Наш киноклуб

«НЕПАТРИОТИЧЕСКАЯ» КИНОПРАВДА

Однажды писатель В.Набоков заметил, что в нормальном обществе портрет главы государства не должен превышать размер почтовой марки.

К сожалению, в том обществе, откуда мы все родом, в некоторые годы все было с точностью до наоборот: чем больше размером был портрет Вождя, тем меньше цена жизни его подданных.

Вот и вновь, после почти более чем полувековой «отставки» диктатор чуть было не стал по-настоящему в российской столице ликом, олицетворяющим юбилей Победы. Впрочем, в провинции стал определенно. К примеру, в Тамбове, где накануне праздника Сталину был торжественно установлен двухметровый «золотой» бюст.

Наивысшего пика «портретное искусство» достигло, как известно, в 30-е годы, что совпало с эпохой Большого Террора и одновременно (не удивительно ли!) с расцветом советского кинематографа.

Известно, что Вождь очень любил искусство кино и неустанно заботился о развитии отрасли:  все в точном соответствии с прямым ленинским лозунгом «…из всех искусств для нас важнейшим является кино».

В стране, где уже набрал силу бесчеловечный ГУЛАГ, где судьба, а то и жизнь любого человека зависели от безграмотно написанного на него доноса, где в подвалах Лубянки уже пытали выдающегося режиссера Вс. Мейерхольда, вдруг появляются такие жизнеутверждающие киношедевры, как «Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга», «Светлый путь». К реальной жизни, впрочем, не имевшие ни малейшего отношения!

Как пишет публицист Рудольф Воробьев: «Сталин добился своего: „Веселые ребята“ рассмешили и затуманили мозги не только советских людей, но и зрителей других стран». («Еврейская газета» №1 за этот год).

А вот сегодняшний российский кинематограф, похоже, пребывает в некотором смятении. Глубоко озаботившись почти полным отсутствием на экранах отечественных патриотических лент, киноэлита не нашла никакого иного, более вдохновляющего замысла, чем просто тиражировать патриотические идеи сталинского кино. Как пишет Александра Зайцева в статье «Новое кино России: патриотизм за госденьги» (сайт BBC Rassian.com от 6.11.2008): «Свою версию того, что можно сделать на деньги от государства, озвучил Никита Михалков. На конференции “Российская киноиндустрия-2008: анонс на будущее” он предложил снимать римейки старых патриотических лент, таких, как „Суворов“ (1941), „Кутузов“ (1943), „Адмирал Нахимов“ (1946)».

Впрочем, сам режиссер и положил начало «патриотической» тематике, сняв, не скрывая своих симпатий к власти, к соответствующему юбилею Владимира Путина фильм «55». Ссылаясь на слова министра культуры Александра Авдеева, автор статьи прямо утверждает: в российский кинематограф вновь возвращается госзаказ.

Это хорошо видно и по последнему фильму Н.Михалкова «Предстояние» («Утомленные солнцем-2»), о котором «Независимая газета» от 26.04.2010 писала: «.. в нашей стране снова востребовано не искусство, не правда, а отдельные придворные „творцы“, которые обеспечат поддержку государственной идеологии».

Понятно, что тем, кто сочиняет новые учебники по советской истории нужна другая, госпатриотическая правда. Нравственные же  уроки из темного советского прошлого никто, похоже, и сегодня не собирается извлекать: в стране они просто не к месту и не ко времени. Как говорится, нет конъюнктуры. Зато есть персонифицированный в образе И. Сталина спрос на державность и авторитаризм.

Только вот, оказывается, и с госпатриотизмом все не так-то просто: здесь надо либо вновь реанимировать советские пропагандистские мифы, либо показывать на экране беснующихся в патриотическом экстазе «нашистов» или других «фирменных» патриотов.

Между тем, в новейшей российской истории уже существовал промежуток времени (девяностые годы), когда фильмы снимались не по госзаказу, а по совести, исходя из нравственного долга режиссера вывести на отечественный экран и художественно отобразить ранее замалчивавшуюся правду, правду о кровавых преступлениях большевистской власти за всю ее советскую историю, развенчать ее лживую мораль. Свой патриотический долг художники экрана в первую очередь увидели тогда именно в этом.

На сегодняшних российских кино- и телеэкранах уже не найти таких фильмов, как «Чекист» (1991), «Серп и молот» (1992), «Бунт палачей» (1998), «Прорва» (1992) и ряд других, однако с помощью Интернета они по-прежнему доступны для широкого зрителя.

Первое впечатление от фильма «Чекист», поставленного режиссером Александром Рогожкиным по повести «Щепка» репрессированного в 30-е годы и ныне почти забытого писателя Владимира Зазубрина – шок!

