Юмор
Предлагаем вниманию наших читателей два рассказа из новой книжки «С ба-а-альшим приветом!» нашего постоянного автора Григория Крошина, изданной в этом году в Петербурге в серии «Русское зарубежье» издательством «Алетейя».
На ком же поставить крест?..
(из цикла «Письма со свободы»)
Привет тебе, Вась. У нас с женой Любой все хорошо, не волнуйся. А вот-вот станет еще лучше: тут снова выборы! Теперь – в Совет общины. И откуда ни возьмись, навалом кандидатов поднабралось. Ну, которым туда, Вась, невтерпеж попасть. Медом им там намазано, что ли… Ну, да ладно, не будем о грустном. И, что удивительно, Вась, все ведь достойные люди, эти кандидаты в товарищи: Ветеринар-бизнесмен, Парикмахер-мозолист, Стоматолог-протезист, Юрист-охранник! Образованные, симпатичные на первый взгляд, успешные, как они считают, владеющие языком, как своим, так и чужим. И все стремятся, как тут интеллигенты выражаются, «кандидироваться». Ну, если по-простому, – баллотироваться. Чего только не делают, чтоб их выбрали. То есть, Вась, чтоб их фамилии в бюллетенях крестом пометили. И борьба предвыборная не на шутку пошла, за каждый голос драчка идет. Вот и за мой, представь, тоже…
Тут на днях, на одной тусовке, Ветеринар-бизнесмен, вроде спец по болезням свиней с опытом общественной работы, отводит меня в уголок и шепчет, чтоб конкуренты – товарищи по борьбе за голоса, не подслушали:
– Дело есть. Ты не мог бы мне помочь?
– Я? – удивляюсь вроде. – Я ж в свиньях-то ни рылом…
– При чем тут свиньи, я о людях. Избраться в Совет не поможешь?
– Я-а? – снова не врубаюсь как бы, а сам просто время тяну.
– Ну, у тебя же друзья есть, знакомые, соседи по улице, жена Люба… Есть ведь?
– Есть, есть. А жена-то при чем Люба?
– Сагитируй их всех на мне крест поставить. В бюллетене. Делов-то! Крест, закорючка всего лишь – и порядок. А я буду тебе оч-чень благодарен.
– А им?
– Что им?
– Ну, друзьям моим, соседям по улице, жене Любе. Будешь благодарен? Они-то за что должны горбатиться на тебя. Задарма, думаю, вряд ли станут.
– Им, передай, тоже заплачу: по 20 евро. Каждому.
– По 20?.. Ого! Ничего себе. Ты что, Ротшильд? За такой пустяк, можно сказать, за ни за что – 20 евро…
– Ну, а тебе, соответственно, вдвое – 40 евро!
– А жене Любе?
– Хорошо, пусть и ей 40. Ну что, по рукам?
– Странно... мне – аж 40!?.. За сущую мелочь. И не жалко тебе такие деньги на ветер?
– Я ж не жмот, а серьезный бизнесмен и будущий политик. Лишь бы выбрали, а там – еще добавлю. А потом и… пенсию вам пробью! Всем. Вот увидишь. И от налогов освобожу. От всех.
– Правда, что ли? За такую безделицу – еще и пенсию? И налоги?? Неужели правда – целых 40 евро отвалишь???.. Наличными?
Он кивнул. А я задумался. Ишь ты, принимает меня за лоха… Быстро прикинул в столбик: 20 мне надо на белые тапочки, старые прохудились, 15 – на футболку, 30 – на новый бачок в туалете, подтекает… Получается 65, не меньше…
– Слушай, – говорю, – а почему, собственно, 40-то? Мне вообще-то 65 надо.
– Теперь ты шутишь? Я ж тебе и жене по целых 40 евро плачу и ведь в самом деле, если вдуматься, – ни за что!?.. За крест на мне, а ты еще торгуешься.
– Ни за что-о-о?!.. Ха! А друзей уламывать, соседей по улицам рыскать, жене про тебя лапшу на уши вешать – это как тебе? Впрочем, как хочешь, тебе ж надо, не мне… Знаешь, давай не будем торговаться из-за ерунды. Пойду тебе навстречу, черт с тобой: 60 и – по рукам. Идет?
– Извини, 50, больше не могу.
– 60 и ни евро меньше.
– Ну, ты даёшь!
– Так ты-то даёшь? Или нет?
– 60?.. Погоди… – Он отвернулся и, вижу, тоже прикидывает в столбик. На калькуляторе. Бизнесмен все-таки. Чувствую, боится проторговаться. – Знаешь, мне надо подумать, посоветоваться с моим штабом… Дашь мне два дня?
Мне что, жалко? Я дал. Некуда спешить.
Через два дня звонит:
– Я тут прикинул, посоветовался, взвесил со всех сторон и… В общем, согласен!
– На 70? – уточняю на всякий случай.
– Какие 70?!.. Ты ж говорил 60 евро!
– Так 2 дня же прошло.
– И что?
– Он упал.
– Кто упал?
– Евро упал.
– Куда упал? Ха-ха-ха!.. Брось хохмить.
