Владимир Владимирович Путин, автор, а точнее сказать, архитектор договоренностей по химическому разоружению Сирии (спасения Башара Асада от расплаты за химическую атаку на своих граждан), как-то высказался в том духе, что не надо никого пугать, если вытащил оружие – стреляй. Должен признаться, это единственное из всех известных его высказываний, с которым я полностью солидаризуюсь.
Нужна ли, целесообразна ли была военная операция против сирийского диктатора – это другой вопрос. Но если уж ты обозначил красную черту, переход которой Асадом неминуемо влечет за собой наказание, – выполняй обещанное. Еще в прошлом году Барак Обама предупредил сирийского коллегу, что если тот применит химическое оружие, то «будет как в Одессе». В общем, «как в Одессе» и получилось.
Уже минувшей весной были большие подозрения, что режим применил отравляющие вещества в пригороде Алеппо, но реакция США была практически нулевой. Теперь, после химатаки 21 августа на пригород Дамаска и гибели почти полутора тысяч граждан, подозрений не было – была уверенность. Молчать стало совсем уж неудобно, воинственная риторика Обама достигла такого накала, что мир уже свыкся с мыслью о неизбежности войны. Но как же Обаме не хотелось переходить от слов к делу: он все время оговаривался, что «окончательного решения еще не принял», и если военные действия начнутся, то целью их будет не свержение режима (чем оборачиваются такие полумеры, хорошо известно из недавней американской же истории, когда Бушу-юниору все равно пришлось доделывать в Ираке то, на что не решился его отец). Именно поэтому с такой радостью ухватился Обама за якобы спонтанную идею коллеги Путина о химическом разоружении, выскочившему с ней, как черт из табакерки.
Запамятовал Барак Хусейн Обама, что он обещал наказать диктатора при первом же применении химоружия, а не в случае, если тот, применив его один и другой раз, откажется пообещать больше так не делать.
Теперь, когда Асад после применения отравляющих веществ пообещал, что он больше не будет, мировая общественность во главе с миротворцем Обамой в восторге, Асад превратился чуть ли не в рукопожатного партнера по разоружению, и все как-то забыли, что помимо полутора тысяч жертв атаки 21 августа, за два с половиной года гражданской войны в Сирии погибло уже более 100 тысяч человек! Все зациклились на химическом оружии, как будто гибель от обычного вооружения более утешительна. По сообщению немецкого телеканала ZDF, в Сирии возобновились боевые действия, повстанцы, чувствующие себя преданными, ведут их с особой ожесточенностью и жестокостью, Асад, можно не сомневаться, в ответ также не будет церемониться. Люди гибнут ежедневно от обычного оружия, «так сказать, в тени мировой дипломатии». Но мир этого не замечает, пребывая в эйфории от единогласно принятой в СБ ООН резолюции.
Здесь можно вспомнить не только недавнюю американскую, но и более давнюю и не американскую историю.
Французский писатель и философ Бернар-Анри Леви в статье на сайте La Règle du Jeu назвал капитулянтство Обамы перед Асадом «Американским Мюнхеном». «…Мы вспомним, – пророчит автор, – знаменитые и скорбные слова: „Вы хотели мира ценой позора – получите и позор, и войну“». Слова эти принадлежат Уинстону Черчиллю и сказаны по поводу Мюнхенских соглашений – или сговора, кто как считает – 1938 года. Добавить здесь нечего. Остается только ждать, когда матушка-история в очередной раз продемонстрирует, как плохо человечество усваивает ее уроки.
Но «Мюнхенский» сговор назревает, кажется, не только на сирийском, но и на иранском направлении.
24 сентября новый президент Ирана Хасан Роухани выступил на 68-й сессии Генеральной ассамблеи ООН. Наблюдатели отметили, что если выступления его предшественника – Ахмадинежада – США и ряд других стран бойкотировали, то теперь в сессионном зале был почти аншлаг (зал покинула только делегация Израиля).
Затем в штаб-квартире ООН состоялась встреча глав внешнеполитических ведомств «шестерки» – пяти постоянных членов Совбеза плюс Германия – с министром иностранных дел Ирана Мохаммадом Джавадом Зарифом. В оптимистичных комментариях что по поводу речи Роухани, что по поводу этой встречи, недостатка не было. Более всех выглядела воодушевленной верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон, которая после первого же общения с Джавадом Зарифом, еще до открытия сессии ООН, заявила: «Я была удивлена той энергией и решимостью, которую мне продемонстрировал министр иностранных дел (Ирана. – В. З.)». Ну, а уж по итогам общения в штаб-квартире: «Это была обстоятельная встреча. Атмосфера была хорошей … Мы представили комплекс предложений о мерах укрепления (взаимного) доверия». Эту, к слову сказать, почти детскую восторженность демонстрирует та самая баронесса, которая ни в чем не дает спуску Израилю.
Понятно, что в условиях такой эйфории по отношению к новому президенту Ирана, гласом вопиющего в пустыне остались призывы Биньямина Нетаньяху не доверять миролюбивому Тегерану, вся нынешняя риторика которого преследует по сути одну цель – отмену санкций.
