведете миллион, я сниму форму и сам к вам присоединюсь». Я все понимаю, и ждать миллиона можно ровно до морковкина заговения, и полно людей – мы с Вами с ними знакомы – которые сами себе сказали, что не будут ждать, а будут действовать. Кто-то и впрямь на рельсы ложится, идет на выборы, подставляет лицо под кулак наемника, кто-то сам себе объясняет, что может «развалить изнутри вражью силу», и – вступает в ее ряды. Кто-то ждет как фишка ляжет. Нам бы с Вами придумать некое волшебное слово, дабы ждущих – подстегнуть. А сказать его – где? А как сделать, чтобы каждое недовольство прокатывалось по стране, собирая всех – недовольных? И в этой мантре «уже уходит» – в ней заложена некая возможность успокоения, мол, нечего трясти это дерево, онo и так на ладан дышит.
Твердить заклинание – «он уходит, уходит» – не значит приближать события, а значит – в какой-то мере освобождать себя от необходимости дело делать. И еще – они, те, кто напротив, как Вы выражаетесь, нас, никогда ничего не отдадут сами. Пока что – отобрать – мы не потянем. И, боюсь, вбивать в сознание нужно – не «уже уходит», а – «помоги ему уйти».
Нателла Болтянская
«Ежедневный журнал», 20 апреля
Самоубийство не состоится
Александр Рыклин категорически пишет – «Путин уйдет!». Похоже на самозавод или крики болельщика «Рос-си-я! Шай-бу!!». Но предположения Рыклина – просто такая слишком эмоциональная интерпретация очевидного факта: Медведев «вдруг» перешел в либеральное наступление.
Интервью «Новой». Общение «с нашим Гайд-парком». Сейчас выступит на НТВ. И дело понятно не в числе речей – их всегда было с излишком. Дело в том, что в них «вдруг» появился довольно определенный политический вектор. Это заметно даже в беззубом интервью «Новой», где мелькнуло – Рыклин на это справедливо обратил внимание – интересное признание насчет выборов в Сочи. Вполне невинно – Медведеву «просто нравится», что там «острая, зрелищная борьба». Немцов выборы проиграет, но проигрыш, видимо, будет почетным, скорее окрыляющим – с большим числом голосов и т.д.
На ТВ «вдруг» прошли какие-то дискуссии «ЕР» и «СР». Дискуссии прошлогоднего снега с прошлогодними листьями, понятно… Но – сам факт дискуссий с заранее (как будто!) не отрепетированным итогом.
Ну, и, может, самое горячее – отчеты чиновников о доходах. Никто как-то не обратил внимания, «и так все знали», ничего нового не услыхали. Так ведь, господа, не в том суть, что «и так все известно», а в том, что названо. Про номенклатурные «привилегии» в 1980-х тоже все знали… в принципе. А как стали СМИ сообщать, так вскипел наш разум возмущенный: «у них денег куры не клюют, ну а нам – на водку не хватает!». Сведения о многомиллионнодолларовых квартирах и семейных доходах тысяч хозяев России (причем это – часть, которую невозможно скрыть) – информационный бензин эпохи кризиса. Он разлит. И стоит уронить ТВ-спичку…
Так что при некоторой ажитации Рыклина определенные основания у его гипотезы можно найти.
Но еще больше оснований у гипотезы Александра Гольца! Напомню ее своими словами: авторитарный режим «с человеческим лицом» устоять не может. Согласен с ним: Вертикаль должна быть механической. Тогда — хоть ржавая, хоть кривая – но простоит долго. Но очеловеченная Вертикаль скоро устанет и «сложится внутрь».
Истина конкретна: если вообразить, что «уйдут Путина», власть Медведева не устоит. Вертикаль, из которой вынут Путин – примерно как Советская власть после отмены 6-й статьи Конституции…
Корпорация «едино-чекистская Россия» может как угодно грызться внутри себя, но отлично понимает, что стоит ей расколоться перед внешним напором – и она развалится, все гарантии собственности летят в тартарары, начнется новый великий передел, переприватизация собственности-власти.
