Пожалуй, весь прошлый год внимание мировой общественности было приковано к Сирии, как самой горячей и проблемной точке на карте мира (не считая, разумеется, Палестинской автономии, внимание к которой того же сообщества никогда не ослабевает). Но вот в январе мир несколько подзабыл о Сирии, переключившись на Мали, ситуация в которой неожиданно и резко обострилась, потребовав хирургического вмешательства извне. Для непосвященных неожиданностью оказался как сам кризис в Мали, так и то, что из десятков подобных локальных конфликтов он стал общемировой болью. Почему попытаемся разобраться. Но сначала предыстория событий.
Мали бывшая французская колония, получившая независимость в 1960 году. Правитель обретшей независимость страны Модибо Кейта тут же провозгласил целью построение социализма с малийской спецификой и установил тесные связи с социалистическим блоком и, в первую очередь, СССР. Не надо пояснять, что при первых дуновениях социализма экономическая ситуация в стране резко ухудшилась. За прошедший период страна пережила в 1985 году войну с Буркина-Фасо по поводу спорной приграничной территории и три государственных переворота в 1968, 1991 и в 2012 году. Этот последний прошлогодний переворот имел уже непосредственное отношение к сегодняшнему кризису.
Он случился почти год назад, 22 марта. Военные во главе с капитаном Амаду Саного свергли президента Мали Амаду Тумани Туре, хотя до очередных президенстких выборов оставалось чуть более месяца они должны были состояться 29 апреля. Мятежники провозгласили Саного главой государства и заявили о создании Национального комитета восстановления демократии и государства. Главным пунктом здесь, конечно, подразумевалось восстановление государства, так как огромная его северно-восточная часть была в основном во власти исламистов и туарегов, и не контролировалась центральной властью. Собственно, неспособность президента Амаду Туре справиться с сепаратистами и послужила причиной переворота. Так, во всяком случае, утверждали сами путчисты.
Хотя теперь мировое сообщество пытается достичь тех же самых целей восстановления территориальной целостности Мали, разгрома террористических группировок оно жестко осудило переворот: уже 2 апреля 2012 года государства-члены ЭКОВАС (экономическое сообщество стран Западной Африки, в него входит 15 стран) объявили о введении всесторонних санкций против Мали. Санкции оказались столь болезненны, что лидер хунты Амаду Саного, уже было с комфортом разместившийся на президентских галерах, вынужден был слезть с них и уступить место спикеру парламента Дионкуде Траоре (свергнутый президент в это же время заявил о своей отставке). 8 апреля санкции против Мали были отменены. Но это был не конец кризиса, а только его начало.
Туареги, местные племена кочевников, относящихся к группе берберов, уже несколько десятилетий ведут борьбу за независимое государство, которое они называют Азавад. Началась эта борьба еще в 70-80-х годах прошлого века с ухудшением экономического положения в Мали, то есть в результате широкомасштабного строительства социализма с малийской спецификой.
Носившая до недавнего времени преимущественно вялотекущий характер, она активизировалась после того, как малийские туареги получили подкрепление от собратьев, служивших наемниками у Муаммара Каддафи. Когда Каддафи убили, многие из них вернулись в Мали.
В северо-восточных регионах страны окопались и всевозможные исламистские группировки. Это «Ансар ад-Дин» («Защитник веры»), «Движение за единство и джихад в Западной Африке», имеющие связи с «Аль-Каидой в странах исламского Магриба». Особенно вольготно и безнаказанно террористы стали чувствовать себя в мутной воде, поднятой прокатившейся волной «Арабской весны». В общем, исламисты и туареги, причем, имеющие разные цели та еще взрывная смесь.
Воспользовавшись переворотом 22 марта в Бамако (столица Мали), туареги при поддержке исламистов, с которыми они вступили в союз, захватили две трети территории страны на северо-востоке и в одностороннем порядке провозгласили независимый Азавад со столицей в городе Гао. Если вы посмотрите на карту Мали, сразу станет понятным, почему северо-восток составляет больше половины всего государства. Мятеж, поднятый военными в связи с неспособностью президента справиться с сепаратистким регионом, сыграл сепаратистам только на руку.
В последующие месяцы туареги то объединялись с исламистами, то порывали с ними: их взгляды на будущее устройство Азавада кардинально отличались. По словам кочевников, прежде всего их не устраивает намерение исламистов создать государство, основанное исключительно на законах шариата. Доходило до заявленией, что туареги не имеют ничего общего с исламистскими группировками (хотя их самих называют сейчас кочующими джихадистами) и даже выступают за борьбу с террористами совместно со странами ЭКОВАС и Западом.
