11 марта, воскресенье. Тулуза. В жилом районе убит десантник, старший сержант Имад ибн Зиатен. Убийца выстрелил ему в голову, когда тот припарковывал у спорткомплекса свой скутер.
15 марта, четверг. Монтобан, городок рядом с Тулузой. Неизвестный, подъехав на скутере, открыл огонь по группе военных, снимавших наличные с банкомата. Двое военных погибли, третий тяжело ранен.
19 марта, понедельник. Снова Тулуза. Неизвестный на скутере открыл стрельбу по преподавателям, родителям и детям у ворот еврейской школы Ozar Hatorah («Оцар а-Тора»). Убиты четверо: 30-летний раввин Йонатан Сандлер, двое его малолетних сыновей Габриэль четырех и Арье пяти лет, и восьмилетняя дочка директора колледжа Мирьям Монсонего. Тяжело ранен 17-летний подросток.
Все три преступления-теракта осуществлены практически в одном городе. Во всех случаях убийца ездил на скутере, причем, одной марки – Yamaha TMAX 130 – и, как выяснилось, стрелял из одного оружия, пистолета «Кольт» калибра 11,45 мм. Не нужно было быть Шерлоком Холмсом или, в данном случае, комиссаром Мэгре, чтобы заподозрить связь между тремя событиями.
Тем не менее, чтобы вычислить убийцу, по словам силовиков, была проведена огромная работа. Рассматривались различные версии. Во Франции впервые за ее историю был введен высший уровень террористической угрозы – алый.
«После гибели военнослужащих нами было проверено 20 тысяч досье солдат, – сказал министр обороны Франции Жерар Лонге. – Мы анализировали их связи, круг общения, искали людей которые могли испытывать к ним чувство мести».
Поскольку все убитые военнослужащие были мусульмане, выходцы из стран Африки или с Карибских островов, вначале выдвинули версию, что убийца является членом неонацистской банды, ранее служивший в элитном армейском подразделении. Проверке подверглись трое бывших военных, служивших в десантной части в Монтобане и уволенных в 2008 году за неонацистскую деятельность. Но они оказались ни при чем и были отпущены.
Также проверялась и противоположная версия – что убийца является радикальным исламистом, что в итоге и подтвердилось. То, что он расстреливал своих же братьев-мусульман, он объяснил местью за их участие в операциях французских войск в Афганистане.
Полиция просмотрела тысячи часов записей с камер наружного наблюдения в Тулузе и Монтобане, опросила сотни свидетелей, отследила множество интернет-сайтов, на которых размещаются объявления о покупке и продаже скутеров. Как оказалось, именно этот след был верный – полиция вычислила IP-адрес компьютера, с которого последовал отклик на размещенное убитым 11 марта Имадом ибн Зиатеном объявление о продаже мотоцикла Yamaha. Убийца через интернет договорился о встрече с потенциальным продавцом – своей будущей жертвой.
Им оказался 24-летний Мухаммед Мера, гражданин Франции алжирского происхождения, проживавший в данное время в Тулузе. Компьютер, которым воспользовался террорист, чтобы назначить встречу своей первой жертве, принадлежал его брату. Тут же выяснились интересные подробности из его жизни. Оказывается, он уже попадал в поле зрения французских спецслужб – когда несколько лет назад осуществил поездку в Афганистан. Но после возвращения, как сообщается, те не заподозрили его ни в чем таком фундаменталистском, поскольку он вел себя без отклонений (как будто по возвращении из, как теперь выяснилось, тренировочного лагеря моджахедов на афгано-пакистанской границе, он должен был немедленно приступить к терактам). В Тулузе он работал автослесарем. Знакомые с ним люди утверждают, что он был тихим и вежливым молодым человеком, не производил впечатления религиозного фанатика и не спорил о политике. Однако несколько раз он попадал в отделение полиции за мелкие правонарушения и даже вроде отсидел несколько месяцев за кражу. А вот США почему-то занесли Мера в черный список лиц, которым запрещен въезд в страну.
Итак, серийный убийца был обнаружен – оставалось взять его, и непременно живым, чтобы судить и, главное, выяснить, волк ли он одиночка или же здесь действовала террористическая организация. Блестящее и оперативное обнаружение террориста, увы, не завершилось столь же блестящим его задержанием.
Штурм
Спецоперация по захвату террориста началась в среду, 21 марта, в три часа ночи. В ней было задействовано 300 полицейских. Они оцепили дом, в котором жил Мухаммед Мера, в трех километрах от еврейской школы.
А двумя часами ранее Мера позвонил на телеканал France 24 и дал своего рода интервью, в котором признался во всех трех совершенных преступлениях, описал каждое в подробности и пообещал, что «это только начало». Еще, по словам журналистов, он признался, что имеет связи с французской ячейкой «Аль-Каиды» и что его действия направлены против участия Франции в операциях НАТО в Афганистане и ее антимусульманской политики, как то запрета на ношение женщинами хиджаба. А расстрел в колледже – это месть евреям за то, что они «убили наших сестер и братьев в Палестине».
