Грузия
Грузия: поражение – закономерно и не фатально
В предыдущем номере «Рубежа» мы отметили смену власти в Грузии статьей «Грузия: в поражении – победа». Эта оценка, сделанная по горячим следам после парламентских выборов в стране, остается справедливой. Но за прошедший месяц в прессе появились публикации авторов, ближе нас наблюдавших развитие событий в Грузии, которые позволяют точнее расставить акценты в пережитом Грузией историческом повороте. Мы выбрали мнения двух уважаемых нами авторов, давших противоположные оценки этому повороту, и предлагаем их вам, с нашим последующим комментарием. Слова в текстах выделены нами.
Уроки грузинского
История с выборами в Грузии гораздо сложнее, чем кажется, а главное, отражает реалии гораздо более масштабные и сложные, чем просто регионально-политические.
Либералы-неоконсерваторы и в России, и в Грузии, и на Западе вешали на Иванишвили всевозможных собак, обвиняя его в порочащих связях – от кремлевских до криминальных. Самое яркое обвинение сформулировала Юлия Латынина: мол, оппозиция сделала то, чего не доделала российская армия в 2008 году.
Я был в Грузии и во время войны, и во время предвыборной кампании; люди знают мои «Уроки русского», высказывания в интервью и новый короткий фильм, показанный накануне выборов. И они хотят убедиться, что я понял их выбор. И вот что я считаю необходимым сказать в России.
Президент Саакашвили сделал тему российской угрозы основной в своей кампании, но она была второстепенной для грузинского избирателя, даже для большинства сторонников Саакашвили. Принцип мечты был на самом деле ключевым как раз для этой уходящей власти: жизнь большинства крайне тяжела (в стране больше половины безработных), но осуществляемый Саакашвили проект «Грузия» – это шанс для каждого.
И вот большинству грузинских граждан надоело мечтать в духе Саакашвили. И картина была бы простая – глупый народ, мол, клюнул на другую мечту, с душком советской ностальгии и постсоветских миллиардов, – если бы...
Если бы не то, что мешало мне спать несколько ночей и заставило меня дать несколько интервью оппозиционному каналу TV9, и показать там короткий фильм вечером 30 сентября.
В 2008-2009 годах, когда я делал «Уроки русского», мне было трудно сосредоточиться на информации свидетельствующей якобы о диктаторских качествах Саакашвили и связанных с ним темных историях. Я общался с ним и его семьёй, он сам показывал мне, как буквально на глазах Батуми превращается в нечто вроде Лас-Вегаса. И я был возмущен поездкой Нино Бурджанадзе на поклон к Путину: после такой войны она выглядела чистейшим предательством.
Затем на сцену вышел Бидзина Иванишвили. Сейчас я говорю не о нем, но здесь необходимо упомянуть две вещи: именно Иванишвили по принципиальным соображениям инициировал успешную PR-атаку на коммунистов перед выборами 2006 года; он никогда не встречался с Путиным, а в самом начале 2000-х одним из первых предупреждал других крупных предпринимателей об опасности заигрывания с новой российской властью.
Я не буду пытаться воспроизвести список претензий оппозиции к Саакашвили – он очень длинный. Я долго смотрел на него через призму своей «прогрузинской» позиции в продолжавшейся российско-грузинской конфронтации. Переломный момент настал в разговорах с грузинскими коллегами, с которыми я сдружился во время войны. Уж слишком убедительно и при этом без предвзятости рассказывали они о жестко авторитарном режиме, который построил президент. Эти мои друзья не были активистами оппозиции. Они работали в государственных учреждениях и просто описывали примеры той полной нетерпимости к критике, которая была присуща Саакашвили и его системе. Людям угрожали, людей шантажировали, увольняли за сочувствие оппозиции. Расцвело доносительство. Цензура и самоцензура господствовали на телевидении.
