Мы не думали, честно говоря, что в сентябрьском номере придется еще подробно освещать тему пожаров в России. Когда, казалось бы, пожары давно закончились. Но тема не отпускает. Ее продолжают обсуждать в СМИ. Видимо, потому, что дело не только в собственно пожарах, но и, перефразируя небезызвестного Филиппа Филипповича, в пожарах в головах.
Будет, наверное, общим местом сказать, что пожары эти выявили полную несостоятельность российских властей в осуществлении ими своих прямых обязанностей. По поддержанию нормального функционирования и жизнеобеспечения государства. Да просто элементарной его безопасности. Я, как читатели, наверное, догадываются, не отношусь к большим поклонникам советской власти, но несомненно, что советская власть такого не допустила бы. Особенно в Москве. При советской власти вряд ли бы в результате пожаров сгорели целые населенные пункты, села. Такое случалось только во время войны. Даже если допустить, что грянула бы небывалая со времен ледникового периода жара, советская власть могла сконцентрировать усилия для недопущения масштабной катастрофы. В Советском Союзе – по крайней мере, в позднем Союзе, на моей уже памяти – у чиновников была хоть какая-то ответственность. Если не перед народом, то перед партией, ЦК, Генсеком. Тогдашняя вертикаль пусть не эффективно, но худо-бедно функционировала. Ну и – добавим сюда – был лесной кодекс, была армия лесничих, как следствие – проводилась профилактика или, в крайнем случае, тушили возгорания на начальной стадии. Было кому эти возгорания вовремя заметить!
Но в условиях, когда чиновники всех уровней уже как минимум лет шесть вообще ни за что не отвечают, управленческие навыки потеряны окончательно. Зато развились и закрепились другие навыки. Навыки накопления капитала, далеко уже не первичного! В условиях путинской вертикали, насквозь уже проржавевшей (скоро, не исключено, даже Путину, чтобы выполнялись его распоряжения, придется давать взятки подчиненным), ничего кроме, как для себя, чиновниками просто не делается. Как верно заметил Александр Гольц (см. его статью на соседней странице), путинские чиновники «корыстны настолько, что коллективно лишены даже чувства самосохранения». Не отдельные села – страна вся сгорит – а они все будут озабочены личным обогащением.
Очень ярко эту алчность путинского чиновничества характеризует история, рассказанная Юлией Латыниной на «Эхе Москвы» в передаче «Код доступа» 7 августа. О том, как в свете выполнения обещаний доброго волшебника Путина, на голубом вертолете прилетавшего к погорельцам – «и бесплатно построим жилье…» – к этому строительству в добровольно-принудительном порядке подрядили олигархов. «И это еще не самое страшное, – говорит Латынина. – А самое страшное, что к этим олигархам тут же пришли местные власти и сказали: „Ребята, вам не надо самим строить, вы нам денег дайте и уйдите“».
И уже писано-переговорено за эти летние месяцы про новый лесной кодекс, буквально продавленный Путиным и партией власти три года назад, уничтоживший лесников как класс; про осушение в интересах «новых русских» водоемов возле ныне сгоревших поселков, в результате неоткуда было черпать воду для тушения. Наконец, даже теперь, после двух месяцев задымления Москвы городские власти с упорством, достойным лучшего применения, продолжают уничтожать Химкинский лес, являющийся одним из легких Москвы, и дубинками ОМОНа дубасят тех, кто пытается его защищать. Ниже мы печатаем мнение об этой варварской вырубке Михаила Блинкина, руководителя НИИ транспорта и дорожного хозяйства, где он, в частности, говорит, что «эти леса и болотные угодья, входящие в черту города и ближнего Подмосковья, – это защитный пояс Москвы, который нельзя терять никоим образом, потому что иначе просто сдохнем».
Вот выдержки из обзора на сайте Инопресса.ру публикаций в мировых СМИ только за один день (17 августа), посвященных катастрофическим последствиям российских пожаров: «За дисфункциональную систему, которая подготовила почву для превращения беды в катастрофу, несет прямую ответственность премьер-министр Путин». «Меры российского руководства по борьбе с пожарами были вопиюще некомпетентными», – пишут в The Washington Post, имея в виду новый Лесной кодекс, старший научный сотрудник Московского фонда Карнеги Лилия Шевцова и Дэвид Дж.Крамер, старший научный сотрудник German Marshall Fund of the United States (Вашингтон). The Financial Times цитирует ту же Шевцову: «Вся эта трагедия – результат гиперцентрализации путинского режима: люди, кроме тех, кто на самом верху, считают, что ни на что не влияют». Само за себя говорит название статьи во Frankfurter Rundschau: «Как беда стала катастрофой». Вот что пишется в самой статье: «…небрежное обращение с природой, беспечные пикники в высушенных жарой лесах, легкомысленное отношение к первым вспыхнувшим очагам – все это внесло вклад в разгул стихии». «Беду, – пересказывает содержание статьи Инопресса.ру, – превратили в катастрофу именно административные ошибки, которые начались с осушения торфяных болот в советское время, продолжили копиться с изменениями в лесном законодательстве и привели в конце концов к ликвидации скоординированной, профессиональной защиты лесов».