По сути, этой же информацией Мера во время осады его квартиры поделился и с полицией после того, как ему, в обмен на выброшенный в окно «Кольт» (кроме «Кольта», у него имелось и другое оружие, в том числе пистолет-пулемет «Узи», производство Израиль!), предоставили переговорное устройство. Министр внутренних дел Франции Клод Геан, лично руководивший операцией, рассказал в интервью телеканалу LCI, что Мера назвал себя «моджахедом», признал свое членство в «Аль-Каиде» и сказал, что «он хотел отомстить за палестинских детей и хотел отомстить французской армии за ее участие в военных операциях за рубежом». Также Мера «заявил, что хотел убить в понедельник другого военного, и, не найдя его, он направил свою злость на колледж, на эту еврейскую школу, на этих убитых детей».
До того, как состоялись эти «переговоры» преступника с полицией, было предпринято две неудачных попытки штурма. Мера открыл огонь, ранив, по одним данным, двух, по другим – трех полицейских.
Утром 21-го был арестован один брат Мера, другой, по сообщениям французских СМИ, сам сдался полиции. Также к осажденному дому была доставлена мать Мера, чтобы помочь вести с ним переговоры, но это не дало результата. Преступник поначалу вроде бы обещал сдаться, но потом заявил, что готов «умереть с оружием в руках». К вечеру 21-го он вообще перестал выходить на связь. «Мы слышали два выстрела, но что это было, не знаем», – сказал Клод Геан. Не было уверенности, жив ли еще преступник.
Около полуночи полиция произвела несколько взрывов для оказания на него психологического давления, в надежде выманить его из укрытия. Один заряд выбил двери в его квартиру.
Днем 22-го полиция начала штурм.
Мера был обнаружен в ванной комнате с помощью особой видеокамеры, и в этот момент он выскочил из нее, поливая все вокруг автоматными очередями из нескольких стволов одновременно. Вот как, по горячим следам, описывал бой министр МВД: «Как мне сообщили участники операции, такого яростного сопротивления они ни разу в жизни не видели. Преступник отстреливался до последнего и, продолжая вести огонь во все стороны, он выпрыгнул из окна и разбился. Его нашли на земле уже мертвым».
Однако вскоре прокурор Парижа Франсуа Молен заявил, что Мера все-таки получил пулю в голову. А когда на следующий день вскрыли его тело, то обнаружили в нем 20 пуль, два ранения были смертельны. Это не удивительно: за время перестрелки, которая длилась всего-то пять минут, было сделано более 300 выстрелов (30 произвел Мера). А вся операция, начиная с трех часов ночи 21-го, когда дом террориста был взят в осаду, до штурма днем 22-го, продлилась 33 часа и стала самой длительной в истории французской полиции.
Итоги и перспективы
В среду, когда в Тулузе началась операция по захвату Мухаммеда Мера, в Иерусалиме похоронили жертв расстрела еврейской школы – так пожелали родственники убитых, живущие в Израиле. Приехавший на похороны премьер-министр Франции Ален Жюпе на встрече с Биньямином Нетаньяху назвал произошедшее национальной трагедий Франции (а ранее так же охарактеризовал трагедию в еврейской школе Николя Саркози).
Нетаньяху на это заметил: «Мы должны повсюду бороться с вопиющей антиизраильской пропагандой, пропагандой против евреев, включая невинных детей, которая провоцирует таких людей на совершение актов дикого насилия». Интересно, на кого же это намекал Биби?
Президент Франции Николя Саркози сразу после трагедии пригласил к себе представителей еврейской и мусульманской общин, после чего заявил: «Я только что собрал представителей еврейской и мусульманской общин. Мне важно было собрать их вместе, чтобы показать, что терроризму не удастся расколоть нашу национальную общность. Мы должны быть вместе, не поддаваться на подмену понятий и не уступать жажде мести. Перед лицом такого события Франция может остаться великой, только сохранив национальное единство. Это наш долг перед жертвами и перед нашей страной».
Хотелось бы, конечно, думать, что случившаяся трагедия хоть кому-то вправит мозги во Франции, являющейся сегодня одной из самых антисемитских стран Европы, и не только потому, что в ней проживает самая многочисленная мусульманская община. Тон здесь задают СМИ во главе с каналом «Евроньюс» (он, возможно, и не самый антисемитский, но самый «электоральный» и, к тому же, интернациональный – он ведет вещание, если не ошибаюсь, на девяти языках). На этом канале любой сюжет об очередном обстреле Израиля с территории сектора начинается с того, что «израильская военщина» нанесла удар, от которого пострадало столько-то невинных палестинцев, и лишь в конце невнятно сообщается, в ответ на что ЦАХАЛ провел свою операцию.