Затем грянул скандал с видеозаписями избиений в тюрьме. В попытке понять человека, которого я в 2009-м публично называл другом, я про себя хвалил Саакашвили за искренность, которая послышалась мне в его признании: вся пенитенциарная система, которую он строил, провалилась. Признал ведь – хотя за такой провал он не может не нести ответственности.
Но с точки зрения большинства грузин все было намного хуже. Записи избиений произвели такое впечатление на грузинское общество потому, что люди увидели в них логический результат политики Саакашвили. Жесткая борьба с «криминалом» заканчивалась издевательствами над беззащитными людьми. Успешная борьба с низовой коррупцией сопровождалась неспособностью и нежеланием создать систему сдержек и противовесов, независимого правосудия и следствия. А это привело к тому, что в верхних эшелонах общества коррупция очень даже имела место. И к тяжким преступлениям, в которых, возможно, была замешана власть.
Ия Метревели, руководитель фонда «Комаги», помогающего жертвам современных политических репрессий в Грузии, в интервью со мной назвала режим Саакашвили фашистским. Меня передернуло, и я подумал, что вырежу это слово в монтаже: уж слишком часто им бросаются в полемике с неуместной легкостью. Но затем, увидев глубокие шрамы от избиений у бывших заключенных и вспомнив, что полиция застрелила ни в чем не повинного единственного сына Метревели, я оставил в фильме эту фразу. Добавив от себя: «Фашизм – очень тяжелое обвинение. Я не могу под ним подписаться; но меня не избивали в тюрьме до полусмерти, и у меня не убили единственного сына...»
Неоспоримым мне кажется то, что Саакашвили и его команда не устояли перед извечным соблазном «цель оправдывает средства». Эта проблематика важна нам, россиянам, далеко не только потому, что нам небезразлична судьба Грузии. В политическом дискурсе нашей либеральной оппозиции слишком часто логика «цель оправдывает средства» накрывает попытку объективного, честного взгляда на вещи.
Пример? «Те, кто говорил, что Саакашвили – авторитарный лидер и фашист, – подонки, которые так и не извинились, и не извинятся, разумеется, поскольку подонки не извиняются – как диктаторы не проигрывают выборов». Так сказал Шендерович. Подонки – это мать убитого полицией юноши, все многочисленные подопечные ее фонда с жуткими историями измывательств со стороны властей и, собственно большинство грузинского народа, которое другой либеральный блогер «Эха» просто и прямо назвал постсовковым быдлом.
«Диктаторы не проигрывают выборов». Это верно в принципе, но это чистая демагогия в приложении к грузинской ситуации. Те, кто хвалит демократизм Саакашвили в связи с прошедшими выборами, слишком привыкли к российской действительности и не знают грузинской. У Саакашвили не было никаких шансов фальсифицировать выборы. Признать поражение было несравненно выгодней, чем рисковать быть пойманным на фальсификации. Последнее сделало бы его политическим трупом, а в нынешней ситуации он будет грозить «Грузинской мечте», пользуясь всеми демократическими правами оппозиции, которые он сам не очень-то уважал. И будет, вероятно, мечтать вернуться во власть, как Черчилль или Берлускони.
Высокомерие либерального клуба очень часто сопровождается кое-как замаскированным невежеством. «Левизна» европейской интеллигенции – это синоним образования и информированности; чем более образован и информирован человек, тем критичней он настроен по отношению к власти, которая по определению склонна к злоупотреблениям. На это можно ответить, что слишком много критики слева приводит к западногерманскому и итальянскому левацкому терроризму, не говоря о Ленине и т.д.
Этот спор вечен, ибо в самой логике заложено диалектическое противоречие. Но осознание этого и тем более элитарная или партийная предвзятость не должны делать нас циниками, мешать нам оставаться людьми. У которых, как известно, есть не только политические и профессиональные амбиции, но и чувства – солидарности, сопереживания, сострадания.
