Новые переводы

А физики всё продолжают шутить...

Лет тридцать назад появилась небольшая книжка «Физики шутят», она немедленно стало популярной и вышла несколькими изданиями. Читатели в бывшем Советском Союзе среди шуток и розыгрышей известных и неизвестных физиков уловили тонкую иронию, направленную против заскорузлых порядков, которые идеологи коммунизма пытались навязать учёным. За этой книгой последовала другая с названием «Физики продолжают шутить», под эти шутки и лопнула система, над которой в основном и шутили физики. Книги о шутках физиков больше не выходили, но физики, конечно, не остановились и продолжают шутить. Теперь они шутят в Израиле, Новой Зеландии, Австралии, Америке, Канаде и, конечно, в Германии. Новые шутки физиков уже как-то связаны с новой жизнью, новыми реалиями других стран. Сегодня в рубрике „Новые переводы“ я хочу предложить нашим читателям очередную шутку физика, учёного и инженера Евгения Исааковича Янтовского, который перевёл очень старые и очень популярные песни.

Я не долго думал о том, как представить автора этих переводов. Сделать это лучше, чем в 4-м томе «Российской Еврейской Энциклопедии» вряд ли удастся:

Янтовский Евгений Исаакович родился в 1929 году в Харькове, инженер-механик. Доктор технических наук (1969), профессор (1980). В 1951 году окончил Харьковский Авиационный институт. В 1959 году организовал в Харькове одну из первых в СССР лабораторию магнитной гидродинамики, которой руководил до 1971 года. В 1976 году создал в Симферополе отдел по проектированию теплонасосных станций. Основная область научных интересов – гидродинамические генераторы электроэнергии. Опубликовал более 100 работ в области магнитной гидродинамики, магнитных жидкостей, неравновесной термодинамики, термических циклов без выброса в атмосферу. Основал новое направление в технической термодинамике – эксергономику.

Сочинения: Основы теории космических электрореактивных двигательных установок. М., 1988; Промышленные тепловые насосы. М.,1989.

Евгений Исаакович с 1998 года живёт в Аахене, продолжает работы в области экологической энергетики и транспорта, как независимый исследователь сотрудничает c техническим университетом RWTH и многими университетами, институтами и лабораториями мира, регулярно выступает на научных семинарах, за последние 10 лет опубликовал свыше 50 статей в ведущих журналах Европы и Америки по вопросам энергетики.

 Евгений Янтовский

Член партии «зелёных» Германии. В прошлом году в американском издательстве вышла книга «Zero Emissions Power Cycles» («Безвыбросные энергетические циклы»), написанная Янтовским совместно с молодыми исследователями И. Горским и М. Шокотовым.

Всё это я рассказал читателям, чтобы дать представление о том, какие серьёзные люди уделяют внимание таким шуточным и странным песням, переводы которых на немецкий язык сегодня я представляю – это ,дворовые и так называемые «хулиганские» песни «Мурка», «Бублички» и «С одесского кичмана ...»

Переводы сопровождаются небольшими отступлениями по истории этих песен. Сейчас многие молодые люди, даже родившиеся в бывшем Советском Союзе, не знают реалий, о которых говорится в популярных в 1930-1960-х годах песнях, поэтому пришлось сделать кое-какие пояснения и нудные стариковские комментарии.

Евгений Исаакович, обладая феноменальной памятью, знает тысячи стихотворений русских и советских поэтов, которые может читать часами. Он утверждает, что нет лучшего способа сохранения и развития памяти, чем заучивание поэтических текстов. Имея большой опыт самостоятельного изучения языков, Янтовский считает, что создание поэтического текста на известный мотив – лучший способ освоения новых языков. Поэтический текст должен быть положен на популярный «приставучий» и простой мотив. Читатели и сами заметят, что Янтовский делает не переводы, а как бы стихи на тему. Каждый сам решает, как ему изучать иностранные языки, но сам опыт Евгения Исааковича занимателен и полезен.

Труднее всего, а сейчас, наверное, и невозможно, определить авторов криминальной «душераздирающей» баллады «Мурка». Существуют десятки вариантов этой песни – «Амурская Мурка», «Сурка (Еврейская Мурка)», «Московская Мурка», «Челюскинская Мурка» и так далее. В разных воспоминаниях о 1920-х годах указывают на того или другого из известных литераторов и музыкантов, как автора этой песни. Для каждого поэта или композитора написать песню, которая станет народной – большая удача. По свидетельству Константина Паустовского, «Мурка» родилась не позднее 1922 года в Одессе. По воспоминаниям Вадима Козина, уголовную балладу «Про Мурку» пел в это время и популярный петроградский артист Василий Гущинский, для которого писал тексты Валентин Кавецкий (Валентин Константинович Глезаров). Гущинский работал в жанре трансформации – мгновенной смены масок практически на сцене, в этой традиции позже выступал Аркадий Райкин.

