Киргизия

Журналист Александр Баршай, наш автор из Израиля, прислал нам статью своего знакомого, журналиста из Бишкека Олега Бондаренко, в которой тот глазами очевидца описывает события смены власти в Киргизии, произошедшие на прошлой неделе. Признаемся, эту статью мы получили в ночь накануне выхода газеты, и нам пришлось ради нее снять уже сверстанный материал о Степане Бандере, который вы прочтете теперь в следующем номере. Мы можем здесь, в Германии, теоретезировать насчет происходящего в Киргизии (см. стр. 3), и анализ происходящего тоже нужен, но сейчас, по горячим следам, интересны именно свидетельства участника событий.

Присланный материал Александр Баршай предварил собственной преамбулой, в которой рассказал о председателе временного правительства Розе Отунбаевой, которую знал лично.

КИРГИЗИЯ, КАК ОНА ЕСТЬ:

взгляд очевидца 11 апреля 2010 года

В последние дни мне по электронной почте приходит немало писем от друзей и знакомых из-за рубежа. «Всё ли в порядке?.. Из источников трудно понять, что происходит», – пишут из Канады. «СМИ передают об ужасах в Бишкеке, если нужна помощь, может тебе нужно уехать, отправить семью или детей, пиши, мы будем рады чем-то помочь», – пишут с Украины.

Я очень благодарен всем, кто нас поддержал в эти дни. Это здорово, когда людям вы не безразличны. И всё же я хотел бы внести ясность и успокоить друзей, родственников и просто людей, которые не равнодушны к происходящему в Киргизии.

Ситуация в Бишкеке напряженная, трагичная, однако она далека от гуманитарной катастрофы. По большому счету жизнь в столице наладилась почти сразу, и это само по себе свидетельствует, что нас и близко нельзя равнять, например, с Гаити.

Есть Бишкек и есть удаленные от столицы регионы. Ситуация в каждом районе немного разная. Общие характерные черты – возбуждение, тревога, страх, порой переходящий в панику. В некоторых семьях (селах) – горе людей, потерявших родных и близких в Бишкеке 7-8 апреля. Похороны, той (поминальная тризна).

Чего не было в регионах? По-настоящему массового разгула преступности, катастрофических грабежей и кровавой вакханалии мародеров. Позволю себе напомнить, что у сельских киргизов преобладает патриархально-родовой уклад жизни, со строгой иерархической подчиненностью младших старшим, неписаными законами и правилами жизни, поведения, общения в общине. Из-за этого уровень преступности в Киргизии всегда был сравнительно невелик, по крайней мере, ниже, чем, например, в России. Конечно, напившиеся молодые люди, особенно безработные, могли в принципе «прикопаться» к прохожему, но практика повседневной жизни показывала, что такие случаи были скорее исключением из правил. К тому же аксакалы в селах (айилах) очень жестко наказывали за такие вещи нашкодивших молодых.

Даже 7 апреля беспорядки не привели-таки к массовым погромам. Были, как бы точнее выразиться, точечные нападения на избранные магазины, ларьки. И еще был беспредел на автодорогах, ведущих в Бишкек, – многих водителей тормозили молодые, агрессивно настроенные парни, выкидывали из машин (невзирая на национальность едущих) и экспроприировали транспорт для того, чтобы самим добраться поскорей в столицу, где уже «всё началось». Но и это был, так сказать, функциональный грабеж, практически прекратившийся на следующий день.

Было страшно. Но уточним – это был спонтанный страх, быстро возникший и, в общем, относительно быстро пошедший на спад. Дни – но, надеюсь, не недели и не месяцы (прим. автора: то же самое по сути было в Киргизии ровно пять лет назад, во время революционных событий 24 марта 2005 года).

Теперь о Бишкеке – столице Киргизии. СМИ действительно сообщали о тысячах пострадавших, погромах в городе. Получателю этой информации за рубежом, наверное, было жутко – если человек имел хотя бы отдаленное отношение к Киргизии. Всё в этих сообщениях правда, но такое впечатление, что поданы они некорректно, не локализовано, с размытыми границами действий, из-за чего складывается устойчивое эмоциональное впечатление жуткой вакханалии бандитизма, царящей всюду на бишкекских улицах. Однако в действительности именно этого нет! Зарубежные СМИ, формально отражая факты, при этом в чем-то передергивают. Не понимаю, как им это удается. Сгущать обстановку, как кажется, нет никакой необходимости.

Во-первых, о пострадавших и погибших. По сообщению медиков, погибло 80 человек (подавляющее большинство – от огнестрельного оружия), пострадало около 1000, из них от трети до половины имеют огнестрельные ранения. Еще порядка 500 пострадавших приходится на регионы Киргизии, т.е. удаленные от столицы районы; среди них пострадавших от пуль меньшинство, т.е. стреляли преимущественно в самом Бишкеке.