Действие происходит в страшные времена «красного террора», начавшегося, как известно, с массовых расстрелов (беззаконных, без суда и следствия) так называемых заложников, многих тысяч абсолютно неповинных мужчин, женщин, подростков, стариков и даже детей. Никогда до этого не существовало в истории, исключая разве что варварские племена, массовых убийств заложников.

В центре фильма – психологический портрет революционного палача Андрея Срубова, начальника Губчека, руководящего безостановочной машиной массовых убийств и принимающего в них непосредственное участие.

В подвале ЧК происходит нескончаемая череда расстрелов: людей убивают буднично, бессчетно и с тупым равнодушием. Палачам уже даже не различить лиц своих жертв, ибо видят только затылки – мишени для своих коротких выстрелов. Камера установлена так, что зрители тоже получают возможность всмотреться в тех, кто стреляет, и в того, кто отдает приказ стрелять. Она же фиксирует и результаты подобной «работы»: груду расстрелянных обнаженных тел, а до момента самого финала – демонстрирует (быть может, с не совсем оправданным натурализмом!), как люди корчатся в предсмертном ужасе, теряют от страха  разум, вымаливают для себя любой ценой возможность остаться в живых.

Можно, разумеется, поспорить о том, до какого предела возможен натурализм сцен, представленных в ленте, однако главное в том, что режиссер Александр Рогожкин и автор сценария Ж. Байнак практически не отступают от текста «Щепки». Ибо само содержание повести (адрес в Интернете: http://www.memorial.krsk.ru/memuar/Zazubrin.htm) и поставленный по ней фильм почти зеркально отражают друг друга. И в этом прослеживается, на мой взгляд, безусловный выигрыш: при случае имеется возможность открыть книгу и сверить свои впечатления от просмотренных сцен.

Сразу встает вопрос: кто эти люди, буднично и методично чинящие кровавую расправу над другими людьми, о чем они думали, что чувствовали, неужели не ощущали разницу между жизнью человека и жизнью приготовленного к забою животного?

Подробные ответы  легко отыскиваются на страницах самой повести. Ибо здесь читателю открывается целый пласт совершенно неправдоподобной человеконенавистнической философии, опорные тезисы которой спокойно обсуждают герои, они же «чистильщики» революции. Вот как выглядит в глазах одного из них проект будущего, послереволюционного переустройства общества:

«Террор необходимо организовать так, чтобы работа палача-исполнителя почти ничем не отличалась от работы вождя-теоретика. Один сказал – террор необходим, другой нажал кнопку автомата – расстреливателя. Главное, чтобы не видеть крови.

В будущем “просвещенное” человечество будет освобождаться от лишних или преступных членов общества с помощью газов, кислот, электричества, смертоносных бактерий. Тогда не будет „кровожадных“ чекистов. Господа ученые с ученым видом совершенно бесстрашно будут погружать живых людей в огромные колбы, реторты с помощью всевозможных соединений, реакций, перегонок начнут обращать их в ваксу, в вазелин, в смазочное масло.

О, когда эти мудрые химики откроют для блага человечества свои лаборатории, тогда не нужны будут палачи, не будет убийства, войн. Исчезнет и слово жестокость. Останутся одни только реакции и химические соединения…».

Вряд ли предвидели эти «борцы за счастливую жизнь всех трудящихся», что их рецептуру через  каких-то пару десятков лет возьмут на вооружение другие «борцы», только уже теперь за «чистоту арийской расы». Дополнив таким новым атрибутом, как газовая камера.

Как говорится, «все возвращается на круги своя..»

Финал же фильма закономерен: главный «чистильщик» революции Срубов сходит с ума. Он в конечном итоге становится такой же жертвой кровавого красного безумия, как и те сотни людей, расстрелянных по его приказу. А его отец, тоже одна из жертв красного террора, выносит новой власти окончательный приговор: « Я знаю, что люди способны ослепляться какой-либо идеей настолько, что перестают здраво мыслить, отличать черное от белого. Большевизм – это временное болезненное явление, припадок бешенства, в который сейчас впало большинство русского народа».

Готов поспорить с теми, кто отнесет «Чекиста» к разряду фильма ужасов. Это всего лишь по внешнему зрелищному эффекту. На самом же деле фильм о том, как идея победила самого человека, когда в жертву ей он вынужден принести самого себя, собственную человеческую сущность.

