Чтобы понять это, достаточно было прочесть несколько стихов наугад. Вот, например, про ворону:
– Кра! –
Кричит ворона. –
Кража!
Караул!
Грабеж!
Пропажа!
Вор прокрался
Утром рано!
Грош украл он
Из кармана!
Карандаш!
Картонку!
Пробку!
И красивую
Коробку!
Строчка ложится к строчке, четкая, литая ритмика (такой совершенной ритмикой, пожалуй, обладал только лишь Маршак). Вспоминаются строки «Мистера Твистера» или – «картину, корзину, картонку и маленькую собачонку». В общем, стихи Владимира Орлова действительно совершенны, порой кажется, что так писать просто невозможно, настолько слова льются легко и естественно. Но эта легкость – кажущаяся легкость. Я знаю, как тяжело, сколько «тонн словесной руды» надо переработать, чтоб добиться такой и естественности, и легкости. Видимо, не зря, как я узнал из биографии поэта, опубликованной в Википедии, стихи молодого Владимира Орлова привез в Москву сам Самуил Маршак.
Обидно, что имя Владимира Орлова так незаслуженно мало известно широкой публике. При том, сколько сегодня в России печатается авторов, скажем так, пишущих для детей. Авторов – хороших и разных – много, а таких мастеров, как Владимир Орлов, можно пересчитать по пальцам. Его детские стихи – это праздник, причем, не только для детей, но и для взрослых.
Не знаю, почему судьба не вполне справедлива к настоящим талантам и порой вполне благосклонна к посредственности. Конечно, свою роль тут, видимо, сыграли и бытовые факторы – например, то, что жил Владимир Орлов в Симферополе, а не в Москве, столице, и субъективные – видимо, он был скромным человеком, не пиарил себя на каждом шагу.
Материал о Владимире Орлове мы получили, как я сказал, еще весной. Тем не менее, публикацию решили отложить до сентября, так как в этом месяце у Владимира Орлова юбилей: 8 сентября ему исполнилось бы 80 лет.
Мы перепечатываем статью о Владимире Орлове Аркадия Левита, который знал его лично, а также публикуем его детские произведения и стихи из книги «Еврейское счастье». Не сомневаюсь, что наши читатели, как и я, получат большое удовольствие от встречи с этим самобытным поэтом.
Вадим Зайдман
Еврейское счастье
Когда читаешь Владимира Орлова, в сознании возникает образ автора –
неистощимого весельчака и юмориста. Однако при случайной встрече с ним я
увидел нечто противоположное – человека мрачного, больного, с трудом
передвигавшегося. Его вышедшую в Днепропетровске книгу «Еврейское счастье»
быстро раскупили.
– Орлов – это сила! – говорили днепропетровцы. – Что ни слово, то снайперский
выстрел!
Впрочем, не только в Днепропетровске – высокую оценку поэту дали в Артеке, где
пионеры распевали бодрые, веселые песни на его слова, и под Мурманском, где он
читал школьникам свои новые стихи, и в Москве, и в Новосибирске...
Многим, вероятно, довелось видеть добрый мультик «Цветное молоко», в основу
которого положено одно из стихотворений Орлова, читать его веселую книгу
«Прочтите взрослым», смотреть орловские пьесы в кукольных театрах СССР и СНГ,
слушать передачи «С добрым утром», привлекавшие остроумными миниатюрами поэта,
наслаждаться песнями на его слова в исполнении Валентины Толкуновой. А его яркие
смешные выступления в «Литературной газете», где фигурировала вымышленная, но
тем не менее знаменитая личность шутника Евгения Сазонова, над созданием которой
немало потрудилось и острое перо Орлова. Были у Орлова и «крамольные»
произведения.
В дни подавления Пражской весны советскими танками в Чехословакии (август 1968
года) он написал для «Литературки» эпиграмму
«Мы все друзья, и все мы братья», –
сказал Удав, раскрыв объятья.
