Россия. Выборы

В круге света все выглядит иначе

По тому, как ведут себя силовые структуры во время разгонов митингов оппозиции, у многих, наверное (и у нас, признаемся, в том числе), сложилось впечатление, что, упрощенно говоря, все менты – сволочи. Поэтому довольно неожиданным показалось нам содержание передачи «В круге света», вышедшей в эфир «Эха Москвы» 18 января. Тема передачи была такой: «Силовики и власть».

Соведущая передачи Светлана Сорокина, объяснила, почему была выбрана эта тема. Данные опросов, внутренних опросов, проведенных по заказу Совета безопасности среди силовиков, оказались весьма удивительными – до 90 % опрошенных имели серьезные претензии к власти – что наводило на неожиданную мысль, что «силовики и власть не такие уж близнецы-братья».

А ведь какие-то сигналы, свидетельствующие об этом, можно было заметить и раньше: стоит только вспомнить, что за последнее время уже целый ряд «отщепенцев» из силовых структур разместили ролики в интернете, где они высказывали различные претензии к собственному начальству, говорили об их нечистоплотной деятельности.

Думается, для многих наших читателей будет откровением то, что говорили гости передачи – Анатолий Ермолин, ветеран группы спецназначения «Вымпел», подполковник ФСБ в запасе, и Михаил Пашкин, председатель Координационного совета профсоюзов сотрудников милиции Москвы, капитан милиции в отставке. Оппонентам нашей газеты заметим, что этих людей трудно заподозрить в нелюбви к России, в антипатриотизме. Тем полезнее нашим оппонентам будет ознакомиться с их мнением. Заметим к слову, что и второй соведущий передачи – Юрий Кобаладзе – генерал КГБ в отставке. Одна Сорокина, кажется, в силовых структурах не служила.

В конце передачи эксперты говорят, что стрелять в народ никто не будет. Здесь только можно вспомнить, что и в дни путча 20 лет назад армия и спецслужбы также не стали стрелять в народ.

И еще вспоминаются откровения одного милицейского начальника, которыми он поделился во время одного из митингов оппозиции с Валерией Новодворской, а она уже – с общественностью. Он корил правозащитницу: что ж вас выходит так мало на митинги? Вот если бы вас вышло несколько десятков тысяч, мы бы вас уже не разгоняли, если бы вышло 100 тысяч – мы бы вынуждены были даже охранять вас (что и случилось на Болотной и Сахарова. – Ред.), а вот если бы вас вышло миллион, мы бы сняли форму и присоединились к вам. По сути, об этом же сказал в передаче и Михаил Пашкин: «...если народ и дальше будет так же выступать, как на Сахарова, и по нарастающей пойдет, то в конечном итоге при определенном каком-то критическом моменте, при критической массе сотрудники просто встанут на сторону этого народа. Вот и все».

Действительно, все. Тренд, как говорится, обозначен совершенно явно.

Ниже печатаем самые интересные выдержки из передачи. Полностью текст можно прочитать на сайте «Эха Москвы».

СИЛОВИКИ И ВЛАСТЬ

С.СОРОКИНА: Почему эта тема? Итак, оказывается, был проведен закрытый социологический опрос об умонастроениях в силовых структурах России. Проведен был этот опрос спецслужбами по заказу Совета безопасности накануне выборов соответственно президента РФ. И, вот, оказалось, что, в среднем, 90% российских силовиков имеют претензии к органам власти. Отмечается, что даже повышение денежного довольствия не снимает напряженности, ну и далее по родам войск, так сказать, идет расклад, чем же недовольны, что раздражает. Итак, вот, например, сотрудников полиции, которая только что стала так называться, причем даже тех, кому подняли зарплату, раздражает само новое название. Отмечается общее снижение морального мотива для службы. В опросе также отмечается, что переаттестация была способом руководящих кадров свести счеты с подчиненными и что была развалена агентурная работа после ухода опытных специалистов. Это по полиции. И далее идет про внешнюю разведку, потому что там тоже проводился опрос, офицеры ФСБ, вооруженные силы. И везде есть колоссальное количество претензий, несмотря на то, что, вроде бы, сил и средств много тратится для того, чтобы как-то улучшить ситуацию силовиков.