Да, не стоит их демонизировать: правящие медведи трусливы, бестолковы, жира много, мышц мало, молодец против овец – против молодца сам овца… Но где же эти «молодцы»? Что-то их незаметно. Как ни трухлявы косолапые, а все же маленькие либеральные ежи едва ли их задолбают! Так что же это за группа, способная противостоять медведям? Личное узкое окружение Медведева, что ли? Правящая номенклатура в лобовом столкновении «Путин-Медведев» в большинстве своем очевидно выбрала бы Путина – «гарантом» для них является все-таки он.
Но гораздо важнее другое. Сама возможность такого противостояния, такой лобовой сшибки – главный кошмар элиты. Все они отлично знают: победителей в этом столкновении не было бы, как в войне России с США. Неприемлемый ущерб гарантирован обеим сторонам, попросту говоря – и «путинцы» и «медведевцы» при столкновении теряют власть-собственность. Поэтому главный классовый интерес правящего класса – категорически исключить саму возможность драки. Публичное столкновение – не «смерти подобно», а сама эта смерть и есть.
И кто-кто, а Медведев это понимает лучше всех. Что для него значило бы «снять Путина»? Медведев разумеется знает, что в этом случае он пилит сук, на котором сидит. «Новые революционеры» невесть откуда появятся, конечно, набегут бороться с номенклатурой. Но что от них радости? Они «используют» Медведева как таран против власти – и «сольют», как только Вертикаль будет сокрушена.
Только ведь и это – полбеды. Настоящая беда совсем иная. В ходе острой публично-политической борьбы на сцену с галерки вывалятся «массы» – а что с ними делать, никто (включая их самих) не представляет. Тут самое страшное для кабинетных политиков – стихия… То, к чему, очевидно, меньше всего готов Медведев, его окружение, да, честно говоря, и все российские политики.
Не стоит преувеличивать значение последних «дрожаний левой икры». Никто во власти на самоубийство не пойдет – даже ради тусовочных аплодисментов. Не только не будет открытого раскола правящего класса и взаимоаннигиляции, но не ждите даже существенного расширения трещинки свободы в основании Вертикали.
Борис Суварин,
«Ежедневный журнал», 20 апреля
Итоги недели.
Путинизм с человеческим лицом?
15 апреля имеет некоторые шансы стать исторической датой. И вовсе не из-за того, что это – день рождения Аллы Пугачевой.
Утром – интервью российского президента «Новой газете». Той самой, где Анна Политковская печатала свои статьи, которые предшественник Дмитрия Медведева назвал «наносившими урон государству». Именно этой газете, чьих журналистов убивают и избивают, дает Медведев свое первое интервью российской печати. Сам-то текст так себе – на конкретные и жесткие вопросы даны вполне обтекаемые ответы. Правда, выяснилось, что Дмитрию Анатольевичу нравится, что выборы мэра Сочи обернулись полноценной политической борьбой.
Государственные телеканалы какой-то путанной, испуганной скороговоркой сообщили о заседании президентского совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. В интервью «Новой» Медведев сказал, что ожидает интересного и жесткого разговора. Похоже, теленачальникам разговор показался излишне жестким: правозащитников в новостях не цитировали. Только глубокой ночью на президентском сайте появилась полная стенограмма заседания («Коммерсант» утверждает, что это произошло по прямому указанию президента).
Bесьма любопытное чтение. Надо сказать, что члены Совета были предельно откровенны, описывая сиятельному собеседнику ситуацию в стране. «Граждане в большей степени представляют правоохранительные органы не как элементы защиты, а как одну из угроз для граждан, в большей степени как угрозу» (Элла Памфилова). «Сложились вполне определенные методы бюрократического руководства, которые практически лишают суды и судебную власть внутри самой системы ее суверенитета, и это достигает таких размеров, что… превращается в проблему национальной безопасности» (Тамара Морщакова). Людмила Алексеева ясно и аргументировано говорила о том, что российская власть фактически отняла у народа право на демонстрации и собрания. Алексей Симонов требовал: «Надо принимать меры по изменению климата в стране, где инакомыслие и гражданская активность приравниваются правоохранительными органами к преступлению против государства».
Надо сказать, что Путин никогда не допускал ситуации, когда он был бы вынужден выслушивать столь жесткие оценки существующего режима.