Из этого противостояния, в том числе вооруженного, победителями вышли, разумеется, исламисты. К концу июня они вышибли туарегов из самопровозглашенного Азавада и его столицы Гао.
В середине июля события в Мали были осознаны странами региона, как угроза безопасности всему континенту. На саммите Африканского союза, состоявшемся в Аддис-Абебе (Эфиопия) 14 июля, была признана необходимость навести совместными усилиями порядок в Мали, ставшей «убежищем для террористических групп». Было заявлено, что в случае официальной просьбы о помощи со стороны правительства Мали и одобрения Советом Безопасности ООН, ЭКОВАС готов направить в регион свои подразделения (поначалу речь шла о трех тысячах военных). Было также понимание того, что подразделениям ЭКОВАС не справиться без помощи Запада.
Западу осознание того, что проблема Мали проблема глобальной безопасности, пришло где-то к осени. В октябре Совбез ООН принял резолюцию (что интересно единогласно, даже Россия проголосовала «за»!), в которой было дано «добро» на подготовку военной операции. На подготовку отводилось 45 дней. Согласно документу, в помощь армии Мали в страну должны были быть введены 3,3 тысячи миротворцев из стран Африканского союза и ЭКОВАС.
Наиболее воинственно была настроена Франция, и это понятно: как бывшая метрополия, она чувствовала свою ответственность за происходящее в бывшей колонии, хотя участвовать в военных действиях поначалу не планировала, а собиралась ограничиться логистической поддержкой и ролью снабженца и координатора. Министр обороны Франции Жан-Ив Ле Дриан заявил, что без вмешательства мирового сообщества Мали превратится в «святилище террористов», угрожающее всему миру. Именно эти соображения вынудили Пятую республику в итоге пересмотреть свои первоначальные намерения не принимать непосредственное участие в миротворческой операции.
Об этом в январе писала «наша» Sόddeutsche Zeitung. Вряд ли бы, утверждает газета, французские солдаты были посланы в Мали, если бы речь там шла исключительно о локальном конфликте или даже о защите старых колониальных интересов Франции в Северной Африке. Французские солдаты оказались в Мали потому, что это государство в Сахаре становится серьезной угрозой для Европы: «Аль-Каида» и родственные ей террористические группировки делают из нее новый Афганистан, лагерь для подготовки и отдыха международных террористов.
Вместе с тем, издание сетует на то, что Франция по сути оказалась в одиночестве; хотя в Брюсселе почувствовали опасность, которой повеяло из Сахары, самое большее, на что решился ЕС это отправить миссию военных инструкторов в помощь малийской армии. Франции же поддержка была оказана в виде нескольких транспортных самолетов и напутственного похлопывания по плечу. Занимается ли ЕС всерьез общей политикой безопасности? задается вопросом автор статьи.
Два транспортных самолета, которые использовались для переброски военного контингента, предоставила, как известно, Германия. О недостаточной, чересчур осторожной роли уже конкретно Германии в разрешении малийского кризиса, писала Frankfurter Allgemeine Zeitung. Цитирую по изложению Deutsche Welle: «Немецкий министр обороны не относится к категории людей, представляющих Германию некой большой Швейцарией, которой нет дела до происходящих в мире событий. Томас де Мезьер (Thomas de Maiziere) считает, что Германия наделена политической ответственностью, прятаться от которой ей не полагается, и от которой она, собственно, не прячется, что мы и видим на примере Афганистана.
В то же время де Мезьер осознает материальные и политические границы этой ответственности. В недавнем интервью он заявил, что Германии не следует автоматически брать на себя ответственность каждый раз, когда где-то на планете разгорается гражданская война.
Однако в Мали идет не гражданская война, там контроль над значительной частью страны захватили исламисты и террористы. Именно это побудило Францию к военной интервенции. Очевидно, Париж считает сложившуюся обстановку достаточно угрожающей. Это мнение разделяет и Ангела Меркель: исламистско-террористическое наступление в Мали представляет собой угрозу не только для Африки, но и для Европы, заявила она на днях. Если это так, то неизбежно возникает вопрос: неужели два транспортных самолета являются достаточным ответом на эту угрозу?»
Об этом же писала и Die Welt: безответственно Германии прятаться за политическими заявлениями и отправкой двух транспортных самолетов, когда религиозный огонь, уже более трех десятилетий угрожающий и без того нестабильным странам арабского мира, стал непосредственной угрозой для Европы. В этом случае политика безопасности Евросоюза не более чем пустая болтовня.