Андрей Некрасов,
Из передачи «Особое мнение»
С.КОРЗУН: Виктор Шендерович. Грузию, ну, по крайней мере, на волнах «Эха Москвы» не комментировали, результаты выборов.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Не успел, да. Не знал результаты выборов. Это такая страна, где был неизвестен результат выборов! Вот ведь, что интересно. И думаю, что стратегически Саакашвили, безусловно, выиграл. Не уверен, что выиграла Грузия как страна, которая готова сменить Саакашвили на человека из этой компании воров в законе и так далее... Но это не наш вопрос – это вопрос грузинский. А вопрос наш со стороны заключается в том, что – таки да, есть демократия! Они выбрали. Может, они пожалеют пять раз. Пожалеют – переизберут, да? Работает машинка! Значит, теперь все, кто называли Саакашвили фашистом, диктатором, должны немедленно торжественно отрезать свой язык и съесть его вот там же, где произносили эти слова, на том же федеральном телевидении. Фашисты не проигрывают выборов. Ни одного случая, чтобы фашист проигрывал выборы, чтобы диктатор проигрывал выборы. Такого не было никогда. Человек, проигравший выборы, по определению не диктатор, потому что это основополагающая история в демократии – смена власти. В Грузии произошла смена власти, и Грузию можно, Саакашвили можно с этим поздравить, с этим окончательным удостоверением демократа. Сейчас Грузию, думаю, ждут не самые простые времена. Не самые простые времена ждут и Путина, потому что у него отняли любимого врага. Раньше все можно было валить, как на мертвого, на Саакашвили. А теперь чё? Ну, собственно, Венедиктов об этом написал. Ну? Владимир Владимирович, вперед. Саакашвили – нет, проблема – есть. Решать будем? Или будем по-прежнему упираться рогом? Я только хочу заметить, что ни один лидер Грузии Россию не устраивал до сих пор. Ни один. Ее может устроить только вассал, только тот, который ляжет... Вот, Георгадзе живет где-то в Москве, сын председателя Компартии. Вот – последнее, что устраивает. Вот это может устроить. Только вассал. Но дело в том, что грузины сами решают свою судьбу в отличие от нас! И ни при Иванишвили, ни при Саакашвили, ни при Шеварднадзе, ни при «грузинском князе Гигинеишвили», вот, кого ни изберут, да? – они не признают оккупации! Нет, не признают. Эта проблема остается.
С.КОРЗУН: Кстати, многие упоминают, что Иванишвили – и, собственно, это было в его заявлениях – курс на слияние с НАТО, курс на НАТО, с одной стороны, и курс на Европу. О России говорят мало.
В.ШЕНДЕРОВИЧ:
Так а куда им деться? И поедет в Америку,
– да, конечно,
сначала. А куда им деться-то? Куда им деться? Поэтому не будем углубляться
сильно в персоналии – это не наше дело, это грузинское дело. А отметим
качественные вещи: выборы состоялись, это были честные выборы, их результат был
неизвестен до последней секунды, Саакашвили – демократ. Точка. Те, кто
говорили, что он – авторитарный лидер и фашист,
– подонки,
которые так и не извинились, и не извинятся, разумеется, поскольку подонки не
извиняются – как диктаторы не проигрывают выборов.
Не сотвори себе кумира
Андрей Нечаев – кинорежиссер-документалист, автор фильмов о взрывах домов в начале путинской эры, о российско-грузинской войне, в которых он проявил себя как человек большого гражданского мужества. Вот и сейчас он нашел в себе мужество выступить против вчерашнего кумира.
Должны признаться, мы тоже были поклонниками грузинского президента, хотя информация о том, что не все так уж благополучно в Грузии, прорывалась. Так, еще 8 июля 2011 г. «Berliner Zeitung» опубликовала статью «Тбилиси: нищий, но очень современный», в которой, в частности, говорилось: «По словам архитектора Нестан Татаршвили, до прихода к власти Саакашвили выступал против безоглядного возведения новых построек, но два года назад для строительства президентского дворца в Тбилиси были стерты с лица земли целые улицы. „Президент Грузии объявил себя главным архитектором Тбилиси. Такие вещи ничем хорошим не кончаются“, – предостерегает Татаршвили… Критики обвиняют правительство в том, что оно расходует неоправданно много денег на престижные проекты».