Что заставило гражданина Франции Мухаммеда Мера, во Франции выросшего и сформировавшегося, отправиться «на обучение» в лагерь моджахедов на афганско-пакистанской границе? Что надоумило его открыть огонь именно по ученикам еврейской школы? Не вселенский ли плач в европейских СМИ о страданиях бедных палестинцев?
Сейчас официальнейшие лица Франции называют случившееся национальной трагедией. Репортажи о терактах, об операции в Тулузе по захвату Мера шли на канале «Евроньюс» в первой строке новостей. А когда в прошлом году двое палестинских отморозков вырезали целую семью в израильском селении Итамар, включая троих детей, младшей из которых было четыре месяца, я не припомню репортажей об этом на «Евроньюс»; европейские СМИ в массе своей вообще не заметили этой трагедии. А европейским политикам не приходит в голову называть гибель израильских детей в терактах, в результате обстрелов со стороны Газы (что случается с рутинной регулярностью) трагедией.
Еще жив был Мухаммед Мера, когда в интернете возник сайт, посвященный ему и озаглавленный «Признательность Мохаммеду Мера (Тулуза)». МВД Франции добилось закрытия этой странички, но до того ее успели посмотреть порядка 500 человек, из них 435 нажали кнопку «Мне нравится». Пользователями были оставлены враждебные высказывания в адрес французской полиции, проводившей спецоперацию, а также комментарии со словами поддержки исламистов.
А вот что рассказал житель Иерусалима, недавно побывавший в гостях у родственников во Франции (его свидетельство привел канал RTVi в программе «Израиль за неделю» от 24 марта): «Я сам недавно вернулся из Парижа. Нужно сказать, что здесь невозможно себе представить, насколько тяжело быть евреем в сегодняшней Франции. Постоянное чувство опасности. Перед выходом на улицу приходится переодеваться, чтобы окружающие не узнавали в тебе еврея.»
В воскресенье, 25 марта, в ряде городов Франции прошли молчаливые марши в память жертв «тулузского стрелка». Увы, в Тулузе в них приняло участие несколько тысяч человек, а в столице – и того меньше, несколько сот. Ну, понятно, – повод мелкий. Другое дело, когда речь шла о повышении пенсионного возраста – тогда на демонстрации протеста выходили десятки и сотни тысяч французов.
А вот из последних сообщений: в адрес еврейского колледжа в Тулузе поступили десятки звонков с угрозами. По данным местного отделения Совета еврейских учреждений во Франции, неизвестные «призывают убивать евреев и упоминают палестино-израильский конфликт». Замечательное единство граждан, о котором говорит Саркози! Перед школой постоянно дежурит микроавтобус с шестью сотрудниками полиции. Даже если власти возле каждой еврейской школы во Франции смогут поставить такую охрану, возможно ли комфортно существовать в такой обстановке?
А Верховный представитель ЕС по внешней политике (министр иностранных дел Евросоюза) Кэтрин Эштон, выступая перед представителями палестинской молодежи в Брюсселе, по сообщению, воспроизведенному многими СМИ, сказала буквально следующее: «Этот отвратительный теракт напоминает мне действия Брейвика в Норвегии, действия Башара Асада по подавлению беспорядков в Сирии и действия Израиля в секторе Газы. И в том, и в другом, и в третьем случае гибли дети».
Дети никакие не должны гибнуть. Но если госпожа Верховный представитель не различает целенаправленные убийства детей от прискорбных случаев, когда дети становятся случайными жертвами при вынужденных (тоже для защиты детей) оборонительных операциях, тогда ей следовало дополнить свой ряд детьми, которые гибли и гибнут в операциях сил НАТО (включая английские) в Ираке и Афганистане. А почему бы в таком случае не вспомнить о тысячах немецких детей, погибших под английскими бомбами во время Второй мировой войны?
Правда, еврочиновники потом заявили, что госпожу Эштон неправильно поняли. Что-то уж слишком часто в вопросах ближневосточного конфликта ее «неправильно понимают»…
В момент, когда Кэтрин Эштон делала свое заявление, она еще не могла знать, что и сам Мухаммед Мера скажет, что расстрелял еврейских детей, мстя за гибель детей в Газе. Крайности сошлись.
Сайт Sem40.ru 23 марта сообщил, что 4-летнего Габриэля Сандлера, который был убит в Тулузе исламистским террористом Мохаммедом Мера, назвали в честь раввина Габриэля Хольцберга, который был убит другими исламскими террористами в индийском Мумбае незадолго до рождения малыша. Такая еврейская преемственность…
Посмотрите на маленького Габриэля и на госпожу Эштон.
