К 10-летию восшествия на престол

10 лет путины

Путина – время (сезон) промышленного рыболовства

в данном районе реки, моря или другого водоема

Новый энциклопедический словарь

9 августа исполнилось 10 лет нахождения Владимира Путина на вершине российской власти. Все подводят итоги. Попытаемся и мы их подвести. Но начнем с истоков.

Истоки

Гарри Каспаров 19 августа в «Ежедневном журнале» в статье «Россия после Путина. Часть 1» писал: «Оглянувшись в конец прошлого века, зададимся вопросом: почему в России, казалось бы, выбравшей в начале 90-х свободу, вновь господствует авторитарный режим? Привычно называя его „путинским“, мы тем самым игнорируем, что все основополагающие характеристики „путинского режима“ определились уже во времена Ельцина… Именно Ельцин и его окружение де-факто ликвидировали в России реальное разделение властей, разогнав в октябре 93-го „реакционный“, но законно избранный парламент. С тех пор выборы в Госдуму всё больше и больше контролировались исполнительной властью, законодательная ветвь становилась всё более зависимой от нее, и в конце концов российский парламент перестал быть местом для дискуссий, оставшись лишь в качестве помпезной ширмы.

Именно при Ельцине в политической жизни страны стала доминировать концепция, согласно которой народ не сможет сделать правильный выбор. Руководствуясь ей, можно оправдать любые фальсификации в ходе голосования. Переступив эту грань на президентских выборах 1996 года, власть шаг за шагом теряла навыки честной игры, пока уже практически не скрываемые приписки, подлоги и обман не стали сутью той хлопотной процедуры, которую по инерции всё еще называют выборами.

Именно при Ельцине коррупция стала частью режима, обыденным явлением, и сегодня поразить может только ее масштаб, но не сам факт существования. Достаточно вспомнить залоговые аукционы ельцинской поры, чтобы понять, откуда растут ноги у „байкалфинансгрупп“, „гунворов“ и прочих „легендарных героев“ экономики по-путински. Еще одной приметой путинского правления считается слияние бизнеса и власти. И это явление восходит к ельцинским временам. Различие, собственно, одно: если в 90-е годы богатые люди были властью, имея своих лоббистов во всех номенклатурных коридорах, то теперь сами госчиновники напрямую владеют бизнесом…

Преемственность столь же очевидна, когда изучаешь динамику ситуации с правами человека, с малым бизнесом, с армией. Да и первая война в Чечне тоже началась не при Путине… Конечно, в ельцинские времена еще существовали политическая конкуренция и свобода слова, приводившие к определенной самостоятельности регионов и относительной честности выборов. Однако эти остаточные явления должны были неизбежно исчезнуть в процессе окончательного формирования системы».

Тему развил и углубил Александр Скобов, правозащитник, в прошлом – диссидент, успевший хлебнуть лагерей и психушек. 24 августа в «Гранях.ру» в статье «Реванш упырей» он писал: «В начале 90-х был короткий период, когда власть была реально ограничена обществом… За кульминацией революции в августе 91-го наступил период неустойчивого равновесия сил между обществом, пытающимся стать гражданским, и новой бюрократическо-олигархической элитой, быстро формирующейся и стремящейся закрепить свое господствующее положение. Перелом наступил в октябре 93-го. Если непредвзято проанализировать все перипетии противостояния Ельцина и Съезда народных депутатов в 1992-93 годах, мы увидим отнюдь не борьбу прогрессивного реформатора с противящимся его курсу консервативно-коммунистическим большинством, как нас уверяли. В подоплеке была борьба президента и парламента за контроль над правительством… Съезд имел реальное право отправлять министров в отставку. Это значит, что в рамках Конституции имелась возможность установления общественного контроля над чиновничеством…

Тем хуже было для Конституции. Главной целью бонапартистского переворота осени 93-го года и было ее радикальное изменение. Новая Конституция, резко перераспределившая полномочия между президентом и парламентом, сделала правительственную бюрократию практически полностью бесконтрольной… Именно на период после 93-го года приходится пик вакханалии расхапывания госсобственности чиновниками и близкими к ним лицами. Конечно, было бы преувеличением считать депутатов хасбулатовского Съезда и Верховного Совета истинными представителями "простого народа". Скорее, они представляли различные "группы интересов", конкурировавшие за получение своей доли в разворачивающейся приватизации. Но пока эта конкуренция существовала, столь наглый захват богатств страны околокремлевским кланом был бы невозможен. Бюрократия вынуждена была бы действовать с большей оглядкой и на конкурентов, и на закон, и на общество в целом. Приватизация прошла бы более демократично. Глядишь, и "простой народ" получил бы чуть больше…

Многим из нас горящий парламент еще казался прискорбным, но не фатальным зигзагом на пути к парламентаризму. Но вот ожившие упыри уже справляют свой кровавый новогодний шабаш в Грозном». 

