Страсти по Навальному

Умеренный национализм

как путь к европейской цивилизации

Сразу скажем: в споре Александра Подрабинека с Владимиром Кара-Мурзой и  Виктором Шендеровичем мы на стороне последних. Нет, кое в чем прав и Подрабинек. Например, в том, что никогда не следует превращать никаких политических деятелей в кумиры. Ну, так его оппоненты с этим и не спорят.

Подрабинек говорит о каждый раз охватывающей российских либералов «жажде вождя» («пастуха»). Но в переломные моменты истории все народы не обходятся без яркой личности, возглавляющей порыв к переменам. Правда, в обществах, хвативших уже несколько демократии, их называют лидерами, то есть идущими впереди: лидер страны, лидер партии. Общества же, сохраняющие черты архаичности, нуждаются в вожде – ведущем за собой. Что ж, в какой-то мере этого родового признака – жажды вождя – не лишена и часть российских либералов.

Подрабинек также отмечает, что еще в конце 1980-х годов он «указывал на гибельность выбора» (Ельцина), и что, выбрав бывшего коммунистического функционера, его коллеги-либералы тем самым «закрыли дорогу другим», более достойным кандидатам, надо понимать, либеральным. И сейчас эти коллеги, по его словам, опять «не тщательны в своем выборе». И еще раз сетует он на то, что «либеральная оппозиция сама почему-то не в состоянии выдвинуть своего кандидата».

Шендерович отвечает, что «в августе 1991 года выбор-то был не между Ельциным и Гавелом (то есть кем-либо из либералов – И. З.), а между Ельциным и главой КГБ Крючковым». И то же самое, говорит он, имело место в 1993 г. И с сожалением отмечает: «,,,у нас до сих пор нет „Михника“», имея в виду признанного оппозицией и народными массами либерального лидера.

Оба дискутанта упускают очевидный факт: «Михник» или «Гавел», то есть чистой воды либерал, в современной России просто не имеет никаких шансов получить достаточную поддержку населения.

Российский писатель Виктор Ерофеев в связи с выходом на немецком языке своей новой книги 9 сентября дал интервью журналу «Der Spiegel». Он не жалует Путина, о чем можно заключить по такой его оценке главы своего государства: «Когда я вижу, с какой злобой этот, по-видимому, плохо воспитанный человек преследует тех, кто не разделяет его мнение, я задаюсь вопросом, кто же это нами правит».

Тем не менее, он утверждает: «Путин, по всей видимости, бóльший либерал, чем 80% населения России: большинство здесь жаждет жесткого курса в отношении иностранцев, большинство за возвращение смертной казни. И поэтому для установления демократии потребовалась бы сильная политическая воля. В XIX веке Александр Пушкин говорил, что единственный европеец в России – это правительство. Так оно до сих пор и есть».

Ну, какой выдающийся либерал Владимир Путин, мы знаем. Но по сравнению с ним большинство его подданных… в общем, вы представляете. Да, впрочем, мы же с вами в Германию не с Марса прилетели.

Мы в «Рубеже» не раз писали, что без националистов российская оппозиция в обозримой перспективе имеет очень мало шансов на успех. В этой ситуации умеренный национализм Навального может сыграть только положительную роль. Стоит вспомнить, что начинал он как либерал – в партии Явлинского. Потом, видимо, понял, что «чистый» либерализм – это не для России. Этот его, не слишком еще большой, путь в политике, может служить некоторой гарантией от скатывания в оголтелый национализм, который правильнее называть шовинизмом.

А позиция «как бы чего не вышло» – это путь для России в тупик. Сколько бы ни кляли ельцинское правление, все же оно означало для России шаг вперед по сравнению с правлением коммунистов, и даже Путину с его вертикалью не удалось полностью вернуть страну в исходное положение.

В путинской России очень много плохого. Но есть свобода передвижения: можешь выехать из страны и, что не менее важно, свободно вернуться.

Возьмем еще один из главных показателей – свободу получения информации. Да, главный ее источник – основные телеканалы – находится в руках власти. Но появился «Дождь». А вспомним советские газеты: «Правда» и правдоподобные – других не было. Ныне, по крайней мере, столичные газеты предлагают палитру позиций, в свободной продаже зарубежные издания. Радио? Вещает «Эхо Москвы» и никто не глушит зарубежные голоса. Таким образом, желающий имеет возможность получать информацию из разных источников.

Другое дело, что большая часть населения удовлетворяется информацией из зомбоящика. Что тут поделаешь: это те 80%, которые, по Ерофееву, еще меньшие либералы, чем Путин.

Просто: учитывая менталитет российского населения, России, видимо, на роду написано продвигаться к полноценной демократии и либерализму постепенными шагами.