Пожары выявили наплевательское отношение российского начальства к судьбам россиян, оставшимся в буквальном смысле слова без крыши над головой. И мелькание нацлидера на пепелищах это впечатление только усилило. Потому что, понятно – пиар. Потому что, понятно, грош цена этим его обещаниям – «миллион, два миллиона, три, и не на семью – на каждого»…
Квинтэссенцией чиновничьего равнодушия к судьбам сограждан стало, конечно, демонстративное нежелание Лужкова возвращаться из отпуска. Ну, Медведев тоже вроде как в отъезде, но это, кажется, уже мало кого удивило или задело. Знают, что он все равно ничего не решает. Лужков, полновластный хозяин Москвы – дело другое.
«А какие проблемы? – удивился, комментируя решение Лужкова не прерывать отпуск, его пресс-секретарь Сергей Цой. – У нас что, в Москве чрезвычайная ситуация, кризисная ситуация, у нас в чем проблема в Москве?». В течение длительного времени мировые СМИ показывают Москву, где на расстоянии 10 метров ничего уже нельзя разглядеть, москвичи в интервью говорят о том, что чувствуют себя брошенными на произвол судьбы, а мэр города считает, что в Москве нет кризисной ситуации, да вообще проблем нет.
И вот я думаю – а может, они, за годы существования пресловутой вертикали полностью утратившие чувство хоть какой-то ответственности, искренне полагают, что все в порядке, а если не совсем в порядке, то это вовсе не их обязанность устранять возникающие проблемы? Может, они искренне убеждены в том, что единственной их обязанностью на занимаемых постах является исключительно распил? Для того их и назначали? Вы представляете, если чиновники так ведут себя при, в общем, не самом тяжелом испытании, то как бы они повели себя при действительно глобальных – не дай бог – техногенных катастрофах или, например, войне?
В тучные нулевые годы, когда везло с нефтяной конъюнктурой, режим радовался и нисколько не беспокоился, что везение может закончиться. Эпоху назвали золотым веком Путина, вставанием с колен, никак не связывая это с высокими ценами на нефть. Но вечно везти не может. Теперь пошла другая полоса. Сначала – я не знаю, Всевышний ли, силы природы или, может, просто какие-то высшие силы справедливости – пробовали режим и страну на кризис, теперь вот на пожары, потом – я не каркаю – но наверняка случится что-то еще. В других странах тоже случаются и кризисы, и пожары, и даже землетрясения – и они как-то выдерживают. Правильно заметила Юлия Латынина после разрушительного землетрясения на Гаити в январе этого года: «Мы живем в социуме, а не в природе, и состояние социума на порядок уменьшает или на порядок увеличивает последствия буйства стихии». В России же, понятно, где даже зима раз за разом наступает неожиданно, любая длительная жара будет названа аномальной и небывалой.
То, что все прежде всего зависит от
социума, а не от небывалой жары, подтвердили исключения, имевшие место быть. Об
одном из них рассказала та же Латынина в упомянутой уже передаче «Код доступа».
Причем, ирония судьбы заключается в том, что в условиях «небывалой жары» не было
пожаров в том месте, которому по определению положено гореть даже в условиях
«жары бывалой»! Но послушаем Латынину: «Знаете, где не
сгорело ни одного человека и ни одной постройки этим летом? Шатурский район
Московской области, т.е. то место, где находятся осушенные торфяники, место,
которое горит каждый год и которое самое страшное место в смысле возгораний.
Знаете, почему там не сгорело ни одной постройки, не говоря уже о людях? Потому
что у него есть глава района Андрей Келлер, который объявил чрезвычайное
положение. Знаете, с какого времени? С 22 июня … Причем Андрей Келлер, глава
Шатурского района не отказывался, как губернатор Шанцев, от помощи со стороны, а
еще в апреле кричал: „Да-да, нам всего сюда больше, горим, дайте, пожалуйста“».
Нынешние российские чиновники всех уровней очень любят стоять со свечками в
храмах. Так вот, если б они действительно заделались такими верующими, то уже б
наверняка задумались: а не наказание ли на них (а за них и на всю страну)
насылает Господь? Но не задумываются. Впрочем, зачем задумываться, если они, как
старик Батурин, одним воздухом, как мы знаем, с россиянами не дышат.
Российская империя и Советский Союз рухнули потому, что сгнили изнутри политически. Нынешняя путинская Россия может сгнить, сгореть буквально, физически. А этапы путинского правления страной лучше всего обозначил Александр Гольц. Началось все с подводной лодки – «она утонула». К концу правления «страна сгорела».
Вадим ЗАЙДМАН
Геенна огненная
Если действительно есть такое место –
геенна огненная, то, скорее всего, оно напоминает сегодняшние центральные
области России. Дым поглотил Отечество, разъедая носоглотку и лёгкие, калеча и
гоня прочь всё живое из наших благословенных палестин. Каждый использует для
спасения то, чем располагает – марлю, респираторы, мокрые простыни,
кондиционеры, молитву и бегство, наконец, если есть куда и на что бежать.
Поступает именно так, как учили в былые времена на занятиях по гражданской
обороне (за исключением, разумеется, молитвы и бегства), когда отрабатывались
действия населения на случай ядерного, химического или бактериологического
нападения вероятного противника. Тогда, правда, кроме надежды на белую простынь
и наглухо задраенное бомбоубежище, слабо, но верили в способность начальства
контролировать ситуацию. Сегодня у той части населения, которая не смотрит
телевизор, но читает интернет, никаких иллюзий, понятное дело, нет: власть – не
защитник и не спаситель.
