«Дело Ходорковского»
Самый независимый от закона суд
Итак, Михаил Ходорковский произнес последнее слово, теперь в самом громком политическом процессе современной России наступает тайм-аут до 15 декабря, когда будет зачитан приговор, или, точнее, начато его оглашение, потому что оно, возможно, займет несколько дней.
Публикуя, с большими или меньшими сокращениями, наиболее интересные материалы, относящиеся к этой последней стадии процесса, предлагаем вам короткий комментарий к ним.
Бросается в глаза глубокий пессимизм последнего слова Ходорковского: « никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу ЮКОСа силовая бюрократия может все. Права частной собственности нет. Прав у человека при столкновении с системой вообще нет. Будучи даже закрепленными в законе, права не защищаются судом».
Тем не менее, как известно, надежда умирает последней. Ходорковский взывает к совести, к человеческому достоинству судьи Виктора Данилкина, призывая его осознать ту историческую роль, которую сыграет вынесенный им приговор по делу. На судью возлагают надежды и подписанты заявления общественности, и многие другие авторы. Насколько реальны их упования? Совершенно очевидно, что на роль судьи в этом процессе был выбран не случайный член судейского корпуса, а такой, о котором точно известно: не подведет.
Это подтверждается и происшествием, имевшим место в суде 2 ноября, когда стороны обменивались финальными репликами (см. ниже заметку «Прокурор вошел в роль судьи»). Прокурор Лахтин, читая по бумажке свою двухчасовую «реплику», несколько раз произнес «суд оценивает», «расценивается судом». Ходорковский на это резонно заметил: «Сегодня нам читали проект приговора». То есть обвинение в своей уверенности, что суд вынесет «нужный» приговор, до того обнаглело, что загодя составило его проект и в качестве своей «реплики» зачитало отрывок из этого проекта, не потрудившись даже ради маскировки переписать его.
Министр юстиции ФРГ Сабина Лойтхойзер Шнарренбергер в интервью газете «Der Tagesspiegel» от 3 ноября, комментируя ход дела Ходорковского Лебедева, не зря сказала: «Генеральная прокуратура в России имеет сверхсильное влияние, что характерно для государств с авторитарными чертами правления». Рука государева
Надежда на оправдательный приговор Ходорковскому и Лебедеву исчезающе мала. Но даже если он случится так же призрачна надежда либеральной общественности на какие-то существенные перемены в судьбе как страны, так и персонально обвиняемых.
Допустим свершилось чудо: судья Данилкин, проникшись ответственностью за судьбы России, вынес обвиняемым оправдательный приговор. Чай, все же не сталинское время: не расстреляют за это и, скорее всего, даже не сразу дисквалифицируют. Но не забудем, обвиняемых не освободят сразу в зале суда: до октября 2011 года им еще досиживать первый срок.
Для национального лидера, инициировавшего преследования руководителей ЮКОСа и разрушение компании, освобождение Ходорковского означало бы потерю лица. Поэтому не сомневайтесь: всесильная прокуратура тут же внесет протест на решение суда, и вышестоящая судебная инстанция передаст дело на повторное рассмотрение в другой районный суд либо примет его к собственному рассмотрению. Тут уж о приговоре гадать не приходится.
Что могло бы спасти положение, так это если бы в дело вмешался президент России Дмитрий Медведев. К этому его и призывают представители российской общественности и западные правозащитники (см. ниже). Но кто позволит Медведеву вмешаться в государево дело? Единственный вариант если бы на волне шока от оправдательного приговора Ходорковскому и Лебедеву он издал указ об отстранении нацлидера от власти. Но одно чудо еще можно представить, а два подряд Вчитайтесь внимательно в текст последнего слова Ходорковского. Если в начале президентства Медведева он возлагал на него некоторые надежды, то теперь от них ничего не осталось.
Но дело тут далеко не в одном Медведеве. Чтобы решиться на такой переворот в государстве, он должен видеть слои населения, на которые мог бы в этом рискованном деле опереться. Элита? Вот как Ходорковский охарактеризовал российскую элиту в интервью, которое он с Лебедевым дали 1 ноября «Новой газете»: «Пока гром не грянет наша элита не перекрестится. На все президентские попытки частных изменений ответом будет саботаж. На институциональные изменения решимости не хватит Элита ленива, и при всей патриотической лексике абсолютно компрадорская. Существующие правила игры мешают даже элите ощутить свою ответственность за страну».
Тогда, может быть, средний класс, который, пожалуй, больше всех заинтересован в реформах? Прочтите приведенную ниже статью Романа Хахалина из Самары, она как раз о среднем классе. Всё представители этого класса правильно понимают, и Медведеву они претензии за разочарование в его обещаниях законно предъявляют. Только вот сами-то они как на сложившуюся ситуацию реагировать собираются? А очень просто: драпать за рубеж.
