Житье-бытье

ДВЕ НАГРАДЫ ОДНОМУ ЕВРЕЮ

Мой дальний родственник, о котором пойдет речь, носил распространенную еврейскую фамилию Зальцман. Был он из Белоруссии, как и родители моей матери, но в молодые годы покинул ее и умер на Урале в городе Каменск-Уральском, где после войны многие годы работал главным технологом на огромном металлургическом комбинате.

Он прошел всю войну, был танкистом, горел в танке, но не сгорел. Долго лежал в госпитале, а вернувшись в свою часть узнал, что его представили к званию Героя Советского Союза. Потом пришло сообщение о присвоении звания. За получением награды надо было ехать в Москву в президиум Верховного Совета, но шли бои, он не хотел покидать в это время свою часть. Прямо на фронте ему выдали временное удостоверение Героя. К концу войны он все-таки получил отпуск. По пути в Москву за звездой Героя он заехал в недавно освобожденный от немцев Ростов. Мои родители уже вернулись из эвакуации. Трудно сказать, чем он их больше поразил – удостоверением Героя Советского Союза или банками американской тушенки, которыми его щедро снабдили в части.

Потом была Москва. Он с удивлением узнал, что в списках награжденных он не значится. Ему разъяснили, конечно неофициально, что среди Героев слишком велик процент евреев, непропорционально их численности среди населения СССР. Видимо, в часть пришло сообщение об утверждении его в очередном воинском звании, а там штабные все перепутали. А кто-то предположил, что решение о награждении было, да раньше надо было приезжать, пока не передумали.

Сам я родился после войны и познакомился с героическим дядей в пятидесятые годы.

Дядя заехал в Ростов по пути с Урала в Москву и опять за наградой. Точнее, ехал он на коллегию министерства. Там должны были утвердить список представляемых на государственную (Сталинскую) премию СССР за достижения в области металлургии. Изобретение, позволившее добиться феноменальных успехов в повышении качества сплава дядя сделал один, немного с чертежами молодой инженер помогал. Естественно, в предлагаемый к награждению список  включили помогавших и мешавших, а также руководство всех уровней. Последним внесли куратора из министерства. Тот заверил, что заминок не будет, тем более тема засекреченная.

Директор завода уже был в Москве. Прямо с вокзала дядя поехал к нему в гостиницу.

Там же в ресторане состоялся серьезный разговор: «Понимаешь, какое дело. Были мы у куратора, а тот вдруг заупрямился: „Моя фамилия будет рядом с этой еврейской стоять?! Все остальные простые русскиe люди, а тут вдруг Зальцман“. Мы и так и этак. Ни в какую. Ему де предлагали и в составе другого коллектива премию получить, даже чуть ли не список возглавить. „И вообще“, - намекает: „Тот коллектив, может быть даже достойнее“. Получается, надо тебя из списка убрать. Конечно, ты можешь воспротивиться, но тогда никто премии не получит. А так мы тебе твою долю дадим, да и я как директор отблагодарю».

Дядя согласился. До смерти работал он на этом заводе. Народ к нему относился хорошо, да и начальство неплохо. Директор только, как встретит, отворачивался. Больше дядя ничего не изобретал.

Вот такая история, как один еврей две награды не получил.

Александр ХАСАБОВ,

г. Ульм