Нельзя, конечно, сказать, что вожди, вылезая из кондиционированных помещений,
самолетов и лимузинов, вдали и вблизи от пепелищ, публично не скорбят, не
утешают, не раздают казённые деньги пострадавшим, не гневаются на нерадивых
подчинённых. Только вот продукты горения от этого не уменьшаются и не
рассеиваются, а кислородные подушки и защитные повязки в аптеках не
прибавляются. Всё потому, что имитация роли отцов нации не имеет никакого
отношения к компетентности и управленческой эффективности.
Больше того, встречаются и такие
экземпляры, из наиболее матёрых и циничных, которые и имитировать-то уже ленятся
и не только организовать кризисное управление в пожалованной вотчине, но даже
выразить сочувствие задыхающимся подданным не торопятся. Эти продолжают
безмятежно наслаждаться экологически чистым воздухом каких-нибудь австрийских
Альп, потрясая время от времени воображение соотечественников (и не только)
глобальными проектами типа переселения пенсионеров из районов российского Севера
в район украинского полуострова Крым.
Но и те из «великих», кому хватает ума не выставлять пофигизм напоказ, мельтеша
между Сочи, Москвой и остальной выгорающей Россией, не в состоянии
продемонстрировать осмысленные действия по уменьшению вреда жизни и здоровью
граждан. Не принимать же, в самом деле, за таковые команды о начале
строительства домов для погорельцев, установление на стройках камер наблюдения,
увольнение адмиралов, решение об увеличении финансирования Олимпиады в Сочи в
связи с потеплением климата и предложение о переименовании милиции в полицию.
Понятно, что никакого отношения к нынешнему выживанию населения эти «мудрые»
решения не имеют.
Смотришь на этих суетящихся вокруг пожарной рынды недорослей от власти и
думаешь: а что если случится какая-нибудь и впрямь техногенная катастрофа типа
Чернобыльской или, не приведи господи, война? При нынешнем-то уровне
профессионализма и коррупции вполне даже вероятно. И редкие волосы приходят в
движение от жуткой картины: если сейчас, бог даст, удастся ограничить число
ушедших до срока в мир иной тысячами, то в случае крупной техногенной катастрофы
управленческая импотенция этих «утешающих, раздающих и отдыхающих в Альпах»
может полстраны погубить, если не всю.
Ведь не подпиши президент Путин в 2006 году Лесной кодекс, который с
фантастической настырностью продавливали тогда в Государственной думе его
единоверцы, не разрушили бы в одночасье работавшую, как часы, систему охраны и
защиты лесного хозяйства. И не было сейчас нужды оплакивать погибших и
задохнувшихся от удушья простых смертных.
Смотришь на господина национального лидера,
оправдывающего на фоне тлеющих головешек свою и присных неспособность обеспечить
безопасность вверенных ему граждан причинами природных аномалий, случающихся раз
в 140 лет, а перед глазами всплывает другая картина.
Миловидная женщина среднего возраста на трибуне Государственной Думы. Год
действия – 2006. Женщина – госпожа Комарова, руководитель Комитета по
природопользованию и природным ресурсам, влиятельный член «Единой России».
Миловидность ничуть не компенсирует холодную решительность, с которой этот боец
«единороссовского» фронта сносит все поправки к Лесному кодексу, дабы он был
принят в том виде, в котором его хочет видеть исполнительная вертикаль и партия
власти.
Три года прошло, как высохли чернила путинской подписи под этим законодательным
актом. Сколько за это время варварски, бессистемно, без необходимых мероприятий
по восстановлению выкорчевано леса. Сколько его сгорело от бесхозяйственности.
Но зато, сколько напилено коррупционного «бабла». А сколько ещё напилят и того,
и другого, пока всё, к чёртовой матери, не сгорит дотла.
Страна в чаду, госпожа Комарова губернаторствует в Ханты-Мансийском автономном
округе, а господина Путина прокопчённый от пожарищ народ, если верить
соцопросам, ждёт не дождётся на президентство.
До чего же все мы, здесь живущие или выживающие, чудные!
Ничтожества держим за гигантов, симулякры принимаем за смыслы, рынду – за
вечевой колокол. Хорошо хоть в последние дни угарный смрад не перепутали с
озоном и забаррикадировались в квартирах. Хотя совсем не исключено, что, назови
национальный лидер дым свежим воздухом, его обожатели выползли бы на карачках на
улицу, задышали бы полной грудью и ушли бы в мир иной в полной уверенности, что
Россией правят титаны, а не кооперативное товарищество алчных и невежественных
пигмеев.
Дождичек и ветерок в конце концов сделают своё дело: потушат огонь и развеют
дым. Но запах тления коррупционного «торфяника» власти будет висеть в воздухе,
постоянно напоминая, что если не снять верхний его, «торфяника», слой, то вся
страна просто провалится в бездну.
Алексей Кондауров,
«Ежедневный журнал», 10 августа
Разрыв
Нет, революции не будет: для «идеального»
общественного шторма (cметающего вместе с авгиевым
дерьмом сами конюшни с прилегающим пейзажем), слава богу, не хватает нескольких
метеоусловий… Но внутренний разрыв власти и общества, еще недавно радостно
торчавшего на игле путинских «побед», уже бросается в глаза. Мачо-гэбист,
косящий под парня из нашего двора, стал раздражать уже не только Валерию
Новодворскую. Достаточно послушать – именно послушать, заглянув на
YouTube, – его приезд в Выксу. В эфир федеральных телеканалов
отчего-то не попало то, что словила съемка с мобильного телефона: откровенно
неприязненные, вплоть до угрожающих, реплики «из публики»...
