Россия

Охота на классику

Говорят, в одну реку нельзя войти дважды. То, что это утверждение бесспорно, вовсе не означает, что история не преподносит нам иногда сюрпризы в виде событий, которые уже однажды повторялись в прошлом.

Незаметно для многих в России набрала обороты «народная борьба» не только с гей-пропагандой, но и с так называемым «порочным» искусством и его представителями. Неустанно ширятся и ряды «народных борцов», а с ними и проведенные акции, вызывающие громкий резонанс.

Начиналась эта борьба весьма стандартно, почти по лекалам фашистских шабашей в Германии образца 30-х годов. Правда, тогда к классике это не имело прямого отношения. В 2008 году «наши» публично сожгли несколько книг писателя Владимира Сорокина, якобы за содержащуюся в них «порнографию».

Годом раньше несколько десятков активистов прокремлевского движения «Молодежь за Россию» совершили в Москве на Триумфальной площади аналогичную акцию в отношении книги Бориса Немцова «Исповедь бунтаря». Здесь, разумеется, никакой порнографией не пахло, зато было кое-что, отчетливо коробившее действующую власть.

На волне показательной расправы с девушками из Pussy Riot, в это же самое время, православные активисты пытались сорвать показ в Ростове широко известной рок-оперы «Иисус Христос-Суперзвезда». Дрогнувшее было поначалу под натиском «оскорбленных» верующих руководство Ростовской областной филармонии, тем не менее, нашло в себе силы и смелость не снимать с показа мюзикл, который вопреки всему прошел в городе успешно в пятый раз.

Охотой же на классику радетели православной нравственности занялись сравнительно не так давно. Первой жертвой «пал» выдающийся русский писатель Владимир Набоков. В октябре 2012 года в Санкт-Петербурге в музее «Эрарта» был сорван спектакль режиссера Леонида Мозгового «Лолита» по одноименной повести писателя. Предъявив давно покойному классику обвинение в педофилии, а режиссеру – в нарушении запрета на пропаганду гомосексуализма, некоторые возмущенные российские обыватели, чей литературный багаж в ряде случаев не дотягивает даже до объема средней школы, потребовали отменить спектакль, угрожая всему авторскому коллективу. «Спектакль, как и публикация романа, и реклама подобного мерзкого сочинения под видом искусства – грех, – обвиняют авторы, подписавшиеся „казаками“. – Мы просим вас одуматься и не создавать провокационных сценариев, потому что убеждены: это не может быть просто так, это зачем-то нужно».

Для чего это может быть нужно, у подписантов не вызывает, разумеется, никаких сомнений: все это происки мировой «закулисы», пытающейся развратить российский народ и ослабить мощь государства.

Впрочем, давлением на авторский коллектив и организаторов в данном случае дело не ограничилось – одновременно «нравственно озабоченные граждане», а, точнее, вандалы, осквернили музей-усадьбу писателя в Рождествено (Гатчинский район Ленинградской области), написав на доме краской «педофил». Как сообщили правоохранительные органы, это уже третий случай, связанный с именем В. Набокова. В январе 2013 года брошенной бутылкой было разбито окно в здании дома-музея писателя в Санкт-Петербурге, на Большой Морской улице, 47; позднее на музей было совершено очередное хулиганское нападение, после которого на здании осталась надпись оскорбительного характера.

Парадокс в том, что именно в Санкт-Петербурге, культурной столице России, охота на классику приняла в последнее время самый разнузданный характер, в котором явно проступает коричневый оттенок. Как сообщил сайт «Фонтанка.ру», в ночь с 20 на 21 ноября 2013 года на стенах Малого драматического театра – театра Европы неизвестные написали ругательства в адрес выдающегося режиссера и художественного руководителя театра Льва Додина. В письме на имя режиссера, подписанном теми же петербургскими «казаками», организованный Л. Додиным в городе «Зимний фестиваль» был назван ими «сатанинским празднеством». Они потребовали отмены фестиваля и наказания режиссера «за убогий и бесовской вид искусства», оставив напоследок в театре голову свиньи с надписью «Додин».

Возмущение «подписантов» вызвал, очевидно, показанный в рамках фестиваля спектакль берлинского театра Шаубюне «Смерть в Венеции» (Kindertotenlieder) по рассказу Томаса Манна и симфонии Густава Малера, который привез его руководитель Томас Остермайер. Рассказ повествует о любви стареющего писателя к юноше, которого он встретил на пляже.  Ранее в интервью режиссер сказал, что и он сам и его труппа боялись ехать в Россию после того, как узнали о недавно принятом законе, запрещающем пропаганду гомосексуализма. В связи с этим выступивший по окончании спектакля сам Томас Остермайер, сказал: «Мы очень надеемся, что когда снова приедем в Россию, нам нечего будет бояться, потому что этот закон уже не будет существовать», чем вызвал пятиминутную овацию зала.