А завершалась статья так: «Но в этих расчетах отсутствует одна важнейшая составляющая: политическая и общественная стабильность. Большинство грузинских пенсионеров живет в нищете, по неофициальным данным безработица превышает 50%, а цены на продукты питания растут».
Не верилось, казалось абсурдом: как может существовать страна, в которой более половины населения – безработные? Как люди терпят такое? Не только терпят, но когда Саакашвили в 2008 г., после проигранной войны с Россией, объявил досрочные президентские выборы – своего рода референдум – большинство грузин снова проголосовало за него!
Изредка проскакивала информация о том, что в Грузии зажимают оппозиционную прессу, о том, что при подавленной низовой коррупции имеет место коррупция в верхах. Мы точно так же, как Андрей Нечаев, смотрели на эти сигналы «через призму своей „прогрузинской“ позиции в продолжавшейся российско-грузинской конфронтации». И нам очень уж хотелось, чтобы хоть где-то на нашей бывшей родине жизнь стала меняться к лучшему. Были надежды на Украину, но «оранжевые» подвели, оставалась одна Грузия…
Но вот случился в Грузии «тюремный скандал», и плотину прорвало: все, о чем сообщалось в отдельных информациях и чему не хотелось верить, оказалось правдой. 14 октября Саакашвили на собрании актива своей партии сам вынужден был признать: «Мы создали в новейшей истории Грузии самое успешное правительство, но главными факторами нашего поражения на выборах были высокий уровень безработицы и тяжелый социальный фон. Из-за этих факторов в Грузии была отличная почва для всякого популизма».
Но ведь «отличную почву» для популизма создали ты и твое замечательное правительство. Неужели можно было рассчитывать создать «современную Грузию», оставляя более половины народа без работы и в нищете?
Мы на 99% уверены, что к «тюремному скандалу» приложили руку российские спецслужбы – уж очень филигранно было выбрано для него время: за 13 дней до выборов. Но, опять же, «отличную почву» для него создали Саакашвили и его правительство: будь в Грузии свободная пресса, до этого не дошло бы. «Frankfurter Rundschau» 4 октября писала: «В современных тюрьмах с прозрачными залами для посетителей систематически пытали заключенных: это была мрачная обратная сторона той политики нулевой толерантности, при помощи которой победили мафию. Тюрьмы переполнены, суды не знали оправдательных приговоров. На пути в светлое будущее допустили обходные пути, несовместимые с правовой государственностью и демократией».
Саакашвили гордился «нулевой толерантностью» к криминалу, но она обернулась суровыми приговорами за мелкие проступки, поэтому население тюрем за время его правления выросло втрое. Правда ли это или нет, но как-то еще в советское время пришлось читать о «нулевой толерантности» к нарушителям порядка в нацистской Германии. Досаждали зайцы в городском транспорте. Собрали десяток и, не долго думая, расстреляли. Ordnung был восстановлен…
Некрасов прав, когда пишет: «Саакашвили и его команда не устояли перед извечным соблазном „цель оправдывает средства“». Дескать, вот построим новую, современную Грузию, где все будут счастливы, и все издержки на пути к этой счастливой жизни будут списаны.
И неправ Шендерович, когда утверждает: «Ни одного случая, чтобы диктатор проигрывал выборы». Можем указать на Аугусто Пиночета, который был в Чили натуральным диктатором, но в 1990 г. проиграл выборы. Жизнь сложнее любой схемы, любого постулата. И уж совсем неправ Шендерович, когда тех, «кто говорил, что Саакашвили – авторитарный лидер и фашист», он называет «подонками». «Фашист» – это, может быть, чересчур, но «авторитарный лидер» вполне на месте. Виктор Шендерович 15 декабря будет у нас выступать, и мы сможем обсудить с ним эту коллизию.