Хроника войны
Неминуемость военного разрешения конфликта стала очевидной 20 декабря прошлого года, когда Совет Безопасности ООН единогласно (!) санкционировал «развертывание Африканской международной миссии поддержки в Мали (АФИСМА) на первоначальный период в один год с личным составом из 3300 сотрудников». Предусматривалось, что в контингент войдут военнослужащие стран ЭКОВАС, их задачей будет содействие армии Мали в «усилиях по возвращению северных районов, находящихся под контролем террористов», и «снижению угрозы, которая исходит от экстремистских группировок, в том числе Аль-Каиды в странах исламского Магриба, Движения за единство и джихад в Западной Африке и связанных с ними групп».
В резолюции не были прописаны сроки начала интервенции. Сразу после принятия документа некоторые дипломаты в СБ ООН заявляли журналистам, что операция начнется не ранее середины 2013 года. Однако жизнь внесла свои коррективы.
10 января нового года ситуация в Мали резко обострилась: повстанцы, выбив правительственные войска, захватили стратегически важный город Конна, находящийся в 600 километрах к северу-востоку от столицы страны Бамако. Стратегическая важность города заключается в том, что он расположен в узком перешейке, отделяющем самопровозглашенный Азавад, находящийся под контролем исламистов, от юга страны, который контролируют правительственные силы.
Падение Конна открывало повстанцам дорогу к столице. Правительство, которое до этого рапортовало об успехах, достигнутых правительственными войсками в борьбе с исламистами, обратилось к Франции с просьбой о военной помощи. И Франция, не дожидаясь прибытия сил АФИСМА, на этот призыв откликнулась. «Мы стоим перед лицом вопиющей агрессии, которая угрожает самому существованию Мали. Я принял решение, что Франция вместе с нашими африканскими партнерами ответит на запрос властей Мали. Мы будем готовы остановить атаки террористов, если они продолжатся», заявил Франсуа Олланд. (Забегая вперед, скажем, что военнослужащие «африканских партнеров» начнут прибывать в Мали уже в феврале, после окончания военной кампании).
Уже на следующий день французская авиация наносила удары по позициям боевиков, а 12 января малийской армии при поддержке с воздуха удалось остановить их продвижение в районе Конна.
Исполняющий обязанности президента Мали Дионкунда Траоре 11 января объявил в стране чрезвычайное положение. В этот же день руководством ЭКОВАС было принято решение о немедленной отправке войск в Мали, «в полном соответствии с резолюцией 2085 СБ ООН».
18 19 января были освобождены Конна, а
также неподалеку расположенный и также стратегически важный город Диабали, 21
января освобожден город Дуэнца, расположенный на дороге к столице Азавада Гао.
Освобождение центральных регионов страны открыло возможности для разворачивания
наступления на северные регионы.
Так что вполне можно было бы рапортовать о первых успехах в «контртеррористической
операции», но дело, увы, осложнилось захватом заложников в Алжире.
Теракт в Алжире
В среду 16 января группа террористов атаковала газоперерабатываюий комплекс Ин Аменас, расположенный в Сахаре в полутора тысячах километров к юго-востоку от столицы Алжира и в 60 км к западу от границы с Ливией. В год здесь добывается около 9 млрд. кубометров газа, что составляет более десятой части добычи всего «голубого топлива» в Алжире.
Месторождение Ин Аменас эксплуатируется совместно алжирской компанией Sonatrach, британской ВР и норвежской Statoil, поэтому на предприятии, помимо местных рабочих, было много иностранных специалистов: британцев, норвежцев, а также граждан США, Германии, Бельгии, Японии и ряда других стран. Все они стали заложниками всего около восьми сотен человек, включая сто с лишним иностранцев. Террористы удерживали их в плену на территории жилого комплекса газового предприятия.
Как стало известно впоследствии, нападение осуществили боевики группировки «Подписавшиеся кровью», имеющей тесные связи с «Аль-Каидой в странах исламского Магриба», к которым подключились террористическая организация «Сыны пустыни за исламскую справедливость» и алжирская «Абу аль-Бараа». Руководил операцией глава «Подписавшихся кровью» известный в Северной Африке некий Мохтар Бельмохтар, начинавший свою деятельность еще в Афганистане в борьбе против советских войск. Сайт newsru.com приводит следующую биографическую справку о главаре террористов:
Мохтар Бельмохтар личность в регионе небезызвестная. Уроженец Алжира, в конце 1980-х проходил обучение в лагерях «Аль-Каиды» в Афганистане, где, по одной из версий, потерял глаз за это получил прозвище «одноглазый Джек». По возвращении в Алжир в начале 1990-х выступал на стороне исламистов в конфликте с поддерживаемым Францией правительством. Проводил операции на сопредельных территориях, так как еще в Афганистане обзавелся многочисленными связями.
