Пресс-секретарь президента Путина Дмитрий Песков заявил, что в Кремле прошение Ходорковского о помиловании считают признанием его вины. «Если просит о помиловании, значит – признает вину». Независимые наблюдатели кинулись доказывать (кому – Кремлю?), что это не так.
Совершенно верно заметил кинокритик Александр Тимофеевский, что прошение о помиловании путинские орлы «могут засунуть себе в жопу», поскольку такое прошение после 10 лет отсидки априори не может быть признанием вины: можно прийти с повинной, можно раскаяться на суде, в крайнем случае через год-два после приговора, но не через десять лет, тем более за полгода до окончания срока.
Это верно, но мне кажется, что те, кто втянулся в дискуссию с Кремлем, кинувшись защищать Ходорковского, не совсем понимают, какую вину за ним числит сам Путин – не для общественности, а для самого себя.
Для Путина, как мне кажется, сверхзадача была – это не заставить Ходорковского признать вину в уголовном деле – он-то знает, что того посадили просто потому, что он, Путин, так хотел. И так велел.
Здесь речь идет о взаимоотношениях этих двух людей. Десять лет Путин ломал Ходорковского и не мог сломать. Десять лет не мог заставить Ходорковского признать очевидную для Путина дворовую истину: прав не тот, кто прав, а тот, на чьей стороне сила (власть).
Теперь, после подачи Ходорковским прошения о помиловании, Путин, как он сам считает, все это ему доказал. В его понимании он сломал Ходорковского. И в этом смысле Владимир Владимирович искренне полагает, что Михаил Борисович признал свою вину – но не уголовную, за которую формально сидел, а вину в том, что пошел против сильного, наделенного властью, против пахана. За то, наконец, что посмел сказать ему десять лет назад: «Ваши министры воруют».
Именно в этом, по Гамбургскому счету Путина, была вина Ходорковского, именно ее он признал, полагает Владимир Владимирович. И празднует над противником именно такую победу.
Вадим ЗАЙДМАН