Главный вопрос: КТО ПОСТРАДАЛ? Этот вопрос, из почтения к погибшим, стараются не муссировать. Но на самом деле он важен, потому что дает ключ к пониманию многого.

Чтобы ответить на этот вопрос, проследим географию стрельбы. Стрельба началась 7 апреля, примерно в 12.00 у здания промышленной группы «Форум» на ул. Алма-Атинской (район промышленных и служебных зданий, жилых домов нет), где толпа сразилась с милиционерами. К обеду стрельба перекатилась к Белому дому, в самом центре и до вечера 7 апреля была локализована именно там; именно там нападавшие пошли на приступ главного административного здания страны, и ей противостояли наемные снайперы и служба охраны президента, открывшая огонь по приказу (и в рамках самозащиты).

Отсюда ясно: подавляющее большинство пострадавших, в т.ч. погибших от рук снайперов, это – те, кто шел на захват президентского дворца. Добавлю: это, в массе своей, молодые парни, киргизы, неместные, т.е. приехавшие из-за пределов Бишкека специально для того, чтобы принять участие в столкновении. Молодежь резко преобладала в этой толпе. И – было очень-очень мало женщин.

Увы, именно эти люди и составили костяк мародеров при продолжении беспорядков вечером и ночью…

К другой категории пострадавших относятся любопытствующие (еще принято говорить «зеваки»). Почти все они – горожане, жители Бишкека. Они болели за нападающих – ведь клан Бакиева никто в Киргизии не любил, но сами мало вмешивались в происходящее, группами наблюдая поодаль, по периметру Белого дома и с близлежащих улиц. Среди них есть и погибшие, в т.ч. женщины. Автору этих строк довелось видеть в тот день толпы бегущих горожан – в пределах главной площади и Белого дома, но, отойдя на почтительное расстояние, люди, когда затихала стрельба, ВНОВЬ группками тянулись к месту перестрелки. Все были возбуждены, всем было интересно. Об опасности никто не думал или, по крайней мере, мало думал.

Собственно, в этих двух местах и была локализована вся основная стрельба в течение дня 7 апреля. Можно примерно вывести портрет пострадавшего (без комментариев).

Горожане, абсолютно не причастные к дневному вооруженному конфликту сторон, по-настоящему начали страдать той же ночью. Кто они? Во-первых, владельцы (менеджеры, секьюрити, обслуживающий персонал) магазинов, подвергшихся разграблению. Во-вторых, жители отдельных домов, как правило, находящихся в весьма благоустроенных районах (мародеры с удовольствием громили «буржуев», хотя нередко получали вооруженный отпор). В-третьих, случайные прохожие или пассажиры маршруток, которым довелось ехать в компании с пьяными, – надо сказать, что маршрутки ходили если не всё время, то почти всё время, кроме вечера 7 апреля.

Свидетели рассказывали, что в ту ночь немало машин со снятыми номерными знаками носились по городу, как угорелые (поскольку не было ни милиции, ни ГАИ). Были случаи, когда на ходу стреляли в темноту, наугад – куражились. Есть пострадавшие.

Также надо признать и факт, что подавляющее большинство горожан сидели в ту ночь дома. Закупив предварительно продуктов на неделю (что на практике не пригодилось), закрывшись на все замки, сидели по домам и квартирам группками, с друзьями, пили спиртное для снятия стресса и… смотрели телевизор. Местный телеканал НБТ всю ночь показывал в прямом эфире всё, что делалось в центре города, за что им спасибо.

Вечером и ночью 7 апреля, а также 8 апреля (тоже вечером) группки агрессивно настроенной, неуправляемой молодежи нападали на некоторые здания в ЦЕНТРЕ города, как правило, магазины – продуктовые и специализированные (техника, модная одежда, обувь). Было: собрались толпою в 1-3 тысячи человек и шли на штурм городской милиции и – отдельно – Октябрьской районной милиции. В общем, штурмом не взяли, милиционеры рассеяли толпу огнем.

О погромах магазинов. В отличие от событий 24 марта 2005 года, в ночь с 7 на 8 апреля пострадало заметно меньше торговых объектов. Возможно, в пределах сотни, если считать крупные и мелкие. Так, с особым усердием громили сеть продуктовых магазинов «Народный», имеющих отношение к семье президента (разгромили 33 магазина из 40). Совсем разбили небольшой торговый центр, известный как «Военторг» на улице Киевская (там сейчас выбитые витрины прикрыты кусками фанеры, и на них написано: «Внутри все пусто, выросла капуста, нас уже ограбили, ничего нет»).