Еще любопытнее была реакция Медведева. Вот что он сказал о путинском законе о неправительственных организациях. «В результате его применения у значительной части чиновников, что, на мой взгляд, просто опасно, возникло ощущение, что любые неправительственные организации – это враги государства, с которыми нужно бороться, чтобы через них не просочилась какая-нибудь зараза, которая подорвет устои нашего строя». О запретах митингов и демонстраций. «Скорее всего, все-таки речь идет о внутренней мотивации, о страхе, который присутствует у тех или иных людей, которые принимают решение. А страха-то быть не должно, должна быть осторожность не поставить под угрозу жизнь, стабильность, безопасность людей, которые хотят собраться и что-то сказать власти. Основная проблема заключается именно в мотивации и в сигналах, которые посылаются от центральной власти».
Так как же расшифровать сигналы, посылаемые из Кремля? Более-менее понятно, что в обстановке полномасштабного структурного кризиса российская власть страшится оказаться один на один с обуренным ею народом. Разговор может оказаться болезненным – как в переносном, так и в самом что ни на есть прямом смысле. Тут самое время вспомнить о правозащитниках, оппозиционной прессе – то есть тех, кто способен канализировать протест в цивилизованное русло. И посему решено слегка отпустить вожжи. Главный вопрос: принято это решение обоими «царями» или это первый самостоятельный политический шаг Дмитрия Медведева. Идет ли речь лишь о тактическом маневре, чтобы пережить тяжелые времена? Или это очередная попытка придать российской властной вертикали человеческое лицо? (Замечу в скобках, что по странному стечению обстоятельств это самое лицо требуется российской власти ровно в тот момент, когда у нее кончаются деньги).
Если речь не идет о консенсусном решении Путина и Медведева, то в ближайшем времени мы станем свидетелями яростной схватки между кланами чиновников. В то же время, какова бы ни была логика «оттепели», она неизбежно обернется разложением вертикали власти. Ведь у высших начальников нет иных каналов связи с полуторамиллионным чиновничьим классом, кроме существующих СМИ. Российский бюрократ, как и простой смертный, пытается прочитать скрытые сигналы власти. Путин был вполне понятен, он публично лгал и лицемерил, но намерения его всякий раз были очевидны. Путин тоже говорил, что не намерен вмешиваться в процесс. Но тогда всем было ясно, что он лжет. Теперь же, когда Медведев принимает в Кремле откровенных критиков путинского режима, такого ясного понимания у чиновников нет. И в критической ситуации дезориентированный бюрократ поведет себя, как обычно – спрячется, постарается избежать любых решений. И это может создать новую ситуацию.
Авторитарная вертикаль власти может существовать только в присущей ей системе ценностей и взаимоотношений. Попытка (даже словесная) гуманизировать ее рано или поздно ведет к развалу власти.
Александр Гольц,
«Ежедневный журнал», 17 апреля
Шуты кремлевские
15 апреля, точно в соответствии с кремлевским графиком, строители и эксплуатационники вертикали власти провели очередное успешное мероприятие – встречу с правозащитниками, кооптированными в президентский Совет по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. Встреча была успешной, потому что:
а) показала всему миру правозащитные черты как бы человеческого лица нынешней российской власти;
б) показала российскому обществу, что даже родовые враги авторитарной власти – правозащитники – очень даже успешно встраиваются в вертикаль власти;
в) дала возможность правозащитникам растаять в экстазе любви и благодарности к президенту Медведеву;
г) дала Медведеву редкую возможность выглядеть человеком широких взглядов с большим политическим будущим.
Правозащитники… говорили легко, убедительно и проникновенно, поскольку повторено это было уже десятки, если не сотни раз, и не выучить наболевшее было просто невозможно. Говорили, среди прочего, и вполне правильные вещи.
Медведев не удивлялся. Трудно себе представить, что он всего этого не знает или не может при желании узнать; что он обделен подобной информацией или не имеет к ней доступа. Тогда в чем смысл бесконечного повторения очевидных политических истин президенту, который все понимает, но ничего не делает? В чем смысл таких встреч, кроме рекламного, когда президент в заботе о своем демократическом имидже демонстрирует свою близость к обществу, а пригретые государством правозащитники – свою близость к власти? На самом деле, помимо рекламного смысла существует еще и традиция. Очень старая – традиция шутовства. Монархи дозволяли своим шутам говорить то, что они не могли услышать от других своих приближенных.