Поэтому возникающий, после высказанного Нетаньяху желания «повсюду бороться с вопиющей антиизраильской пропагандой» вопрос, кто будет с ней бороться, если таковой пропагандой в том числе занимаются высшие руководители Евросоюза, представляется вполне риторическим, а пожелание Биби – гласом вопиющего в пустыне. Можно ли поручиться, что проникновенные, в буквальном смысле, слова госпожи баронессы не запали в душу некоему будущему террористу? Причем, цена ее слов несравнима с антиеврейской пропагандой самих исламистов – тем, так сказать, по статусу положено. А вот когда то же говорит европейский руководитель…
На фоне предвыборной кампании
Невозможно, конечно, говоря о серийных терактах во Франции, не затронуть тему предвыборной кампании, на которую наложились эти события.
Прежде всего следует отметить, что все кандидаты в президенты, а всего их десять, после случившейся трагедии в еврейской школе и до наступления развязки – штурма квартиры Мухаммеда Мера – приостановили предвыборную деятельность. Многие из них приняли участие в траурных мероприятиях, похоронах жертв терактов. Когда же террорист был убит, ход предвыборной кампании постепенно начал возвращаться в привычное русло, и тогда с очевидной неизбежностью возник вопрос: как случившееся может отразиться на судьбе кандидатов, прежде всего, трех основных: действующего президента Николя Саркози, кандидата от социалистов Франсуа Олланда, шансы которого оцениваются примерно равными Саркози, и лидера «Национального фронта» Марин ле Пен, занимающую по опросам третье место.
Несомненно, то, что произошло, во многом подтверждает позицию неполиткорректной Марин, криком кричащей об исламизации Франции и ратующей за ограничение притока иммигрантов из арабских и мусульманских стран. Она уже заявила, что, если ее выберут, будет вести войну с «фундаменталистской опасностью». Financial Times Deutschland 23 октября в редакционной статье, которая так прямо и называлась «Теракты во Франции: кто окажется в выигрыше», писала по этому поводу: «Теракты в Тулузе стали для страны и, как следствие, для избирательной кампании настоящей катастрофой – многие избиратели будут вынуждены согласиться с лидером правых радикалов Марин ле Пен и ее предостережениями по поводу мигрантов-мусульман и открытости Франции». То, что теракты стали катастрофой для страны – возражений не вызывает, но почему – для избирательной кампании? Если французы перед лицом реальной угрозы перестанут, наконец, прятать головы в песок пресловутой политкорректности – что же тут плохого?
Тем не менее, некоторые наблюдатели полагают, что и рейтинг Саркози может повыситься после случившегося. Катрин Дюбуло во французском издании Le Temps в статье с характерным названием «Тулузский убийца: национальное единство быстро дало трещину» приводит мнение политолога Гаэля Слимана: «До сих пор президент Николя Саркози вредил кандидату Саркози. После этих событий произошло обратное: президент оказал услугу кандидату». И поясняет свою мысль: Саркози курсирует между Парижем, Тулузой и Монтобаном, встречаясь с семьями жертв, ранеными и полицейскими, тем самым повышая свой рейтинг.
Автор материала Катрин Дюбуло констатирует: «Перемирие закончилось. Предвыборная кампания вновь вступает в свои права. Вопросы безопасности, борьбы с терроризмом и радикальным исламизмом, интеграции и места ислама во Франции всплывут в политических дебатах и завладеют медиапространством на ближайшие дни».
Заметим: по нашему мнению, это не циничная игра на крови невинных жертв, как уже пытаются представить дело иные издания, а насущная жизненная необходимость. Замечательно, что Саркози призывает всех ребят жить дружно, еще замечательнее, что теракты осудили как официальные представители еврейской, так и мусульманской общин Франции, но надо же немножко смотреть в глаза и действительности: невозможно, как написала в редакционной статье The Wall Street Journal, «бороться с предрассудками … путем семантической акробатики или игнорирования реальности».
Рискну предсказать исход президентских выборов во Францию. Марин ле Пен благодаря терактам в Тулузе получит в первом туре некоторое дополнительное число голосов избирателей, но вряд ли сумеет обойти Саркози и Олланда. Но ввиду того, что Маринка оттянет на себя значительное число голосов, никто из этих двух не наберет более 50%. Значит, неизбежен второй тур, где схлестнутся Франсуа с Николкой.
Честно признаюсь: что представляет собой Франсуа Олланд, не знаю. Знаю только, что он представляет Социалистическую партию Франции. А какие борцы с терроризмом левые, хорошо известно. Поэтому Маринкины избиратели во втором туре частью вообще не пойдут голосовать, а те, что пойдут, отдадут свои голоса Саркози как меньшему злу.
И въедет Николя второй раз на белом коне в Елисейский дворец. Правда, конь будет немного прихрамывать.
Вадим Зайдман