Иран
Хасан Роухани: иранский Горбачев или Медведев?
Политологи, предсказывавшие результаты президентских выборов в Иране, состоявшихся 14 июня, в очередной раз оконфузились, попав пальцем в небо.
Фаворитами гонки считались Саид Джалили, секретарь совета национальной безопасности и переговорщик с Западом по ядерной проблеме, заведший эти переговоры в тупик («у глухий кут», как говорят на Украине), Мохаммад Галибаф, мэр Тегерана, и только третьим назывался Хасан Роухани, единственный из шести допущенных к выборам кандидатов, которого считают умеренным либералом. Джалили, ярый консерватор, этот иранский «мистер „Нет“», многими считался основным кандидатом по причине негласной его поддержки аятоллой Хаменеи. Некоторые наблюдатели говорили о более высоких шансах тегеранского градоначальника. Шансы на победу реформатора Роухани, согласно прогнозам, были меньшими.
Из такого расклада сил следовал логичный вывод о неизбежности второго тура, то есть, и здесь политические предсказатели попали вымазанным в кофейной гуще пальцем в небо.
Победитель, как известно, уже в первом туре набрал 50,7 % голосов (в выборах приняли участие 73 % иранцев, имеюших право голоса, или более 18 млн. человек). И им стал именно Хасан Роухани. Считавшиеся фаворитами гонки Саид Джалили и Мохаммед Галибаф не просто уступили ему, они значительно отстали: мэр Тегерана набрал 16,55%, а ставленник духовного лидера страны Джалили – всего 11,35% (что снимает вопрос о нарушениях если не во всей предвыборной кампании, то уж в ходе процесса голосования и подсчета голосов – точно. – Привет Чурову!)
Отсюда следует один однозначный вывод – в иранском обществе сформировался запрос на перемены. Однако, следует ли ожидать серьезных перемен от человека, которого, если мерить его западной шкалой ценностей, либералом можно назвать лишь условно, да еще от которого далеко не все зависит (последнее слово в Иране за духовным лидером аятолой Хаменеи) – это, конечно, вопрос интересный. Он, пожалуй, и является сегодня главным предметом обсуждения политиков и политологов.
Но об этом – чуть позже. Сначала – о собственно выборах.
Иранские перегоны
Иран, как известно, изгой мирового сообщества. И вряд ли от него следовало ожидать честных прозрачных выборов. Но если сравнить их с выборами в иных известных светочах демократии, по многим пунктам это сравнение оказывается не в пользу этих светочей. Как ни странно.
Начнем с того, что уходящий президент Исламской республики Махмуд Ахмадинежад, отработав два возможных по конституции срока, уходит. Махмудом, конечно, можно маленьких детей перед сном пугать, но вот – уходит. Взаправду. Без дураков. Ему и в голову не пришло назначить преемника или престолоблюстителя (хотя я не идеализирую этот момент – как я напомнил выше, первое лицо государства, его духовный лидер, не переизбирается вообще и является лидером пожизненно). Но все же...
Процесс голосования также прошел в Иране без существенных нарушений и, хотя народ сделал выбор в пользу не провластного кандидата, результаты фальсифицировать не стали, Али Хаменеи не возразил против сделанного иранцами выбора. Впрочем, возможно, его нейтралитет объясняется тяжелой экономической ситуацией в стране, вызванной санкциями мирового сообщества.
Хотя, как известно, процесс голосования может быть честным, а вот предвыборная кампания – нет. И иранская кампания в этом смысле была очень далека от стандартов западных стран.
Изначально в президентской гонке пожелали участвовать аж 686 человек! Ну, думается, такое количество претендентов на престол не были бы зарегистрированы в качестве кандидатов даже в стране самой рафинированной демократии. Но проблема Ирана не в том, что многих желающих отсеяли, а в том, что отсев определялся не законом, а Советом стражей конституции, мнение которых, в данном случае, и подменяет закон. Кроме того, все претенденты должны были получить благословение Наблюдательного совета, контролируемого Хаменеи.
В итоге Совет стражей конституции допустил до выборов всего восемь кандидатов, исключив из списка, в том числе, бывшего президента Акбара Хашеми Рафсанджани (либерала по иранским меркам) и протеже (но не преемника) Ахмадинежада Эсфандияра Рахима Машаи. Из предвыборной гонки также были исключены все кандидаты-женщины числом 30 человек.