– Ну, нет так нет. Дело хозяйское. Другие кандидаты за мой голос кое-что посолиднее предлагают… А Стоматолог вообще поклялся, если выберем, все мои зубы протезами заменить. Задаром, прикинь! Есть из кого выбрать.
– Своим голосом, значит, вовсю торгуешь, – говорит мне обиженно.
– А не-ет, не только своим, не только! И голосами друзей моих, и соседей, и знакомых, и жены – помнишь?
– Да-а, помню. А ты, видать, дока в торговле, но ни в политике, ни в психологии людей, вижу, ни гу-гу…
– А ты? Ты ж Ветеринар. Только в психологии свиней и сечёшь!
– Люди – те же свиньи.
– Не понял, – теперь вроде обиделся я. – В смысле?
– Ну, известно же, что для трансплантации органов людей лучше всего подходят именно свиные почки, печень, сердце… Ясно?
– Ясно. Иди ты ко всем свиньям. Пусть они на тебе крест ставят.
– Погоди ты, не лезь в бутылку. Ладно. Согласен я на твои 70 евро, пока они снова не упали куда-нибудь. По рукам?
– По рукам.
А Парикмахер-мозолист, безуспешно «кандидировавшийся» уже подряд на третьих выборах, за мой крест на нем пообещал мне – если его, конечно, выберут – каждый месяц бесплатно стричь меня наголо. А если не выберут – один раз после выборов… А потом – еще два раза, но уже за полцены.
Словом, Вась, как видишь, жизнь налаживается! Скоро и деньжат с Любой срубим и, даст бог, пенсию Ветеринар-бизнесмен пробьет, если не врет, и постригусь налысо задарма, и дорогущими протезами разживусь на халяву… Всё будет путём. Дело за малым. Вернее, за этими малыми, на которых надо поставить крест. В бюллетене.
Да, Васёк, совсем забыл: еще бывший Юрист из краснодарского ЖЭКа, он здесь лет пять уже охранник в русском клубе, посулил мне за мой голос за него, пробить мне престижное и уютное местечко на кладбище. Дело, Вась, стоящее. И верняк – с его-то связями! Правда… одно меня смущает. А что, если ему это престижное местечко – тьфу-тьфу-тьфу! – раньше меня потребуется?.. Как быть? Кто ж мне-то его пробьет? У меня же нет таких связей…
Вот так, Вась: столько достойных вокруг товарищей по счастью – прям не знаешь, на ком же поставить крест? Проблема выбора. Демократия в действии.
Ну, бывай. А мы с Любой по-прежнему, оба – с ба-а-альшим приветом!
Гутен таг тебе, Васёк. Слушай, звонит мне как-то Лёша, ты его не знаешь. Я тоже, но он мой знакомый по жене моей Любе. Говорит:
– Старик, ты не против в жюри поработать? Честным членом?
– Честным? – спрашиваю. – Не знаю, честным еще ни разу не пробовал… А что за жюри?
– Фестиваль у нас будет. Русских театров.
– А что, есть такие? – уточняю, но мягко, чтоб его не обидеть.
– Обижа-аешь, – говорит Лёша. Я вообще-то слыхал, вроде он свой театр создал. – А в фестивале жюри полагается. Ты как?
– А я-то при чем, Лёш? Я ж не театрал какой, извини за выражение. Просто зритель.
– Не скромничай! В самодеятельности же играл? В художественной.
– В малохудожественной… А что делать-то в жюри?
– Ничего. Просто смотреть и честно оценивать. Награждать участников. Делов-то! Да ты ж не один там будешь.
– Что, еще кто-то?
– Еще четверо. Достойные люди. Модная режиссерша специально из Москвы прибывает! Надеюсь, слыхал?
– Не-а...
– Вот-вот, она самая. Еще – известный драматург-кукольник из Потсдама. Еще – очень популярный массовик. Ну и поэтесса, автор множества книг по мистике. Вот, теперь ты всех знаешь. Хорошее жюри, скажи?
– Никого не знаю, но жюри хорошее. Ладно.
– Спасибо, старик. Как тебя представить публике?
– Меня?.. Просто, по имени. Можно и фамилию назвать.
– Не-ет, так не годится! Остальные все уже мне про себя сказали. Москвичка – чтоб обозначил ее «самым успешным режиссером всей России», Кукольник – мол, он «лауреат фестиваля марионеток», Поэтесса – что она «один из основателей ПЕН-клуба», а Массовик – чтоб не перепутали, что он – «доктор наук, маститый писатель, сценарист, член союза композиторов Кара-Калпакии». А ты – «по имени»… Несолидно.
– Ну, чтоб солидно было… объяви меня… «номинантом премии Оскар на роль третьего плана»…
Так и порешили. Напоследок он строго предупредил:
– Вмешиваться в дела жюри я, конечно, ни в коем случае не буду, сами решите, кого чем награждать. Надеюсь, и мой театр не обидите… Ха-ха-ха!.. Шучу, шучу! Жюри должно быть честным и независимым, верно?
– Еще бы, – говорю.