Пусть в России среднего класса не так много, как в западных странах, но все же несколько миллионов, считая с семьями, наберется. А что, если собраться, организоваться и сказать свое слово о том, что нужно сегодня России? Нам долго внушали, да еще и сегодня кое-кто внушает, что русские самые большие коллективисты на Земле. Да, коллективисты, но по сигналу вожака стаи, иначе объединиться не могут. Сравните описанную реакцию на поведение Путина Медведева представителей российского среднего класса с реакцией американцев, тоже большей частью из того же класса, на политику Барака Обамы (см. выше статью «Эта пошлая американская демократия»).
Но остается еще самая большая часть российского населения простой народ, российский пипл. Для оценки его поведения мы выбрали статью кино- и театрального критика Юрия Богомолова «Театр На плахе», к процессу по делу Ходорковского Лебедева никакого отношения не имеющую. Статья замечательная, у кого есть Интернет, рекомендуем прочесть полностью, мы же вынуждены ограничиться сильно сокращенным ее вариантом (см. на соседней странице). Из статьи отчетливо следует, что российский народ, если его соответствующим образом настроить, ради интересов Государства готов будет одобрить не то что любой приговор паре и без того не очень любимых олигархов, но и куда более масштабное преступление.
На кого же бедному Дмитрию Анатольевичу, будь он даже преисполнен самых гуманных и прогрессивных устремлений, опереться в гипотетическом противостоянии с нацлидером? Ясное дело, не полезет он на рожон ради освобождения Ходорковского и Лебедева.
Остается еще заграница, которая, как мы привыкли надеяться, «нам поможет». Если почитать статьи в западной прессе, заявления западных государственных деятелей, относящиеся к процессу Ходорковского Лебедева, к истории умученного в СИЗО адвоката Сергея Магнитского и т.п., то складывается впечатление, что российское правосудие и российская верховная власть, дергающая его за ниточки, прикованы к мировому позорному столбу.
К сожалению, нет уже места хотя бы для этих материалов, но выдержки из парочки мы все же приведем. 3 ноября Эдуард Штайнер в «Die Welt» в статье «Дело Ходорковского и ложь, его окружающая» писал: «Шансы на то, что приговор для этого непримиримого критика режима и его партнера по бизнесу Платона Лебедева будет оправдательным, похоже, равны нулю По логике обвинения, Ходорковский украл сотни миллионов тонн нефти у себя самого Озабоченность международного сообщества в связи с ходом процесса выразил в понедельник в беседе с Сергеем Лавровым министр иностранных дел Германии Гидо Вестервелле».
Видите, как грозно: наш, немецкий, министр выразил озабоченность делом не от своего имени, не от имени правительства Германии, даже не от имени ЕС, а от всего международного сообщества!
А теперь мы предлагаем вам обратиться к приведенному ниже сокращенному варианту статьи «Нефтяной принц» из другого немецкого издания, «Sueddeutsche Zeitung». Как видно из статьи, бывший близкий сотрудник Ходорковского Франц Ригер не может добиться от российского правосудия возможности выступить в Хамовническом суде в качестве свидетеля по делу. Не помогли Ригеру и двукратные обращения его адвоката Грегора Гизи к послу России в Германии Котеневу.
Вернемся к предыдущей статье. Как вы думаете, что ответил Лавров своему немецкому коллеге на выраженную тем озабоченность ходом дела? Мы при той беседе не присутствовали и с ее протокольной записью не знакомы. Но полагаем, что ответ Лаврова был выдержан в таком духе: суды в России, как и в Германии, независимы, и МИД, как и никто другой, не вправе вмешиваться в отправление ими правосудия. Что оставалось после этого господину Вестервелле? Утереться
Если бы он пришел к Лаврову с копиями писем Грегора Гизи на имя его подчиненного посла Котенева и поинтересовался, почему предложение Франца Ригера не заинтересовало суд и адвокату даже не ответили, Лаврову было бы труднее отвертеться. Все дело, видимо, в том, что господин Вестервелле выражал свою вселенскую озабоченность «для галочки»
В более широком плане подтверждение этому можно найти в приводимой ниже статье «Повторение проделанного» российского журналиста Дмитрия Шушарина. Он, по-видимому, прав: Запад, немного покочевряжившись для приличия, проглотит второй срок Ходорковскому и Лебедеву, как проглотил первый, как проглотил убийство Литвиненко и многое другое в том же роде. Экономические интересы, перезагрузка отношений с Россией важнее. Вон ее уже и в НАТО приглашать собираются.
