Из переводов

Ханс Конрад Цандер

Антоний в пустыне

История, из которой мы узнаем, как надо приобретать друзей

Святой Антоний Пустынник – не путать со святым Антонием Падуанским – много страдал от назойливого любопытства людей. И вот в один прекрасный день он воскликнул: «Я чувствую себя в моём скиту, как обычный отец семейства в его квартире. А именно, я узнаю о том, что происходит в моих четырёх стенах, самым последним».

Антоний Пустынник, называемый также Антонием Египетским, родился в 251 году в селении Кома около Тебена (или Фив). Но дата рождения не имеет никакого значения. К хорошему вкусу в католической церкви принадлежит обычай не упоминать дату рождения святого. История человека начинается, мол, не с его рождения. История человека начинается лишь в тот момент, когда он решит сделать в своей жизни что-то важное.

И Антоний сделал это в возрасте 35 лет. К этому времени он стал успешным египетским коммерсантом, специализируясь на производстве и сбыте высококачественной сельскохозяйственной продукции. Но Бог знает почему он это сделал: он был по горло сыт от своей профессиональной карьеры. Антонию также сопутствовал успех в высшем обществе. Но сам Бог знает: даже и в дамских спальнях Антония беспокоила только одна мысль: «Как я отсюда выйду?».

От пресыщения и скуки, знакомой и многим из нас, Антоний, в отличие от нас, принимает следующее кардинальное решение. Как сообщает Афанасий Великий, он оставляет все дела, удаляется в пустыню и питается саранчой и диким медом.

Правда, это звучит ужаснее, чем было на самом деле. Во-первых, когда-то саранча и дикий мед были самыми изысканными деликатесами Востока. Кроме того, Египет в 3-м веке был совсем другой страной, не такой, как сегодня. Это была не перенаселенная бедная страна, а экономический и интеллектуальный мировой центр. И страна широких просторов. Антоний удалился от города Эль-Васта на среднем Ниле лишь на несколько километров. Он обосновался в небольшой долине среди скал. Одного источника и финиковой рощи там достаточно для того, чтобы прокормить целое племя бедуинов. Климат там отменный: прохладные ночи, безоблачные дни.

Вот Антоний сидит под пальмой, с наслаждением вытягивает вперед ноги, рассматривает пальцы на ногах и вдруг начинает смеяться, как ребёнок: «К черту эту карьеру и этот секс! Почему мне это раньше не пришло в голову?».

Как долго сидел святой Антоний в финиковой роще неподалеку от Эль-Васта и рассматривал свои ноги? Не больше, чем пару недель. Потом его старые друзья разузнали, где он прячется. И его подруги тоже. И вот целая процессия начинает двигаться в скалистую долину. Все хотят знать, что случилось со святым Антонием. И чего ему не хватает.

И вот, как бегущий огонь, по всей долине Нила распространяется сенсационное сообщение: он сидит совсем один в финиковой роще недалеко от Эль-Васта. И ему всего хватает. Более того, он наслаждается божественной тишиной. И он счастлив.

То, что происходило через год в отшельничестве святого Антония, я мог бы передать, пользуясь историческими сведениями. Но я не нахожу это нужным. Потому что я сам там был. В конце 50-х годов я был с ним дружен. Правда не с самим святым Антонием, а с одним молодым человеком более позднего времени. Это был благочестивый брат Альфонс из Золотурна. Я познакомился с ним в монастыре святого Гиацинта во Фрибурге, который он временами посещал.

«Благочестивый брат Альфонс, как я завидую божественной тишине в твоем отшельничестве», сказал я ему. «Если ты хочешь знать, что происходит в отшельничестве, навести меня запросто в следующее воскресенье», – ответил мне благочестивый брат Альфонс.

Уже в 8 часов утра я постучался в жилище в ущелье Санкт-Верена. Благочестивый брат Альфонс открыл дверь только на одну щелку. «Скорее заходи сюда, пока нет людей!», – сказал он. И быстро повесил на дверь ободранную доску с надписью «Отшельник отсутствует» и задернул занавески. Тут и началось.