А.ЕРМОЛИН: Я очень часто общаюсь с разного рода офицерами, причем, как бы, и с коллегами из ФСБ, из спецназа, из самых разных структур. И с обычными военными. Там очень сильный негатив по отношению к тому, что происходит в силовых структурах, вооруженных силах. Поэтому я не удивлен.

М.ПАШКИН: Ну, мы на сайте профсоюза сотрудников милиции проводили опросы, аналогичные вот этим. И у нас сейчас даже висит опрос «За кого буду голосовать?» Там, Зюганов... Ну, я четверых дал: Путин, Жириновский и Миронов. Вот 4 человека. И «Другие», за других. Потому что еще неизвестно, кого там зарегистрируют, нет. За других – 37%, за Зюганова – 31%, за Путина – 14%, за Миронова – 5%. Это в полиции. Потому что на наш сайт гражданские-то не ходят. А когда за «Единую Россию», за нее 3% вообще.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: А кто ж тогда голосовал-то за «Единую Россию»?

М.ПАШКИН: Ну, это надо у Чурова спрашивать, волшебника ... Ну, вот, по милиции-полиции я, в принципе, могу пояснить причину такого отношения. Потому что сотрудники видят прекрасно, как живут их начальники. То есть у нас обогащаются, и очень здорово, руководители. Сотрудникам они дают на откуп граждан, чтобы те, так сказать, с них пощипывали в меру своей должности и занимаемого положения... Но в то же время с руководства требуют планы на сотрудников. Ну, УСБ (Управление собственной безопасности. – Ред.) тоже надо свою работу показать. И сотрудников начали так щипать... например, сотрудники ГАИ сейчас вообще увольняются пачками. Потому что установили регистраторы, которые и внутрь машины, и наружу. И вот, сотрудники одного подразделения ко мне пришли, спецподразделение на спецтрассе, батальон, и говорят: «Мы начальника спросили: если мы останавливаем нарушителя и видеорегистратор это показывает, и вы нам звоните отпустить его. Что нам делать? Вот дилемма. Отпустишь – придет УСБ, тебя могут и уволить даже». Причем, эта видеорегистрация в конце смены сдается дежурному и в компьютер скидывается, и там может любой потом посмотреть и сказать: «Ты чего сделал?» А начальник сказал... Знаете, что начальник сказал? Отпускать. Они говорят: «А?..» – «А вот так вот: либо я вас накажу, либо те».

... Когда к нам пришел сотрудник, принес протоколы, составленные на нарушителей, по встречке едут. Это 2-й спецполк ДПС, это Рублевка. Так вот 3 протокола принес, которые ни в какой базе не проходят. Причем, один протокол составлен по встречке и на этого же человека другой протокол составлен, что он там на 300 рублей нарушил, в одно и то же время, в одном и том же месте, ну, то есть переделали протоколы. Переделать протокол без согласия руководителя невозможно, потому что они все подотчетны. И, вот, как вы считаете? Люди это все видят, сотрудники. Они говорят: «Ладно, пусть у нас будет нормальная зарплата, но эти-то чего воруют? Почему они, так сказать, им все можно, а нам нельзя?» И какая бы у сотрудника ни была бы зарплата, если он видит воровство начальника и как он покрывает собственные безобразия за счет сотрудников же, да вы что думаете, они пойдут за него на баррикады? Да они его первого там пристрелят, если случай представится.

С.СОРОКИНА: А вот, кстати говоря, Михаил, вы знаете, не далее как вчера мне позвонили с какой-то радиостанции, просили прокомментировать, как вы относитесь к тому, что доверие к полиции после того, как ее переименовали, оказывается, повысилось на сколько-то там процентов по сравнению с тем, что было к милиции. Но я пожала плечами, сказала: «Бог его знает, почему. Не знаю. Наверное, это просто магия нового имени – вроде как хочется авансом лучше к этому институту относиться». Но а как вы объясняете, почему как раз сотрудники-то раздражены, если вроде как граждане позитивно воспринимают переименование?

М.ПАШКИН: Ну, я не знаю, как граждане воспринимают и кто-то подсчитывал. С другой стороны, вот я говорю, низовые подразделения за счет того, что их стали очень здорово проверять, они сейчас, действительно, намного чище работают с гражданами, лучше. То есть меньше поборов. Тем более, сейчас все ждут... Вот пришел ко мне взносы платить член профсоюза и сказал, что вот сейчас повысят зарплату, и я узбеков трогать не буду, потому что это мне тоже каждый раз оглядываешься, что тебя могут взять. Вот, он признался, ну, честно. Я не говорю, что он честный милиционер, но он честно мне признался, старший лейтенант. И говорит: «Это вот так вот нам, достало уже». Он почему сказал? «Жить надо – у меня трое детей».

