История
Герой или преступник?
К вопросу о присвоении Степану Бандере звания Герой Украины
В февральском номере «Рубежа» мы уже обращались к теме присвоения теперь уже бывшим президентом Украины Виктором Ющенко звания Героя Украины Степану Бандере. Тогда мы напечатали статью российского историка Бориса Соколова, который не видел оснований возражать против этого акта. Мы понимали, что это не единственно возможное в данном вопросе мнение, однако, если не считать крохотной и слабо аргументированной реплики Игоря Иртеньева, материалов с обоснованием другой точки зрения мы в тот момент не нашли. За истекшее с тех пор время такие материалы появились.
Марк Солонин, историк-непрофессионал, автор ряда весьма серьезных и новаторских книг о Второй мировой войне, свое мнение по указанной теме, основанное на изучении относящихся к ней документов, 22 февраля изложил на «Эхе Москвы» в передаче «Цена победы». Леонид Млечин, журналист, писатель, телеведущий, выступил на «Эхе» по этой теме даже дважды. Правда, 1 марта в передаче «Особое мнение» он только слегка ее коснулся, но 8 марта передача «Своими глазами» была вся посвящена этой теме. Он, конечно, тоже изучал вопрос по документам, но незадолго перед тем еще и побывал в Западной Украине на съемках фильма о Степане Бандере.
Первая причина, по которой Солонин усомнился в «героизме» Бандеры, состоит в том, что он не погиб в бою, как, например, Шухевич. Более того, даже Гитлер, по его мнению, скорее, чем Бандера, может считаться «героем», ибо перед лицом поражения у него хватило мужества самому застрелиться. А Бандера втянул десятки тысяч людей в заведомо проигрышную братоубийственную войну, а сам тем временем отсиживался в Заксенхаузене.
Что борьба была «заведомо проигрышной», так разве «лесные братья» в Литве, Латвии и Эстонии имели больше шансов на победу в войне с Красной Армией? Бывают ситуации, когда чувство собственного достоинства или отчаяние заставляет людей сражаться даже в практически безнадежной ситуации. Много шансов на успех имело восстание в Варшавском гетто?
Не серьезен и довод о том, что Бандера погиб не в бою. Он с молодых лет готовился отдать жизнь за независимость Украины. Млечин приводит сведения из «ориентировки, подписанной наркомом Госбезопасности Украины, в 1944 или 1945 гг., где говорится, что он готовил себя к трудностям и зубы рвал у кузнеца – не ходил к врачу, чтобы привыкнуть к ощущению боли». В 1936 году, в 27 лет, Бандера мог погибнуть: за организацию убийства министра внутренних дел Польши он был приговорен к смертной казни, которая была замененa пожизненным заключением (из тюрьмы его в 1939 году освободили немцы). А в сентябре 1941 года у него был шанс погибнуть от рук немцев, недовольных самодеятельностью бандеровской ОУН. Тогда по приказу Гейдриха – это сообщает уже Солонин – человек 30 было без всяких разбирательств расстреляно, 500 арестовано. Бандера оказался среди последних.
Вот с того момента он и отсидел 3 года в Заксенхаузене. Находился он там, сообщает Солонин, в отделении для привилегированных заключенных. Но и в этом отделении, как он говорит, люди сидели в камерах, а среди «привилегированных» были и такие заключенные, как Эрнст Тельман и Яков Джугашвили. Чем их «привилегии» закончились, известно. И вообще, 3 года в лагере, даже пионерском, – не самое приятное времяпровождение.
А вот что Млечин сообщает о семье Бандеры: «Его отца в начале июля 1941 г. Военный Трибунал Киевского особого округа расстрелял просто как отца. Сестер, троих, НКВД загнали за „Можай“ – просто как сестер, – в надежде, что Бандера попытается с ними вступить в контакт, и его поймают. Двух братьев убили немцы в Освенциме. А третий погиб, Богдан, неизвестно, где – тоже, судя по всему, убит немцами». Вся семья была уничтожена: часть – советскими, часть – немцами (мать Степана рано умерла от туберкулеза).