Но, конечно, чтобы подчеркнуть независимость российского суда и подсластить пилюлю общественности, прежде всего западной, срок подсудимым, возможно, будет уменьшен против просимых прокуратурой 14 лет, скажем, до 12 или даже 10 лет. А тем временем прокуратура, как уже призналась, раскрутит против тех же лиц третье дело
Ждем 15 декабря.
Последнее слово Михаила Ходорковского
Уважаемый суд! Уважаемые присутствующие!
Сегодня для меня очередная возможность оглянуться назад. Я вспоминаю октябрь 2003 г. Последний мой день на свободе. Через несколько недель после ареста мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду «хлебать баланду» 8 лет. Тогда в это было сложно поверить.
С тех пор прошло уже семь лет. Семь лет достаточно большой срок, а в тюрьме особенно. У всех нас было время многое переоценить и переосмыслить.
Судя по смыслу выступления прокуроров: «дайте им 14 лет» и «наплюйте на прежние судебные решения», за эти годы меня опасаться стали больше, а закон уважать еще меньше. В первый раз они хоть озаботились предварительно отменить мешающие им судебные акты. Теперь решили и так сойдет, тем более отменять теперь потребовалось бы не два, как в прошлый раз, а 60 судебных решений.
Я думаю, признания вины от меня никто всерьёз не ждет. Вряд ли сегодня кто-нибудь поверит мне, если я скажу, что похитил всю нефть своей собственной компании. Но также никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу ЮКОСа.
Тем не менее, я хочу сказать о надежде. Надежда главное в жизни.
Я помню конец 80-х годов прошлого века. Тогда мне было 25. Наша страна жила надеждой на свободу, на то, что мы сможем добиться счастья для себя и для своих детей. Отчасти надежда осуществилась, отчасти нет. Наверное, за то, что надежда осуществилась не до конца и не для всех, несет ответственность всё наше поколение, в том числе и я.
Я помню и конец прошлого десятилетия. Тогда мне было 35. Мы строили лучшую в России нефтяную компанию. Мы возводили спорткомплексы и дома культуры, прокладывали дороги, доразведывали и разрабатывали десятки новых месторождений, начали освоение Восточно-Сибирских запасов, внедряли новые технологии, в общем, делали то, чем сегодня гордится «Роснефть», получившая ЮКОС.
Благодаря значительному увеличению добычи нефти, в том числе и в результате наших успехов, стране удалось воспользоваться благоприятной нефтяной конъюнктурой. У нас у всех появилась надежда, что период потрясений, смуты позади, что в условиях достигнутой огромными трудами и жертвами стабильности мы сможем спокойно строить новую жизнь, великую страну.
Увы, и эта надежда не оправдалась. Стабильность стала похожа на застой. Общество замерло. Хотя надежда пока живет. Живет даже здесь, в зале Хамовнического суда, когда мне уже почти 50 лет.
С приходом нового Президента у многих моих сограждан тоже вновь появилась надежда. Надежда, что Россия все же станет современной страной с развитым гражданским обществом. Обществом, свободным от чиновничьего беспредела, от коррупции, от несправедливости и беззакония. Ясно, что это не могло случиться само собой и за один день. Но и делать вид, что мы развиваемся, а на самом деле, стоять на месте и пятиться назад, пусть и под личиной благородного консерватизма, уже невозможно, и просто опасно для страны.
Я горжусь тем, что среди тысяч сотрудников ЮКОСа за 7 лет гонений не нашлось тех, кто согласился бы стать лжесвидетелем, продать душу и совесть. Десятки человек испытали на себе угрозы, были оторваны от родных и близких, брошены в застенки. Некоторых пытали. Но, теряя здоровье и годы жизни, люди сохранили то, что сочли для себя главным, человеческое достоинство.
Те, кто начинал это позорное дело, Бирюков, Каримов и другие, тогда презрительно называли нас «коммерсантами», считали быдлом, готовым на всё, чтобы защитить свое благополучие, избежать тюрьмы. Прошли годы. Кто оказался быдлом? Кто ради денег и из трусости перед начальством врал, пытал, брал заложников?
И это они называли «государевым делом»! Мне стыдно за свое государство.
Ваша честь, я думаю, мы все прекрасно понимаем значение нашего процесса выходит далеко за пределы наших с Платоном судеб, и даже судеб всех тех, кто безвинно пострадал в ходе масштабной расправы над ЮКОСом, тех, кого я оказался не в состоянии защитить, но о ком я не забываю, помню каждый день.