Неужели, чтобы сошел матрешечный лак «великой России, встающей с колен», надо
было непременно погореть столь буквально? Лак стек, обнаружив под хохломой
пепелище и дикость общественного устройства – на фоне все того же бесстыжего
коллективного куршевеля.
В этом куршевеле нет ничего нового, кроме контекста. Ибо когда начальство
оттопыривается там, а население стоит раком на шести сотках – это еще можно
преодолеть усмешкой. Но когда, как у библейского Иова, доходит до кости, когда
миллионы горожан вместе с детьми задыхаются безо всяких метафор и в аптеках нет
даже марлевых масок, а мэр, чисто Бекхэм, объявляет, что «лечится от спортивных
травм» (как судачат, в австрийском шале своей супруги), – усмешка переходит в
скрежет зубовный. «Мы, народ» – давно отдали в бывалые лубянские руки все
механизмы общественного контроля, мы радостно станцевали под кремлевскую дудочку
на костях «лихих девяностых» и многократно выдали вотум доверия негодяям…
Теперь – поди отлепи путинские пальцы от весел на этих доходных галерах, поди
верни обратную связь!
Не связанные никакими обязательствами перед публикой, федеральные и местные
«сами себе режиссеры» лепят кино по своему вкусу и пониманию.
Пуп земли московской может позволить себе забыться в своем шале – его
номенклатурная судьба давно не зависит от отношения москвичей... Его бывший зам,
ныне пуп земли нижегородской, товарищ Шанцев устраивает инаугурацию прямо на
областном пепелище – ему не избираться, и класть он хотел с прибором...
«Мы, народ» – ментальные погорельцы – стоим в стороне от этого фуршета и
пытаемся понять: как жить дальше? Мама-Медведев в Сочи впал в детство,
переименовывает милицию в полицию, папа-Путин приехал на пепелище весь в белом,
собрал с куста рейтинг, торжественно пообещал пресечь воровство со стороны тех,
кого сам на это воровство поставил, – и отчалил летать в прайм-тайм на
самолете-амфибии на радость убогим.
Спросить с него теперь не то чтобы некому – нечем! Ни судов, ни парламента, ни
прессы, ни выборов. Весь общественный диалог – через ОМОН.
В «великой России», на втором десятке победительной истерики, вышеупомянутых
амфибий обнаружилось четыре штуки на всю бескрайнюю тайгу – этого хватило для
аттракциона с Путиным, но не более того.
Генералов больше, чем в НАТО, а рынды нет. И Герой России Шойгу, прославивший
свое имя в веках доставкой льда самолетами МЧС в Гватемалу, на пятый день
всероссийского пожарища жалуется игрушечному президенту страны на невыполнение
подопытными гражданами РФ правил противопожарной безопасности... Ничего не
работает, кроме пиара этого, прости господи, национального лидера.
Ежедневно, по всем каналам…
Эта машинка – единственное, что не выходит из строя, и дай бог ему здоровья,
этому национальному лидеру, но как бы он не пережил нацию.
Виктор Шендерович,
«The New Times», 16 августа
На этой неделе исполнилось десять лет с момента гибели подлодки «Курск», одной из первых августовских трагедий эпохи путинского правления. Она в немалой степени продемонстрировала президенту степень деградации государственной машины. Военачальники лгали не только народу (что Путин считал и считает совершенно нормальным и естественным), они считали возможным врать даже Верховному главнокомандующему. Когда президент задал им вопрос, следует ли принимать иностранную помощь, они совещались несколько часов. Но не о том, нужна ли эта помощь. Флотоводцы гадали, какой ответ больше устроит Владимира Путина. А потом они несколько месяцев рассказывали журналистам сказки о том, что в гибели лодки виновата мифическая «натовская» субмарина – то ли британская, то ли американская. А президент Путин боялся даже наказать толком этих многозвездных мерзавцев. Ведь, отправив их под суд, полагал Путин, он поставит под сомнение устои той системы власти, которую он собирался строить. В рамках этой системы любой начальник не может быть не прав. А, признавая его ошибки и преступления, власть подрывает собственные устои.
Гибель «Курска», безусловно, стала одним из событий, которые подвигли президента на решительную политическую реформу. Он убедил себя, что причина потери управляемости в том, что слишком много воли взяли себе местные начальники в лихие 90-е. Средство противодействия этому было для Путина очевидно – надо подобрать надежных эффективных менеджеров (по преимуществу из ордена меченосцев бывших сотрудников КГБ) и назначить их на ключевые государственные посты. При этом следовало положить конец порочной практике, когда наивные и неискушенные россияне, которыми манипулировали циничные пиарщики, избирали воров и прохиндеев себе в губернаторы. То ли дело будут добры молодцы, которых лично подберет президент!