Из оставшихся восьми двое сами сняли свои кандидатуры – бывший спикер, консерватор Голям Али Хаддад Адель и бывший вице-президент, еще один реформатор, Мохаммад-Реза Ареф. В итоге из шести оставшихся кандидатов Хасан Роухани оказался единственным реформатором и потому голоса избирателей, голосовавших за перемены, не «рассиропились» по нескольким кандидатам, как распылились на пятерых консерваторов голоса сторонников сохранения курса уходяшего президента.
В ходе предвыборной кампании кандидатами в президенты было проявлено некое фрондерство по отношению к действующей власти, и никого из уже допущенных к гонке не сняли за это с дистанции.
Так, в ходе предвыборных теледебатов «либерал» Роухани, а также другие претенденты подвергли резкой критике бескомпромиссную позицию главного нынешнего переговоршика с Западом по ядерной проблеме Саида Джалили, доведшего Иран ло ручки, т.е. до санкций. «Причина того, что нас загнали в угол – в нас самих. Мы не приняли достаточных мер, чтобы ядерное досье не было передано Совету Безопасности ООН. Наша непримиримая позиция дала Западу повод вводить все более жесткие санкции», – заявил Роухани. Иные СМИ даже предположили, что Роухани раскрыл в пылу дискуссий некие секреты ядерных разработок Ирана.
Несмотря на все это, а также на то, что на одном из митингов Роухани заявил, что исход выборов предопределен «словом сатаны», в отношении него не последовало никаких оргвыводов, и ему позволили выиграть выборы.
Вот и думайте, где выборы хоть в какой-то мере были выборами, а где – фарсом. Тем не менее, Иран – изгой мирового сообщества, а Россия – его полноправный партнер. Но после выборов в Иране невольно думаешь: а справедливо ли это? Нет, у меня и в мыслях нет, что Иран пора вычеркивать из черного списка, но не пора ли Западу пересмотреть отношения с Россией?
Наследство Ахмадинежада
Вновь избранному президенту Ирана досталось безрадостное наследство.
Шахин Фатеми, профессор экономики Американского университета в Париже в интервью телеканалу Евроньюс вынес такой по сути приговор эпохе уходящего президента: «...Махмуд Ахмадинежад имел в своем распоряжении более 700 миллиардов долларов доходов от продажи нефти, время его президентства было худшим периодом в истории Ирана со времен войны с Ираком и революции».
Евроньюс вкратце обрисовал, с чего «неистовый Махмуд» начал, и чем кончил: «Когда Ахмадинежад стал президентом, Иран занимал второе место по экспорту нефти среди стран-членов ОПЕК, и получал огромные доходы от этой торговли.
В соответствии с планом целевых субсидий, чтобы помочь наименее защищенным гражданам, в оборот были вброшены огромные суммы. За восемь лет оборот наличных денег в стране увеличился в шесть раз. Официальная инфляция в последний год его президентства достигла 40%. Экономисты оценивают реальный уровень в 60% и даже 70%.
Безработица также идет вверх. Согласно отчету иранского государственного статистического центра, за последние пять лет рынок рабочей силы увеличился более чем на 71 тысячу человек, в то время как около четверти трудоспособного населения Ирана не может найти работы.
За последние 8 лет уровень производства и экспорт также сократились. В первую очередь потому, что под давлением санкций США и ЕС резко снизился экспорт нефти. До введения санкций Иран экспортировал 2,2 миллиона баррелей в день. В последние месяцы не более 700 тысяч баррелей».
Профессор Шахин Фатеми, говоря о перспективах иранской экономики при новом президенте, напоминает, что «экономическая ситуация в Иране сегодня в первую очередь зависит от международной ситуации». Поскольку эти отношения сегодня хуже некуда, перспективы выглядят довольно пессимимистично.
Но тут самое время вспомнить, что избранный президентом Хасан Роухани – единственный из кандидатов выступал за нормализацию отношений с Западом. Вот он и займется расчисткой этих Авгиевых конюшен!
Но, как мы знаем, далеко не все в Иране зависит от воли президента, да и хочет ли он на самом деле что-то менять всерьез – большой вопрос. Чтобы утвердиться в этих сомнениях, достаточно бегло просмотреть биографию Роухани.
Он ведь был соратником самого аятоллы Хомейни, стоял у истоков нынешнего режима, принимал деятельнейшее участие в его становлении, занимал высокие посты. Приведем биографическую справку о новом президенте Ирана по публикации сайта newsru.com от 15 июня.