Сожгли китайский торговый центр «Гоин» – он оказался единственным сожженным крупным магазином. Грабили по какой-то особой, непостижимой системе – например, этот магазин побили, а в соседнем с ним даже все стекла остались в целости и сохранности. То есть громили не всё подряд, а весьма, весьма избирательно.

Особенно пострадала улица Киевская в непосредственной близости от Белого дома. Но и на ней целый ряд магазинов и офисов остался почему-то цел и невредим…

Очень избирательно пострадали и районы города, удаленные от центра. На взгляд автора, 90-95% городской площади абсолютно не пострадало. Лишь кое-где, участками, посвирепствовали мародеры. Причем делали это по какому-то непостижимому плану (по наводке? для устранения чьих-то конкурентов???).

Отдельное замечание: игральные залы и казино, а также ювелирные магазины, которых полно в городе, НЕ ТРОГАЛИ. Хотя внешнее оформление (сияющие, призывные огни, большие витрины и проч.) вроде бы напрашивалось само…

О надписях: на многих – да почти на всех! – витринах магазинов в центральной части города появились выведенные наспех, от руки, магические надписи-амулеты «Биз эл менен», что по-киргизски означает «Мы с народом». То же самое было пять лет назад, во время предыдущей революции. Вряд ли эти надписи служат действенной защитой, но само их появление в городе симптоматично.

О пожарах. За сутки в Бишкеке было зарегистрировано 40 пожаров, среди них – как горящие газетные ларьки, так и крупные здания. Крупных зданий было три: уже упоминавшийся «Гоин», республиканская прокуратура и Первомайская районная налоговая служба; понятно, что жгли «на заказ». Это тем более показательно, что СОСЕДНИЕ здания абсолютно не тронуты огнем.

Горели также особняки некоторых чиновников и обеспеченных людей. Например, сожгли дом (точнее, комплекс из трех жилых домов) президента Бакиева.

О сожженных машинах. Трудно сказать, сколько их было – три у здания «Форума» на Алмаатинской, еще несколько, включая, грузовые, у Белого дома. Возможно, отдельные эпизоды сожжения автомобилей были зарегистрированы и в других частях города. Но, пожалуй, общее число сгоревших автомашин не превышает одного – двух десятков. Цифра, соотносимая с Парижем (только в Париже столько машин сжигают в среднем еженощно).

О городских автобусах. Им больше всего досталось. Около двух десятков были серьезно повреждены, до 80 – потеряли окна (чаще всего беснующаяся толпа в центре разбивала их камнями или палками). Пассажирам порой угрожали. Однако в массовом порядке пассажиры, вроде бы не страдали, нередко их просто заставляли покинуть салон, чтобы приспособить автобус под свои цели. Кстати, баррикад в городе не строили, и автобусы обычно использовались для перевозки восставших либо как объект муниципальной собственности, на котором можно выместить зло, побив стекла.

Важное замечание: всё описанное автором, в большинстве своем приходится на 7 апреля, намного меньше эпизодов – на 8 апреля (когда пик беспорядков миновал) и совсем-совсем немного – на 9 апреля. К 10 и 11 апреля эта информация уже не относится.

В целом, по оценке автора, столица Киргизии три дня жила в крайнем напряжении, излишне возбужденно. Но лишь небольшая частичка Бишкека, сравнительно тонкий его слой был реально вовлечен в трагические события.

О национальной розни. В целом ее как таковой не было или почти не было. Надо сказать, что Бишкек – город многонациональный и, по крайней мере, двуязычный, здесь на равных сосуществуют русский и киргизский языки. В общественном транспорте, на улицах однозначно преобладает русский. По-русски говорят и очень многие киргизы-горожане. Русский – язык деловой (офисов) и значительной части СМИ, а также на русском языке продаются почти все книги.

В экстремальные периоды у небольшой части киргизов – как правило, выходцев из села, – просыпается национализм в его довольно дремучих формах. Русские, точнее, русскоговорящие чувствовали себя некомфортно в 1990, 2005 годах. Но надо признать и то, что киргизам не свойственны массовые и крайние, экстремальные проявления бытового национализма в течение более или менее длительного периода. Тем более он почти не свойствен большинству киргизов – горожан.

Поэтому можно говорить о некотором (в целом умеренном) всплеске национализма в дни – именно дни, не месяцы – кризисов, и исходит он скорее от приезжих в Бишкек селян. Что понятно, потому что в киргизских селах сегодня русских почти не осталось, поэтому селяне воспринимают русского как нечто малознакомое, чужеродное. Характерно, что эти проявления национализма в целом НЕ ПОДДЕРЖИВАЮТСЯ киргизами-горожанами; нередки случаи, когда сами же горожане и «гасят» проявивших бестактность селян.