Спросим себя: что сегодня думает предприниматель, высококлассный организатор производства, просто образованный, творческий человек, глядя на наш процесс и полагая абсолютно предсказуемым его результат?
Очевидный вывод думающего человека страшен своей простотой: силовая бюрократия может все. Права частной собственности нет. Прав у человека при столкновении с «системой» вообще нет.
Будучи даже закрепленными в законе, права не защищаются судом. Потому что суд либо тоже боится, либо является частью «системы». Стоит ли удивляться, что думающие люди не стремятся к самореализации здесь, в России?
Кто будет модернизировать экономику? Прокуроры? Милиционеры? Чекисты? Такую модернизацию уже пробовали не получилось. Водородную бомбу, и даже ракету, сделать смогли, а вот свой хороший, современный телевизор, свой дешевый, конкурентный, современный автомобиль, свой современный мобильник и еще кучу современных товаров до сих пор не можем.
Что случилось с прошлогодними президентскими инициативами в области промышленной политики? Похоронены? А ведь они реальный шанс слезть с сырьевой иглы. Почему похоронены? Потому, что для их реализации стране нужен не один Королев, и не один Сахаров под крылом всемогущего Берии и его миллионного войска, а сотни тысяч королёвых и сахаровых, защищенных справедливыми и понятными законами и независимыми судами, которые дадут этим законам жизнь, а не место на пыльной полке, как в свое время Конституции 1937 года.
Где эти королёвы и сахаровы сегодня? Уехали? Готовятся уехать? Опять ушли во внутреннюю эмиграцию? Или спрятались среди серых бюрократов, чтобы не попасть под каток «системы»?
Мы, граждане России, патриоты своей страны, можем и должны это изменить. Как сможет Москва стать финансовым центром Евразии, если наши прокуроры в публичном процессе прямо и недвусмысленно, как 20 или 50 лет назад, призывают признать стремление к увеличению производства и капитализации частной компании преступно-корыстной целью, за которую надо сажать на 14 лет?
Если по одному приговору компания, заплатив налогов больше всех в стране (ЮКОС заплатил больше всех в стране, кроме Газпрома), оказывается, недоплатила налоги, а по второму, который здесь предлагается принять, очевидно, что предмета для налогообложения вообще не было, потому что его украли!
Страна, которая мирится с тем, что силовая бюрократия в своих интересах, а вовсе не в интересах страны, держит по тюрьмам, вместо и вместе с преступниками, десятки, если уже не сотни тысяч талантливых предпринимателей, управленцев, простых граждан, это больная страна.
Государство, уничтожающее свои лучшие компании, готовые стать мировыми чемпионами, государство, презирающее своих граждан, государство, доверяющее только бюрократам и спецслужбам, это больное государство.
Я не преувеличу, если скажу, что за исходом этого процесса следят миллионы глаз по всей стране, по всему миру. Следят с надеждой, что Россия все-таки станет страной свободы и закона, где закон будет выше чиновника. Где поддержка оппозиционных партий перестанет быть поводом для репрессий. Где спецслужбы будут защищать народ и закон, а не бюрократию от народа и от закона. Где права человека не станут больше зависеть от настроения царя. Доброго или злого. Где, наоборот, власть будет действительно зависеть от граждан, а суд только от права и от Бога. Если хотите называйте это совестью. Я верю, так будет.
Я совсем не идеальный человек, но я человек идеи. Мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме, и не хочется здесь умереть. Но если потребуется у меня не будет колебаний. Моя Вера стоит моей жизни. Думаю, я это доказал.
А ваша, уважаемые господа оппоненты? Во что вы верите? В правоту начальства? В деньги? В безнаказанность «системы»? Я не знаю, вам решать.
Ваша Честь!
В ваших руках гораздо больше, чем две судьбы. Здесь и сейчас решается судьба каждого гражданина нашей страны. Тех, кто на улицах Москвы и Читы, Питера и Томска, иных городов и поселков рассчитывает не стать жертвой милицейского беззакония, кто завел свой бизнес, построил дом, добился успеха и хочет, чтобы это досталось его детям, а не рейдерам в погонах, наконец, тех, кто хочет честно исполнять свой долг за справедливую зарплату, не ожидая ежеминутно, что будет под любым предлогом уволен коррумпированным начальством.
Не в нас с Платоном дело, во всяком случае не только в нас. Дело в надежде для многих наших сограждан. В надежде на то, что суд завтра сможет защитить их права, если каким-то очередным бюрократам-чиновникам придет в голову эти права нагло и демонстративно нарушить.