Другое прозвище «мистер Мальборо», полученное за участие в операциях по контрабанде сигарет, отмечает ВВС. Именно Бельмохтар стоял за похищением в 2008 году и многомесячным пленом канадского дипломата, бывшего посла ООН в Нигере Роберта Фоулера и нескольких других иностранцев.
Бельмохтар руководит группировкой «Катибат эль-Мулатхамун», входящей в состав «Аль-Каиды в странах исламского Магриба». В отношении Бельмохтара выдан международный ордер на арест за создание международной террористической группировки. В Алжире имеет несколько заочных приговоров за убийства, грабежи, похищения, терроризм. С 2003 года включен в перечень лиц ООН, связанных с «Аль-Каидой». По имеющимся данным, по итогам операции в Ин-Аменасе террорист остался на свободе.
После захвата предприятия боевики заявили, что акция стала ответом на военные действия Франции в Мали, а также на предоставление Алжиром своего воздушного пространства для пролета французской авиации. Как следствие, их требования: к Франции прекратить военные действия, к Алжиру аннулировать разрешение на использование воздушного пространства, а также освободить из алжирских тюрем сотню соратников-террористов.
Алжирские власти с самого начала жестко заявили, что ни на какие переговоры с террористами не пойдут. «Те, кто думает, будто мы станем вести переговоры с террористами, просто бредят», такое заявление сделал министр связи Алжира Моханд Саид Ублаид. Армейские подразделения взяли предприятие в кольцо, террористы потребовали предоставить им безопасный коридор для проезда, угрожая в противном случае убить заложников. Человек 30 пленников, по сообщениям СМИ, тем временем самостоятельно сумели сбежать с захваченной территории.
Страны Запада призывали алжирское руководство приложить все усилия для спасения заложников. Великобритания, как рассказал потом Дэвид Кэмерон, не только призывала к этому же, но и предлагала направить в Алжир группу специалистов по ведению переговоров с террористами, чтобы попытаться спасти заложников. США предлагали перебросить специально подготовленные группы захвата. Алжирские власти отказались. Только президент Франции Франсуа Олланд беспечно заявлял, что полностью доверяет властям африканской страны в планируемой ими спецоперации против террористов.
Алжирские власти не прислушались к голосу западных стран, и без особых обиняков принялись «мочить террористов в сортире». Вот как это происходило.
17 февраля с территории предприятия попыталась выехать автоколонна с боевиками и пленниками (видимо, иностранцами). О том, что там находятся заложники, властям было известно. Тем не менее, недолго мудрствуя, алжирская авиация нанесла несколько ударов по колонне. После этого появилась противоречивая информация о гибели то ли 20, то ли 40 заложников, и о спасении всего лишь четверых. Ближе к вечеру начался штурм захваченной территории, который продлился более шести часов и завершился к полуночи 18 января.
Даже официальные данные о погибших и уцелевших заложниках, озвученные после завершения операции, были довольно противоречивы. В общем, удивляться тут нечему: при тех топорных методах, с помощью которых действовали алжирские военные, не подготовленные для такого рода операций, иначе и быть не могло.
Премьер-министр Алжира Абдельмалек Селлаль на пресс-конференции, созванной после завершения операции, озвучил такие цифры: на момент нападения террористов на предприятии находились 790 рабочих, из них 134 иностранцы из 26 государств. Погибли 38 человек, из которых 37 иностранцы, среди них граждане Великобритании, США, Японии, Румынии, Малайзии, Норвегии и Филиппин. Больше всего погибло граждан Японии 10 человек и Великобритании семь. Из 32 боевиков, захвативших Ин Аменас, 29 убиты, троих удалось захватить живьем.
По другой информации, распространенной информагентствами убитых не менее 80 человек. Reuters сообщает, что 48 из них заложники, 32 боевики. Цифра возросла, видимо, потому, что на завершающем этапе зачистки территории газового комплекса военнослужащие обнаружили тела еще 25 заложников, чья судьба до этого оставалась неизвестной (подозреваю, что это те, о которых ранее думали, что им удалось самостоятельно сбежать). И вообще, арифметически тут концы с концами не сходятся, так что цифры, скорее всего, будут еще уточняться.