А вот известный немецкий драматург Мариус фон Майенбург, автор пьесы «Камень» («Der Stein»), показ которой состоялся в Москве осенью прошлого года, наотрез отказался от поездки в российскую столицу на собственную премьеру. В письме драматурга в адрес устроителей фестиваля он ясно обозначил свою гражданскую позицию: «Я постоянно работаю с деятелями искусства-гомосексуалами, которые являются моими друзьями, с которыми я связан и по отношению к которым я чувствую себя ответственным. Я не могу поехать в страну, где такие люди по причине их сексуальной ориентации подвергаются дискриминации со стороны государства».

Между тем пьеса в жанре остросюжетного детектива знакомит зрителя с историей Германии от прихода к власти нацистов до образования и последующего распада ГДР.

Любопытно, что сам фестиваль «Территория» проходил при поддержке администрации президента РФ, а цель его заключалась в демонстрации того, насколько деятели российской культуры свободны в своем творчестве.

Сегодня для многих россиян свобода рамок искусства понимается весьма своеобразно, в пространстве, соответствующем исключительно историческому факту (как будто в основе своей оно обязано быть полностью лишено вымысла!): уж не по этой ли причине некоторые патриотически настроенные граждане потребовали не так давно убрать из Третьяковской галереи картину И. Репина «Иван Грозный убивает своего сына». Даже если исторические архивы и не подтверждают сам факт сюжета картины, означает ли это, что, следуя подобной же логике, можно, к примеру, обесценить «Моцарта и Сальери» или «Бориса Годунова» А.С. Пушкина, произведения, сюжеты которых также несколько далеки от исторической правды?

Вообще, нынешняя российская действительность демонстрирует не меньше примеров из области антиутопии, чем прошлая советская. Вот факты: в ноябре прошлого года прокуратура Ставропольского края (по заявлению старшего помощника прокурора Курбангали Шарипова) обязала школы края изъять из библиотек книги С. Есенина, И. Бунина, В. Набокова и других писателей. Как пояснил К. Шарипов, детям рано читать эти произведения, поскольку одни из них являются «хулиганскими», а в других содержится «мистика, эротика и  ужасы».

«У нас, если посмотреть сводки, дети в 9 – 12 лет грабежи совершают. Как, по-вашему, чего они начитались?», – сказал помощник прокурора К. Шарипов. По результатам прокурорской проверки были также запрещены книги Даниэллы Стил, Кейта Тирнона, Шарон Крич, Сергея Силина, Андрея Левицкого.

Слава богу, власти быстро разобрались с ретивым прокурором, уволив его из ведомства, однако, не за предписание об изъятии соответствующих книг из школьных библиотек края, а за допущенные им в СМИ бесконтрольные комментарии по этому поводу.

Скажем прямо, «потенциальной» опасностью ряда художественных произведений, включенных в школьную программу по литературе, в России озаботились давно, причем, почти на самом верху, в ведомстве министра культуры Владимира Мединского. Особенно усердно начала трудиться над этим, точнее, над единым учебником  литературы, комиссия Общественной палаты по сохранению историко-культурного наследия  под руководством ее председателя Павла Пожигайло. На сегодня имеются и весьма «ощутимые» результаты этой работы. На особый контроль предложено поставить изучение в школе ряда классических произведений, в том числе критических статей Виссариона Белинского,

гражданской лирики Н.А. Некрасова, пьесы А. Островского «Гроза», сказок М.Е. Салтыкова-Щедрина. Больше всего, однако, не повезло автору романа «Мастер и Маргарита». Этот роман Михаила Булгакова П. Пожигайло предложил из учебной программы исключить.

В идеологической направленности этих программных корректировок вряд ли приходится  усомниться: вполне очевидно, что в школьном преподавании на вооружение взят курс на некоторое приглушение критической составляющей русской литературы, в особенности, ХIХ века, и, наоборот, на усиление ее пресловутого патриотического «звучания».

Все приведенные факты довольно широко циркулируют в российских СМИ, вызывая самые противоречивые комментарии – от полной поддержки деяний «народных борцов» до возмущения очередной попыткой узаконенного мракобесия.

Они невольно заставляют вспомнить изобретенный в свое время нацистскими идеологами Третьего Рейха термин «дегенеративное искусство». К нему представители нацистской эстетики отнесли практически все полотна художественного авангарда, а также произведения писателей-антиутопистов, в которых содержался какой-либо намек на тоталитаризм и диктатуру. Такого рода художественные полотна, утверждала нацистская пропаганда, унижали человеческий дух и развенчивали культ здоровой силы самой «чистой» человеческой расы – арийцев.

Нацистская выставка 1937 года в Берлине (весьма характерное совпадение дат!), собравшая большое число полотен этого самого «дегенеративного искусства», преследовала цель устроить над ним суд. Она была призвана доказать, что собранные картины искажают представление о человеке, что они намеренно разрушают гармонию человека с самим временем.