Я знаю, есть люди, я называл их в процессе, которые хотят оставить нас в тюрьме. Оставить навсегда! В общем, они это особо не скрывают, публично напоминая о существовании «вечного» дела ЮКОСа. Почему не скрывают? Потому что хотят показать: они выше закона, они всегда добьются того, «что задумали». Пока, правда, они добились обратного: из нас обычных людей они сделали символ борьбы с произволом. Это получилось. Это не наша заслуга их. Но им необходим обвинительный приговор, чтобы не стать «козлами отпущения».
Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит их психологическое давление. А давление будет, мы все знаем, как и через кого оно будет происходить.
Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова о «самом справедливом суде в мире», рожденные в «совке», перестали столь же иронично звучать сегодня. Чтобы мы не оставили в наследство нашим детям и внукам опаснейшие символы тоталитаризма.
Ваша Честь, я готов понять, что вам очень непросто, может быть, даже страшно, я желаю вам мужества.
Все понимают, что ваш приговор по этому делу каким бы он ни был станет частью истории России. Более того, он будет ее формировать для будущих поколений. И вы это понимаете лучше многих. Все имена останутся в истории и обвинителей, и судей так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов.
М.Б. Ходорковский,
Москва, Хамовнический суд, 02 ноября 2010
Заявление участников Общественных слушаний «Второй процесс Ходорковского-Лебедева: вердикт общественности»
Полтора года в Хамовническом суде идёт суд над Платоном Лебедевым и Михаилом
Ходорковским. Все это время множество людей с различными взглядами и жизненным
опытом осуществляли общественный мониторинг судебного процесса ученые, деятели
культуры и искусства, правозащитники, политики, экономисты, журналисты и простые
граждане.
Сотни людей, следивших за ходом процесса или лично посетивших процесс,
единодушно назвали его абсурдным и сравнили с «Процессом» Кафки. Наблюдатели не
услышали доказательств вины подсудимых, зато узнали от государственного
обвинения, что украсть можно всю добытую за 6 лет нефть, при этом получив
прибыль и заплатив налоги, что быть руководителем предприятия это быть
руководителем организованной преступной группы, что расширять производство и
стремиться получать прибыль это корыстное стремление, а выплачивать дивиденды
акционерам это их прямой подкуп. «Все бесполезно, все что задумали сделаем»
вот лозунг прокуратуры в состязательном процессе.
Абсурд обвинения и абсолютно прозрачный политический подтекст суда, столь
свойственный сталинским показательным процессам, выглядят еще более вопиющими на
фоне ритуального осуждения руководством страны репрессий 20-50 годов.
Мы заявляем, что любой обвинительный приговор Лебедеву и
Ходорковскому хоть год, хоть пять, хоть затребованные прокуратурой 14 лет
станет обвинительным приговором ВСЕМ, кто поверил в право и свободу, ВСЕМУ
честному бизнесу, ВСЕМ нам. Это прямое и непосредственное обвинение ВСЕХ
руководителей предприятий в организации преступных групп, ВСЕХ работников в
участии в преступных сообществах. Обвинительный приговор это похороны
последних надежд на правосудие, модернизацию и демократическое развитие нашей
страны.
Мы убеждены, что суд будущей свободной России не только реабилитирует всех жертв
заказной юстиции, но покарает тех, кто фабриковал обвинения и протаскивал их
через различные судилища.
Мы не хотим терять надежду на то, что в Российской Федерации начнется
возвращение к праву, и что это возвращение начнётся с оправдания Платона
Лебедева и Михаила Ходорковского. Это шанс стать цивилизованным государством.
Мы призываем Президента Российской Федерации в качестве гаранта конституционных
прав и свобод оградить Хамовнический суд от давления тех сил, которые со вполне
очевидными целями инспирировали этот позорный процесс.
Мы надеемся, что суд вынесет такое же справедливое и верное решение, какое вынес
суд общественности НЕВИНОВНЫ, ОПРАВДАНЫ, СВОБОДНЫ.
Борис Моисеевич Ходорковский,
Марина Филипповна Ходорковская,
Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы,
председатель Фонда «В защиту прав заключенных»,
Сергей Ковалев, Фонд Андрея Сахарова,
Лев Пономарёв, Общероссийское движение «За права человека»,
и далее еще полсотни подписей правозащитников, юристов, деятелей искусства, ученых.
2 ноября
Прокурор вошел в роль судьи
Вчера в Хамовническом суде, где завершается второе дело ЮКОСа, Михаил Ходорковский и его обвинители обменялись финальными репликами. Свою Лахтин читал по бумажке около двух часов. Обвинение пришло к выводу, что подсудимый Ходорковский продолжил строить свою защиту путем формирования как у суда, так и у общественности мнения о политическом характере уголовного преследования, объяснил Лахтин. Периодически забываясь, он начинал говорить от имени суда: «Попытки показать, что наличие незначительной прибыли опровергает само хищение, расцениваются судом как способ избежания ответственности путем неверной интерпретации фактов».