Ну и, наконец, сам Степан был в 1959 году убит агентом КГБ Сташинским. Да, как говорит Млечин, «к 1959 г. подполье было уничтожено, Организация украинских националистов существовала уже только в эмиграции» и Бандера к этому времени был «политическим трупом», но мстительному советскому режиму нужно было превратить его в труп натуральный – так, на всякий случай. Можно ли сомневаться в том, что он был убит как борец за независимость Украины?
Так что с этой стороны, при всем моем
уважении к Марку Солонину, я согласиться с ним не могу: за личное мужество
Степан Бандера вполне заслужил звание Героя Украины.
Обвиняют Бандеру и ОУН с УПА в том, что они с 1939 года сотрудничали с Гитлером.
А кто с ним не сотрудничал? Самым большим его «сотрудником» был товарищ Сталин,
а значит, и мы с вами, уважаемые советские соотечественники, волей или неволей с
ним сотрудничали, причем как раз с того же 1939 года. И Англия с Францией одно
время с Гитлером сотрудничали, и даже сионисты – каждый в своих интересах.
Млечин говорит, что УПА больше воевала с Красной Армией, чем с немцами. Он приводит на этот счет объяснение нынешних галичан: «Люди говорят: ну что, мы между Сталиным и Гитлером. Мы знали точно, что Сталин нам не даст свободу, – а вдруг Гитлер нам даст?». А что, касательно товарища Сталина иллюзий в 1941 году абсолютно никаких быть не могло, а Гитлер на вшивость еще не был проверен. Да и позднее немцы, по крайней мере, не чинили таких расправ с местным населением (не считая, конечно, евреев; да кто же их считает?), как советский НКВД.
Тем не менее, воевала УПА и с немцами, это
признает и Солонин: «Что касается стычек с немцами, то стычки были, конечно
же. Как мне сейчас сказали, на Украине уже подготовили книгу „Сто боев УПА“, сто
боев с немцами. Я не исключаю, что это дело было: нужно было оружие, им же немцы
не поставляли в явном виде. То есть, это могли быть стычки за оружие.
Безусловно, это были попытки самообороны украинского населения – это отрицать не
надо. Это факт, к слову говоря, из-за него, скорее всего, и возникла УПА».
То есть УПА возникла все-таки для обороны от немцев, а что ей затем пришлось
обороняться от Красной Армии – ее ли это вина?
Следующий пункт обвинений бандеровцев
посерьезнее – это их программа, их идеология. Отвечая на часто звучащее
обвинение, что они были пособниками нацистов, Солонин говорит: «Они
не были пособниками. Они были вполне саморожденными, самосделанными,
дистиллировано чистыми фашистами, и как фашистская организация они возникли,
пожалуй, что даже и раньше… Это движение, эта идеология, которая возникла в
начале 20-х гг., параллельно с итальянским фашизмом, пожалуй, не параллельно, а
до хорватских усташей, до Франко, до некоторой степени до Гитлера…
Совершенно нормальное, вполне суверенно развившееся фашистское движение».
Солонин ссылается на главного идеолога украинского национального движения
Дмитрия Донцова (1883 – 1973), на изданный в 1926 году его труд «Национализм».
«Интегральный национализм» Донцова – это синоним итальянского «фашио», что
переводится как «связка», «пучок». И все остальное у Донцова на месте – и культ
вождя, и моральный релятивизм, и тезис верховенства нации над личностью,
классами и т.д.