Эпиграмма пошла в номер. Когда главный
редактор с опозданием обнаружил «опасную крамолу», он схватился за голову.
Удалось уничтожить только часть тиража.
Многие сатирические произведения поэта решительно отвергались редакциями.
Внешность его тоже не всегда благоприятно воспринималась редакторами-юдофобами.
«Стихи ваши хороши, но нам не подходят»... По этому поводу поэт с печальной
иронией писал:
С годами я мучительно старею,
хирею, пропадаю ни за грош.
Я стал похож на старого еврея,
а был на молодого я похож.
Но почему исконная русская фамилия Орлов? Псевдоним? Нет, фамилия подлинная.
Ее поэт унаследовал от отца, а тот – от своего деда-кантониста, получившего за
солдатское усердие участок земли в Крыму и в придачу – громкозвучную фамилию
своего полкового командира. Земледелие пришлось старому солдату по душе.
Обладая феноменальной способностью «смотреть в корень» и рифмовать на ходу,
Орлов нередко веселил своих товарищей неожиданными и довольно смешными
репликами.
Однажды в дружеском кругу, наслаждаясь арбузом, он вдруг спросил:
– Какая примечательная особенность арбуза?
– Сладкий, – ответил один.
– Бывает и кислый, – парировал Орлов.
– Сочный, – сказал другой.
– Бывает и жесткий.
– Какая же? – допытывались.
– Все просто: у арбуза – всюду пузо.
– А ведь верно! – восхищались друзья
– Юморист, мудрец, настоящий тебе Спиноза!
– Всем юдофобам в задницу заноза, – прибавил Орлов.
Афоризм об арбузе стал крылатым, как и многие миниатюры Орлова. Читайте,
улыбайтесь на здоровье.
Аркадий Левит,
«Лехаим», 2000 г.
Стихи для детей
– Кра! –
Кричит ворона. –
Кража!
Караул!
Грабеж!
Пропажа!
Вор прокрался
Утром рано!
Грош украл он
Из кармана!
Карандаш!
Картонку!
Пробку!
И красивую
Коробку!
– Стой, ворона
Не кричи.
Не кричи ты,
Помолчи.
Жить не можешь
Без обмана –
У тебя ведь
Нет кармана.
– Как?! –
Подпрыгнула ворона,
И моргнула
Удивленно:
– Что ж вы раньше
Не сказали?!
Кар-р-раул!
Кар-р-ман!
Укр-р-рали!
Крокодила звали Кроко,
Звали Роко-Коко-Дил.
Он у речки одиноко
Рыбу удочкой удил.
Он вечерними часами
Отдыхал вдали от всех,
Но однажды за кустами
Он услышал чей-то смех:
Ну и Кроко! Ха-ха-ха!
Ну и Роко! Ха-ха-ха!
Ну и Коко! Ха-ха-ха!
Фи, какая чепуха!
Был воспитан Кроко-Роко!
Был воспитан Коко-Дил,
Тот, который одиноко
Рыбу удочкой удил.
Он в ответ не шелохнулся,
И ни слова не сказал.
Только молча улыбнулся,
Только зубы показал.
От улыбки в тот же миг
Смех немедленно затих.
И подумал Кроко-Роко,
И подумал Коко-Дил,
Тот, который одиноко
Рыбу удочкой удил:
– Не пойму, зачем ругаться,
Угрожая и грубя,
Если можно улыбаться,
Чтоб не трогали тебя.
В четверг
Объявление было
В газете:
Внимание, дети!
Внимание, дети!
Пропала собака
По кличке Барбос.
Барбос от хвоста
И до носа оброс.
Он жил у вокзала,
По улице Новой,
В квартире четырнадцать
У Ивановой.
Нашедшему выдадут
Много наград:
Конфеты, пирожные
И шоколад.