Действия алжирских властей, повлекшие гибель большого числа заложников, вызвали глухое и не только недовольство стран, граждане которых погибли. Британский премьер Дэвид Кэмерон, выступая в парламенте, возмутился тем фактом, что власти Алжира начали контртеррористическую операцию, никого не проинформировав об этом. «Алжирский премьер-министр рассказал мне о проведении операции в тот момент, когда она уже происходила, посетовал Кэмерон. Он сообщил, что террористы хотели бежать вместе с заложниками и существовала непосредственная угроза жизни захваченных людей». Вполне возможно, что действия боевиков не оставляли времени властям страны на размышления, и они вынуждены были срочно принимать решения, сообразуясь с обстановкой. Понимание этого высказал и сам английский премьер: «В условиях, в которых действовало алжирское правительство, даже страна, лучше подготовленная к такого рода ситуациям, не могла бы сделать большего». Ну, так если вы плохо подготовлены, надо были принимать помощь, которую вам предлагали, и потом замечательно они придумали устранить «непосредственную угрозу жизни захваченных людей»: бабахнуть с воздуха без разбора по автоколонне, в результате чего и погибла, видимо, большая часть заложников!
Еще менее стеснялась в выражениях Япония. В правительстве действия военных назвали «достойными сожаления». Премьер-министр Японии вызвал «на ковер» алжирского посла и потребовал разъяснений.
Немецкая Die Welt недоумевает (цитирую опять по Deutsche Welle): «Бомбы падают все ближе к границам Европы: сначала в Мали, теперь в Алжире. Вместо того чтобы отправить на освобождение заложников ... специально обученные войска, алжирские власти решили напасть на террористов с воздуха. В это просто невозможно поверить. Ведь очевидно, что таким образом освободить заложников невозможно. Напротив, это фактически смертный приговор».
Британская The Guardian, комментируя произошедшее, констатировала, что алжирские власти испытывают на прочность свои отношения с западными партнерами.
Только Франция стоически воздерживалась от каких-либо негативных комментариев понятно, что еще было сказать ей, после того как ее президент высказал поддержку априори действиям алжирских военных?
Исламисты во всех трех городах практически не оказывали сопротивления именно этим объясняется стремительное продвижение армии на север. Туареги так вообще предложили властям переговоры, не настаивая больше на независимости региона. Париж поэтому поспешил рапортовать, что поставленная цель возвращение Мали территориальной целостности почти достигнута, и как бы в подтверждение этому Франсуа Олланд лично прибыл с визитом в Мали. Дьявол, как мне представляется, кроется вот в этой детали «почти».
Военная победа далеко не всегда становится победой вообще. Вспомним, как быстро пала власть талибов в Афганистане, как за считанные дни был свергнут Саддам Хусейн. Но и Афганистан, и Ирак кровоточат до сих пор.
Думается, даже когда военные действия на севере Мали прекратятся совсем, это не будет означать победы над терроризмом в регионе. Потому что одной Мали проблема явно не ограничивается, и это как нельзя лучше высветил теракт в Алжире. The New York Times писала по этому поводу 21 января: «Кровавое разрешение кризиса с захватом заложников в Алжире обратило внимание на более широкие проблемы, с которыми столкнулись США и их союзники в борьбе с террористическими группировками, нашедшими убежище в Северной Африке».
Готовя статью и изучая материалы по теме, я обнаружил несколько версий того, откуда проникли
«Подписавшиеся кровью» Мохтара Бельмохтара и братские им группировки на территорию Алжира: назывались и север Мали, и Ливия, и Нигер. Очень может быть, что различные группировки пришли из всех названных стран.
Тут интересно заглянуть в прошлое и вспомнить, где и когда начиналась деятельность самого Бельмохтара, «одноглазого Джека». Я выделил это жирным курсивом в предыдущем разделе: в Афганистане в борьбе против советских войск. Все они родом оттуда, из купели Афганистана, все, по сути, порождены коммунистической властью СССР.
Об этом верно написала Frankfurter Allgemeine: Афганистан является акушером для исламистского террора от Северной Африки до Юго-Восточной Азии. По сей день в мире сказываются последствия советского вторжения в Афганистан.
Думается, если бы не ввод советского «ограниченного контингента» в 1979 году, терроризм не дал бы таких метастаз по разным регионам мира, в том числе в Северной Африке. Сегодня очевидно, что решение проблемы независимого Азавада это только самое начало решения комплекса сложнейших проблем региона. Интересно только, почему это мир спохватился только сейчас, ведь регион является прибежищем и рассадником терроризма уже не первый год.
Вадим Зайдман