Солонин, видимо, несколько преувеличивает «самостоятельность» идей Донцова. Но не так уж важно, заимствовал тот свои идеи у Муссолини или сам к ним пришел. Дело в том, что идеи агрессивного национализма и его производного – фашизма в 20-е – 30-е годы прошлого века носились в европейском воздухе. В последней четверти ХVIII века и в XIX веке в большинстве стран Европы сформировались национальные государства. Но многие народы с этим запоздали, иногда по той причине, что входили в состав государств, где титульным был другой народ. Вот эти «запоздавшие» народы оказались особенно восприимчивыми к идеям национализма и фашизма. Остроту этим процессам придало наложившееся на них явление, получившее название «Восстание масс» (см. в этом номере статью «Ленин и ленинизм: крона» на стр. 8 – 9. – Ред.).
Италия, где возникло само понятие фашизма, освободилась от австрийского владычества и объединила свои разрозненные части только в 1871 году. Как раз в этом же году в одно государство объединились немецкие королевства, княжества, герцогства. Дополнительную свирепость немецкому фашизму, переросшему в нацизм, придали поражение в Мировой войне и безумный Версальский договор. В той или иной степени авторитарные тенденции были свойственны получившим независимость после Первой мировой войны Польше, Румынии, Венгрии, государствам Прибалтики. «Запоздалость» Испании, Португалии, а также России имела несколько иное происхождение, а именно архаичность их общественных отношений.
Но были в Европе народы, которые условно можно назвать «дважды запоздалыми». Два из таких народов – это украинцы и хорваты. После Первой мировой войны многие народы Восточной, Центральной и Южной Европы обрели независимость, а украинцы и хорваты – нет. Не зря Леонид Млечин настойчиво сравнивает ОУН с хорватскими усташами, а Бандеру – с их вождем Анте Павеличем. Оба народа, считавшие себя обделенными после Первой мировой, стремились достичь нeзависимости в ходе Второй мировой.
В обоих случаях острота обиды усиливалась тем, что в качестве новых угнетателей выступали родственные народы. У хорватов и сербов даже язык один – сербско-хорватский, отличает их только конфессиональная принадлежность: сербы – православные, хорваты – католики. Украинцы и поляки тоже имели многовековую общую историю.
Млечин говорит: «Во Львове 1 ноября 1918 г. украинцы объявили о том, что создают свою республику – Западно-Украинскую народную республику. 4 ноября, через три дня, польские войска уже начали наступать. Поляки взяли Львов, захватили всю эту территорию, украинцы не смогли ее отстоять, и западная часть Украины стала частью Польши. И это породило дикое чувство обиды, огорчения, – ну как же так? – почти все государства, входившие в состав Австро-Венгерской империи, стали самостоятельными, а мы ничего не получили. Поляки стали самостоятельным государством, а мы – нет… И первые теракты Бандера и его люди совершали против поляков».
Солонин дополняет: «После раздела Польши Галичина 150 лет была в составе Австро-Венгрии… Австро-Венгрия вела очень грамотную политику в том смысле, что „разделяй и властвуй“… Украинцы в Галичине, при австро-угорской власти, вполне себя хорошо чувствовали – там развивалась украинская культура, школы, – все там у них было хорошо, а потом стало все очень плохо, когда после Первой мировой войны Галичина оказалась внутри Польши. И они попали, по их ощущению, из огня в полымя. Поэтому вот эти безумные донцовские идеи не случайно были восприняты. Потому что поляки давили, причем давили самым глупым образом, каким только можно придумать: польский национальный гнет был достаточно силен для того, чтобы его было нельзя не заметить, но совершенно недостаточно силен для того, чтобы задавить. Это не то, что было в восточной Украине при тов. Сталине». Не знали поляки, с кого пример брать…
Таково было происхождение острейшего украинского национализма в Галичине, первоначально острием направленного против поляков, но также против жидов, москалей и всех «чужих». Скажут, это все – только идеи. Но идеи чем-то схожи с ружьем. Чехов заметил: если в первом акте драмы на стене висит ружье, в последнем акте оно обязательно выстрелит. То же – с идеями.
Как было на деле? Что касается евреев, то Солонин как-то обошел этот вопрос, заметив мимоходом, что в Галичине бандеровцы «инородцев» «не трогали, не считая, конечно, поголовного уничтожения евреев». Кто «поголовно уничтожил евреев», он умалчивает.