Минуло десять лет. Мечта Путина, превратившегося в национального лидера, исполнилась. Парламент, что Дума, что Совет Федерации, давно не место для дискуссий, никаких тебе палок в колеса, проголосуют за что угодно. Губернаторов уже не по первому разу назначили и переназначили. Вот только толку – ноль. Случилась беда, начались пожары, и тут же выяснилось: эффективность вертикали власти равна нулю. Местные начальники врут не хуже адмиралов. Губернатор Нижегородской области бодро докладывал, что на подведомственной территории полный порядок и никакая помощь не нужна вовсе. А что фактически сгорели несколько населенных пунктов – так это просто пустяки, когда на кону переназначение г-на Шанцева на второй срок. Как ни ловки политтехнологи, а ведь, если бы сохранились выборы, не рискнули бы губернаторы так нагло врать своему начальнику. А теперь лафа: правильно доложил – и в дамках. Десять лет назад, убедившись во вранье военачальников, Путин бросил на армию самого близкого и надежного человека – Сергея Иванова. В результате выяснилось, что даже друг способен врать, как сивый мерин, если это будет в интересах ведомства. И в путинской шутке, что как помер Ганди, так и поговорить не с кем – только доля шутки.
За десять лет выяснилось вполне определенное качество путинской вертикали – она автоматически аннигилирует сколько-нибудь порядочных людей. И дело здесь не в том, что национальный лидер своей волей ввел такой искусственный отбор: берем к себе только негодяев. Просто вертикаль власти, на которую никак не может повлиять народ, фактически отдает всю эту власть в руки чиновничества. И даже нацлидер, человек, у которого есть вроде бы все полномочия, в один прекрасный момент ощущает себя слугой – не народа, конечно, а бюрократии. Тех самых исполнителей, которых тьмы на каждом этаже воздвигнутой им властной пирамиды. Он понимает – они корыстны настолько, что коллективно лишены даже чувства самосохранения. Они будут воровать до того самого момента, пока доведенные до отчаянья люди не придут в их особняки с дубьем. Но он не может их поменять – скорее, они его поменяют. Закономерным финалом создания путинской системы власти стало решение поставить веб-камеры в местах, где должны строить жилье для погорельцев. Путин уже не верит никому. Совсем никому. Итоги десяти лет впечатляют. Что случилось с лодкой? Она утонула. А со страной? Она сгорела.
Александр Гольц,
«Ежедневный журнал», 13 августа
Десятилетию со дня гибели подводной лодки «Курск» посвящен материал, опубликованный на сайте Fokus-Online. «Для недавно избранного на тот момент президента Владимира Путина трагедия стала первым существенным кризисом – и поворотным пунктом, который по сей день определяет его политику», – пишет автор статьи Борис Райтшустер.
АПЛ «Курск», напоминает автор, затонула в Баренцевом море 12 августа 2000 года, на ее борту находились 118 человек, и все они погибли. Спасательные работы обернулись провалом. Флотское руководство тщательно скрывало правду. Кремль отказывался от зарубежной помощи, а Путин улетел отдыхать в Сочи. Можно ли было спасти хотя бы часть экипажа подлодки, если бы Кремль своевременно принял зарубежную помощь, задается вопросом Райтшустер, а вместе с ним родственники погибших моряков.
В десятую годовщину трагедии у родственников есть лишь одно желание – узнать правду. Но многие российские офицеры считают, что «мрачная тайна» так и останется скрытой под толщей вод Баренцева моря. «То, что мы знаем на сегодняшний день, только вершина айсберга», – говорит Любовь, вдова одного из погибших моряков.
Та трагедия стала уроком для Владимира Путина, полагает автор статьи. Сегодня в случае катастроф он «всегда быстро оказывается на переднем фронте». «Курск», говорит тогдашний советник Путина, был для президента своего рода предупреждением, и он извлек урок. Только, к сожалению, сделал ошибочные выводы. Вместо того чтобы сделать Россию более демократической, более открытой, предоставить большую ответственность региональной власти, он низвел всех до уровня исполнителей приказов, сделал всю страну еще более закрытой и недемократической, – продолжает тот же неназванный советник. «Сейчас, в отличие от того времени, людям уже не дано узнать истинный масштаб трагедии, и поэтому они полагают, что у Путина все под контролем. Заблуждение, опасное для жизни».
Борис Райтшустер, Fokus,
печатается по сайту Инопресса.ру, 12 августа
Многих возмутили безобразные кадры разгона митинга 31 июля в Питере, когда милиционер (или теперь его следует называть полицейским?) бил кого попало дубиной, приговаривая: «Хорьки, бля, кому еще?» Так милиция, а точнее, власть разговаривает с нами.
Но, оказалось, нам тоже есть, что сказать властям.
Путин приехал к погорельцам в деревню Верхняя Верея. Ни один федеральный канал не рискнул показать это видео, начинающееся словами «долой это правительство» в тот момент, когда премьер идет по ступенькам. Потом уже половины слов не разобрать, потому что люди орут на Путина и Шанцева, не давая тем слово вставить, машут у них перед лицами руками. Слышны только отрывочные фразы: «Вы не знаете ничего!!!», «Нас заживо хотели сжечь!!!», «Думать надо было раньше!!!». И финал: «Очень плохо работает наша администрация! Её судить надо! И за яйца повесить!» На этих слова Путин отходит.
Потом Путину пришло письмо, прозванное народом «Рында»:
«Знаете, почему горим?
Потому что п**дец.
