День Победы

Мёртвые  сраму  не  имут

Взятые в заглавие этой статьи слова, согласно летописи, принадлежат киевскому князю Святославу Игоревичу. С ними обратился он к своей дружине перед битвой с греками,  произошедшей в 970 году. Прошло тысячелетие, но сказанные князем слова не утратили актуальности и в веке двадцатом. С полным правом они могут быть отнесены к судьбам миллионов солдат, павших на полях Второй мировой войны и нашедших последний приют на воинских кладбищах в самых разных уголках Земли, в безвестных могилах, а также в водах морей и океанов, ставших ареной жестокой войны. Время залечивает раны и смягчает боль утрат. По прошествии десятилетий со дня окончания самой страшной в истории человечества войны, её ветераны уже без прежней ненависти и ярости вспоминают события тех дней и своих прежних непримиримых противников. В их умах и сердцах осталось главное – это не должно повториться.

Но не сразу и совсем не просто пришли к этому люди по обе стороны уже не существовавшего фронта. Особенно нелегким был путь к примирению в первые послевоенные годы. И это понятно: и Россия, и Германия лежали в разрухе, многие их жители влачили полуголодное существование. Не легко жилось и детям: не у всех вернулись с войны отцы, многие потеряли обоих родителей. И дети по-своему пытались протестовать, например, отказываясь изучать в школах немецкий язык или бросая камни в колонны военнопленных. Но были и такие, кто бросал им не камни, а немного хлеба, и это несмотря на свою далеко не сытую жизнь, – пленных жалели. Да, время лечило, и вот уже многие из этих детей, став взрослыми, не считали зазорным ухаживать за солдатскими могилами противника – смерть и время примирили живых и павших. Однако время не только лечило, оно ещё и хранило многие тайны войны, часть из которых стала известна лишь по прошествии  десятилетий после её окончания. Здесь мы хотели бы рассказать об одном из таких  малоизвестных отголосков  войны.

Авторам довелось побывать на старом морском кладбище, что лежит на самой западной оконечности острова Котлин у стен Кронштадта. Кладбище это, изначально лютеранское, в   народе называлось немецким. Много известных немцев, верно служивших России, нашли здесь вечный покой. Среди них открывший Антарктиду Фаддей Беллинсгаузен и боевой адмирал времён парусного флота, командир кронштадтского военного порта Александр Круз. Рядом с ними ещё один боевой адмирал, участник русско-японской войны и последний военный губернатор Кронштадта Роберт Вирен, жизнь которого оборвалась здесь же в Кронштадте – был заколот штыками революционных матросов в марте 1917 г. А следующий памятник возвращает нас в не столь отдалённые времена. Это громадная цельная глыба красноватого гранита с бронзовой доской, несущей надписи на русском и немецком языках. Приведём их дословно.

«Вечная память советским морякам гв. экипажа МО-105, погибшим 30.7.1944 в Выборгском заливе от торпеды немецкой подводной лодки U-250 и навсегда оставшимся в море».

 А рядом с этим:

«Zum Gedenken der deutschen Seeleuten von U-250, die an 30.7.1944 in der Bucht von Vyborg durch Wasserbomben des sowjetischen U-bootjagers MO-103 ihr Leben verloren und auf diesem Friedhof die letzte Ruhe fanden» («В память немецких моряков U-250, которые 30.7.1944 погибли от глубинных бомб советского охотника за подводными лодками МО-103 и на этом кладбище нашли последний покой»).

Под надписями перечислены имена всех погибших советских (20 человек) и немецких (46 человек) моряков с датами их жизни. Скорбный перечень венчают написанные на двух языках слова Гюнтера Фурмана: «Примирённые смертью взывают к миру».

Все перечисленные на памятнике молодые (самому старшему 29, а многим по 18) моряки двух воющих стран, и те, что лежат под этим камнем, и те, для кого могилой стало море, погибли, выполняя свой воинский долг, в один и тот же день и в одном месте. Так что же произошло в Выборгском заливе 30 июля 1944 г.?

Сначала немного о прямых участниках тех трагических событий. Малый охотник за подводными лодками типа МО, разработанный в конце 1930-х годов в КБ Ленинградского завода катеростроения (завод № 5 НКВД, ныне «Алмаз») получился очень удачным и несложным в изготовлении кораблём (это подтверждается тем, что его строительство продолжалось даже в блокадном Ленинграде). Всего в предвоенные и первые годы войны было передано флоту более 200 МО. Повоевать, и довольно успешно, им довелось на всех театрах морской войны, от Балтики до Тихого океана. На Ладоге они защищали знаменитую Дорогу Жизни, спасшую жизнь многим тысячам ленинградцев. Недаром на территории музея «Дорога Жизни» у подножия маяка Осиновец на вечной стоянке стоит один из МО.