«Сегодня нам читали проект приговора», подытожил Ходорковский выступление прокурора: слова «суд оценивает» прозвучали в выступлении обвинителя несколько раз.
Анастасия Корня,
«Ведомости», 02 ноября
Западные правозащитники попросили Медведева
освободить Ходорковского и Лебедева
Западные правозащитные организации Freedom House, Human Rights First и Human Rights Watch обратились к Дмитрию Медведеву с просьбой «предпринять немедленные шаги по обеспечению снятия обвинений» с Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, сообщает «Эхо Москвы». Правозащитники считают, что действия прокуроров и судей только подкрепляют популярное утверждение, что преследование Ходорковского и Лебедева имеет политическую подоплеку.
«С учетом серьезности утверждаемых нарушений, нижеподписавшиеся организации считают, что независимость и легитимность российской судебной власти были непоправимо скомпрометированы этим судебным разбирательством. Мы рекомендуем вам принять немедленные шаги по обеспечению снятия обвинений в отношении господина Ходорковского и господина Лебедева и их немедленному освобождению из-под стражи», говорится в письме.
Недавно один мой знакомый, средней руки предприниматель, всегда очень лояльно относившийся к власти, поведал мне, что в его ближайших планах откочевать из России в места более цивилизованные. Это человек, который еще три-четыре года назад вполне осознанно одобрял деятельность Путина, «Единой России» и тенденции развития страны. По принципу: «В политику не суйся, и тебя никто не тронет. Вот Ходорковский полез в политику и получил по полной». На все мои доводы о том, что эта самая «политика» его все равно достанет, даже если он от нее будет бегать, приятель реагировал скептически. Как человек абсолютно практически мыслящий он готов был принимать отсутствие свободы слова, коррупцию, отмену выборов пока все это не оказывало видимого влияния на экономические процессы во всяком случае, в той сфере, к которой относился его бизнес.
Нет реальных выборов? А какая разница, если клиенты есть, деньги они платят, предприятие работает. Коррупция? Завел нужные связи, помогающие сравнительно недорого преодолевать косность и алчность бюрократической машины. Свобода слова? Да как-то не особо она нужна «все равно я ей пользоваться не собираюсь, деньги любят тишину». Кроме того, и коррупцию, и сворачивание демократических свобод явления, негативную сущность которых теоретически этот мой знакомый не отрицал он готов был принять, так как считал их включенными в общие правила игры. А для него главное было наличие общих правил. Плохих ли, хороших не суть важно. Лишь бы общепринятых и устойчивых. И пока ему казалось, что все отдельные негативные факты укладываются в концепцию формирования таких правил он готов был относиться к ним лояльно.
Приятель этот бизнесмен из интеллектуалов. Возможно, не гениальный прогнозист, но человек с вполне развитым логическим мышлением. И он пришел к неутешительным для себя выводам о невозможности вести бизнес в России сейчас. Кто-то из более дальновидных, стратегически мыслящих сделал тот же вывод раньше на два года, на пять, семь лет. И уже отбыл из страны. Кто-то из наиболее простых сфер бизнеса сделает этот вывод со временем. Но ясно, что сделает.
Почему мысли об отъезде начинают посещать граждан России в последние годы даже больше, чем раньше? Ведь, казалось бы, президент Медведев в своих заявлениях за этот период поставил весьма четкий диагноз системе и предложил не что-нибудь, а модернизацию в качестве средства лечения. По-моему, дело как раз в том, что некоторые надежды, которые вся активная часть общества (и экономически, и политически активная) связывала с личностью Медведева, все стремительнее тают. И если свои обманутые надежды можно было прощать «позднему» Путину, от которого, по большому счету, никто ничего хорошего не ждал, то от Медведева ждали. И когда надежды, питаемые два года, начали сменяться разочарованием, то разочарование это было тем горше и безысходней.
Когда самые приспособленные, самые стрессоустойчивые, самые циничные и практичные решают, что кроме отъезда за рубеж выхода нет это уже даже не разочарование, это отчаяние. Отчаяние всей страны.
На таком фоне событие, которое должно произойти на днях, приобретает абсолютно символическое значение. Я имею в виду вынесение приговора Михаилу Ходорковскому. Мне не хочется здесь повторять сказанное тысячи раз: о политической мотивированности всего этого многосерийного процесса, о том, ночевали ли когда-нибудь совесть или понятие справедливости в тех, кто его режиссирует и принимает решения об исходе. Но практические результаты для страны нового обвинительного приговора Ходорковскому должны быть очевидны любому мало-мальски логически мыслящему человеку.