…
И вот пришли господа демократы и начался п**дец, первое что сделали – это засыпали пруды и продали эти места под застройку, пожарную машину тоже куда то дели, наверно инопланетяне с**здили, а рынду заменили на телефон (модернизация б**дь), только он ни х** не работает, потому что забыли подключить.
…
У меня вопрос.
Куда уходят наши деньги? Почему мы с каждым годом все дальше и дальше
скатываемся к первобытному строю общества? На х** нам какой то инновационный
центр в Сколково, если у нас пожарных машин элементарных нет.
…
Я не хочу телефон в деревне, я хочу пожарные пруды и мою рынду обратно, верните мне б**дь рынду и выкопайте мне пруд, я сам за ним следить буду и наполнять, если администрации района впадлу этим заниматься, просто выдайте мне место.
…
Поймите, господа чиновники, ваши конгениальные идеи нах** в России не нужны, до вас все уже придумали умные русские мужики и не надо изобретать велосипед, потому что он давно изобретен и эксплуатировался нормально, пока вы не залезли своими рылами в наш калашный ряд.
…
Если вам, господам чиновникам и депутатам, пох** на нас, то нам не пох** на себя и на своих соседей, уберите ваши сраные законы, дайте нам жить, как мы хотим, а хотим мы жить счастливо и хорошо.
…
Верните мне б**дь мою рынду, суки, и заберите свой телефон нах**».
…
Виктор Биронт, начальник базы 2512, которая сгорела под Коломной, тоже не стал молчать. Он говорит о том, что 10 дней со своими подчиненными без помощи МЧС пытался остановить огонь в лесу, пока пожарные тушили дорогие коттеджи. Новую технику еще сумели спасти, а остальное сгорело. «А потом все закончилось, все закрыли и нам сказали, что по большому счету все мудаки. Мол, здесь горит, а они лезут в пекло и спасают технику. Я не защищаю себя, я сказал, как есть. По идее, я должен был за три месяца вырвать все, что выросло за 60 лет в этом лесу. Потому что 60 лет там никто ничего не делал...»
Я просто хочу обратить ваше внимание на тот факт, что если прежде только власти с нами разговаривали, как с дерьмом, то теперь и мы не выбираем выражений. Офицер плюет на субординацию и не стесняется бранных слов. Тверской мужик использует в письме к премьеру 14 матерных оборотов на страницу текста. Женщины, окружив Путина, вместо того чтобы брать у него по привычке автографы и тянуть руки для рукопожатия, теперь этими руками размахивают перед ним и кричат на него. Терпение нашего народа велико. Оно кажется бесконечным и безразмерным. Но это не так. Однажды оно кончается. И тогда рында начинает звонить. Звонить кому-то прямо по башке.
Антон Орехъ,
«Ежедневный журнал», 9 августа
По данным Всемирного центра мониторинга пожаров, площадь, пройденная пожарами на природных территориях России с начала текущего года по минувшую пятницу включительно, составила свыше 15 миллионов гектаров. В качестве первичного источника информации указывается Институт леса имени Сукачева.
Как отмечается на форуме «Гринпис России», данные Всемирного центра расходятся с официальными оценками МЧС примерно в 19 раз. Согласно сводке МЧС по состоянию на пятницу, «всего с начала пожароопасного периода 2010 года на территории Российской Федерации возникло 26 977 очагов природных пожаров на общей площади 832 215,6 гектара».
Одновременно Гринпис отмечает, что с середины дня в пятницу Федеральное агентство лесного хозяйства закрыло доступ граждан к сводкам о лесопожарной обстановке в России. Таким образом, официальная статистика Рослесхоза о лесных пожарах больше не является общедоступной, что, как отмечают в организации, прямо нарушает статью 42 Конституции, в соответствии с которой каждый имеет право на достоверную информацию о состоянии окружающей среды.
По поводу оперативной реакции городских властей на экокатастрофу ничего не могу сказать: это точно не мой вопрос, что они должны были делать. А вот по поводу стратегической – очень интересная тема.
Много-много лет назад выдающийся урбанист Георгий Владимирович Шелиховский написал книгу «Задымление городов». Она была издана после войны, а написал он ее перед войной. Там у него были вполне актуальные соображения о том, какая должна быть высотная конфигурация пространства города для того, чтобы город нормально продувался. Что я могу сказать совершенно определенно о Москве – город продувается плохо. Потому что при благополучной планировке – высотный центр и малоэтажная периферийная застройка – возможностей для продувания гораздо больше, чем при московской застройке, которая жутко высотная на периферии. Я считал, что по транспорту решение плохое в Москве, а оно, оказывается, и по экологии плохое. Для меня это была теория, теперь практика.
Я думаю, что этот вопрос – кАк город продувается, как долго остается задымленным – это серьезный научный вопрос, который должен быть учтен при планировке, хотя бы на уровне городского Генплана. Потому что это не поправишь ни за год, ни за два, это стратегия. И похоже, что этим вопросом в Москве никто и никогда не был озабочен. Я искал слово «задымление» в текстах Генплана, вот у меня лежат эти тома Генплана, нет там такого слова. Про задымление один раз упоминается в контексте выбросов с предприятий. Похоже, что явления такого рода на уровне стратегического планирования вообще не рассматривались. Это первый вопрос.
