Россия

«Под собою не чуя страны…». Казус Соколина

Глава Росстата Владимир Соколин не оппозиционер. Он чиновник.

Но он еще и добросовестный профессионал в области статистики. В современной России это совместить трудно, практически невозможно.

Поэтому Соколин уходит. Уходя, но оставаясь в «системе», он тем не менее предает гласности причины своего ухода и свои разногласия с нынешней политикой государства российского в отношении статистики.

Наиболее скандальное разногласие – это отмена запланированной на 2010 год всероссийской переписи населения. Официальный мотив – в кризис нет денег. Это невозможно воспринимать всерьез. Запланированные 8,6 млрд. рублей, из которых 2 млрд. уже потрачены, это мелочь по сравнению с теми суммами, которые дарятся близким по духу и крови олигархам.

Кризис – это болезнь. В условиях болезни разбивать градусник и выкидывать тонометр – безумие. Так никто не делает. США в условиях кризиса увеличивает запланированные расходы на перепись населения. Деньги на то, чтобы в кризис провести перепись, находят Грузия, Таджикистан, Белоруссия, Киргизия, Азербайджан, Казахстан. Одна Россия решила сэкономить. Что это: рутинная чиновничья глупость, по инерции воспринимающая всякую «культуру-статистику» по необязательно-остаточному принципу, или осознанная политика?

Склоняюсь ко второму варианту.

Россия все больше воспроизводит себя по советским лекалам.

Перепись населения – это развернутый и детальный диагноз стране и власти. Такой диагноз наша власть не позволяет ставить никому. Она его ставит сама. Не случайно у Сталина, с которым все больше пытается себя идентифицировать лидер нации, всегда были весьма сложные отношения со статистикой в целом и с переписями населения в частности. Знаменитая перепись 1937 года, показавшая численность советских граждан на 6,5 млн. меньше заявленного вождем и тем самым сделавшая очевидным масштаб голодомора и репрессий, была немедленно засекречена и вызвала репрессии среди самих статистиков. До этого были засекречены данные ЦСУ 1932 года, свидетельствовавшие о невыполнении планов пятилетки и снижении уровня потребления.

Масштаб чисток и репрессий в статистическом ведомстве можно сравнить только с аналогичными процессами в верхушке армии перед войной. Из восьми руководителей статистического ведомства нашей страны в довоенный период были расстреляны пятеро.

Сегодняшний российский режим не угрожает жизни руководителей Росстата. Но суть отношения к статистике не изменилась. Власть по-прежнему не хочет знать реальных цифр, характеризующих состояние подведомственной страны. Более того, она их панически боится.

Боится, например, во всеуслышание объявить об общей численности населения РФ. По итогам предыдущей переписи 2002 года нас было 145,2 миллиона. В 1989 году – 147 миллионов. За 13 лет население сократилось на 1,8 миллиона. Пропагандистская истерика по поводу проклятых 90-х, людоедов-либералов, которые устроили «геноцид русского народа», до сих пор звучит из каждого бытового электроприбора, воспроизводится на каждом втором полиграфическом изделии. Это один из блоков в фундаменте мифа о проклятых 90-х. Перепись 2010 этот блок неизбежно ликвидировала бы.

Росстат объявил, что на 1 августа 2009 года нас в стране осталось 141,9 миллиона. Это «тихое» объявление. Перепись 2010 года «громко» прогремела бы еще меньшей цифрой. То есть «тучные» нулевые, оказывается, были периодом намного большего «геноцида», чем «проклятые» 90-е. Путино-медведевский период оказывается в пересчете на 1 год в 5 раз более «геноцидным», чем ельцинский. Это же скандал! Кому нужна такая перепись?

Практически любая из сотен итоговых цифр переписи имеет политический резонанс, а иные звучат как приговор.

Данные по количеству мигрантов (завышаемые), по безработице (занижаемые), по национальному составу (особенно болезненные в республиках) содержат в себе взрывной потенциал с крайне нежелательными последствиями для чиновников. Гораздо проще выдумывать десятки миллионов мигрантов, в разы преуменьшать уровень безработицы, в общем, рисовать ту картину мира, которая способствует чиновничьему благополучию, поскольку на мигрантов можно свалить проблемы преступности, рост безработицы можно не замечать и т.д.