На фестивале было 7 русских театров. Все разные, Вась, один разнее другого. Непонятно было, кого и за что награждать. Чтоб честно было… Мы долго спорили, ругались. Я растерялся даже, стараясь, как и обещал Лёше, быть честным. Но, вижу… один стараюсь. Смотрю, Васек, остальные как-то не очень стараются. Массовик – доктор наук, замечаю, все из какой-то бумажки под столом своё мнение вычитывает.
– А что это там у вас? – спрашиваю его громко при всех. И вслух, Вась, ну чтоб всё честно было. Сохраняю объективность из последних сил.
– Это, – мямлит, – мой конспект.
– А если честно?
– А-а, если честно, то… не совсем конспект. Вернее, не совсем мой…
– А чей?
– Мм… Лёша передал мне это мнение его театра, по призам…
– Какое еще мнение?! – спрашиваю честно, в лоб. – Они же участники. А мы – жюри! Независимое, помните?
– Как сейчас помню, – говорит. – И еще – честное! Но… Лёша просто предложил…
– И кого же, интересно?
– Он… правда… только своих…
– Ничего себе! – Я, Вась, аж задохнулся.
– Ну, чего вы раскипятились? – вступила Режиссер всея Руси. – Необязательно это учитывать. Не берите в голову. У меня идея: а что, если попробовать оценивать объективно и независимо, а?
– И – честно! – поддержали ее основатель ПЕН-клуба и лауреат марионеток.
– Ладно, – говорю. – Предлагайте, кого награждать. Вот тут мой расклад премий по номинациям.
Потом каждый предложил свой. Стали голосовать. Почти за все варианты было 4 против 1. Один – это я… Ну, ты ж понимаешь, Вась: они ж все профи, один я – дилетант из малохудожественной самодеятельности.
По итогам решений жюри все Дипломы получил… театр Лёши. Его актеры и он были, конечно, довольны такой объективностью.
А уже после фестиваля мне – а может, и остальным четверым – посыпались возмущенные письма, смс и звонки. Обвинения в коррупции и даже угрозы… Участники, не получившие премий, были в бешенстве от решения жюри. А один из них – Петя Райский, режиссер русского театра «М и Ж», который должен был принимать у себя в городе следующий фестиваль, спрашивает меня:
– Старик, будешь в нашем жюри?
– Я-а?!.. – удивляюсь. – Но мы ж не оправдали надежд.
– Ты – оправдал. Мои люди донесли, какой был у вас там расклад. Тебе мы доверяем. Ты явно – объективный и независимый.
– И еще честный, – напомнил я, чтоб он не забыл.
– Да, и честный.
– А что еще твои люди донесли?
– А еще, что Лёшка-хозяин вам свой вариант награждений подсунул. Это ваащще – ни в какие ворота! Я у себя на фестивале такого давления на жюри не допущу! Согласен на эти условия?
– На эти – еще бы, – говорю. – А кто еще в жюри? Те же все?
– Не-ет, что ты. Та же будет лишь Режиссерша всея Руси. Остальные члены – новые. Правда, будет тот же Кукольник. Но зато все остальные – новые: Балерина, моя жена. Ну и еще ты. В общем, независимое жюри подобралось, скажи?
– Что правда, то правда, – киваю. – Совершенно независимое.
В день открытия Петя Райский нас, жюри, жестко предупредил:
– Никаких мнений ни от кого из участников и посторонних не принимать! Будем сурово пресекать любые попытки влиять на жюри. И я, как хозяин, лично прослежу, чтоб никакой возможности давить на вас не было: запрём вас в туалете. Чтоб все было честно. И больше того: моему театру можете вообще никаких премий не давать! Чтоб исключить всяческие кривотолки.
Мы просмотрели 12 спектаклей русских театров, все разные, один лучше другого. Было, Вась, кого награждать. На этот раз мы в жюри были совершенно свободны и независимы, запертые в туалете. Никто не давил на жюри, не подсовывал пожеланий под дверь уборной. Мы предельно точно следовали напутствию хозяина Пети Райского: его театру «М и Ж», как он и предлагал, не присудили никаких Дипломов! Словом, объективность была соблюдена.
А перед отъездом с фестиваля у меня в номере раздался звонок:
– Старик, спасибо за работу, – явно волнуясь, сказал Райский. – Представляю, как вам было трудно. Знаешь… Я, конечно, не хочу на тебя давить, но… Я не за себя. Мне за моих актеров обидно. Всех, плачут, наградили, а нам – ничего! Что ж мы, хуже всех, что ли?..
– Сочувствую, Петь. Но ты же сам предлагал ничего не давать твоим, – мягко намекаю ему, чтоб не обидно.
– Обидно! Я ж это фигурально! Короче: ты не возражаешь (а с остальными членами я уже договорился), если мы допечатаем еще Диплом – «театру „М и Ж“ за лучший спектакль фестиваля»? Ведь мы действительно одни из лучших, правда? По-моему, это будет объективное решение.
– Еще какое, Петь, – соглашаюсь. – И главное – независимое…
…Всё, Василек. Больше никаких жюри! Ты ж меня понимаешь. Вот и жена Люба кивает честно. И оба мы – с ба-альшим приветом!
рисунки автора