А вот что по этому поводу говорит Млечин: «Немцы никогда не сумели бы управлять такой огромной территорией, никогда не сумели бы убить там столько людей, если бы местное население – в первую очередь, украинские националисты – с ними бы не сотрудничали. Как приехавший из Берлина немец отличил бы еврея от молдаванина или от южного украинца в деревне, где он проезжает на мотоцикле, если бы не приходили бы местные люди и не говорили: да вот они все, – а то и сами просто убивали». Но ведь то же самое происходило в Восточной Украине, где никаких бандеровцев и близко не было, а также в Белоруссии, в российских областях.
Отдельно Млечин останавливается на событиях 30 июня 1941 года. Накануне сотрудники НКВД во Львове, прежде, чем убежать, расстреляли в трех тюрьмах несколько тысяч содержавшихся там заключенных, не успев даже их как следует закопать (так они, выполняя приказ свыше, поступили во многих других городах). Преступление было сразу же обнаружено местными жителями. Млечин сообщает: «Созданная бандеровцами в один день полиция стала сгонять туда евреев, и мстить за это… И стали их уничтожать. Уничтожили в первые дни примерно 4 тысячи человек. Сейчас очень много украинских историков, часть которых я знаю, тратят огромные усилия, доказывая, что это сделали немцы, но как ни горестно им это осознавать, в первый день этим всем занимались украинцы. Немцы приехали в ночь на 1-е число» (слова выделены мной – И. Д.)
Каких успехов в первый день в этом славном деле достигли сами украинцы, и как в последующие дни отнеслись к этому немцы, Млечин не говорит. Ведущая передачи спрашивает у него: «Остались какие-то следы этой истории?» Он отвечает, что даже музей есть, в одной из бывших тюрем, где и фильм документальный об этом показывают. Но о чем «об этом»? Оказывается, об убитых НКВД заключенных. Никаких подтверждений того, что еврейский погром первых дней оккупации был чисто украинской акцией и даже не просто украинской, а именно «бандеровской», Млечин не приводит.
Борис Соколов в статье, которая была нами опубликована в февральском номере, утверждает, что ОУН и УПА как организации вообще не причастны к Холокосту и что «это было установлено в ходе расследования на слушаниях в американском Конгрессе еще в 1954 году». Как-то эти «слушания» не очень убеждают. Понятно, что украинская диаспора в США постаралась снять обвинения со своих, а кто представлял другую сторону? Соколов приводит и другой факт – что «в УПА служило немало евреев с Западной Украины». Факт такой имел место, но это были, в основном, врачи, и это еще ничего не доказывает, ибо даже у немцев удалось уцелеть некоторому числу «полезных евреев» (вспомним хотя бы случай Шиндлера).
Честно говоря, выслушав доводы «за» и «против», мы не можем прийти к однозначному заключению в данном вопросе. Да, УПА, как организация, в Холокосте не участвовала – уже в силу того, что она была организована в 1943 году, когда «еврейский вопрос» в Западной Украине был уже «решен». Но что касается ОУН, вопрос, на наш взгляд, остается открытым: ни одна из сторон не представила исчерпывающих доказательств в подтверждение своей точки зрения.
Но вот активнейшее участие ОУН и УПА в «решении» «польского вопроса» никто отрицать не станет. Млечин этот вопрос почему-то обошел, но Солонин говорит, что главным деянием бандеровцев во время войны была «этническая чистка Волыни от поляков. По самым аккуратным расчетам – 60 тысяч убитых польского населения». Это была не война, а именно резня безоружных людей. Солонин приводит свидетельство ныне живущего в Израиле еврея, который родом из тех мест. Ему тогда было 13 лет. Вся его семья погибла в гетто (сам он каким-то чудом оказался в партизанском отряде, в каком – не говорится). То есть человек повидал многое, тем не менее, он говорит: «Самое страшное, что я видел в войну – это польское село после бандеровцев».