Навальный, с его умеренным национализмом, может стать следующим шагом. А максималистская позиция Подрабинека на деле означает: или «чистый» либерализм, или пусть все останется как есть. Интересно было бы еще узнать, кто из наличных российских либералов мог бы, по его мнению, рассчитывать на поддержку большинства населения хотя бы только в Москве?

А теперь перейдем к более тяжелому вопросу: так ли уж неприемлем любой национализм? Прав ли Подрабинек, когда провозглашает: «Национализм с правами человека никак не совместим. Чем-то одним из этого надо жертвовать». Уточним: «несовместим с правами человека» означает «несовместим с демократией и либерализмом».

Тут нам самое время обратиться к приведенной выше статье Кирилла Родионова «Самоликвидация России». Ее заголовок откровенно перекликается с заголовком известной книги Тило Сарацина, который можно перевести как «Самоликвидация Германии». И по содержанию оба произведения близки.

Скажем сразу: мы не можем согласиться с призывом Родионова России отказаться от трудовых мигрантов из Средней Азии. Во-первых, Россия без них не скоро сможет обойтись: производительность труда россиян скачком не повысится, да и когда повысится, учитывая демографические тенденции в стране, без притока мигрантов Россия не обойдется. Рассчитывать на приток рабочей силы из бывших европейских республик СССР особенно не приходится. Многие украинцы и молдаване уже сейчас предпочитают искать работу на Западе, в той же Польше и дальше, а с предстоящим обретением их странами ассоциации с ЕС эта тенденция, видимо, усилится.

Во-вторых, Россия, как бывшая метрополия Советской империи, несет часть ответственности за то, что среднеазиатские республики были, по существу, превращены в сырьевой придаток империи и теперь оказались в таком незавидном состоянии, что не могут дать работу своим гражданам.

По обеим причинам России следует только постепенно и, вероятно, не до конца отказываться от рабочей силы из Средней Азии. Стоит еще отметить принципиальную разницу между мигрантами, о которых пишет Родионов, и теми, которые заботят Тило Сарацина. Среднеазиаты в России – именно гастарбайтеры, приезжающие на время и, как правило, без семей, они не претендуют на российское гражданство. С турками и арабами в Германии все обстоит ровным счетом наоборот.

Сказанное, однако, не означает, что процесс иммиграции в Россию может оставаться бесконтрольным.

Тезис Родионова о том, что «русские – европейский народ», можно принять только с оговорками, иначе нельзя понять, почему русские с таким трудом воспринимают европейские ценности.

Но основное положение его статьи – что национализм не всякий и не всегда является злом, нам представляется справедливым. И он совершенно прав, когда говорит о большой и позитивной роли, которую национализм сыграл в объединении Германии, в становлении Израиля, в «восточноевропейскиях революциях 1989 – 1991 годов», которые «были по существу национально-освободительными движениями».

Родионов констатирует: «В первые годы российских реформ многим политикам из либерального лагеря органичный сплав национального и демократического казался невозможным». Сейчас мы видим, что это уже не так: ведь Владимир Кара-Мурза, Виктор Шендерович и многие другие их единомышленники, поддерживающие Навального, думают по-другому

И он совершенно прав, когда пишет: «Полное отрицание русской этнической идентичности было ошибкой». И еще: «Из-за отрицания русского национализма либералы 1990-х годов не переосмыслили Россию как русское национальное государство».

В итоге: «Значительная часть политической элиты еще находится в плену мечты о восстановлении империи». В плену этой мечты находится вся российская властная верхушка. Что ныне, в частности, проявляется в тех колоссальных усилиях, которые эта верхушка прилагает, чтобы не отпустить Украину и другие бывшие советские республики в ЕС.

Таким образом, главный вывод из статьи Родионова: умеренный национализм, не переходящий в шовинизм, может помочь России избавиться от имперского синдрома и действительно стать, наконец, европейской страной.

А тезис Подрабинека, гласящий, что «национализм с правами человека никак не совместим», приближает его к тому крайнему, оголтелому либерализму, который превращается в свою противоположность и грозит погубить западную цивилизацию.

Народы Европы начинают понемногу осознавать эту опасность. На это указывает большой успех книги Тило Сарацина в Германии, возникновение в разных европейских странах партий, подобных Партии свободы Гирта Вилдерса в Нидерландах. Это нормальные либеральные партии,  возвращающие либерализму его первоначальный смысл и не чурающиеся умеренного национализма, который может спасти Европу от исламской угрозы.

Только что, похоже, эти силы неожиданно одержали победу в Норвегии, о чем читайте на стр…

Тем более умеренный национализм способен облегчить путь России к ценностям европейской цивилизации, избегая гибельных ее крайностей.

Израиль Зайдман