Сейчас уже нет нужды использовать придворных шутов как источник информации, но традиция живуча. Конечно, нынешние шуты не дотягивают по смелости до придворных шутов европейских монархов. Ведь никто на этой встрече не сказал президенту Медведеву, что он узурпатор, занявший президентское кресло не в результате честных демократических выборов, а по воле предыдущего президента и благодаря специально принятым дурным законам. Никто не поставил вопрос о радикальной либерализации избирательного законодательства и досрочных президентских и парламентских выборах. Нет, правозащитники дружно подыграли самозванцу, прекрасно сознавая его вопиющую нелегитимность. И как подыграли! Каким тоном, какими словами, с каким самоуничижением!
(Далее автор приводит целый ряд примеров, которые действительно можно расценить, как «подыгривание» и даже подобострастие правозащитников по отношению к президенту. – Ред. «Рубежа»).
Но всех переплюнула Ирина Ясина (Клуб региональной журналистики). Видимо, сознавая свое ничтожество и величие президента, она начала выступление просто: «Дмитрий Анатольевич, спасибо большое, что так долго нас слушаете». Закончила она свое выступление очень трогательным признанием: «Господин Президент, я очень хочу гордиться своей страной, и я очень хочу гордиться своим Президентом». Медведев ей не возражал.
Да и что возразить? Каждый сам выбирает предмет для обожания, подражания и гордости. Я и сам был бы рад гордиться сегодняшним правозащитным движением, как гордился принадлежностью к диссидентскому движению в 70-х годах, да сегодня что-то не получается. Чаще наоборот – становится стыдно называться правозащитником, когда люди, именующие себя так же, раболепно приходят в Кремль говорить льстивые слова никчемному человеку, занявшему не свое место.
Александр Подрабинек,
«Ежедневный журнал», 20 апреля
Уроки Сочи (По горячим следам)
«Итак, столица зимней Олимпиады 2014 года, г. Сочи обрел избранного градоначальника». Примерно с такой фразы большинство информационных агентств начинают сегодня свои сообщения об итогах выборов мэра этого славного курортного города. Эта стартовая фраза грешит, по меньшей мере, одним весьма смелым и легкомысленным допущением и одной серьезной ошибкой. То, что Олимпиада 2014 года пройдет в Сочи – это еще бабушка надвое сказала. Может, конечно, и пройдет, но, скорее всего – все-таки нет. Но вот то, что 26-го апреля в Сочи никаких выборов не было – факт бесспорный и очевидный.
Опросы на выходе с избирательных участков (exit polls) дали следующий результат – кандидат от «Единой России» Пахомов – 46%, кандидат от «Солидарности» Немцов – 35%. Другими словами – второй тур. Глава горизбиркома Юрий Рыков предложил на суд общественности совершенно другие цифры. Пахомов – почти 78%, Немцов – 13,5%. Конечно, неплохо бы Рыкова посадить в тюрьму. Ну то есть провести следствие, выявить факты очевидной фальсификации и подлога, довести дело до суда и, согласно соответствующей статьи Уголовного кодекса РФ… Однако пока сделать это затруднительно – у них, ясное дело, круговая порука. Но жизнь завтра не кончается. О чем Рыков, по своему скудоумию, сейчас задумываться не хочет. А напрасно – уж эту фамилию мы запомним…
Сегодня есть два варианта эмоциональной оценки произошедшего в Сочи. Первый – сугубо оценочный. И выглядит он примерно так: «Какие же они все-таки суки!» Второй более содержательный: «А вы чего от них, голубчики, ждали?» Первый комментировать нет никакого смысла – любой нормальный человек в России разделяет этот тезис. Со вторым дело обстоит сложнее.