С.СОРОКИНА: Михаил, я только единственное еще хочу уточнить. Как относятся к переименованию именно? Как само слово «полиция»? Раздражает, безразлично? Вот как?

М.ПАШКИН: Ну, сотрудникам, честно говоря, это до лампочки, говорят «Зачем это только сделали? Ну, сейчас нас полицаями теперь зовут – раньше ментами, теперь полицаями». И что самое-то страшное произошло после этой реформы? Уволены профессионалы, то есть начальникам профессионалы не нужны, которые имеют собственное мнение и могут им чего-то возразить.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но система осталась подготовки? Там, заведения учебные?

М.ПАШКИН: Нету никакой системы. Учебные заведения – ну а чего они готовят там? Несколько месяцев, и все ... И даже вот эти оставшиеся, будем так говорить, рабы системы и то. Ну, какой раб будет доволен, что над ним стоит надсмотрщик и все время кнутом погоняет и не дает отгулов? Работают без выходных, издеваются над ними, обзывают матом и чего угодно с ними делают.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но странно вообще. Ведь нынешние начальники, сегодняшние, вчерашние, там, опера и просто, ну, тоже молодежь. Вот, в разведке в свое время такого не было, чтобы пришел начальник и сказал: «Нам тут умники не нужны, и сейчас выгоним». И сейчас, по-моему, такого нет. Какая логика-то?

М.ПАШКИН: А потому что начальники пришли дурнее своих подчиненных, и они боятся. Вот, пришла сотрудница, 2 высших образования у нее, с красным дипломом и ее сокращают – не нужна такая. Она говорит: «Как же так?» Другая сотрудница из декрета сейчас выходит (она экспертом работает), ей говорят: «А ты нам не нужна здесь». А у нее тоже 2 высших образования, 7 категорий допусков. Это не у каждого эксперта, это можно себе представить там 1-2 допуска. А тут 7 категорий – она может 7 экспертиз проводить разных абсолютно. И не нужна!

С.СОРОКИНА: Теперь давайте перейдем мы к ФСБ тогда, наверное.

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Там все хорошо, я надеюсь.

С.СОРОКИНА: Отмечается, что старшие офицеры ФСБ крайне раздражены экономической вовлеченностью некоторых руководителей в решение ряда чисто коммерческих вопросов частных структур. Вот такая вот реплика дана по результатам недовольства старших офицеров ФСБ. Ну, наверное, можно и шире – Анатолий, я уже к вам больше обращаюсь, поскольку, все-таки, в этих структурах и служили, и знаете многих, да? Чем-таки недовольны сотрудники ФСБ, если недовольны?

А.ЕРМОЛИН: Вот, помню, еще когда учился в Академии Генштаба, там у нас на спецфакультете были довольно высокого ранга руководители, там, начальники управлений УФСБ, заместители начальников УФСБ. И люди абсолютно искренне, вот, когда уже так, между собой начинаешь разговаривать, они говорят: «Слушай, вот я одного не понимаю. Вот, есть губернатор, есть вице-губернатор. Ну, вагоны компромата, докладываем в Москву ежедневно. Почему не убирают?» То есть даже у такого уровня людей до сих пор нет понимания, что, на самом деле, система выстроена таким образом, что этими губернаторами и вице-губернаторами как раз с помощью этого компромата и управляют. Так я как раз называю высокопоставленных чиновников на региональном уровне. Люди все это видят, да? А купить, скажем так, всех невозможно, да? То есть можно создать там преторианскую гвардию, я не знаю там, на уровне министров, каких-то ключевых порученцев. Но на каком-то уровне нельзя там дипломатами передавать деньги ежемесячно. И люди более низкого уровня... Ну, я бы даже не сказал, что зависть – это какое-то главное чувство или там ощущение обойденности, да? Потому что мы говорим, в целом, про силовые структуры. Ну, нормальный человек, нормальный парень в свое время идет служить. Служит не за деньги, служит ради чего-то, да? ... Абсолютно порушенная мотивация. То есть у нас, с одной стороны, продолжают говорить «Ты служишь стране, служишь своему народу», а с другой стороны, все видят, что на самом деле происходит, что как вот Михаил говорит «Лучших выдавливают, потому что они слишком умные, никому не нужны». А если он еще умный и честный, он точно не останется в системе. И вспомните даже недавние события на Болотной и на Сахарова, да? Люди-то вышли – я видел, через рамку проходил – все смартфоны доставали. То есть это не бедные люди, они не из-за денег выходили. Они как раз выходили по каким-то этическим соображениям. Надоело жить вот в этой лжи и грязи, и так далее. Поэтому я думаю, это одно из самых главных противоречий, которые чувствуют все нормальные офицеры спецслужб.