Было чувство, что святое обиталище отшельника окружила огромная пчелиная стая из людей. Глядя из-под кончика занавески, я насчитал к середине дня свыше тысячи человек. «Теперь ты понимаешь, – шепнул мне благочестивый брат Альфонс, – что имел в виду святой Афанасий, когда сообщал, что сотни бесов постоянно кружатся роем вокруг жилища святого Антония? Это были никакие не бесы, а сплошные божьи паломники. Скажи-ка мне, который, собственно говоря, час?». – «Сейчас половина четвертого, благочестивый брат Альфонс.» – «Вот теперь-то и начнется самое ужасное, – сказал отшельник с гримасой, – сейчас начнутся протестантские песнопения».

«О, приди к нам, солнца луч...», – это мощный музыкальный коллектив Святой армии из Золотурна с литаврами и трубами исполнял посвященную отшельнику песню.

Святой Антоний жил в 3-м веке. Святой армии тогда ещё не было. Но в остальном все было так же. Из случайного замечания Иеронима в написанной им биографии святого Иллариона из Газы мы узнаём, что вскоре после появления святого Антония в деревнях неподалеку от его жилища стремительно возрос наем верблюдов. Бесчисленные гости из Тебена, Александрии и даже далекой Греции прибывали на них сюда, чтобы увидеть своими глазами сенсацию, а именно человека, способного жить в одиночку. Но затем за несколько дней туристская индустрия вокруг жилища у Эль-Васта развалилась. Так как святому Антонию это было чересчур. И он бесследно исчез.

На больших средневековых фресках, показывающих жизнь святого Антония, видно, как святой скрывается в гробу и тщательно закрывает за собой крышку. Это ничто иное, как святая чепуха. Да, в средневековом переводе старой греческой биографии Антония, написанной Эвагриусом, стоит: «Ad sepulcra secessit», т. е. он удалился к могилам. Но то были не сегодняшние могилы с гробами. Недалеко от Тебена можно и сегодня увидеть горный массив, который издалека выглядит как пчелиные соты: весь массив пронизан бесчисленными пещерами. Это старые скальные кладбища времен фараонов, и, соответственно древнеегипетским представлениям о жизни после смерти, каждая могила – это обширное жилище с несколькими комнатами.

Там замечательно прохладно и сухо. Вот святой с наслаждением вытягивает вперед ноги. Он наслаждается божественной тишиной. И он питается саранчой и диким медом.

Но это еще что! Через пальцы ног святой Антоний пристально всматривается в пустыню: на горизонте появилось несколько точек. Точки двигаются, они увеличиваются. Сомнений нет: это  целый караван верблюдов из Эль-Васта. «Свят, свят, свят» – вздыхает святой Антоний, – меня обнаружили, сейчас снова начнется вся эта суматоха».

Но теперь начинается совсем не та суматоха, что в первом уединении. Теперь святой Антоний стал в Александрии темой номер один. В 3-м и 4-м веках этот египетский город на Средиземном море был духовным центром мира. Среди студенчества Александрии вошла в это время в моду медитация. И по городу стремительно распространилась новость: наверху в горах, в скалистой пещере около Тебена, сидит один отшельник. Это единственный настоящий мастер погружения в самого себя, единственный подлинный мастер медитации.

По оценкам историков, около девяти тысяч жаждущих медитации молодых интеллектуалов осадили святого Антония в его скалистой пещере. И все они, с раннего утра до позднего вечера, старались протиснуться в пещеру, чтобы научиться у него искусству погружаться в самого себя. Причем в полном одиночестве.

Для святого Антония наступило время, чтобы в третий раз устроить побег в пустыню. Но теперь он организовал побег гораздо лучше. Теперь он понял: ему никогда не удастся быть совсем одному. И он берет с собой полдюжины учеников, которые, как ему кажется, могут хранить тайну. Целую неделю он идет с ними по пустыне до Вади-эль-Араб, вблизи от Красного моря и двести километров южнее Каира. В одной долине среди скал он находит многочисленные источники и одну финиковую пальму. Здесь он оставляет своих учеников и идет вверх по скалам вплоть до вершины горы Галала. Там он селится в пещере глубиной семь метров. Он с наслаждением вытягивает вперед ноги. Он наслаждается божественной тишиной. И через пальцы ног он простирает взгляд вдаль, на пейзаж захватывающей дыхание красоты.