Я недаром оговорился, что процесс над МБХ это символическое действие. Знаковое, если угодно. Дающее ответ на единственный, но самый главный вопрос: готов ли Медведев сделать все, от него зависящее, чтобы попытаться вытащить Россию из пропасти? Чтобы противопоставить хоть что-то охватывающему страну отчаянию? Обвинительный приговор это «точка невозврата», после которой Медведеву гарантировано лишь пассивное наблюдение за тем, как вымирает и пустеет Россия.
Роман Хахалин,
«Самарская Газета» специально для «ЕЖ», 03 ноября
У театрального режиссера в прошлом и политолога в настоящем Сергея Кургиняна затянувшийся звездный час: он одно за другим выигрывает дела в ток-шоу «Суд времени». Причем, как правило, с разгромным счетом. Едва объявляется тема дискуссии, как исчезает тень сомнения в очередном его триумфе. Да и окончательный счет сразу уже на табло 90:10 или что-то около этого.
Этому феномену была даже посвящена специальная программа в рамках проекта. Это был в своем роде суд над «Судом», вернее, над его телезрителями, которые неизменно голосуют за имперские ценности и столь же последовательно отвергают с порога все, что прямо или косвенно связано с демократией и либерализмом.
О чем или о ком бы ни шумел народный вития Сергей Кургинян о Троцком, о бен Ладене, о Цезаре, о Петре I или об Иване Грозном, он всегда на стороне деспотического режима, который может и должен позволить себе любое преступление против человечности ради спасения а) государства, б) нации, в) истории.
Логика такая: если ты живешь в довольстве в такой стране, как Швейцария, но твое правительство не может стукнуть по столу башмаком или термоядерной головкой, то это для тебя унизительно. А если может, то отчего и нищету не потерпеть...
Иски, принимаемые к телеразбирательству, из разных эпох. А вопрос, всякий раз стоящий ребром, один: «Человек для государства или государство для человека?». Ответ вроде бы напрашивается: «Здесь нет противоречия: важно и первое, и второе». Но тогда требуется уточнение: что приоритетно? Вот этот пункт и делает процессуальные стороны непримиримыми противниками.
Самая глубокая пропасть пролегла меж процессуальными противниками, когда дело дошло до коллективизации. Никакие аргументы и документы о ее ужасах на Кургиняна и его экспертов не действовали. Во-первых, они всячески занижали масштабы бесчеловечия. Во-вторых, клялись и божились, что иного не было дано. Иначе нельзя было спасти Государство.
Кургинян не просто оправдывает жестокость и бесчеловечность сталинского режима из геостратегических соображений; он героизирует то и другое. Он догадался, что патриотизмом можно как мочалкой замывать кровушку любого бесчеловечья. Собственно, он этим и занимается в проекте «Суд времени» вот уже на протяжении нескольких месяцев. Он уже замыл кровушку за преступлениями Ивана Грозного, Сталина, бен Ладена, Хусейна. Он обосновал неизбежность страшных людских потерь в финской войне и в начале Великой Отечественной. И кажется, что нет в истории человечества такого злодея и таких злодеяний, которых бы не сумел он защитить и оправдать.
Кургинян частность. Настоящая печаль голосование. Счет на табло. И дело не в том, что он сильно не в пользу либералов. Дело в том, что он сильно не в пользу человечности, которая постоянно взвешивается на исторических весах цивилизации. Надо было много и упорно потрудиться над расчеловечиванием человека в России, чтобы он голосовал так, как голосует.
Чтобы он голосовал за Ивана Грозного, который поджаривал на медленном огне своих подданных. Чтобы он голосовал за Саддама Хусейна, который живьем растворял в кислоте своих политических противников. И т.д.
Если человеческая жизнь разменная монета в геополитических расчетах и в геостратегических раскладах, то ничего другого не остается, как неделю за неделей замывать пролитую в далеком и недалеком прошлом кровушку патриотической мочалкой.
Юрий Богомолов,
Нефтяной принц
Франц Ригер, уроженец ГДР, в восьмидесятые годы изучал в Харькове экономику и организацию производства в машиностроительной промышленности. После объединения Германии он оказался в Москве, где познакомился с Михаилом Ходорковским, который в 2002 году и предложил ему должность финансового директора ЮКОСа. Ходорковский хотел создать первый российский концерн с западной бухгалтерией, и для этого ему нужен был немец.