История, однако, распорядилась по-иному: именно этот вид искусства по своему духу наиболее полномасштабно судил не только нацизм, но и тоталитаризм всех мастей и оттенков.

Как ни странно, но отголосок этой берлинской выставки четверть века спустя «прозвучал» и в СССР, в стране, строящей коммунизм.

Вряд ли Н.С. Хрущев и сопровождавшие его идеологи, громившие в декабре 1962 года выставку советских художников-авангардистов в Манеже, догадывались, что они действуют практически в точном соответствии со сценарием, уже апробированном в свое время нацистами.

По обилию специфических оборотов речи, которые донесла до нас сделанная в тот момент стенограмма, человек «из народа» уже тогда мог ясно догадаться, насколько близко стоит он к фигуре тогдашнего советского руководителя. Вот лишь некоторые из них: «Это педерастия в искусстве! Так почему я говорю педерастам – 10 лет, а этим – орден должен быть?»; «Многое – мусор! Да! Надо чистить! Мы не можем пройти мимо, знаете, как наблюдатель, знаете, как на берегу стоит человек и смотрит: вот плывет, значить, и хорошее и дерьмо плывет…»; «Кто же полетит на это жареное, которое вы хотите показать? Кто? Мухи, которые на падаль бросаются! Вот они, знаете, огромные, жирные... вот и полетели!»

А ведь наверняка Хрущеву был хорошо памятен период, когда сталинская власть гнобила великого Дмитрия Шостаковича, разносила в пух и прах оперу Вано Мурадели «Великая дружба», издевательски поносила великую поэтессу Анну Ахматову и замечательного сатирика Михаила Зощенко, заставляла Александра Фадеева в угоду власти переделывать  роман «Молодая гвардия», преследовала безродных космополитов-антипатриотов!

Известно, что самое страшное наследие всех тоталитарных идеологий не в том, что они угнетали массы, а в том, что они деформировали сознание людей, программируя, точнее, надолго «впечатывая» в него угодные господствующим режимам вкусовые стандарты, стереотипы и установки. Тем самым намеренно сужались границы многостороннего восприятия, как самой жизни, так и искусства в целом.

Некоторые могут заметить, что приводимые в данном случае параллели вряд ли уместны, хотя бы по той причине, что нынешняя российская власть полностью освободила себя от цензорских функций в искусстве, а за экстремистские вылазки отдельных хулиганов она не может нести ответственности. В этом утверждении, однако, все от лукавого, начиная от тех законов, которые принимаются в стране, до открытой поддержки тех деятелей культуры, кто ориентируется на вкусовые пристрастия власти.

Об этом свидетельствуют прямые заявления государственных чиновников, подтверждающих факт наличия так называемого «госзаказа» в сфере литературы, изобразительного искусства и, в первую очередь, кино. По этому поводу тот же министр культуры РФ Владимир Мединский не раз высказывался вполне определенно: «Что же касается госзаказа. Да, он есть, но не в таком масштабе и не в таком контексте, как принято представлять. Если речь идет о драматических событиях, связанных с военной тематикой, то это должен быть честный фильм о событиях тех лет. Обратите внимание, голливудские фильмы построены на патриотическом подтексте: полицейский – герой, президент смелый и решительный, спецслужбы – работают безупречно, положительные персонажи – преданно любят свою страну. Все, кто делают подлости, априори плохие. Критика государства основана хоть на каком-то подобии реальных фактов, людей, ситуаций. Это нормально. Это формирует систему ценностей» (из интервью «Российской газете» от 1.11.2013)

Разумеется, а как же иначе, вот только, к примеру, честный это фильм или нет, опять же, кто будет определять? Уже нет почившей в бозе Комиссии по фальсификации истории, которая обвиняла создателей фильма «Штрафбат» во всех смертных грехах, или эту функцию возьмет на себя ведомство самого «культурного» министра? А то, быть может, и те, прикормленные властью нынешние российские идеологи, кто, как и в былые времена, еще не разучились мгновенно распознавать начальственные сигналы и срочно менять цвета и формы идеологических наклеек?

А если вдруг дело и до суда дойдет, то который из них будет определять истинную ценность творения или того, что оно «заслуживает» (как, скажем, в деле Pussy Riot)? Уж не тот ли, который, как образно заметил один публицист, «откровенно продемонстрировал всему изумленному миру срам ручного управления правосудием, которое можно перепрограммировать одним щелчком тумблера»?

Одним словом, вопросы, вопросы и еще раз вопросы… И все же с искусством, как мне представляется, человек должен несомненно оставаться один на один, без посредников. Тем более, без «шариковых» и «швондеров», ибо (прав мудрец!) «у искусства нет других врагов, кроме невежд».

Александр МАЛКИН