Под финиковой пальмой его ученики были полностью заняты тем, чтобы задерживать нежелательных посетителей. Не то чтобы они просто отсылали людей восвояси. Это было бы не по-христиански. Ведь люди шли караванами от долины Нила до убежища отшельника три дня и три ночи. Они были измождены и нуждались в добром слове и добром совете. «Потерпите еще немножко, святой Антоний сейчас появится», – говорили ученики.

И он действительно появлялся. Во второй половине каждого дня святой Антоний спускался с вершины горы на равнину и проводил приемные часы. От четырех часов до захода солнца. Он утешал удрученных, он ободрял отчаявшихся, он давал советы для карьеры и для любви. И все внимали его губам, все хотели быть соучастником внутренней жизни человека, владевшего редким искусством обладания самим собой.

Когда святому Антонию исполнилось 90 лет, он услышал в одиночестве пещеры голос: «Я Бог Авраама, Исаака и Якова, – сказал голос, – и Бог Иисуса Христа. Возьми свой посох, Антоний, и уйди в последний раз в пустыню!»

Это был один из величайших моментов в истории религии. После трехдневного путешествия через горы около Красного моря Антоний стоит перед источником. Рядом с источником финиковая пальма, а под ней хижина. А перед хижиной стоит старый человек, такой старый, что 90-летний Антоний чувствует себя в сравнении с ним юношей.

«Кто ты?», – спрашивает старец с дружелюбным удивлением. «Я святой Антоний». – «А я святой Павел-Отшельник из Тебена. Заходи сюда, молодой человек. Мы съедим с тобой вместе немного саранчи  и дикого меда».

Три недели питались вместе под финиковым деревом у Красного моря святой Антоний и святой Павел. Время от времени они смеялись, и смех летел над пальцами их ног. И они не сказали за это время ни единого слова.

В первый день четвертой недели святой Антоний кашлянул и сказал: «Все время я хотел сказать, что мне уже 90 лет. Но я не думал, что еще раз встречу в жизни человека, чье общество принесет мне такое наслаждение».

Тогда кашлянул и святой Павел: «Все время я хотел сказать, что мне уже 113 лет. Уже 90 лет я живу один в пустыне. Скажи мне, Антоний, произошло ли что-нибудь в мире за это время?»

Святой Антоний долго обдумывал ответ. Затем он покачал головой: «Нет. В мире не произошло ничего такого, о чем бы стоило говорить». Тогда святой Павел-Отшельник кашлянул еще раз: «Скажи мне, Антоний, а произошло ли что-нибудь в нашей святой церкви?»

И снова святой Антоний долго обдумывал ответ. Затем он снова покачал головой: «Нет. И в святой церкви не произошло ничего такого, о чем бы стоило говорить».

Тогда святой Павел засмеялся: «Мне 113 лет. И я ничего не пропустил. Да и дальше я ничего не пропущу. Пойдем со мной, я хочу умереть. Пойдем, споем вместе псалом „Quemadmodum desiderat“: „Как жаждет дикий зверь испить воды, так и моя душа живого Бога жаждет“».

После этой строфы святой Павел-Отшельник скончался. Антоний похоронил его в полной тишине. Затем он вернулся в свою собственную пещеру. Там он еще пятнадцать лет утешал удрученных и ободрял отчаявшихся. И, конечно, всегда в приемные часы – от четырех часов дня до захода солнца. В последние годы два монаха ежедневно носили его вниз и вверх. Там наверху он умер в 356 году в возрасте 105 лет. Его последние обращенные к ученикам слова были: «Похороните меня, пожалуйста, в месте, которого никто не знает. Я хочу обрести мой покой хотя бы в могиле».

Перевод с немецкого:

Бернхард Хайльман, Михаил Шнейдерман,

г. Кельн