Перепись в Чечне, например, сделает наглядной ту гуманитарную катастрофу, которая произошла под прикрытием политики чеченизации конфликта, а частично явилась следствием этой политики. Я имею в виду тех примерно 270 тысяч невайнахских жителей республики, преимущественно русских, которые были либо вынуждены бежать, либо были убиты. Одно дело, когда эти цифры называют неправительственные эксперты, иное – когда у них будет статус всероссийской переписи.

Еще более резонансный характер носят статистические данные о состоянии экономики. Высшее политическое и финансовое руководство страны в лице Путина, Медведева, Кудрина, Набиуллиной, начиная с сентября, проталкивают мысль, что кризис вообще то ли закончился, то ли заканчивается, короче, все уже, экономика растет. Статистика в лице главы Росстата Владимира Соколина утверждает, что ничего подобного – мы пока на дне. Роста нет.

Административная реформа поставила Росстат под Минэкономразвития. Политику в области статистики вырабатывает и определяет тот, кто отвечает за экономику страны. Это примерно то же, что наделить продавца в мясном отделе правом влиять на политику весов и калькулятора.

Интерпретировать статистические данные может любой. Демократия. Можно даже фантазировать на их основе. Если ты не президент и не премьер. И не министр финансов.

Политический вывод о конце кризиса может быть сделан на основе системного анализа множества показателей. Причем не только данных Росстата. Кризис ведь не только в банках и на биржах. Он еще и в головах. Данные Левады-Центра свидетельствуют: осенью проявления кризиса ощутило больше россиян, чем летом. В осеннюю волну 62% опрошенных утверждали, что «кризисные явления в экономике России сказались на их семьях самым серьезным образом». Летом таких граждан было 51%. Тех же, кто не испытал на себе влияние кризиса, летом было 45%, осенью осталось 33%.

Так что ни статистика, ни массовые опросы не подтверждают политических выводов руководства страны. Тем хуже для статистики.

Социологию в свое время уже зачистили, изгнав Леваду и поставив Федорова.

Сейчас той же процедуре подвергается статистика.

Видимо, эталоном эксперта для нынешней российской власти является Чуров. Это идеал. Своего рода предел. Дальше идут уже физические абстракции вроде абсолютно черного тела или абсолютно упругого удара. Что там у вас? 108% голосов за «Единую Россию»? Вы что, не знаете, что при повышении градуса патриотизма объем электората увеличивается? Это первый закон Чурова. Милов подделал собственную подпись? Естественно, поскольку оппозиционер в России – это умалишенный, и по закону не является ни избирателем, ни избираемым. Это второй закон Чурова. Третий и главный закон: «Путин всегда прав».

Экспертное сообщество можно расположить в пространстве, образованном двумя осями: ось приверженности истине (науке) и ось приверженности начальству (благам). Чуров имеет 100 баллов по второй оси и ноль по первой. Вциомовский Федоров занимает в экспертном пространстве примерно то же место. На противоположном полюсе находились Левада, Сахаров. Для наглядности и контрастности картины введу персонаж, на 100% приверженный истине и на 100% игнорирующий начальство. Это Григорий Перельман, гениальный математик, доказавший гипотезу Пуанкаре, отказавшийся получать за это международную премию и уволенный по несоответствию из петербургского отделения Математического института им. Стеклова.

Вот два полюса: на одном из них Чуров с Федоровым (рядом, неподалеку, «политологи» Марков с Миграняном, «философ» Дугин, «историк» Данилин и т.д.). На другом Перельман, Левада, Сахаров.

Уходящий глава Росстата Владимир Соколин, конечно, не полярная фигура, но явно ближе к полюсу Левады-Перельмана, чем Чурова-Федорова.

В чем особенности топографии экспертного поля России, которые очередной раз высветил «казус Соколина»?

Их несколько. 

Первое. Современный политический режим России деформирует научное и экспертное поле и «разгоняет» экспертное сообщество по полюсам, заставляя делать жесткий выбор между преданностью истине и лояльностью к начальству. 