И, вот, в продолжение тоже сказанного, ну, мне ближе спецназ, силовые структуры, меня поразило... Я один раз летел с лейтенантами из-за границы. Ребята после Беслана проходили реабилитацию в Болгарии. И случайно как-то там они меня сами позвали, и разговорились. Я прослужил 10 лет в «Вымпеле», я никогда этого не чувствовал. То есть чувствуется такая ненависть к генералам, вот к тем, кто их отправляет, по сути дела, каждую неделю там или каждую задачу на смерть, и я их понимаю, да? Одно дело, когда твой начальник больше ворует, ну, там, если про гаишников мы говорили, а другое дело, когда твой начальник тебя отправляет умирать и при этом один коттедж, другой коттедж рядом вырастает. Это сильно ломает мотивацию.

М.ПАШКИН: Ну вот буквально недавно у меня был сотрудник из отряда милиции спецназначения – мы его восстановили как раз – из ЦФО. Вот, он говорит: «Мы ездим в Дагестан и так далее». Говорит: «Там стреляют по чиновникам». То есть там уже давно идет гражданская война, вот эти боевики убивают тех, кто насилует их детей, крадут людей и так далее. То есть это самая настоящая национально-освободительная, – он говорит, – война, это не какие-то там ваххабиты и еще чего-то. И он говорит, что если там вывести федералов, их в 2 дня всех перестреляют, вот этих жуликов-чиновников.

А.ЕРМОЛИН: Есть гениальный фильм, в котором все объясняется, называется «Белое солнце пустыни». Помните, самый главный герой Верещагин? «Я мзду не беру, мне за державу обидно». Я думаю, что вот эта такая тотальная неприязнь к тому, что происходит сейчас с реформированием спецслужб, вооруженных сил и так далее связано... Ну, даже непонятно, что это такое. То ли это непрофессионализм, то ли это, действительно, предательство.

С.СОРОКИНА: Теперь хочу успеть, есть еще у нас военнослужащие вооруженных сил. Не могу для затравки не прочитать смску, которую только что выудила среди этого потока: «Я – военнослужащий, – пишет нам, видимо, молодой еще человек, – Санкт-Петербург. И то, что сейчас творится, просто ужас. Штаты меняются каждый месяц, я, прапорщик стою на трех нештатках (видимо, нештатные какие-то должности или что? Я не понимаю). Стал часто ночевать, чтобы успеть все сделать. Довольствие – 13 тысяч. А с 1-го января стал на тысячу меньше получать. На выборы нас насильно отправляли. Служу сам не пойму, почему. Хорошо, что не женился – хоть не так стыдно». Ну, смешно, не смешно, это крик души.

Теперь читаю то, что в этой колонке было написано как комментарий к настроениям офицеров вооруженных сил. «Несмотря на повышение денежного довольствия, возмущены ситуацией с распоряжением положенного жилья с распределением, – отмечается в этом докладе. – Также крайнее возмущение вызывает непродуманность и непоследовательность проведения реформы вооруженных сил, непроведение разъяснительной работы, значительное ослабление способности к выполнению задач по обороне страны в результате проводимой реформы».

М.ПАШКИН: Ну так дело в том, что проводят-то реформу не профессионалы. Что у нас Нургалиев, что там этот самый, продавец мебели...

........