Надо сказать, Скобов – диссидент с несколько левым уклоном, потому хасбулатовский съезд у него приукрашен. Большинство съезда таки было «консервативно-коммунистическим». Но штука в том, что и «прогрессивность» президента и его окружения была ограниченной и направленной на укрепление своей монополии. Скобова прав в том, что в этих условиях конкуренция со стороны даже хасбулатовского съезда была бы полезной: сторонам в их спорах пришлось бы апеллировать к обществу, и роль последнего нельзя было бы так просто свести на нет.

То есть в этом случае в России установился бы режим, напоминающий нынешний украинский: молодая, очень несовершенная демократия, но все же с более-менее реальными выборами, с независимыми и, во всяком случае, не монополизированными СМИ. Несовершенная демократия, но имеющая потенциал совершенствования. А в России в результате переворота 1993 года сложилась несовершенная автократия, но имеющая большой потенциал совершенствования в ту же сторону. Не зря Скобов тот переворот назвал бонапартистским. Ельцин новым Бонапартом не стал, но с того момента началось движение силовиков во власть. 

Далее передаю слово Андрею Пионтковскому, который в «Гранях.ру» в статье «Десять лет вместе» 7 августа писал: «Ровно 10 лет назад, 8 августа 1999 года группой добрых самаритян в окружении Ельцина (Абрамович, Березовский, Волошин, Дьяченко, Юмашев) был зачат изначально ублюдочный проект путинизма… В проекте нашли свое место самые разнородные силы. Семье нужно было любой ценой остановить казавшийся неизбежным приход к власти конкурирующего клана Примакова-Лужкова, грозивший им потерей не только собственности, но и личной свободы. Чекисты грезили о реванше спецслужб, а "либералы" – о железной руке, которая поведет наконец Россию по пути рыночных реформ».

Сошлись интересы разных групп, но непосредственно решение о выборе «преемника» диктовалось интересами самого Ельцина, его семьи и «Семьи».

Первым указом Путина, изданным в день назначения его и.о. Президента РФ 31 декабря 1999 года, стал Указ «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи». Главной из них стала гарантия пожизненной неприкосновенности. Ничего подобного, как и института преемничества, нет ни в одной из цивилизованных стран. Но это же Россия…

Путина

«Независимая газета» 7 августа в статье, посвященной «первой десятилетке Владимира Путина», приводит мнение об этой десятилетке члена научного совета Московского центра Карнеги историка Николая Петрова: «На Путина сыграла внутренняя и внешняя конъюнктура конца 90-х годов. Тогда резко пошли вверх цены на металлы и энергоносители. Внутри страны сказались положительные последствия дефолта 1998 года… Сказался на политике Путина и огромный рост его популярности на рубеже 1999-2000-х годов, задавивший в нем, по словам эксперта, „возможность проводить рискованные реформы, делать решительные шаги и рисковать той огромной популярностью, которая у него была“».

Но откуда так быстро взялся этот «огромный рост популярности»? Да, повезло ему с ростом цен на металлы и энергоносители, стало возможным больше средств выделять на социальные нужды. Но это не могло сказаться так быстро.

Вацлав Радзивинович, московский корреспондент польской «Gazeta Wyborcza» 8 августа в статье с примечательным названием «Декада „Штирлица“, или 10 лет Путина у власти» сообщал: «В интервью еженедельнику „Профиль“ Глеб Павловский, кремлёвский „политтехнолог“, недавно признался, что летом 1999 года окружение Ельцина обратило внимание на некий опрос. Из него следовало, что если бы россиянам пришлось выбирать нового руководителя государства из популярных героев фильмов, они голосовали бы за „человека в форме“. Либо за Штирлица, действующего в гитлеровском Берлине советского шпиона из сериала „Семнадцать мгновений весны“, либо за Глеба Жеглова, которого сыграл Владимир Высоцкий, офицера сталинской милиции из фильма „Место встречи изменить нельзя“…

В свите Ельцина царила паника. Казалось, что победителем приближающихся выборов неизбежно станет Евгений Примаков. Он обещал, что посадит в тюрьму кремлёвских олигархов и членов ближайшего окружения предшественника. Уходящий после двух сроков, разрешённых конституцией, больной президент был крайне непопулярен. Казалось, что любой, на кого он укажет как на своего преемника, на выборах провалится с треском.