В одном из многочисленных вариантов «Мурки» содержалось указание на авторство поэта Якова Давыдова (1885 – 1940), более известного под псевдонимом Яков Ядов. Он был автором сотен песенок, стихотворных фельетонов, сатирических сценок, эпиграмм, которые долгие годы звучали со столичной и провинциальной эстрады:

Вздрогнула Одесса, закрутилась пьеса,

И гастроль я с Муркой учинил.

Дьявол из-под пресса –

Дочка ты у беса,

Яков даже песню сочинил:

«Прибыла в Одессу банда из Амура…»

А на граммофонной довоенной пластинке Утесова с песней «У окошка» на мотив «Мурки» указывался автор музыкальной обработки – Андрей Дидерихс, саксофонист оркестра Утёсова, в аранжировке которого исполнялись многие мелодии и популярные эстрадные номера.

Во всех вариантах текста песни обязательной приметой предательства Мурки была кожаная тужурка. Да и по другим литературным произведениям о событиях 1920-х годов мы знаем, что комиссары были одеты в кожу или «в пыльные шлемы». Лев Троцкий в статье «Памяти Свердлова» писал: «В первый по-октябрьский период враги называли коммунистов, как известно, кожаными, – по одежде. Думаю, что во введении кожаной формы большую роль сыграл пример Свердлова. Сам он, во всяком случае, ходил в коже с ног до головы, т.е. от сапог до кожаной фуражки. От него, как центральной организационной фигуры, эта одежда, как-то отвечающая характеру того времени, широко распространилась. Товарищи, знавшие Свердлова по подполью, помнят его другим. Но в моей памяти фигура Свердлова осталась в облачении черной кожаной брони – под ударами первых лет Гражданской войны».

Знаменитые кожанки были пошиты ещё до революции во Франции, в стране-союзнице России. Во время Первой мировой войны очками-консервами, защищающими от пыли, и устойчивой к маслу кожаной одеждой – шароварами, куртками, перчатками с длинными крагами, картузами – снабжались русские лётчики, мотоциклисты, водители и механики аэропланов, автомобилей и бронемашин царской армии. Большевики нашли на складах запасы кожаного обмундирования и роздали сотрудникам ЧК и комиссарам в виде форменной одежды. В общем, с кожанками та же история, что и с «будёновками», которые были пошиты для русской армии ещё до Первой мировой войны по эскизам художника Васнецова и обнаружены на армейских складах в больших количествах после революции.

Как-то в 1980-годах я заметил своему знакомому, подвизающемуся на партийной работе и одетому в кожаный пиджак из распределителя, что большевики проявляют удивительное постоянство, как начали в 1920-х годов носить кожу и есть дефицитную сейчас воблу и тарань, так продолжают это и 60 лет спустя. Обиделся...

«Мурка» до сих пор символизирует знаковое и ироническое отношение к бандитско-хулиганским песням и стихам, что продемонстрировало недавно выступление известного политика Владимира Жириновского по российскому телевидению с исполнением пресловутой песенки.

Автором песни «Купите бублички», по мнению многих исследователей, следует считать поэта Якова Ядова, которому приписывается и создание «Мурки». О том, как были написаны «Бублички», рассказывает популярный в своё время куплетист Григорий Красавин:

«У меня привычка собирать мелодии песенок на всякий случай. Бывало, услышу в кафе или ресторане что-нибудь характерно-эстрадное, прошу пианиста дать мне ноты. Одна из этих мелодий мне пригодилась в 1926 году. Я тогда жил в Харькове, и туда приехали известные администраторы Борис Вольский и Аркадий Рейф. Они меня приглашали на открытие сезона в Одессу – в театр миниатюр на Ланжероновской улице. В процессе разговора, когда я старался выяснить, в чём состоит одесская „злоба дня“, они мне сказали, что в Одессе на всех углах продают горячие бублики с утра до вечера и с вечера до утра. Только и слышно: „Купите бублики, горячие бублики...“ Вот это, сказали они, стоило бы отразить в песенке. Кто это может сделать хорошо и быстро? Только один человек – Яков Петрович Ядов! Через несколько часов мы были на Сумской улице в квартире Ядова. Якову Петровичу очень понравилась музыка. Он сразу загорелся: „Это прекрасная идея. Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мёрзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую от голода для обогащения нэпмана, так сказать, одну из „гримас нэпа“. Он задумался, потом сказал: „Идите в столовую пить чай, а я буду печь бублики“. Мы сидели в кругу семьи Ядова, пили чай, а в соседней комнате стучала пишущая машинка. Не прошло и тридцати минут, как Ядов без заминки прочёл текст „Бубликов“...

Через неделю в Одессе после четырёх первых своих номеров я пел „Бублики“. Назавтра их пела вся Одесса, а через некоторое время, когда я приехал в Ленинград, Утёсов, встретив меня, сказал: „Гриша я пою твои „Бублики“. Ничего?“ – „Кушайте на здоровье“,- ответил я ему...»