Кстати, одна неожиданная деталь. Роясь в энциклопедиях и справочных изданиях разных лет в поисках сравнения понятия «человек», я был буквально ошеломлен одной находкой. В 1-м томе издания Малой Советской Энциклопедии (М., ОГИЗ РСФСР, 1931г., с. 706-712) статья «Человек» начинается с научного определения: «Человек был включен в состав животного мира еще К. Линнеем и причислен им к отряду приматов. Современная наука помещает Ч. в тип хордовых животных… Кровь человека  теплая, он рождает живое потомство… Т. обр. Ч. является типичным млекопитающим; среди последних его положение определяется признаками строения и образа жизни, сближающими его с обезьянами… Обезьяночеловек, древнейшая достоверная форма сем. Человека. Животное, обладающее общественными инстинктами, умственными способностями, поднявшимися выше уровня современного шимпанзе,… могло выжить в борьбе за существование только благодаря общественности и использованию рук…»

И так на семи страницах! В составленной на основе безликих анатомо-биологических формулировок обширной статье не нашлось слов для тех душевных и духовных свойств и даже для психологических категорий личности, сознания и самосознания «Я»,  которые определяют сущность и отличие «Человека» от животных.   

Впрочем, ничего удивительного! Ведь по логике большевиков человек был тем самым «строительным» материалом, который следовало заново пересоздать, наполнив «новым» содержанием. Этой цели было подчинено даже такое, казалось бы, благородное начинание, как ликвидация безграмотности.

Легко и бездумно отдавшись в большевистскую «переработку», личность неминуемо отчуждалась от самой себя, так как должна была подчинять диктат совести диктату партии.  Некоторым давалось это очень нелегко. И тогда происходило еще более страшное: петля двойной морали все туже затягивалась над головой человека, доводя его порой до самоубийства или безнадежного бунта против себя и окружающего мира.

Приблизительно так, как это представлено в фильме режиссера Сергея Ливнева (он же автор сценария) «Серп и молот».

Автор поставил перед собой цель показать подлинную изнанку коммунистической идеологии сталинских времен. Действие фильма происходит в 30-е годы. Сталин одобряет эксперимент по перемене полов. С точки зрения Вождя эксперимент диктуется реальной потребностью в увеличении численности мужского населения страны. Главный персонаж картины некий белокурый красавец Евдоким Кузнецов (артист Алексей Серебряков) раньше был Евдокией Кузнецовой. Он стал плодом успешного эксперимента «самых лучших в мире ученых», которые путем хирургической операции превратили его из женщины в мужчину. Обласканный Сталиным, Евдоким делает стремительную карьеру: от рабочего-метростроевца до депутата и государственного чиновника высшего эшелона. Ему дарят автомобиль, квартиру, помогают создать крепкую семью, помещают на доску почета и, в конечном итоге, превращают в героя образцово-показательного документального сюжета.  

Он и его будущая жена становятся моделями для скульптурной композиции «Рабочий и колхозница». По сути же, Евдоким – человек, судьбой которого власть управляет как игрушкой.

Но на каком то этапе, встретив свою прежнюю любовь, Евдоким «ломается». Ему вдруг захотелось нормальной человеческой жизни с любимым человеком. А вот это как раз противоречит планам тех, кто его «создал», в частности, самого Сталина, ибо начинает рушиться с таким трудом сконструированный миф. Самый драматический момент фильма – бунт героя и его рукопашная схватка с Вождем, в ходе которой охранники последнего тяжело ранят Евдокима, в результате чего он оказывается на всю оставшуюся жизнь прикованным к постели. Но даже это, последнее обстоятельство, сталинская власть подчиняет своим интересам. Подобно писателю Николаю Островскому, создавшему легендарный образ Павла Корчагина, из Евдокима «лепят» культовую фигуру: на базе его квартиры создают музей, в котором не иссякает поток посетителей и центральным «экспонатом» которого становится он сам.  Так созданный Вождем советский миф продолжает свое победное шествие.

Если «Серп и молот» С. Ливнева можно определить как жанр трагикомедии, то фильм казахстанского режиссера и сценариста Геннадия Земеля «Бунт палачей» (1998г.) это трагедия высочайшего накала.

Без мурашек по коже и с трудом сдерживаемых слез смотреть этот фильм невозможно! Ибо его создатели задевают самые болезненные струны человеческой души – способность к состраданию, к сопереживанию. Если коротко – это фильм беспощадного, пронзительного реализма!

В 1949 году, перед празднованием 70-летнего юбилея Сталина, было решено убрать калек и инвалидов войны с улиц городов и сел СССР, чтобы они своим видом не расстраивали трудящихся. У государства не было средств обеспечить людей, отдавших за него свое здоровье, даже необходимым. Своим внешним видом, образом жизни (большинство из этих человеческих «обрубков» войны пьянствовали от отчаяния, попрошайничали, а иногда и поносили власть) они портили благообразие сталинского «социализма». Поэтому в какое-то время заработал механизм по их уничтожению. Часть их них расстреляли, часть увезли на далекие острова Севера и в глухие углы Сибири.