Штирлиц оказался хорошей идеей, а Путин – идеальным „Штирлицем“...  Рейтинг Путина подскочил молниеносно, когда в первые дни своего премьерства он объявил, что кавказских террористов, с которыми Россия тогда начинала воевать, „замочит хоть в сортире“. Русские приняли это, как цитату из любимого Жеглова. Он говорил и до сих пор мастерски говорит языком советских фильмов о войне, о героических офицерах, использует полусленговый язык, почти блатную феню своего ленинградского двора, где он рос, гонялся за крысами и мечтал о карьере Штирлица.

Ельцин поставил на примерного советского парня. Такого, который не даст Россию в обиду – боевиков с Кавказа „в сортире замочит“, их западным защитникам пригрозит „таким обрезанием, что больше ничего не вырастет“, а на заграничных политиков, критикующих Москву, рыкнет, дословно цитируя бандита Горбатого из „Место встречи изменить нельзя“: „Пусть своих жён учат борщ готовить“. В глазах россиян преемник Ельцина быстро стал (и остался) гарантом того, что Россия „встанет с колен“, что снова станет могучей и снова будет вызывать страх у врагов. Гарантом возрождения мифа о великой империи. Он вышел из мифа и миф о державе возродил».

Так началась путинская путина: советский пипл сам охотно шел в эту сеть, косяками.

При этом Путину не нужно было даже специально подстраиваться под их вкусы – он был одним из них, представителем самого массового ниже-среднего слоя советского социума, но, конечно, несколько обтесанным и обученным, в частности, методам воздействия и вербовки.

Но случались ведь в его царствование и крупные неприятности, как то: взрывы домов, пассажирских самолетов, «Курск», «Норд-Ост», Беслан или там милицейская зачистка в Благовещенске. В каждом из этих происшествий страдают и гибнут сотни людей. Казалось бы, каждый подумает: такое при этой власти может и со мной или моими близкими случиться. Тем не менее, даже эти происшествия не сказываются на заоблачных рейтингах Путина, путина продолжается.

В чем тут дело? Срабатывает, опять же, российский менталитет. Владимир Познер 7 октября 2008 года в «Особом мнении» на «Эхе Москвы» сделал такое сравнение: «Я был во Франции, когда резко повысили налог на бензин. Забастовали водители грузовиков, дальнобойщики, закрыли все бензоколонки, туда никто не мог подъехать, закрыли нефтеперерабатывающие заводы, бензин не поступал и был доступен только для „скорой помощи“. Август, никто из французов не мог вернуться к себе домой. Спрашивают по телевидению: как вы к этому относитесь. Говорят: молодцы, так и надо, мы их поддерживаем. Россия. Какой-то большой город, целый квартал вымерз. Люди просили, просили. Ничего. Вышли на улицы, перекрыли дорогу. Ну и что, стали избивать их. Вы нам мешаете проехать. У нас вообще нет представления о том, что такое солидарность. Если меня лично не касается, то пропади вы все пропадом. Это, к сожалению, очень характерно».

Но полагаться только на этот народный менталитет власти не стали. Разные смутьяны и писаки могут и раскачать часть народа, а много, как показала перестройка, и не надо. Против этого были приняты меры. Несколько дней тому назад один читатель принес мне 4 пожелтевших странички из «Киевских ведомостей» от 19 августа 2000 года, а в них – дайджест статей московской «Новой газеты». Одна из них, подготовленная аналитической группой газеты, называется «Что готовит власть?» К большому сожалению, рамки статьи позволяют привести только небольшие выдержки из этого, без преувеличения, документа эпохи.