А.ЕРМОЛИН: Так еще до такого маразма доходит. Вот, я не понимаю, для кого рассказывают, как все хорошо, да? Там, скажем, в стране, там, еще. Вместо того, чтобы собрать людей и сказать «Ребят, ну вот есть проблемы. Давайте вместе подумаем, как это можно решить». Вот, рассказывают, как все замечательно. И почему не говорят о проблемах? А людей это заводит еще больше, потому что получается, что ты сидишь, живешь в ситуации такого, тотального вранья. Причем, непонятно, для кого это вранье-то.

С.СОРОКИНА: Вы знаете, вообще здесь, конечно, еще в сообщениях содержится мысль о том, что страшная вообще-то ситуация. Если такое недовольство и бурление, такое скрытое пока что, непроявленное недовольство в силовых структурах, которые всегда опора и надежа, то во что это может вылиться? Чем это может закончиться?

М.ПАШКИН: Ну, вот, я ребят с ОМОНа спрашивал, говорю: «Что вы чувствуете, когда на Сахарова, например, были?» Они говорят: «На Сахарова нас загнали за полкилометра, посадили в автобусах, чтобы мы не слышали, чего там говорят». Но, ведь, все равно по iPhone’ам, iPad’ам все это потом послушали. Но суть не в этом. Я говорю: «Ну а что? Разгонять будете, если что?» – «Куда там! 20 тысяч разгонять?» То есть они еще тогда не знали, что там не 20 тысяч, а 100. Я говорю: «Там не 20 было, а 100» – «Тем более!»

М.ПАШКИН: «Даже близко не подойдем к разгону таких массовых шествий и мероприятий» ... И уже в ОМОНе, например, не говорят, что это наймиты. Раньше, за месяц, за два до Сахарова говорили, что это купленные там все, на деньги ЦРУ. Сейчас молчат, то есть уже поняли, что бесполезно врать-то. Зачем?

А.ЕРМОЛИН: Вы знаете, какая интересная вещь? После всех этих событий, у нас были там свои корпоративы, там, 20-е декабря, день чекиста, и я все время спрашивал народ, как они относятся к этим событиям. Конечно, в общем-то, скажем так, боязливо, потому что не понимают, как бы, этих пружин, инструментов, почему люди вышли на площадь. Но меня поражает оценка ситуации в стране. То есть общий тезис примерно такой: «Страна идет ко дну, то есть уже ничего изменить невозможно, но альтернативы Путину нет» ... Не, ну это какое-то самозомбирование. Я в столовую завернул, где сидят полковники, подполковники, говорю: «Покажи мне одного, который хуже Путина руководил бы страной». Он так, на меня посмотрел, говорит: «Ну, блин, а ведь ты прав».

М.ПАШКИН: А у нас, например, сотрудники так говорят: «Ну, вот, будем голосовать за любого кроме Путина. Почему? Потому что, – говорят, – придет, посадит окружение путинское, и будет знать окружение вот этого нового президента, что следующий посадит их окружение, если что-то будет».

Ю.КОБАЛАДЗЕ: Но это никого не останавливает почему-то на протяжении...

М.ПАШКИН: Нет. Остановит. Если будет власть сменяема, то остановит очень здорово.

С.СОРОКИНА: Ну что, господа? У нас уже остается совсем немного времени, и я таки не поняла, все-таки, как вы считаете, это опасные настроения или это, что называется, опять побурлит как-то внутри, все равно служить надо, военная косточка?

М.ПАШКИН: Ну, я считаю так, что если народ и дальше будет так же выступать, как на Сахарова, и по нарастающей пойдет, то в конечном итоге при определенном каком-то критическом моменте, при критической массе сотрудники просто встанут на сторону этого народа. Вот и все. То есть тут уже совершенно понятно. И никто... Стрелять – это даже об этом и говорить никто не собирается – не будут в народ ...

Поэтому для теперешней власти ситуация, я считаю, патовая. Денег на всех правоохранителей не найдешь, коррупция запредельная, среди начальников запредельная, вот в первую очередь. И чем дальше, тем хуже, к сожалению, получается ситуация. Преступность растет не потому, что она сама по себе растет, а потому что некому ее раскрывать. Людей сократили на 20%, профессионалов нет, люди сейчас поймут, что их никто не охраняет, не защищает, начнут сами (и уже начали сами) творить, как говорится, самосуд и вместо судей решать, и убивать там и судей, и прокуроров, и так далее, которые принимали неправильные, по их мнению, решения. То есть идет непонятно к чему.