Конечно, я предвижу сейчас массу скептических выступлений по поводу попытки «Солидарности» и Бориса Немцова разбить лагерь в курортной столице нашей страны и попробовать, что называется, «повоевать на чужой территории». Я сам неоднократно говорил и писал, что участвовать в мероприятиях, которые они называют «выборами», затея пустая и даже вредная. Но нам показалось, что наступил момент, когда эту стену можно пробить. Что серьезные противоречия в верхних эшелонах, очевидная растерянность на местах, то есть постепенное обрушение властной вертикали дают нам неплохие игровые шансы. И в некотором смысле прогноз этот оправдался – Бориса Немцова зарегистрировали и не сняли с пробега в ходе избирательной кампании. Разумеется, в условиях информационной блокады говорить о полноценной избирательной кампании не приходится, но определенный результат, несомненно, был достигнут – сочинцы с удивлением обнаружили, что, оказывается, существует альтернатива их безрадостной перспективе остаться один на один с коррупционной чиновничьей машиной, для которой их судьбы, будущее города – ничто, пшик, машиной, которая перемелет их и не подавится.
Штаб Бориса Немцова готовит иски в суд, пытаясь оспорить результаты этих, с позволения сказать, выборов. Но главное все же в другом. Сегодня очень важно донести до сочинцев информацию о том, что «Солидарность» их не бросает. Я не наивный человек и вовсе не рассчитываю на то, что завтра в центре города Сочи будет разбит «майдан» и десятки тысяч человек потребуют от власти пересмотра итогов апрельского голосования. Завтра, конечно, нет. А дальше – поглядим.
Александр Рыклин,
«Ежедневный журнал», 27 апреля
В ходе голосования Немцов утверждал, что масштаб фальсификации бюллетеней превышает 30 процентов. «Такого еще не видела путинская Россия», – констатировал он. Основным инструментом фальсификации, по словам Немцова, стала процедура досрочного голосования. Немцов рассказал, что досрочное голосование производилось на рабочих местах, где руководители предприятий под угрозой увольнения рекомендовали проголосовать за кандидата от «Единой России» Александра Пахомова. Контроль за голосованием производился в результате вкладывания бюллетеня в именной конверт. В процессе вскрытия руководители предприятий, на которых производились досрочные выборы, контролировали, как тот или иной сотрудник проголосовал, рассказал Немцов. По его словам, все эти факты фиксировались наблюдателями.
Кроме того, как заявила пресс-секретарь Немцова Ольга Шорина, наблюдателей от штаба Немцова и членов избирательных комиссий с правом совещательного голоса не пускали на избирательные участки и не разрешали проводить фото- и видеосъемку.
Кремлевский кандидат побеждает на выборах мэра Сочи,
оппозиция уверена в фальсификации.
Александр Лебедев, владелец лондонской газеты Evening Standard, исключенный из избирательных списков, в своем блоге сравнил выборы в Сочи с избирательной кампанией в Зимбабве.
Люк Гардинг,
«The Guardian», 27 апреля
Мошенничество Кремля на выборах мэра олимпийского Сочи
Никто не сомневался, что Кремль сделает все, чтобы помешать Борису Немцову стать мэром Сочи, но никто не ожидал, что административная машина с таким усердием будет расчищать дорогу своему кандидату Анатолию Пахомову. Но российская правящая элита в совершенстве владеет мастерством выигрывать выборы. Некоторые ее методы в любой стране ЕС сочли бы откровенно мошенническими.
Рафаэль Манюэке
Испанская «АВС», 28 апреля
Досрочно-заочные выборы.
В Сочи победили обновленные технологии
«Досрочное голосование – это всегда зона, где свободно гуляет административный ресурс, – заявил „НИ“ политолог Дмитрий Орешкин. – Каждый четвертый проголосовал досрочно. Это же просто скандал». Как подчеркивает эксперт, проверить, как происходит такое волеизъявление, практически невозможно. Исполнительный директор Ассоциации в защиту прав избирателей «ГОЛОС» Лилия Шибанова рассказала «НИ», что, помимо 24% фактических «досрочников», еще 12% проголосовали на дому. «Это супервысокий процент. Получается, 36% граждан проголосовали вне помещений для голосования», – отмечает эксперт. Таким образом, считает г-жа Шибанова, администрация очень сильно перестраховалась. «Видимо, эти технологии стали нормой жизни для властей: они их используют для получения абсолютно гарантированных итогов», – говорит правозащитница.