Не спит Иванова
Четвёртые сутки,
И двести мальчишек
Не спят ни минутки,
И триста девчонок
Награду хотят:
Конфеты, пирожные
И шоколад.
Но вот уже
Пятые сутки настали.
Мальчишки устали,
Девчонки устали,
Хозяйка от горя
Повесила нос.
Как вдруг в понедельник
Явился Барбос.
Нашёл он квартиру
По улице Новой
И радостно руку лизнул
Ивановой,
И просит за то,
Что вернулся назад,
Конфеты, пирожные
И шоколад!
Толстый и худой
Толстый худого
Увидел однажды:
– Выглядишь, братец,
Ты очень неважно!
Можно подумать,
Что жители города
Все как один
Погибают от голода!
Толстому тонкий
Ответил чуть слышно:
– Выглядишь ты
Поразительно пышно!
Можно подумать,
Что жители города
Из-за тебя
Погибают от голода!
У Чере-черепашонка
Костяная рубашонка.
Нет прочнее рубашонки –
Хоть носи её сто лет.
Шили эту рубашонку
Своему черепашонку:
Чере-папа, чере-мама,
чере-баба, чере-дед.
Осьминог для всех – чудовище.
А для мамы он – сокровище.
– Скажите поскорее,
Кого боится мышка?
– Она боится кошки
И больше никого!
– Кого боится кошка?
– Боится злой собаки,
Огромной злой собаки
И больше никого!
– Кого боится злая,
Огромная собака?
– Хозяина боится
И больше никого!
– Зато хозяин храбрый!
Кого ему бояться?
– Боится он хозяйки
И больше никого!
– Но никого на свете
Хозяйка не боится!
Конечно, не боится
Хозяйка никого!
– Ну как же не боится!
Она боится мышки!
Боится только мышки
И больше никого!
ХРЮШКИНА ПОДРУЖКА
В лужице хрюшку увидела хрюшка:
– Это, конечно, не я, а подружка!
Ну и грязнуля подружка моя!
Просто прекрасно, что это не я!
Питон
Плачет маленький питон:
Сам себя запутал он.
Сам себя переползал
И себя узлом связал.
Кто теперь ему поможет:
Он себя найти не может!
Ящерица
Испугался муравей-малышка,
На тропинке страшно одному:
ЯЩЕРИЦА рядом с муравьишкой
Динозавром кажется ему.
Из гостей
Удав по тропинке знакомой
Ползёт из гостей второпях:
Уже голова возле дома,
А хвост ещё где-то в гостях.
Говорит осел:
– Ответьте,
Если стал бы я слоном,
Что случилось бы на свете?
Что сказали бы кругом?
– Все, наверное, от смеха
Покатились бы под стол!
И сказали: «Вот потеха!
До чего большой осел!»
Неся осенние дожди,
Всё небо туча окружила.
«Ах, туча, туча, подожди!»
И туча тут же подождила.
Сухопутные киты
Поливая мостовые
И цветы,
Проползают
Сухопутные киты.
Впереди у них
Серебряный фонтан,
А внутри, наверно,
Целый океан.
В нашу сторону
Сворачивает кит,
А над ним цветная
Радуга горит.
Наша улица,
Как синяя река,
Засверкала, отражая
Облака.
Все водители теперь
Как моряки.
Светофоры превратились
В маяки.
И, разбрызгивая
Капли серебра,
Превращаются машины
В катера.
Блещет солнце
На широкой мостовой,
Пикнет свежею,
Зелёною травой.
Удивлённо я стою
На берегу
И рекой налюбоваться
Не могу!
НЕ ПРОСТО
Под красным знаменем старик
по городу идет.
Иссак не просто большевик,
Он просто идиот.
ТРЕТИЙ
Подрастали у царя
Три сынка-богатыря:
Пантелей и Никодим,
Третий – вовсе был Рувим.
Ведь из трех богатырей
Кто-то должен быть еврей.
