Апокалипсис

Как важно быть японцем

Кошмарные различия между «японской мамой» и советской Родиной-матерью с плакатов (растрепанной, оголтелой, с безумными глазами, полными ненависти и злобы) стали очевидны после мартовских землетрясений и цунами для всех россиян за исключением столпов и охранителей режима вроде Путина и Суркова. А громче всех завыли шовинисты: цепные и приблудные псы, которые никогда не умели любить свою страну (не СССР, а Россию, потому что Лернейскую гидру любить нельзя).

Ненависть к Японии, выраженная публично, злорадство, подлая надежда на то, что от третьей экономики мира, от «Мицубиси» и «Тойот», от суши и роботов нас избавят радиация и океанские волны, – не первая гуманитарная помощь от товарища Лимонова страждущему человечеству. Он еще и США «помогал» в дни после катастрофы 11 сентября. Тоже письменно радовался и находил, что страшная смерть тысяч погибших в небоскребах – законная кара за экономическое и политическое первенство Америки. А ведь эта Америка его приютила, когда этот герой драпанул из СССР, где было реально сгинуть (вместо него погибли в лагерях западники Юрий Галансков и Анатолий Марченко). Америка платила Лимонову велфер. Из всех змей, пригретых ею на груди, Лимонов, по-моему, самая неблагодарная.

А ведь японцы – наш идеал. Идеал патриотизма, который у нас в России начисто отсутствует. И чем больше патентованных патриотов, тем меньше патриотизма. У Оскара Уайльда есть парадоксальная пьеса «Как важно быть серьезным». По-английски это все равно что быть Эрнестом. Игра слов. Эрнестом быть и впрямь неплохо. Ведь это английские Эрнесты очень давно сформулировали, что «никогда, никогда англичанин не будет рабом», выбили в XIII веке из королей Великую Хартию вольностей и парламент и сегодня спасают в своем Лондоне наших изгнанников. Эрнестом быть хорошо. Но еще лучше быть Юкио, Саке, Акутагавой, Кэндзабуро, Акирой, Кобо и вести себя так, чтобы человечество замирало в восхищении! Японцы – люди чести. Они не толкают своих «японских городовых», то есть пожарников и полицию, на смертельно опасные работы на АЭС вслепую, как мы в 1986 году толкнули обманом и обещанием огромных денег, которых они так и не получили, чернобыльских ликвидаторов. У японцев солдатики не бегают по крыше реактора в болоньях и резиновых сапогах, не зная, что им осталось жить не больше месяца. Возьмите «Чернобыльскую молитву» Светланы Алексиевич и перечитайте. И пусть нам всем станет стыдно. Японцы знают, на что идут, от ликвидаторов не скрывают ни одного рентгена, смертельных последствий, и их квартирой не манят. Дай Бог им всем выжить и не очень заболеть, этим «пятидесяти» или «ста» героям. Я уверена, что японцы будут на них молиться и им не придется держать голодовку, чтобы хоть что-то получить из обещанной компенсации, как искалеченным чернобыльским ликвидаторам.

Та, советская Родина была хуже волчицы или тигрицы – те хотя бы кормят, ласкают и защищают своих малышей. А у нас все выходит по Нателле Болтянской и тому старому военному плакату: «И не любовь и не забота стыли в ее остановившихся глазах». Сначала комсомольская богиня в красном платочке, да еще и с маузером, чтобы пристрелить любимого человека за то, что он белый офицер (перечитайте «Сорок первый» Лавренева). А потом – комиссарша, вертухайка, обезумевшая Родина-мать, которая гнала своих детей в лагеря за плен и заботилась только о том, чтобы на оккупированной немцами территории не осталось ни скота, ни посевов, ни водоснабжения, ни предприятий для мирного населения. Скифская тактика выжженной земли: пусть пропадет это мирное население за то, что осталось на оккупированной территории. При таких соотечественниках и враги не нужны, какая здесь может быть Победа?

Если честно, меня снедает зависть. Когда я вижу, как японцы в столь страшный час возвращают деньги в свои банки, чтобы преодолеть катастрофу (а не вывозят вклады и бизнес, как россияне); как они стоят в очередях за продуктами и бензином, а не грабят магазины (а у нас чекисты и чиновники давно уже превзошли всех мародеров); когда я слышу о том, что японские магазины снижают цены на продукты и даром раздают воду (а не увеличивают в пять раз цены на такси, как у нас после терактов), я завидую японцам. Я согласна и на землетрясение, и на цунами, и на полное отсутствие ресурсов, но только чтобы вокруг меня жили люди, которым Россия нужна не меньше, чем японцам – Япония, а евреям – Израиль. Как же надо любить, чтобы не бежать с этих бесплодных островов в океане, которые заливает и трясет, а создать на них такую достойную, такую успешную, такую человеческую жизнь! Как же надо любить, чтобы из пустыни, осаждаемой дикими ордами фанатиков и шахидов, окруженной врагами, которые с 1948 года ищут твоей погибели, сделать добрый, цветущий, успешный Израиль! Любовь – великая сила, она превозмогает все. Она предполагает и служение, и труд, и совесть, и долг.

Россия не пустыня и не скала в океане, это полная чаша нефти и газа, леса, золота, алмазов, водных ресурсов и чернозема. И она не нужна никому кроме чекистских крыс, выедающих ее, как сыр. Бизнес бежит, ученые бегут, писатели бегут, западники бегут, умники бегут. Остаются никудышники, мародеры и горсточка интеллигентов типа Ирены Лесневской, Виктора Шендеровича и Константина Борового. Которые хотят, но не могут спасти: их не хватит на 1/8 часть суши. Да, нам плохо, жутко, страшно, бесполезно. Но живет в вечной войне Израиль, и выживает над бездной Япония. Потому что там живут патриоты. А нас преследует диагноз историка Ключевского: мы не граждане, мы квартиранты. Мы возвращаем ключи и едем в Штаты, Англию, Чехию – в другой отель. Корабль «Россия» тонет, и чем больше народу в спасательных шлюпках, тем меньше шансов у корабля.

Нет, нам не нужны патриоты-шовинисты, от Жириновского до «Славянских союзов» и лимоновцев с удальцовцами. В ноябре их объединяет ненависть к Польше, а 9 мая – ненависть к Германии, и всегда при них ненависть к Кавказу, к Америке, к евреям. А где искать любовь к России, а не к изуродовавшему и погубившему ее паразиту – СССР?

Вместо цунами Россию заливают гигантские волны гражданского и человеческого равнодушия. Это и есть Апокалипсис. «Возникнет стеклянное море, и охладеет в мире любовь». Бросающий в урну бюллетень за «Единую Россию» (чтобы не ссориться с начальством и не портить себе жизнь) одновременно бросает камень в Россию. У спасающих себя и свою семью эмигрантов камнем становится билет в один конец. У коммунистов свой камень, у шовинистов – свой. Камней много, а Россия одна. Скоро забьете досмерти. Как бы не получилось эпитафии на стихи той же Нателлы Болтянской. «И выросло помойное отродье из мелюзги, отхныкавшей свое. Она, хрипя и кашляя, отходит, а мы стоим и смотрим на нее».

Валерия Новодворская,

Грани.ру, 5 апреля