 Яков Ядов

Песенка долго была популярна, но уходил в прошлое нэп, и её понемногу забыли. Новый всплеск популярности «Бубличков» возник в 1959 году, когда в связи с открытием американской выставки в Москве c концертами в Зелёном театре парка имени Горького выступали с исполнением еврейских народных песен сестры Клер и Мерна Бери. Они пели на концертах и песни на идиш в обработке Абрахама Эллстайна «Бублички» и «Тум-Балалайку».

Песенка «С одесского кичмана» («кичманом», «кичей», «кичеваном» блатные называли тюрьму, следственный изолятор; а «малиной» – явочную квартиру) стала популярной с лёгкой руки Леонида Осиповича Утёсова. В спектакле «Республика на колёсах», который шёл в 1928 году в Ленинградском театре сатиры по пьесе Якова Мамонова, песню исполнял «президент» пройдоха-уголовник Андрей Дудка, предводитель банды «зелёных», в роли которого выступал Утёсов. Президент выбирает себе в министры бандита Сашку, телеграфистов и двух помещиков. На торжественной пьянке в честь провозглашения «республики» Дудка и поёт «С одесского кичмана». Пьеса Мамонова не долго продержалась в репертуаре. При общем отрицательном отношении к спектаклю критики писали: «Особо следует отметить исполнение Л.Утёсовым песни „C Одесского кичмана“. Эта песня может быть названа своеобразным манифестом хулиганско-босяцкой тематики. Тем отраднее было услышать ироническое истолкование её, талантливое разоблачение этого „вопля бандитской души“».

Чтобы легче пройти через цензуру, театр пытался выдать текст песни за народное творчество, но хорошее знание французского языка и жаргона гвардейских офицеров времён императора Николая I выдаёт автора. В то время среди гвардейцев, как вспоминает князь П.А. Вяземский, бытовали некоторые слова, обозначающие степень опьянения: «пропустить за галстук», немного «под шафе» (chauffe – разогретый), «фрамбуаз» (frambuas – малиновый). Отсюда «разогретый водкой» партизанский  махновец.

В действительности, текст песни про двух бандитов на старую забытую джазовую мелодию композитора Ферри Кельмана, настоящее имя которого Моисей Яковлевич Феркельман, написал Борис Тимофеев (1899 – 1963), автор текстов популярных песен и романсов – «Мне бесконечно жаль своих несбывшихся мечтаний» на музыку Цфасмана, и многих романсов из репертуара Изабеллы Юрьевой. Песня «С одесского кичмана» имела огромный успех, мгновенно превратилась в шлягер и начала жить отдельно от неудачного спектакля и некоторое время сохранялась в репертуаре Утёсова. Но Главрепертком Комитета по делам искусств, была такая организация с цензорскими функциями, запретил исполнение песни, отметив, что «песня пропагандирует бандитскую романтику». Наверное, было что-то такое в исполнении Утёсова, что делало привлекательной бандитско-партизанскую вольницу для зрителей того времени. Леонид Осипович утверждал, что Сталину очень нравилась песня про двух бандитов, и Утёсов исполнял её на правительственных концертах для узкого круга.

Некоторые сюжетные линии пьесы Мамонова, недолго продержавшейся в репертуаре, были заимствованы харьковским украинским драматургом Леонидом Ароновичем Юхвидом (1909 – 1968), автором пьесы «Свадьба в Малиновке», который отсидел за «клеветническое изображение партизанского движения на Украине». В сюжетной линии, связанной с бандитом Попандопуло, был использован образ уголовника Андрея Дудки из пьесы Мамонова. Украинский текст песен из пьесы Юхвида перёвёл на русский язык московский поэт и драматург Виктор Типот. Музыку к спектаклю написал харьковский композитор Александр Рябов, но его музыка была признана «националистичной», и её доработал военный музыкант Борис Александров, который ввёл в спектакль хоровые песни и марши партизан и кавалеристов. Так усилиями харьковских и московских драматургов и композиторов была создана советская оперетта «Свадьба в Малиновке», впервые поставленная в 1937 году. По спектаклю в 1967 году был снят очень популярный в эти годы фильм, а роль бандита Папандопуло стала самой известной ролью в кино Михаила Григорьевича Водяного.

Евгений Исаакович Янтовский говорит, что он очень доволен своими соседями по «Российской Еврейской Энциклопедии», здесь он в хорошей компании. Следующая за статьёй об Янтовском идёт статья, посвящённая Моисею Вольфовичу Винницкому, знаменитому одесситу, прототипу «Одесских рассказов» Исаака Бабеля, который включён в Энциклопедию под его бандитской кличкой – Япончик, Миша.

В. К.

От редакции. Интересующихся многогранной деятельностью Евгения Янтовского, отсылаем на его персональный сайт www.zeitmop.de (сайт на английском языке).