Но не вполне прав и Некрасов, когда пишет: «У Саакашвили не было никаких шансов фальсифицировать выборы. Признать поражение было несравненно выгодней, чем рисковать быть пойманным на фальсификации. Последнее сделало бы его политическим трупом…»
А почему это Лукашенко не боится сделаться «политическим трупом»? Или вот спустя всего 4 недели после парламентских выборов в Грузии такие же выборы состоялись в Украине (об этом – на соседней странице). Что же это Янукович предпочел быть уличенным в фальсификациях, чем признать поражение? Эти строки пишутся 6 ноября, после украинских выборов прошло больше недели, а окончательные их результаты из-за фальсификаций никак подбить не могут.
Все дело, видимо, в том, в какой орбите ощущает себя тот или иной вождь. Пиночет, при всем его деспотизме, находился в орбите Запада, и потому его деспотизм имел границы. В определенной мере это относилось и к испанскому каудильо Франко, к португальскому Салазару, к греческим «черным полковникам» конца 60-х – начала 70-х гг.
Лукашенко же прочно ощущает себя в российской орбите, и потому ему море по колено. Бедолага Янукович мечется между двумя орбитами, но российская ему, по его природе специалиста по шапкам, явно роднее. Что касается самого российского «лидера нации», то он, особенно в своей новейшей каденции, исчерпывающим образом показал, что ему плевать на все западные «условности».
А Саакашвили, при всем негативном, что мы о нем сказали, делает честь то, что он, находясь под боком у русского медведя, ощущает себя в орбите Запада и сходить с нее ни за какие коврижки не желает. И именно поэтому на нем, как на политике, ставить крест рано.
Шендерович, на наш взгляд, неправ еще и в том, что аттестует Иванишвили как «человека из этой компании воров в законе». Дальнейшие события покажут, кто он и на что способен. Но быстрый успех ему явно не гарантирован. Половина народа без работы – тут его миллиардов не хватит. И Путин не разбежится возвращать ему Абхазию с Южной Осетией. Не забывайте также, что его «Грузинская мечта» – это не партия, а коалиция из 6 весьма разнородных партий.
В 2013 году в Грузии вступает в силу новая конституция, усиливающая власть парламента, а, значит, и премьер-министра. Поговаривали, и не без оснований, что Саакашвили подготовил себе рокировку на манер путинской. Это было бы довольно некрасиво с его стороны, не по-западному.
А теперь, покинув через год пост президента, он через некоторое время, воспользовавшись неизбежными трудностями команды Иванишвили, может во главе своей партии вступить в честную борьбу за большинство в парламенте и, соответственно, за пост главы правительства. Никто его за это не упрекнет. Ему еще только 44 годика, и все еще может быть впереди. Если ему удастся вернуться во власть, можно надеяться, что он учтет прежние ошибки. В его пользу говорит и то, что, выступая на упомянутом выше активе своей партии, он сказал: «Как президент, я мог воспользоваться своими конституционными полномочиями и оставить за собой право назначать силовых министров, но не стал делать этого из-за волеизъявления народа на выборах». То есть решил не мешать Иванишвили проводить свою линию.
Иванишвили сразу после выборов грозился импичментом президенту, но, видимо, американские советники остудили его, и он от этой затеи отказался.
А общая мораль сей басни такова: никакие благие намерения, никакие заслуги в прошлом не означают карт-бланша для любого действующего политика. Даже самый заслуженный из них должен иметь в парламенте дееспособную и дышащую ему в затылок оппозицию. Конституция страны должна ограждать ее от любого «спасителя отечества».
А возвращаясь к фигуре Саакашвили, уместно вспомнить русскую пословицу: за одного битого двух небитых дают.
Израиль Зайдман