Евгения Зубченко, Марьям Магомедова
«Новые известия», 28 апреля
Будет как в Сочи
С 1996 г. досрочное голосование на федеральных выборах в обычных избиркомах было запрещено, а разрешено лишь на специальных участках в труднодоступных и отдаленных районах, на судах, ушедших в плавание, напоминает политолог Михаил Тульский. В 2002 г. досрочное голосование для всех желающих запретили и на выборах в региональные парламенты. Поэтому в 1996-2003 гг. доля досрочников не превышала 0,1% и даже на выборах в Госдуму в 2007 г. составила 0,21% от принявших участие в голосовании. В Сочи таких избирателей было в 100 раз больше.
Член ЦИК Елена Дубровина напоминает, что досрочное голосование было ликвидировано как недемократическая норма, влекущая массовые злоупотребления. Дубровина считает, что такая процедура снижает доверие к выборам. Тем не менее, говорит она, сейчас ЦИК склоняется к тому, чтобы досрочное голосование опять распространить на все выборы.
Вера Холмогорова, Наталья Костенко
«Ведомости», 28 апреля
Заочный арест Бориса Кузнецова
Генри Резник в передаче «Особое мнение»
Поскольку это некорректированная запись устной речи, а также ввиду ее большого объема, мы передаем ее в сокращенном виде своими словами. О деле адвоката Бориса Кузнецова, которое явилось заглавным для передачи, Резник сказал, что оно станет хитом не года, а целого 30-летия.
Потому что такой глупости и такой наглости в попрании закона представьте себе невозможно. Кузнецов – один из самых известных в России адвокатов, выступавший в качестве защитника в ряде громких дел. Но хуже было другое: вот, например, он представлял в суде интересы родственников моряков, погибших на подводной лодке «Курск», а после этого написал книгу под простеньким названием «Она утонула». И после некоторых других дел он писал статьи, книги с подобными простенькими названиями. Ну, сами понимаете…
По одному из дел, в которых он участвовал, Кузнецов подал в Конституционный суд жалобу, приложив к ней копию документа ФСБ, на котором стоял гриф «Совершенно секретно», и этот документ в Конституционном суде прошел через руки двух секретарей, не имеющих допуска к секретным документам. На адвоката возбудили уголовное дело за «разглашение государственной тайны».
Резник утверждает, что в документ никакой тайны не содержит, и закон нарушил не адвокат, а ФСБ, не имеющая право ставить гриф «Секретно», где ей вздумается.
Зная нравы российскою юстиции Кузнецов счел за благо уехать в США, где попросил (и получил) политическое убежище, а затем подал жалобу в Европейский суд. В этом суде рассматривается множество исков к РФ. Почему в этом случае Резник предвидит особенно громкий скандал? Потому что речь идет о беззаконии, допущенном в отношении адвоката. Дело не в том, что адвокаты лучше других граждан, но если допустить произвол в отношении адвокатов, они не смогут защитить любого из нас. Нормы о независимости адвокатской профессии очень четко выписаны в Международном праве. Порка по этому делу нашей страны ни в какое сравнение не идет с поркой по делу Гусинского или по делу Моисеева. Эти люди (в ФСБ, Следственном комитете) невежественны, они не думают о престиже отечественной юстиции и государства.
Что касается дела Ходорковского и Лебедева, Резник сказал, что смысл первого процесса против них был ясен – надо было отобрать собственность, очень лакомый кусок. Второй процесс затеян и с правовой и с нравственной точки зрения абсолютно неосновательно, и он может только добавить жалоб в Европейский суд и, соответственно, позора российской юстиции.
По поводу условно-досрочного освобождения Бахминой Резник высказал мнение, что никаким признаком либерализации этот акт служить не может – ситуация была уже настолько неприглядной, что больше держать ее никакой возможности не было.
По поводу российского правосудия в целом
Резник заявил: Я верю абсолютно – и Владимир
Владимирович, и Дмитрий Анатольевич – конечно, они абсолютно искренне говорят –
ну что вы, не должно быть у нас продажной юстиции, и суды должны быть
независимыми и беспристрастными. А в мозжечке знаете, что? – за исключением
маленькой порции дел, по которым суды должны прислушиваться к интересам власти и
ставить государственные интересы выше права. Вот покуда у нас не будет
верховенства права над политикой, покуда политика по определенной категории дел
будет попирать право, до тех пор это будет развращать нашу судебную систему.
«Эхо Москвы», 27 апреля
Все статьи опубликованы с сокращениями