Но, в общем-то, баронессу Эштон и Ко по человечески вполне можно понять.
После насупленного и в целом очень неприятного, несимпатичного Ахмадинежада, Роухани, этот явно довольный собой и жизнью человек, демонстрирующий открытость и доброжелательность, воспринимается как душка. К такому нельзя не потянуться, как к доброму следователю, особенно если он появился сразу вслед за плохим. Вот баронесса с компанией и потянулись. В общем-то, классическая ситуация, классический розыгрыш, точнее, разводка.
Хотя иранские муллы и делают вид, что санкции, которыми обложили Исламскую республику, им нипочем, можно не сомневаться, что спектакль «про двух следователей» был разыгран именно из-за этих санкций. Только не надо думать, что аятолла Хаменеи вынужденно согласился на кандидатуру президента-либерала. Это тоже тонкая игра. Это по сценарию, точнее, по легенде так было задумано, что верховный лидер от безысходности, которую от публики он, конечно, скрывает, дает добро на включение в список кандидатов в президенты «либерала» Роухани, который мастерски стал исполнять эту роль. Мировая общественность, в отличие от Станиславского, воскликнула «Верю!» и воспринимает теперь преемника Ахмадинежада чуть ли не как «иранского Горбачева».
Но какой Роухани Горбачев?
Из его послужного списка однозначно следует: все силы, помыслы и сама жизнь этого человека без остатка отданы исламской революции; он стоял у ее колыбели, был ближайшим сподвижником еще аятоллы Хомейни, все время занимал важнейшие государственные посты.
Он остался непоколебим даже после смерти собственного сына в 1992 году, покончившего с собой из-за стыда, что его отец является олицетворением режима аятолл. Об этом стало известно только сейчас, когда руководитель Лондонского центра ирано-арабских исследований д-р Али Реза Нури опубликовал в выходящей в Лондоне же арабской газете «Аш-Шарк аль-аусат» предсмертную записку сына будущего президента:
«Я ненавижу ваше правительство, вашу ложь, вашу коррупцию, вашу религию и ваше лицемерие … Мне стыдно жить в такой среде, где я каждый день вынужден лгать моим друзьям, говоря им, что мой отец не является частью всего этого. Говорить им, что мой отец любит эту страну, хотя я сам считаю, что это не соответствует действительности. Мне больно видеть тебя, мой отец, целующим руку Хаменеи». Официально тогда сообщили, что молодой человек покончил с собой из-за безответной любви.
Это только в фильме «Покаяние» Тенгиза Абуладзе главный герой после самоубийства сына по точно той же причине, выкапывает труп отца-диктатора и вышвыривает его вон. В жизни, как мы видим, никакого покаяния не случилось, несмотря на то, что, по свидетельству доктора Нури, Роухани тяжело переживал смерть сына. Но верность исламской революции – превыше всего. Гвозди бы делать из этих людей…
Но даже если на секундочку допустить, что Роухани, став президентом, чудесным образом оборотился либералом, он ничего не сможет предпринять, так как известно, кто в Иране все решает. Это то же самое, как если бы Горбачев затеял перестройку при живом Андропове, или Хрущев провел свой 20-й съезд при Иосифе Виссарионовиче.
Политика «Мюнхенских соглашений», т. е. капитулянтства Запада, в последнее время приобретает характер тенденции или, как сейчас говорят, тренда. Особенно явно тренд этот проявился с приходом в Белый Дом нынешнего его хозяина, которому присудили Нобелевскую премию мира ровным счетом ни за что – авансом.
Кстати, по сегодняшним нравам логично будет присудить Нобелевку и Хасану Роухани – хотя бы за его красивые глаза и слова, которым внимает сейчас вся «прогрессивная общественность». Можно разделить премию с другим руководителем, который по нынешним временам также числится миротворцем – Башаром Асадом. Он же теперь не кровавый палач своего народа, а партнер Запада по химическому разоружению.
Тем паче, что после Нобелевского лауреата Ясира Арафата никакими новоиспеченными миротворцами общественность удивить уже не удастся.
Вадим ЗАЙДМАН
P.S. Уже когда в статье была поставлена точка, пришло сообщение, что общественные деятели и депутаты Госдумы выступили с инициативой выдвинуть президента России Владимира Путина на Нобелевскую премию мира.
Я-то шутил, ерничал по поводу выдвижения на Нобелевку Роухани и Асада, но жизнь, бывает, шутит так, что никакой профи-сатирик не додумается.
Верно заметил один из инициаторов
выдвижения Путина Иосиф Кобзон: если вручили Нобелевку Бараку Обаме, который дал
добро на агрессивные действия США, то Путин «больше достоин такого высокого
звания», так как он пытается остановить сирийскую войну. Это тоже шутка, которую
так просто не придумаешь; Шендерович позеленел, наверное, от зависти!
В общем, замечательная компания миротворцев подбирается: Арафат – Асад – Роухани
– Путин.