«В редакцию попали несколько обширных фрагментов сводного плана по созданию глобальной общероссийской пропагандистской государственной машины. Создан он по заказу администрации президента ее же сотрудниками и Фондом эффективной политики… Весь план призван до декабря с.г. парализовать возможные возражения бедного народа с помощью тотальной пропаганды. Вот что для этого предусматривается. Всю пропаганду построить так, чтобы ответственность за реформы и ухудшение жизни населения несло правительство. Президент продолжает стрелять из пушек, метать бумеранги, делать громкие заявления. Никто не должен связывать его образ с коммунальными платежами или ростом цен». Заметим: президентом Фонда эффективной политики, активно участвовавшего в составлении этого плана, является все тот же Глеб Павловский, бывший диссидент, ставший прислужником режима. Но читаем план дальше:

«Полностью подчинить себе большинство центральных и региональных СМИ… Это означает приговор „Медиа-мосту“ и другим, пока еще не зависимым от Кремля СМИ… Завершить к октябрю-ноябрю кадровую революцию в журналистском корпусе и среди экспертов. Заменив ныне раскрученных, но не управляемых людей на своих, хотя и не таких ярких… Все СМИ должны будут в важнейших кадровых решениях учитывать не афишируемое мнение Кремля… Неуправляемая правая оппозиция тоже должна сгинуть. Либо стать управляемой… Всем монополизировавшим слово „патриот“ в качестве приманки предлагается идея „мобилизационных реформ“. Как при Сталине или Петре I. Смысл ясен. Россия в опасности, все в единый кулак и пусть плачет меньшинство. Такая постановка вопроса согреет сердца многим – от Глазьева до Проханова».

В общем, все спланировано так, как это произошло на деле. Провести этот план в действительность в стране, где большинство народа всегда «обманываться радо», было не так уж трудно. Так и шла путинская путина, так идет по сей день…

Итоги

Евгений Киселев 6 августа в передаче «Особое мнение» на «Эхо Москвы»: «10 лет путинского президентства – время потерянное для России… Имея те ресурсы, имея ту фантастическую мировую экономическую конъюнктуру, имея те цены на нефть, которые были на протяжении путинского десятилетия, и не совершить цивилизационный прорыв в XXI век – это не ошибка, это хуже чем ошибка, это преступление. Потому что у России был весь необходимый багаж для того, чтобы этот модернизационный, цивилизационный прорыв в начале XXI века осуществить». 

Ну, Киселев – известный оппозиционер режиму. Но вот 12 августа на той же передаче выступил Александр Привалов, научный редактор журнала «Эксперт», скорее провластного, чем оппозиционного. Но и он говорит: «Мы очень слабы экономически». И далее дважды повторяет, что нельзя делать ставку только на нефть, нужно развивать другие отрасли, и тут государство не справится, а частное предпринимательство в России не имеет возможности свободно функционировать.

Ведущая Ирина Воробьева задает ему вопрос: «Что самое плохое, что случилось за эти 10 лет?»  И Привалов отвечает: «Самое плохое, что случилось за эти 10 лет, – утрата надежды на независимый суд». Но Путин пришел к власти под лозунгом наведения порядка. Может быть порядок в стране, в которой нет независимого суда?

Огромно число откликов на «путинское десятилетие» в зарубежной прессе. «Frankfurter Rundschau» 10 августа писала: «Высказывания Путина, в первую очередь, его антизападные тирады, отвечают национал-патриотическим настроениям среднего россиянина. "Россия поднимается с колен", "Россия снова побеждает" – лозунги Путина применимы как к военно-морскому флоту, так и к национальной футбольной команде или автомобильной промышленности. Между тем за ура-патриотизмом скрывается хаос, напоминающий о брежневском периоде застоя.

Итоги путинского руководства скромны: чеченские повстанцы, которых он в 1999 году собирался "мочить в сортире", сегодня терроризируют Дагестан и Ингушетию. Глобальный финансовый кризис свел на нет экономический бум, основывающийся на доходах от торговли сырьевыми ресурсами, инфраструктура – в запустении. И при Путине страна не торопилась решать свои самые насущные проблемы. Численность чиновников в России за время его пребывания у власти возросла на пятьдесят процентов и приближается к одному миллиону семиста тысячам. Коррупция ежегодно съедает около четверти российского ВВП».

Вацлав Радзивинович, корреспондент польской «Gazeta Wyborcza», более конкретен: «После десяти лет правления у России испорчены отношения почти со всеми соседями. Она в ссоре с балтами, с традиционно дружественной ей Грузией, всё хуже складываются отношения даже с Белоруссией. Дальние соседи после грузинской войны и серии газовых войн с Украиной поглядывают на неё всё более подозрительно. Союзников, кроме Венесуэлы и Никарагуа, нет.