Информация эта подтверждается и другими
источниками. В Википедии отмечается, что в нападениях на польские села принимали
участие наряду с отрядами УПА также украинские крестьяне из окрестных сел.
Поляков, независимо от возраста и пола, резали ножами, рубили топорами,
закалывали вилами. Позднее эти действия УПА было распространены также на
Восточную Галицию, но там они столкнулись с ответными действиями польской Армии
Крайовой, от рук которой погибло до 10 тысяч украинских крестьян.
К 60-летию событий в 2003 году Президентами Украины и Республика Польша было принято «Совместное заявление „О примирении в 60-ю годовщину трагических событий на Волыни“, в котором оба Президента выражают глубокое сожаление по поводу имевших место трагических моментов совместного прошлого украинского и польского народов». В заявлении, в частности, отмечался «факт массового уничтожения поляков и то, что в украинско-польском противостоянии они были стороной, которая преимущественно защищалась».
Эти факты признает и Борис Соколов. Но он считает, что Бандера к ним не причастен: «В то время он находился в Заксенхаузене и реально влиять на действия УПА не мог. И в преступлениях против человечества он не замешан». Но это уж извините: в таком случае он и в других действиях УПА не замешан, за что же давать ему Героя? И ведь тех, кто совершал на Волыни «преступления против человечества» (правильно: против человечности), не зря называли бандеровцами. Надо еще учесть, что присвоение звания Героя Украины Бандере – акт символический, которым оцениваются не только его личные деяния, но и действия возглавлявшихся им организаций – ОУН и УПА.
Правду деть некуда: они творили натуральный геноцид польского населения.
Украинцы имели все основания для борьбы против польского угнетения, но не любыми методами. Ситуация напоминает ту, которая имела место в отношении евреев – не только в Западной Украине, но и в странах Балтии, и в самой Польше. Народы этих стран имели, возможно, некоторые основания для недовольства евреями. Говорят, например, что евреи встречали Красную Армию цветами. Часть евреев, вероятно, встречала, но, безусловно, далеко не все. Но и встречавших понять можно: евреи боялись Гитлера больше, чем Сталина, и имели на то основания. Не исключено, что некоторые из них даже спешили предложить свои услуги новой власти. Но скажите: из кого состояли «собрания трудящихся», которые в 1940 году просили принять страны Балтии в СССР – неужто из одних евреев?
Во всех этих случаях имела место крайне преувеличенная реакция на реальную или вымышленную вину евреев. Если, в свою очередь, с таким мультипликатором (коэффициентом умножения) оценивать вину, скажем, литовцев или латышей за их участие в Холокосте, то эти страны следовало бы стереть с лица земли.
Возвращаясь конкретно к Степану Бандере, мы приходим к такому выводу. Его, как и Шухевича, личное мужество в борьбе за независимость Украины вполне заслуживает быть расцененным как геройство. Но в современных цивилизованных странах присуждение тому или иному деятелю высокой государственной награды предполагает учет также некоторых других сторон его деятельности. Присутствие в его деяниях признаков геноцида или, как пишет Борис Соколов, «преступления против человечности», снимает вопрос начисто.
Несомненно, Виктор Ющенко, присвоив Степану Бандере звание Героя Украины, совершил ошибку. Тем не менее, отменять теперь это решение Виктору Януковичу не стоит. Не стал бы Бандера Героем, никто бы от этого особенно не страдал. Но отнять уже данное звание – это вызовет в обществе дополнительное напряжение. А в Украине ныне и без того поводов для этого более чем достаточно.
Похоже, Янукович, точнее, его советники это понимают. Наобещал он Дмитрию Медведеву до Дня Победы отменить «геройство» Бандеры, но 17 марта заместитель главы президентской администрации Анна Герман заявила, что отмены не будет, потому что «нельзя воевать с мертвыми» и «это не отвечает национальным интересам».
Быть по сему…
И. Давидович