Двое пьют, едят, храпят,
Третий – всюду виноват.
ПОКУДА
Никто себя, наверно,
не осудит
За неудачи родины своей.
За все грехи, покуда жить
в ней будет
Всего один-единственный
еврей.
После исхода
У жителей печальных
Спросили как-то раз:
– Ну, как у вас, нормально
С евреями сейчас?
И сразу же печальный
Услышали ответ:
– С евреями нормально,
А без евреев нет!
На гастроли
К старой пьесе чувствуя вниманье
И любовь, которой нет забвенья,
Из Москвы уехал «Дядя Ваня»,
В Тель-Авив приехал «Дядя Беня».
Тут и там
Тут плохо говорили об Ароне –
Мол он плохой трудяга и солдат,
А там о нем сегодня говорят:
«Арон готов к труду и обороне!»
В чем суть
Шел Василь с тоской своею
Ранним утром в тишине,
«Бей жидов – спасай Расею!» –
Прочитал он на стене.
У стены стоял он тихо,
Вдруг усы расправил лихо
И сказал, вникая в суть:
– Hi, нi, нi! Нехай живуть!
Под общей крышей
Под общей крышей небосвода,
Враждой своею знамениты,
Живут на свете два народа:
Евреи и антисемиты.
Приятель
Приятель Фима никогда не врет,
И за нос никогда меня не водит:
Пообещал прийти – всегда придет!
Не обещал, а все равно приходит!
Фаршированная рыба
Призвав на помощь шутку и улыбку,
И женскую фантазию свою,
Еврейка может маленькою рыбкой
Почти досыта накормить семью.
Очень жаль
Бывает очень жаль, ей-богу,
И очень грустно, что пока
Не водят женщин в синагогу
Для обрезанья языка.
Старческие изменения
Внешне мы меняемся, старея –
Лица все печальней и добрее,
На моих глазах антисемит
Стал похож на старого еврея.
КИКИМОРА
Хоть отравлена кикимора,
Но болото не покинула.
Хоть живёт средь всякой нечисти,
Но зато в своём отечестве.
ЗДРАСЬТЕ
Просыпаюсь: – Здрасьте –
Нет советской власти.
А у новой власти
Те же люди: – Здрасьте!
ШАЛОМ
Mой внук живёт за рубежом.
Он в трубку мне кричит: – Шалом!
– Шалом! – кричу я удивлённый.
А сам сижу ошаломлённый.
ЛЮБОВЬ ЗЛА
Сионист любил антисемитку
И ночами гладил паразитку.
ЧЕРТОПОЛОХ
Посеяли картошку и горох,
Взошли в полях зеленые растения.
И тут же закричал чертополох:
– Долой некоренное население!
В аэропорту
С типичным аканьем московским,
С билетом в дальние места
Негромко молится
березкам
Абрам, не помнящий родства.
– Потоки отъезжающих
Никак не остановятся,
А больше продовольствия
Чего-то не становится!
Ни масла нет, ни сахара,
Ни мяса в колбасе!..
– Еще не все уехали!
Уехали не все!
– Евреев вы берете или нет?
– Берем! Берем.
– Берете в самом деле?
– Теперь берем!
Берем без канители.
– А где берете,
если не секрет?
Есть у товарища Зака собака.
Любит собака товарища Зака.
То ли собака у Зака
с приветом,
То ли не знает, кто он по анкетам.
На Черкащине и Киевщине грозы,
Николаевщину ливнем залило,
На Полтавщине
и Львовщине морозы,
На Израильщине
сухо и тепло.
ПОКА
Мы пьём, влюбляемся, жуём
В лихие дни и в светлые.
Пока на свете мы живём,
Мы временно бессмертные.
РАССТАВАНИЕ
Давно не курю, позабыл о вине,
Любовь улетела свободною птичкой.
Дышу потихоньку. Но, видимо, мне
Придётся проститься и с этой привычкой.