 

Фильм воспроизводит возможную историю подобного уничтожения солдат-калек в одном из сталинских лагерей. Боевой командир Алексей находит своего старого военного друга, которого тоже должны расстрелять. Начинается самый настоящий бунт тех, кто должен был привести в исполнение этот нечеловеческий приказ.

Сюжет фильма не есть в данном случае авторский вымысел, и возник он не на пустом месте. В основе его реальные исторические события, которые сегодня уже почти не отрицаются.

Известно, что после войны советские города были наводнены людьми, которым посчастливилось выжить на фронте, но потерять в боях за Родину руки и ноги. И вот однажды советские граждане проснулись и не услышали привычного грохота инвалидных тележек и скрипа протезов. Инвалиды в одночасье были удалены из городов. Одним из мест их ссылки и стал остров Валаам.

Проведенная милицейская акция, разумеется, была строго засекречена. Сохранились, тем не менее, некоторые косвенные свидетельства сталинского злодеяния. Это отдельные воспоминания очевидцев событий того времени, в Интернете имеется даже короткий видеоролик о том, как эта акция происходила в послевоенном Ленинграде.

Так что нет ничего тайного, что бы со временем не стало явным.

Из совершенно иного ряда «Прорва» – фильм недавно ушедшего талантливейшего режиссера Ивана Дыховичного, о котором скажу лишь кратко. Ибо от пересказа сюжета (c великолепной немецкой актрисой Уте Лемпер) и всех его тонкостей он просто теряет: его надо смотреть, доверившись собственным эмоциям.

Эта лента – своего рода полуреальность, полумистификация, в основном для тех, кто и сегодня подвержен ностальгии по тоталитаризму. Здесь нет уже известной зрителю по другим фильмам кровавой жути, зато сталинская Россия предстает в нем как «прорва», которая засасывает и уничтожает, губит все лучшее в человеке и развращает его двуличием своей реальности. Сразу почему-то вспоминается полуироническое выражение «У нас была Великая Эпоха» (наименование документального романа скандально известного Эдуарда Лимонова). Режиссер, как мне кажется, намеренно вызывает у зрителя странную смесь восторга и отвращения к этой эпохе. Преобладает же (по моему личному ощущению!) отвращение, ибо стиль сталинской эпохи – страх и насилие, тонко завуалированные под «сладкую» жизнь. Настоящие же хозяева той жизни – крупные чины НКВД, так  сказать, гэбэшная «знать». Не приходится зрителю и по ходу фильма долго искать ответ на извечный некрасовский вопрос: «Кому на Руси жить хорошо?» Он лежит, что называется, на поверхности.

В завершении этого, далеко не полного, тематического кинообзора хотелось бы упомянуть автобиографический фильм живого российского классика Евгения Евтушенко «Похороны Сталина» (он же режиссер и сценарист), по времени создания (1990) опережающий все остальные. В самом акте похорон Вождя как бы символически подводится черта под целой эпохой его кровавых злодеяний. Вот что писал о тех днях в своем произведении «Триумф и трагедия» Дмитрий Волкогонов: «Усопший вождь остался верен себе: и мертвый он не мог допустить, чтобы жертвенник был пуст. Скопление народа было столь велико, что в нескольких местах на улицах Москвы возникали ужасные давки, унесшие немало человеческих жизней». Сам же  поэт, очевидец и участник этих событий, в своих воспоминаниях еще более конкретен: «Помню дом, где теперь театр-школа современной пьесы, там на углу был светофор, на котором было насмерть распято несколько человек на моих глазах. Насмерть! В каких-то местах приходилось просто поджимать ноги, потому что шли по мясу … водоворот толпы был неуправляем ... не потому, что люди нарочно топтали друг друга: они просто не могли ничего поделать». Собственно, фильм не только об этом. Он – о человеческих заблуждениях, которые, как это уже неоднократно случалось в истории, нередко оплачивались большой кровью.

Говорят, «свет истины всегда обжигает тех, кто ее несет». Очевидно, именно это и роднит всех честных кинохудожников, у которых, будем надеяться, и сегодня найдется в России немало последователей. Именно поэтому есть уверенность в том, что на российские экраны еще обязательно вернется полномасштабная историческая правда.

Наперекор всем попыткам ее фальсификации. Сколь бы ни были велики «портреты», которые все время пытаются ее заслонить.

Александр МАЛКИН