Хорошо Григорию Перельману, чей математический гений нуждается для реализации лишь в компьютере и чашке кофе. А как без взаимодействия и «взаимопонимания» с начальством проводить электоральные да и вообще любые прикладные социологические, экономические исследования? Нужны заказы, деньги, офисы, штат…

Для многих научных специальностей честный, жесткий и однозначный выбор «полюса истины» означает сегодня запрет на профессию, попадание в лучшем случае в разряд «маргинальных публицистов». Вот и делает большинство представителей гуманитарного экспертного сообщества выбор в пользу некоторого баланса между приверженностью истине и начальству. В итоге формулируется позиция, как в старом армейском анекдоте: «Товарищ генерал, конечно, прав, крокодилы летают, но низенько-низенько».

Для меня и многих коллег было шоком фантастическое совпадение данных электоральных опросов с чуровскими «итогами» выборов 2007 года в Госдуму. Три ведущих социологических центра совпали с Чуровым и между собой соответственно чуть ли не до 1 процента. И это при доказанных фальсификациях на скромном по сегодняшним меркам уровне от 10 до 20 процентов приписанных голосов. Не было вопросов к федоровскому ВЦИОМУ. На этот случай и зачищали Леваду. Предсказуем был и ослоновский ФОМ. Что ж вы хотите, Поставщик двора Его Кремлевского Величества. Шок вызвали данные Левады-Центра, которые чуть ли не ближе всех совпали с результатами ЦИК. Пусть этот Центр уже, увы, без Левады. Но для меня и, уверен, большинства коллег, лицом и гарантами продукции этого Центра являлись Борис Дубин, Лев Гудков, Алексей Левинсон и другие люди, чей научный масштаб, репутация и безукоризненная интеллектуальная честность никак не стыкуются с мелким наперсточничеством. Известно, что ни один из корифеев (без всяких кавычек) Левады-центра не имел никакого отношения к электоральным исследованиям 2007 года. Но не знать о них они не могли. Не могли не знать и о круглом столе по этой проблеме, организованном по горячим следам Дмитрием Орешкиным, Георгием Сатаровым и мною. Не могли не знать о нашем предложении устроить публичный анализ этого электорально-социологического казуса, выложив и сверив всю «первичку» исследований… Предпочли не заметить… Закрыть глаза… Понимаю… Только тогда, 2 года назад, лидеры экспертного социологического сообщества подали сигнал власти, что она может продолжать врать, эксперты этому противостоять не будут. Сигнал был принят. На выборах 11.10.09. фальсификаций стало в 2 раза больше. Мэтры по-прежнему молчат. Они выбрали свою точку баланса.

Второе. Меняется роль экспертного сообщества в формировании общественного мнения, поскольку основной канал этого влияния – СМИ. А здесь стоит мощный фильтр на лояльность власти. Поэтому «медиатизированные» эксперты – это в основном те, кто на «полюсе Чурова-Федорова». Полная ахинея, которую несут эти «эксперты» на многомиллионную аудиторию, приводит к размыванию представлений об истине вообще, к убеждению о всеобщей продажности экспертов как таковых. История, социология, статистика воспринимаются исключительно как служанки политической конъюнктуры. Причем формируется нелепое убеждение, что так дело обстоит во всем мире.

Весь мир, несомненно, грешен и противоречив. Но он иначе грешен и противоречив, чем мы. Научное, экспертное сообщество западного мира структурировано на кардинально иных оппозициях. Оно, конечно, не является чистым храмом бескорыстных служителей истины. И здесь мало что можно добавить к зубодробительной критике, которой подвергли современную западную науку собственные ее корифеи, например, Бурдье, Гоулднер, Буравой или Гидденс. На Западе, так же как и у нас, есть оппозиция и условный водораздел между учеными, карабкающимися по ступенькам карьерной лестницы, и учеными, создающими новое знание. Бурдье по этому признаку разделяет «институциональный» и «чистый» научные капиталы. Этот водораздел в полной и даже гротескной мере присутствует и у нас (весь «институциональный» капитал сконцентрирован в бесплодной РАН). Но западное экспертное сообщество не стоит перед альтернативным выбором приверженности истине или власти.