Хасан Роухани родился 12 ноября 1948 года в городе Сорхе, провинция Семнан. Получил религиозное образование в Куме. Имеет звание муджтахид (наиболее авторитетный специалист по исламскому праву). В 1972 году окончил Тегеранский университет, получив степень бакалавра в области права, и Каледонский университет Глазго в Великобритании, получив степень магистра, затем доктора права. Профессор.
С 1960-х годов принимал активное участие в исламском революционном движении. Активный сторонник аятоллы Хомейни, которого Роухани первым назвал «имамом». Покинул страну из-за преследований службы безопасности и разведки Ирана САВАК. В 1978 году присоединился к аятолле Хомейни в Париже. Сразу после исламской революции 1979 года занимался реорганизацией иранской армии.
Во время ирано-иракской войны (1980-1988) занимал ведущие посты в командовании вооруженными силами Ирана, с 1982 года – член Высшего совета обороны, с 1983-го – заместитель командующего вооруженными силами на ирано-иракском фронте. 1986-1991 гг. – командующий ВВС Ирана.
С 1989 года – член Высшего совета национальной безопасности.
С 1991 года – член Совета по целесообразности принимаемых решений.
1989-2005 гг. – первый секретарь Высшего совета национальной безопасности. Советник президентов Хашеми-Рафсанджани и Хатами по национальной безопасности.
С 1992 года – президент Центра стратегических исследований Ирана при Совете по целесообразности принимаемых решений. Под его руководством проведено свыше 700 важных стратегических исследований, содержащих рекомендации в области политики и международных отношений.
С 2000 года – член Совета экспертов (влиятельный государственный орган, избирающий из своего состава главу государства – руководителя Ирана).
2003-2005 гг. – глава делегации Ирана на переговорах по иранской ядерной программе. В эти годы Иран частично приостановил работы в рамках ядерной программы на некоторых объектах. Роухани – единственный представитель духовенства за всю историю переговоров с Западом по ядерной программе, за что на родине его прозвали «шейх-дипломат».
Что же мировому сообществу ждать от этого «шейха-дипломата»?
По моему мнению, при самых благих намерениях, Роухани рискует стать скорее иранским Медведевым, чем Горбачевым. По своему характеру он, судя по всему, не Медведев, но объективно – над ним довлеет Хаменеи со своими стражниками революции. Собственно, в новейшей истории Ирана уже ведь были президенты-реформаторы: Хашеми Рафсанджани и Мохаммад Хатами. Оба правили по два срока, Рафсанджани с 1989 по 1997 год, Хатами с 97 по 2005. То есть, «либерады» были у власти, слава богу, точнее, аллаху, 16 лет, добрую половину современной истории Ирана! Но ничего по серьезному реформировать, даже если они и хотели, не смогли, и закончилось все Ахмадинежадом. Правда, и такой конфронтации с Западом, как при «неистовом Махмуде», при них все же не было.
Но возможно – и это следует из биографии Роухани – и особо благих намерений у него нет. Просто аховая экономическая ситуация в Иране призывает его сыграть роль «хорошего следователя» после «злого» Ахмадинежада, дабы ввести в заблуждение как Запад, так и собственный народ, требующий перемен. На первой же после победы пресс-конференции Роухани заявил, что готов к сближению с международными партнерами, но ядерная программа Ирана должна быть продолжена. Но тогда международные партнеры не будут готовы к сближению с Ираном. Не понимает ли Роухани процесс «перезагрузки» с Западом так, как это понимает его российский коллега: что меняться и идти на уступки должен только Запад?
Не зря не испытывает иллюзий по поводу «перестройки» в Иране израильское руководство. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху заявил по этому поводу: «Победа на выборах (Хасана Роухани. – Ред.) отражает недовольство иранского народа настоящим режимом. Но, увы, политику в отношении ядерной программы Тегерана определяет не президент, а Верховный лидер Исламской республики аятолла Али Хаменеи». Поэтому, убежден Нетаньяху, несмотря на смену президента, давление на Иран со стороны мирового сообщества должно продолжиться. Правда, как считает автор публикуемой ниже заметки в Ha’aretz, с военным решением ядерной проблемы Ирана Израиль теперь вынужден будет некоторое время подождать.
Хоть какая-то ясность в отношении того, чего следует ждать от Хасана Роухани, что он хочет и что может сделать, наступит не ранее августа месяца – только тогда новый президент вступит в должность. Именно поэтому, как сообщают источники, близкие к МАГАТЭ, продолжение (возобновление) переговоров с Ираном возможно не ранее осени – после того, как произойдет смена команд переговорщиков Исламской республики.
Вадим Зайдман