Несколько дней тому назад я ехал из Ольштына в Калининград. На польской стороне старательно засеянные поля, нивы густой пшеницы. На российской, сколько можно глазом окинуть, – неудобья, сорняки, молодой лес. То же самое я видел недавно под Ульяновском, Тамбовом, Петербургом, Кировом. Россияне составляют 2 процента населения мира. Им принадлежит 8 процентов мировых пахотных земель, но 40 процентов продуктов в российских магазинах – импорт. И это после многих лет безумных цен на нефть… Преемник Ельцина и его коллеги из спецслужб, считающие себя спасителями России и почти аристократической элитой, не были, однако, в состоянии осовременить страну. После десяти лет их правления в России централизованная политическая система, усмирённые СМИ, послушный парламент и политические партии. Символом её промышленности является автомобильная фабрика в Тольятти, которая всё ещё производит допотопные „Лады“».

Но самый сокрушительный приговор «путинской десятилетке» вынес 17 августа Леонид Радзиховский в «ЕЖе» в статье с символическим заголовком «Нулевые»: «Новых производств не создано, структурная перестройка экономики не проведена, а по производству высокотехнологичной продукции (данные сессии РАН в декабре 2008) РФ отстает от США в 90 раз, от Китая – в 40 раз».

Окончательный приговор Путину – в состоянии «человеческого фактора». Радзиховский сравнивает Россию по разным показателям с другими странами БРИК (Китаем, Индией, Бразилией) и бывшими республиками СССР. И оказывается, что собственное (без учета миграционных потоков) население России сокращается быстрее, чем в любой из этих стран (во многих из них оно вообще растет). По смертности Россия – на уровне Чада, на первом месте среди «стран СССР», причем с 2000 по 2008 год этот показатель вырос с 14 до 16 человек в год на тысячу жителей. Россия – единственная как среди стран БРИК, так и среди «стран СССР», где за те же годы сократилась продолжительность жизни. Из всех этих стран в 2008 году этот показатель только в Таджикистане был чуть ниже, чем в России. А среди стран мира Россия по этому показателю занимает 162-е место.

Далее Радзиховский сравнивает два десятилетия по «говорящим головам», то есть появившимся в разных областях жизни видным деятелям, которых «не спутаешь».

«1989-1999. ВПЕРВЫЕ появились такие, раньше никому неведомые персонажи как – Попов, Лужков, Собчак, Новодворская, Гайдар, Чубайс, Черномырдин, Старовойтова, Жириновский, Явлинский, Зюганов, Березовский, Ходорковский, Абрамович, Прохоров-Потанин, Мордашов, Алекперов… Но не только политики, банкиры и прочие бандиты. А также: Пелевин, Акунин, Улицкая, Д. Быков, Шендерович, Латынина, в кино – В. Тодоровский, Балабанов. ТВ-красавцы – Доренко, Киселев, Сорокина, Невзоров, Соловьев, Парфенов, Сванидзе, радио-ЭХО, Венедиктов, Ганапольский… Прошу прощения, многих наверняка забыл. Но я и не ставил цель писать „энциклопедию 1990-х“. Просто показать МАССИВ».

Это – поколение 90-х. А какие новые «головы» появились в 2000-х, нулевых?

«Ну, понятно – Путин. Медведев. Кто еще? Собчак. Несколько новых актеров – Пореченков, Спиваковский… Кто еще? Ладно – политика, хрен с ней… В литературе? В бизнесе? В пиаре? „Чисто бандиты“? На ТВ? В шоу-бизнесе? КТО?! А-у-у…»

И вывод: «ПУСТОТА 2000-х». Здесь, очевидно, и второй смысл названия статьи – «Нулевые», то есть пустые. Мало того, что большевики за 73 года превратили страну в человеческую пустыню, выкосив всех, кто что-то собой представлял (потому и Ельцин, например, оказался лучшим из возможных в этой пустыне президентом РФ), так путинское десятилетие довершило эту работу.

Радзиховский заключает: «ТАКОГО мертво-чавкающего десятилетия, даже без самоиронии, без рефлексии, без всего, с одними нефтебаксами – такого даже в богатой провалами русской истории не сыскать. По крайней мере за последние 200 лет.  

Великий Черчилль умел сказать о России лучше русских. Помню одну его фразу – о Ленине („В России было два несчастья: когда Ленин родился и когда он умер“). Но еще куда важнее его фраза „Русский корабль затонул, когда гавань была уже видна…“. Про 1917 год.

Но это видно вообще – Судьба России. Мы затонули в 2000-х – без репрессий, без диктатуры, без „твердой власти“, без цели, без смысла. А Гавань Свободы была видна».