Да, случалось 7-8 апреля ворчание некоторых приезжих (а потому мечтающих казаться «своими») киргизов на русских тетенек или пожилых интеллигентов. Случались и обидные перебранки в маршрутках, нередко по пьяни. Но о по-настоящему серьезных инцидентах с участием русских автору услышать пока не довелось.

Нужно еще упомянуть о напряжении, возникшем между киргизами и узбеками в ряде мест. Например, в городе Токмак неподалеку от Бишкека. Противостояние это, можно сказать, традиционно, и идет от Ошских событий 1990 года. 7 апреля группы молодых ребят-киргизов пытались поджечь кафе и торговые точки, принадлежащие местным узбекам. Насколько известно, временной (оппозиционной) администрации города и аксакалам этот конфликт удалось в целом погасить.

Об общем настрое в стране, предшествующем событиям 7-8 апреля. Честно сказать, это – дружная и очень активная нелюбовь народа к семье президента Бакиева. О Бакиеве рассказывали анекдоты (в принципе, не таясь). Клану Бакиевых приписывали любое мало-мальски заметное преступление в социальной сфере. Ни о каком уважении к политической власти и речи быть не могло. Поэтому падение режима Бакиева в одночасье стало отражением всеобщего чаянья. Люди отнеслись к этому удивительно спокойно, можно сказать, злорадно. Другое дело, что форма свержения – в виде гражданского переворота, произведенного руками беснующейся толпы и мародеров, – оказалась горожанам не по душе. Поэтому об апрельских событиях у людей сформировалось весьма двойственное, противоречивое мнение.

Некоторые аналитики называют переворот 7 апреля в Киргизии «прекрасно исполненным бизнес-проектом». То есть расклад такой: один бизнес-клан добился для себя привилегированных условий, предполагающих фантастические прибыли, но и высокие риски; другой (или другие) бизнес-кланы фактически подготовили передел расстановки сил путем – по крайней мере, внешней видимости – революционного ниспровержения действующей власти. Вроде бы как революция, а по сути – самый настоящий переворот (или бизнес-переворот).

Наверное, в каждых революционных или псевдореволюционных событиях с участием народных масс имеют место две составляющие: а) стихийная, проистекающая из политических и социальных эмоций больших групп людей, и б) управляемая и направляемая, в основе которой – голый расчет организаторов, как правило, остающихся в тени. Ни та, ни другая составляющая не могут друг без друга, они всегда вместе и всегда дополняют одна другую. Весь вопрос – в их соотношении. Например, на взгляд автора, 24 марта 2005 года стихийная составляющая всё-таки преобладала над организованной (управляемой). А 7 апреля 2010 года было наоборот.

В этом – различие между революцией и (пусть гражданским) переворотом.

Так вот, управляемая составляющая была слишком велика в апрельских событиях 2010 года. По свидетельству очевидцев, механизм был таков. В неком маленьком киргизском городке в день Х, в 12.00 на площади начинается митинг – к полному недоумению жителей. Ибо обо всех предстоящих митингах люди знают заранее; маленький городок есть маленький городок. Митингуют какие-то приезжие, может быть, вообще не местные (из Казахстана? из другой части Киргизии?). Они приехали на минивенах. Но говорят дело – о продажном бакиевском режиме, о повышении тарифов на тепло, на мобильную связь. Люди сходятся, сбегаются к площади. А приезжие оказываются учтивыми – угощают, наливают водочку молодежи. Организуют плов (есть подозрение, что с добавленным в него гашишем).

Местные передают из дома в дом – идем на площадь! Там интересно! Вскоре в центре городка «тусуется» большая, хорошо подогретая толпа. Приезжие говорят: сейчас организуем транспорт, все поедем в Бишкек, скажем властям: «Кетсин!» Понятное дело, Бишкек далеко, кушать-пить надо, поэтому на расходы вот вам и денежка. И молодежь, окрыленная, едет. И в самом деле – почему не поехать? Дома работы нет, скучно, жизнь тяжелая – приходится выживать. И никто в пылу сборов не обращает внимания, что первоначально прибывших неместных нет, как нет и их минивенов… Они тихонько скрылись… Остались лишь «кураторы», направляющие толпу.

Именно через этих кураторов и будет осуществляться координация. И будут поступать указания, что именно – какой объект – надо разгромить по прибытии в столицу.

Ничего личного. Это – бизнес.

Олег БОНДАРЕНКО,

г. Бишкек