Вопрос второй. Так совпало, что когда Москва стояла в этой жуткой мгле, смоге, одновременно бравые ребята рубили Химкинский лес. Я всегда относился к этому проекту довольно негативно, писал на эту тему. А теперь мы стали совсем похожи на северного человека из старого анекдота, которому геолог, проходя мимо, говорит: „Не пили сук – свалишься!“, – а он пилит. Сваливается и говорит: „А ты, геолог, оказывается, шаман!“». Анекдот неприличный, потому как задевает национальные вещи, но по существу он верен. Мы пилим сук, на котором сидим. Потому что это ситуация экологической катастрофы – смертность в Москве зашкаливает. Я не знаю, почему ее скрывают, ведь статистика вызовов похоронных катафалков абсолютно открытая, чего скрывать-то?
Совершенно понятно, что эти леса и болотные угодья, входящие в черту города и ближнего Подмосковья, – это защитный пояс Москвы, который нельзя терять никоим образом, потому что иначе просто сдохнем.
Сейчас потеря лесов и болотных угодий в ближнем Подмосковье – это просто смертельная угроза для города. Если для кого-то это раньше была теория, как для меня, то теперь я понимаю, что терять это защиту смертельно опасно. И люди, которые этого не понимают, – они либо в Москве жить не собираются, либо устроили себе в Москве такую жизнь, что им эта экология по барабану. У них, наверное, и в кабинете климат-контроль с чистым воздухом, и в машине, и дома – они и не знают, что в Москве происходит. Для всего прочего населения все эти проблемы должны быть резко подняты, это проблема не одной Жени Чириковой и ее друзей.
Эти болотца, рощицы, леса – наша естественная защита, мы просто теряем ее. Уровень озабоченности у профессиональных экологов, у местных жителей пока очень-очень маленький, если не сказать нулевой. А эти дни показали, что это очень серьезная проблема.
В целом же у меня впечатление от всего этого чисто эмоциональное: люди, принимающие решения на федеральном и московском уровнях, искренне не понимают, что происходит с горожанами. Потому что вот я сейчас сижу в хорошем автомобиле, у меня великолепный климат-контроль, и когда у человека это есть на работе, дома, на даче и в автомобиле, он искренне не понимает, чего это московский обыватель переживает.
Имущественный разрыв существует в любом богатом городе. Но там, где городское начальство ходит на выборы, используя пассивное избирательное право, оно понимает, что за него будут голосовать и против него будут голосовать люди, которые экологическую или любую другую катастрофу на своей шкуре испытали, и оно, начальство, будет относиться к проблемам граждан внимательнее. А вот нашему городскому начальству до этого дела нет.
Михаил Блинкин,
Июль, крутой, как сверхдержава, Москву расплющил, как жену. Москва коробится от жара и в новостях клянет жару. Давно ль претили ей морозы, надоедали холода, измученные жилкомхозы, ночных аварий череда? (Читатель ждал уж рифмы «розы», но обманулся, как всегда.) Теперь вам кажется нагрузкой жары полдневной торжество, но русский Бог на то и русский, чтоб было все – иль ничего. То сушь, то хлещущие воды, то зверь у власти, то клеврет, то совершенно нет свободы, то ничего другого нет; и если просит гордый разум о снеге, вольности, деньгах – ему дается все и разом, в таком количестве, что ах: просил движухи – дали путчи, тепла – и тридцать пять в тени… Чтоб мы вскричали: было лучше! Верни, пожалуйста, верни! Москва слипается от пота, не хочет есть, не может спать… Господь услышит, скажет: «То-то!» – и станет минус тридцать пять.
А в общем – чай, у нас не Плимут, теперь мы даже не в Крыму: мы заслужили этот климат и соответствуем ему. Еще Платон седобородый учил, на тумбу взгромоздясь: меж человеком и природой есть удивительная связь. Не зря чреда землетрясений пророчит бунтов череду, недаром паводок весенний бурлил в семнадцатом году! Увы, никто не мог бы сроду, хотя б и плавая в жиру, иметь туркменскую свободу и нетуркменскую жару. Нельзя на всех стучать ногами, соседей дергать за усы, иметь коррупцию, как в Гане, – и климат средней полосы! Мы, как индусы, верим в касты и в домотканых наших Шив, и наши отпрыски блохасты, а каждый третий даже вшив; приедешь, граждане, оттуда – и разница невелика! Дивиться ль, что температура у нас дошла до сорока? Нельзя, сограждане, believe me, жить в беззаконии крутом, в каннибализме, в трайбализме – и в мягком климате притом; при азиатской вертикали, при африканском воровстве, при православном Ватикане – но чтоб погода как в Москве.
К причинам засухи добавьте, в тени на лавочке засев, что в наше время гастарбайтер уже работает за всех. Водители из Киргизстана, из Кишинева маляры – других работников не стало, и это корень всей жары. Трудясь отчаянно и здраво двенадцать месяцев в году, они давно имеют право оптимизировать среду. Мы их призвали на подмогу – и разлеглись на простыне; но тот и делает погоду, кто что-то делает в стране! Нам сорок градусов – запарка, и мы спеклись за десять дней, а им нормально, если жарко, и если честно – им видней. Сама культура этот вызов принять решила от души: они включают телевизор – а там почти Туркменбаши…
Пусть РПЦ внушает чадам, а власти – гражданам в миру: кто стал Лаосом или Чадом, пускай не ропщет на жару. Нормальный климат здесь излишен, не заслужил его холоп; а для богатых есть кондишен – прохладный воздух из Европ. Они живут себе в Европе, где свежий ветер и дожди, а мы сидим в родном окопе (ты ждешь уж рифмы, но не жди).