Перспективы

Вот что говорит, например, о перспективах России политолог Дмитрий Орешкин 17 августа на сайте Полит.ру: «При Путине были заложены основы довольно скорого крушения государственной машины Российской Федерации… Задерживается осознанное развитие внутренних территорий России, инфраструктурное развитие, развитие политической модели, в которой мы существуем, лишив ее гибкости социальной инфраструктуры. Он дискредитировал парламент, суд, выборы, политические партии, заменив их ручными структурами, которые опять же замкнуты на него самого или на его группу. Таким образом он лишил Россию в исторической перспективе возможности адекватно реагировать на вызовы времени».

Подобных апокалипсических пророчеств более чем достаточно. Но что означают эти слова: «Крушение государственной машины Российской Федерации»? Как это произойдет – в результате революции, пусть даже «цветной» или «бархатной», бунта, внешнего нашествия? Я готов скорее согласиться с тем же Радзиховским, который после отчаянной вспышки надежды на «прогрессивную роль» патриарха Кирилла, пришел к выводу (см. статью «Может ли Кирилл стать Великим патриархом?» в этом номере «Рубежа»), что ничего подобного в нынешней России не случится. А что же с ней будет? «Да ни хрена не будет. Будет гнить-загнивать и гнилья наживать».

Несколько ранее часть либералов возлагала надежды на «бунт» второго слоя элиты во главе с Дмитрием Медведевым. Еще 16 апреля Александр Рыклин, шеф-редактор «ЕЖа», в статье «Сто дней до указа» (см. майский номер «Рубежа») писал: «Путин уходит». А приходит, естественно, «более прогрессивный» Медведев. Но уже 26 апреля, после выборов в Сочи (см. там же), он скис: «Нам показалось, что наступил момент, когда эту стену можно пробить». А 21 августа в том же «ЕЖе» он сам издевался над своими былыми мечтаниями: «Оттепель, говорите… Заря новой эры… Профессорская семья… Профессиональный юрист… А от чего же вас, любезные, так крючит и колотит, что зуб на зуб не попадает? Впрочем, я знаю от чего. Это с похмелья. Перебрали вы с вечера пустых мечтаний и радужных иллюзий».

Фигуры – авторитетной фигуры, – которая могла бы увлечь за собой часть народа или хотя бы часть элиты и инициировать назревшие в стране перемены, не видно.

Илья Мильштейн в «Гранях.ру» 18 августа в статье «Августейший нацлидер» написал о российском народе: «Законопослушно вставший с колен, он медленно начинает осознавать происходящее».

7 августа там же в статье «Десять лет вместе» еще увереннее высказался Андрей Пионтковский (он всегда уверен): «Десятилетняя "жизнь с идиотом" не могла не привести к национальной катастрофе, сегодня уже очевидной для всех».

Ой-ли, ребятки, не выдаете ли вы желаемое за действительное? 20 августа опубликованы результаты опроса, проведенного «Левада-центром» 14-17 августа в 46 регионах России. Рейтинг Медведева достиг 76%, что на 4% выше, чем в июле. Рейтинг Путина – 82%, и это тоже на 4% выше по сравнению с июлем. Общий вывод: «Рейтинги одобрения деятельности президента РФ Дмитрия Медведева и премьера Владимира Путина растут с каждым месяцем, показывают исследования социологов». И это – в условиях кризиса, роста безработицы и пр.

Если не случится ничего из ряда вон выходящего, так и будет продолжаться. Жизнь россиян, возможно, и будет ухудшаться, но не сразу и не везде. Большинство будет всегда находить тех, кому еще хуже и этим утешаться. А меньшинство, которому хуже всех, в лишенном понятия о солидарности обществе постоянно будет оказываться бессильным изменить свое положение. СМИ будут утешать людей чем-нибудь типа: «А зато нас снова боятся». И не так уж далек 2012 год, когда россияне с большим энтузиазмом снова выберут Путина президентом – и до 2024 года. Зря, что ли, местоблюститель срок увеличил…

Но, чтобы не заканчивать статью на столь безнадежной ноте, и как истый либерал, попробую тоже предложить надежду на перемены к лучшему в России. Манюхонькая эта надежда России может заключаться… в ее соседях, прежде всего – в Украине. Одно дело, если Польша или Чехия пошли «в отрыв», и другое – совсем близкая Украина. Не захотят россияне отставать от «младшего брата». Но, как говорят в той же Украине: «Якбы наше теля та вовка з’iло». Чем, однако, черт не шутит: может, к 2024 году и съест…

Израиль Зайдман

Фото: ИТАР-ТАСС