Ригер утверждает, что ЮКОС был самым эффективным нефтяным концерном в России. Поэтому он даже не мог предположить, что после ареста Ходорковского ЮКОСу придет конец. Ригер вспоминает, что в то время у них постоянно были гости: то из прокуратуры, то из налоговой инспекции, а то и из ОМОНа. Ригер был задержан «в качестве свидетеля». От него требовали показаний против Ходорковского. Конкретно о краже «нескольких сотен миллиардов долларов». На следующий день Ригер улетел из страны.
Если предположить, что Ходорковский действительно крал нефть в подобных объемах, то финансовый директор не мог бы этого не заметить, говорит Ригер, 350 млн. тонн суммарная добыча с 1998 по 2003 год не могли исчезнуть незаметно для Ригера. Это можно объяснить, обосновать и доказать. Поэтому Ригер охотно вновь приехал бы в Москву.
Дело лишь в том, что московские судьи вовсе не хотят услышать показания Ригера. Кстати, сам Ригер, который чувствует себя оболганным и оскорбленным, нанял адвоката, от которого в сущности требуется лишь одно: чтобы Ригер мог выступить в московском суде. Адвоката Ригера зовут Грегор Гизи, и он лидер фракции «Левой партии» в бундестаге. Может показаться странным, что такой человек бросился бы на защиту российского олигарха или хотя бы его бывшего сотрудника. Но на это у Гизи есть свои причины. Он согласен с Ригером в том, что обвинения, выдвинутые против Ходорковского, надуманны.
Еще в мае Гизи написал письмо тогдашнему российскому послу Владимиру Котеневу. В нем говорилось, что «по роду своей работы» Франц Ригер мог бы высказаться «по существу вопросов, поднимаемых на процессе» и хотел бы в нем участвовать. «Мы обращаем Ваше внимание на то, что речь идет о важных показаниях», писал Гизи. В своем письме он также подчеркнул, что Ригеру должна быть предоставлена возможность «беспрепятственной дачи свидетельских показаний» и свободного возвращения в Германию.
Реакция посла оказалась для Гизи неожиданной ответа он не получил вовсе. Такая же участь постигла и его второе письмо. Гизи возмущается: «Суд понимает, что показания Ригера освободят Ходорковского, поэтому у нас ничего не выходит. Однако если бы суд знал, что Ригер даст показания против Ходорковского, у него уже была бы повестка и любые гарантии».
Даниэль Бресслер,
«Sueddeutsche Zeitung», 13 октября
Повторение проделанного
На протяжении почти всего правления Путина, которое временно приняло тандемократическую форму, вся страна наблюдает медленное убийство: живым Ходорковского власть выпускать не хочет и не собирается. При этом очевидно: главная причина, по которой МБХ оказался за решеткой, жадность, зависть и трусость Владимира Путина и его друзей.
Немного беспокоит, правда, влияние второго уже совершенно беспардонного суда над Ходорковским и Лебедевым на настроения западных инвесторов. Путин из-за этого сорвался на встрече с «валдайцами», а после умолял западных инвесторов «вынести за скобки» дело ЮКОСа, поскольку, мол, там сплошные трупы.
На Западе всегда найдутся новые арманды хаммеры, да и люди посолиднее, легко адаптирующиеся к российской специфике коррупционной и рейдерской. Так что нервничать не надо, но и выпускать Ходорковского с Лебедевым никак нельзя. Надо показать, что власть способна на все. В том числе, вероятно, и на третье дело ЮКОСа. Чтоб ни у кого внутри страны не было пустых надежд на справедливость, правосудие, свободное развитие личности, общества и государства. Чтобы каждый боялся за свою жизнь и собственность. Чего прежний тоталитаризм добивался массовым террором, неототалитаризм достигает локальными, точечными акциями.
Ну, а эти там, за бугром, плевать на них. Запад без особой тревоги наблюдал за становлением тоталитаризма в России и Германии, а теперь не проявляет беспокойства, отслеживая с помощью новейших информационных технологий формирование неототалитаризма.
Еще раз повторяю: мы наблюдаем укрепление режима. Повторное осуждение Ходорковского и Лебедева ознаменует еще большее усиление нынешней власти. Не надо врать себе и другим лепетать что-то о моральном поражении и скором крахе тандемократии. Это триумф неототалитаризма. В прежние времена имя Ходорковского было бы запрещено к употреблению, а теперь чем больше о нем говорят, тем лучше для режима. Чем подробнее описывается судейско-прокурорский произвол, тем менее активно будут люди прибегать к судебной защите своих прав.
Надо продолжить публичное убийство Ходорковского и Лебедева. И на этом фоне воспитывать новое поколение населения России. Не граждан, а так...
Дмитрий Шушарин,