Когда ж совсем закрутят гайки, как обещает интернет, и вслух объявят без утайки, что больше оттепели нет, и мы подавимся обидой и вновь останемся скотом – тогда мы станем Антарктидой.
И Атлантидою потом.
Дмитрий Быков,
«Новая газета», 19 июля
Поработить-то они поработили, а вот кормить, по-моему, не собираются. Я все время слышу про какие-то путинские милости к народу и десять лет никак не могу понять, о чем идет речь. Зарплаты в провинции нищенские, пенсии грошовые, детские пособия иллюзорные. Страна бедная, отсталая, доисторическая, нефть и газ по усам текут, а в рот не попадают. Развития нет, может быть, растет ВВП (в СССР тоже что-то росло, но явно ненужное и несъедобное), но никак не уровень жизни. Он растет только у чекистов и их «придурков» из силовиков и единоросов, а заодно у КВЧ: культурно-воспитательной части из прикормленной образованщины и продажной попсы. За что спасибо-то говорить? За дома, обещанные погорельцам? А самолетов сколько на всю страну для пожаротушения? Четыре? А в США – 150. Вот мы и вырулили плавно на стихийное бедствие. Почему никто не спрашивает, за что? Сказал же Солженицын в «Одном дне Ивана Денисовича», что Господь долго терпит, но больно бьет.
Валерия Новодворская,
из статьи «Кролики в тумане»,
Грани.ру, 17 августа
Смрад – 2010
Странная история. В Москве явно похолодало. Говорят, что почти все пожары вокруг столицы потушены. По крайней мере, нацлидер вручил подарки иностранным летчикам и поблагодарил их за помощь. А все равно смрад чувствуется. Говорят, что теперь горит свалка в Подмосковье. А мне почему-то кажется, что это запах разложения. Разлагается система государственной власти России.
Так получилось, что несколько знакомых на этой неделе, не сговариваясь, вспомнили слова Гайдара о том, что есть режимы, которые разваливаются очень быстро, без видимых причин. Просто исчерпывается ресурс и наступает усталость. Встающая с колен энергетическая сверхдержава сдулась, как воздушный шарик. У страны, вроде бы, поддерживающей ядерный паритет с Америкой, не обнаружилось пожарных шлангов, помп, самолетов. И не обнаружилось никого, кто бы нес за это ответственность.
Вялое равнодушие, с которым путинское государство встретило стихийное бедствие, не могло исправить ни личное участие премьера в пожаротушении, ни установка веб-камер для непосредственного контроля за строительством жилья для погорельцев. Чем больше Владимир Путин уподобляется Ким Ир Сену, любимым занятием которого было, как известно, «осуществление руководства на местах», тем очевиднее, что чиновникам глубоко плевать на пиар-попытки главного начальника их расшевелить. И демонстративное решение московского мэра вернуться в отпуск показывает, что грозный премьер давно уже не страшен.
Точно такая же вялость, равнодушие и импотенция царили в московских кабинетах 19 лет назад, когда ГКЧП судорожно пытался спасти умиравшую империю. Если утрату элитой дееспособности в 1991-ом еще можно объяснить утратой ясных жизненных ориентиров, исчезновением недавно еще незыблемых устоев, то нынче эта самая элита просто обожралась ворованным до полной потери разума и даже утраты инстинкта самосохранения.
Один из главных сюжетов минувшей недели тоже напомнил о 1991-ом. Все больше свидетельств того, что в этом году впервые за долгое время России придется закупать зерно за границей. По разным оценкам, дефицит составит от 2 до 5 миллионов тонн. Подготовились к заграничным закупкам просто замечательно. Сначала премьер объявил о запрете экспорта зерна, в результате чего его цена на мировом рынке выросла чуть ли не на пятьдесят процентов. А потом российские чиновники стали прикидывать, сколько зерна им следует закупить по ценам, повышение которых спровоцировало решение российского премьера. Остается гадать. Или Путин В.В. сформировал и возглавляет компанию недоумков, лишь по чьему-то недосмотру именуемую правительством России, или люди из окружения премьера (о заинтересованности самого национального лидера я даже помыслить не могу) специально работают на хлебных спекулянтов.
Между тем, речь не просто о потерях бюджета. Уже сейчас цены на хлеб в Москве выросли процентов на 15 – 20. Вслед за ними ползут цены на все остальные продукты. Грозные призывы к Федеральной антимонопольной службе разобраться с торговцами, бессовестно завышающими цены, остались без внимания. Но происходящее уже прямо задевает интересы пенсионеров, самой ударной части электората «Единой России». Им пришлось хуже всех, когда Москву накрыл дым горевших торфяников. Теперь в результате действий корыстных чиновников они будут жить впроголодь. Но бюрократам в общем-то все равно. Им надо ухватить сегодня, здесь и сейчас. Нет сомнений, что торговые сети с ними поделятся доходами завышенных цен. Здесь важно не то, что чиновники грабят народ. Важно то, что их совершенно не волнуют политические перспективы Владимира Путина. Всем все до лампочки. По стране стелется смрад разложения…
Александр Гольц,
«Ежедневный журнал», 20 августа