Имея деревянный корпус при 56 тоннах водоизмещения, эти небольшие кораблики отличались высокой маневренностью и скоростью, к тому же были неплохо вооружены. Всё это обеспечивало возможность использования МО для решения самых разных задач: поиска подводных лодок, эскортирования больших кораблей, высадки десанта и т.д.  В послевоенные годы был весьма популярен фильм «Морской охотник», снятый по сценарию известного писателя-мариниста Леонида Соболева. Полученную ещё в 1943 году Сталинскую премию автор сценария передал целиком в фонд постройки  малого боевого корабля.

Один из многочисленного семейства охотников, МО-105, летом 1944 г. занимался поиском вражеских подводных лодок в северо-западной части Финского залива. 30 июля вблизи острова Берёзовый (район Выборга) он был торпедирован немецкой подводной лодкой U-250 и сразу же затонул. Из 29 членов экипажа спаслось только 9 человек, которых подобрали находившиеся поблизости свои корабли. Но недолго пришлось радоваться этой победе немецким подводникам. Уже через 7 часов их лодка была обнаружена и атакована глубинными бомбами другим малым охотником МО-103, отомстившим за гибель своих товарищей. Получившая серьёзные повреждения и затопленная лодка оказалась на дне на небольшой (порядка 30 м) глубине. Спастись удалось лишь шестерым находившимся в момент катастрофы в центральном посту подводникам, включая командира корабля капитана-лейтенанта Вернера Карла Шмидта. Они были немедленно подняты на борт советского корабля. Остальные 46 членов экипажа погибли. Кстати, капитан-лейтенант Шмидт до начала своей карьеры подводника успел послужить в бомбардировочной авиации, участвовал в налётах на Москву и Лондон.

Благодаря малым глубинам Выборгского залива, погибшая субмарина была быстро обнаружена советскими кораблями, но их попытки приблизиться к ней встречали яростное противодействие со стороны немецких кораблей, поддерживаемых береговой артиллерией финнов. Это явно повышенное внимание к уже потерянному кораблю наводило советское командование на мысль о его особой ценности. В результате команда «поднять лодку любой ценой» с помощью катеров дымозащиты и судоподъёмного оборудования была выполнена.

Поднятая лодка была отбуксирована в Кронштадт и 15 сентября поставлена в сухой док. Но предварительно силами советских моряков из лодки были подняты тела погибших в ней 46 немецких подводников. Все они были похоронены в братской могиле на морском кладбище Кронштадта.

Немецкая ПЛ оказалась очень интересна и полезна для советских кораблестроителей. Хотя лодки VII серии, к которой принадлежала U-250, в 1944 году уже не считалась последним словом немецкой техники, но для советских проектантов в её конструкции было немало новинок. Достаточно сказать, что после её захвата появился приказ Главкома ВМФ Н.Г. Кузнецова о приостановке начатых работ по проекту нового подводного корабля до детального изучения U-250. В дальнейшем многие элементы «немки» перешли в советские лодки проекта 608, а позднее и проекта 613, коих более сотни было построено в послевоенные годы.

Но не меньший интерес, чем сама лодка, представляли находившиеся на ней новейшие торпеды Т-5 с акустической головкой самонаведения, а также шифровальная машинка «Энигма» с книгами шифров и кодов к ней. За этими торпедами давно и безуспешно охотились англичане. Для них это было настолько важным делом, что, получив сообщение от советского командования ВМФ о том, что вожделенные торпеды теперь в руках советских спецов, У. Черчилль напрямую обратился к Сталину с просьбой поделиться добычей, но получил отказ. Однако, Сталин пригласил английских специалистов приехать в Союз, чтобы здесь познакомиться с трофеем. Позднее англичанам был передан полный комплект технической документации, выполненный советскими инженерами, досконально изучившими немецкую торпеду. Этот жест доброй воли серьёзно помог англичанам при разработке средств защиты от подобных торпед.

Минуло более полувека после окончания Второй мировой войны. Были сняты покрова тайны с событий 30.07.1944 и последующих за ними. И вот благодаря усилиям ветеранов российского и немецкого флотов, а также общему смягчению международного климата, на старом морском кладбище Кронштадта появился этот необычный общий памятник бывшим противникам – советским и немецким морякам. А выбитые на нём замечательные слова Гюнтера Фурмана «Примирённые смертью взывают к миру» по сути своей так близки к некогда сказанному князем Святославом «Мёртвые сраму не имут».

Анатолий Буровцев, Константин Ришес