Получить госзаказ? Почему бы и нет? Но только результат за государственные деньги будет объективным, потому что иначе можно потерять репутацию и выпасть из «невидимого колледжа» ученых и экспертов, объединенных взаимным признанием. А это на 99% означает обнуление не только «чистого», но и «институционального» капитала, то есть конец карьеры.

Есть несколько взаимосвязанных причин такого унизительного положения российского экспертного сообщества. Главное – это крайне низкий, близкий к нулю, уровень его автономности.

В последние три года по этой автономности были нанесены, по крайней мере, два «добивающих» удара. Это закон о науке 2006 года, в соответствии с которым президента РАН утверждает президент страны, а Устав РАН, как и президентов отраслевых академий, утверждает правительство. И второй «добивающий» – это свежий закон о московском и питерском университетах, превращающий ректоров этих вузов в чиновников президентской номенклатуры.

Выстроенная «вертикаль» научного сообщества – это такой же жареный лед, как и «вертикаль» гражданского общества во главе с Общественной палатой.

Одно из косвенных следствий – полное разрушение института репутации в экспертном и научном сообществе. Мне неизвестно о серьезных протестах (например, о сложении с себя званий и степеней) в связи с присвоением звания академика РАЕН и ученой степени кандидата наук Рамзану Кадырову. Известно, что Грабового лишили звания академика РАЕН не после протеста научной общественности, а в связи с громкими уголовными скандалами. Речь не идет о десятках тысяч «рядовых» кандидатов и докторов, для которых расстаться со степенью означает карьерные проблемы. В российской науке есть люди, для которых статусные бирюльки значат меньше, чем ничего. Они вполне могли бы без малейшего ущерба для себя «академию от себя отставить» хотя бы из чувства брезгливости от пребывания в одной компании с подобными персонажами. Не случилось…

13 октября, через 2 дня после фантастических «итогов выборов», Президиум РАН с пиететом выслушивает «научное сообщение» Чурова и его снисходительные предложения о сотрудничестве с РАН. Судя по освещению этого события, ни у кого из академиков не возникло ни одного вопроса по поводу итогов голосования, во многом противоречащих законам математики.

Сегодняшней российской власти наука, экспертное сообщество нужно в гораздо меньшей степени, чем ее предшественнице, власти советской. Та без селективной поддержки науки не могла обойтись ни в индустриализации, ни в гонке вооружений. Нынешним не нужно ничего. А шибко умные в стране вообще не нужны. Поэтому они (власть) будут играть только на понижение. Противостоять этой игре на понижение можно только одним. Поступками.

Чиновник-статистик Соколин совершил такой поступок. Он не согласился прикрывать своим именем глупость и вранье, поэтому уходит в отставку. До этого аналогичный поступок совершил экономист Илларионов. Тихо и без скандалов перестал работать на ЦИК лучший эксперт страны в области электоральной статистики Орешкин. Это очень разные люди, которых объединяет одно: они совершили Поступок.

Когда количество таких поступков перерастет в качество, ситуация в стране изменится. Сначала изменится моральный климат в самом экспертном сообществе. Потом в какой-то небольшой части общества. А потом в стране сменится власть. Это произойдет, когда поляризация истины и лжи, добра и зла достигнет критической отметки, как это было в конце 80-х. Скорее всего, каждый отдельный Поступок от смены власти будет отделять довольно значительный временной интервал. От Поступка Сахарова до ликвидации советской власти прошло 23 года. И не все признают причинно-следственную связь между этими событиями. Есть надежда, что в XXI веке процессы идут быстрее. Вполне возможно, что людей, способных на Поступок и способных поддержать «поступающих», в стране недостаточно для образования критической массы и отдельные поступки не сольются в тенденцию и не дадут результата. Очень может быть. Индивидуальный моральный выигрыш тоже неплохой результат.

Возможны и иные варианты развития событий. Но они либо маловероятны, либо уж очень разрушительны.

Игорь Яковенко,

«Ежедневный журнал», 29 октября