В прошлом номере газеты, который был сдан в печать 7 января, в день нападения террористов на редакцию французского сатирического еженедельника «Charlie Hebdo», мы успели коротко сообщить о случившемся.
Тогда мы еще не знали, чем закончится эта драма, как и то, что этот теракт будет не единственным. Это будет серия терактов.
Имена террористов стали известны полиции довольно быстро – благодаря тому, что в машине, на которой они скрылись с места преступления и затем бросили, была найдена идентификационная карта одного из них.
Бандитами оказались братья Саид и Шериф Куаши, 34 и 32 лет, имеющие алжирские корни. В течение трех дней вся Франция в прямом эфире следила за их розыском. Когда на следующий день, 8 января, братья ограбили бензоколонку возле города Виллер-Котре к северо-востоку от Парижа (их опознал владелец заправки по фото, распространенному по всей Франции), направление поиска определилось. Закончилось это на следующий день блокированием преступников в типографии города Даммартен-ан-Гоэль в 40 километрах к северу от Парижа.
Между тем 8 января в городке Монруже близ Парижа неизвестный открыл стрельбу по двум полицейским, ранив их. Позже одна из них скончалась в больнице. 9 января тот же, как выяснилось позднее, террорист в самом Париже напал на кошерный супермаркет, захватив находившихся в нем посетителей в заложники. Во время нападения он застрелил четырех человек, евреев. Преступник, им оказался 32-летний Амеди Кулибали, угрожал убить всех заложников, если полиция начнет штурм типографии, в которой укрылись братья Куаши.
Трехдневная драма, как мы знаем, разрешилась одновременным штурмом типографии в Даммартен-ан-Гоэль и супермаркета в Париже. В результате штурма братья Куаши и Амеди Кулибали были убиты. Из мирных граждан никто не пострадал.
Итого, за время серии терактов в те три дня, которые потрясли Францию, погибли, не считая террористов, 17 человек: 12 человек во время нападения на «Charlie Hebdo» 7 сентября, 8 сентября женщина-полицейский и 9 сентября четверо посетителей кошерного супермаркета.
Сразу же по окончанию этой трехдневной драмы по всей Франции стали проходить стихийные митинги против терроризма, в поддержку свободы вообще и свободы слова в частности. В воскресенье же, 11 января, на объявленный Марш солидарности только в Париже вышло порядка 1,5 миллиона граждан, а по всей Франции – 3,5! Франция восприняла случившееся как нападение на Республику, ее ценности, которые она исповедует уже более двух веков.
«Нас не запугать!» – говорили французы. Главным хэштегом этих дней стал «Je suis Charlie» («Я – Шарли»).
7 – 9 января стали, несомненно, «11 сентября» Франции.
Краткий курс истории Charlie Hebdo
До Charlie Hebdo выходил его предшественник, журнал под названием L’hebdo Hara-kiri (по-русски это попросту «Харакири», L’hebdo, как и Hebdo означает еженедельник, так что Charlie Hebdo переводится на русский как «Еженедельник Чарли»).
«Харакири» был основан в 1960 году. Что такое он из себя представлял, можно судить по тому, что его главный редактор Франсуа Каванна (см. об этом человеке рассказ Сергея Пархоменко на следующем развороте) сам провокативно называл свой журнал «глупым и злобным». Журнал просуществовал до ноября 1970 года, когда был закрыт специальным приказом министра внутренних дел Франции за карикатуру на смерть генерала де Голля (вот тебе и свобода слова, вот тебе и отсутствие священных коров).
Впрочем, журнал тут же перелицевался в Charlie Hebdo и, под руководством того же Франсуа Каванны, продолжал выходить до 1981 года, когда снова закрылся, на этот раз – из-за финансовых трудностей.
Возродился из пепла он в 1992 году, главным редактором журнала стал карикатурист Филипп Валь, который руководил изданием до 2009 года. Это при его руководстве в феврале 2006 года издание в знак солидарности перечатало карикатуры на пророка Мухаммеда из датской газеты Jyllands-Posten (это был первый «Карикатурный скандал»), а также добавило свои собственные. Материал был озаглавлен «Мухаммед поражен фундаменталистами», а на обложке издания помещена карикатура, изображающая пророка, который говорит: «Трудно быть любимым идиотами».
В марте того же года журнал опубликовал «Манифест двенадцати» против нового тоталитаризма – исламизма, как «новой мировой угрозы для демократии после фашизма, нацизма и сталинизма».
В 2009 году журнал возглавил Стефан Шарбоннье, Шарб, ставший одной из жертв террористов 7 января. При нем в 2011 году вышел спецвыпуск журнала Charia Hebdo («Еженедельник шариата»), в качестве «приглашенного редактора» фигурировал основатель ислама. После этого журналисты издания постоянно получали угрозы, сайт издания был взломан, в офис редакции была брошена зажигательная бомба. После этого помещение редакции было взято под круглосуточную охрану. Охрана была приставлена и к главному редактору. В 2013 году «Аль-Каида» опубликовала список «злейших врагов ислама», которые «разыскиваются живыми или мертвыми». В списке из 11 человек был и Шарбонье.
У Стефана Шарбонье, как и у мусульман, тоже была святыня – это свобода слова. Вот его слова, сказанные в 2012 году после публикации журналом очередной серии карикатур на пророка, вдохновленных скандалом вокруг фильма «Невинность мусульман»; по сути, это его жизненное и профессиональное кредо: «Можно ли рисовать карикатуры на Мухаммеда во Франции? Конечно можно, во Франции можно рисовать карикатуры на кого угодно. В нашей стране религия рассматривается так же, как любая философия, как любая идея. Так что я имею право высмеивать Мухаммеда, как могу высмеивать Маркса! Я отлично понимаю, что мусульмане не хотят богохульствовать, и не виню их в том, что они не смеются над нашими рисунками. Но они не вправе указывать мне, по каким законам я должен жить. Я живу по французским законам, а не по законам шариата».
А незадолго до гибели он сказал: «Если начать говорить – ой, ну а я боюсь, – ну, тогда конец, надо прекращать печатать газеты, вести споры, можно вообще сворачивать свободу прессы ... Я не боюсь преследований. Возможно, это прозвучит помпезно, но я лучше умру стоя, чем буду жить на коленях».
Назовем всех погибших во время «11 сентября» Франции.
7 января во время нападения на редакцию Charlie Hebdo погибли 12 человек. Здесь воспользуемся информацией канала Euronews.
1. Стефан Шарбонье, псевдоним – Charb, художник, главный редактор Charlie Hebdo, 47 лет
2. Жан Кабю, псевдоним – Cabu, художник, 76 лет. Он нещадно бичевал человеческую глупость и узость религий, создав, в частности, персонаж Боф (Beauf) – имя с тех пор стало нарицательным для обозначения вечно недовольного и «серого» француза-середняка, расиста и мачиста. Кабю был автором целого ряда карикатур на пророка Мухаммеда.
3. Жорж Волянски, художник, 80 лет, настоящая легенда французского юмористического рисунка, непочтительный и игривый. Уроженец Туниса, архитектор по образованию, участвовал в создании знаменитых журналов 60-х Hara-Kiri и L’Enragé.
4. Филипп Оноре, художник, 73 года. Его перу принадлежит карикатура на главу ИГИЛ Абубакра аль-Багдади – последнее, что появилось в твиттере Charlie Hebdo перед нападением террористов 7 января.
5. Бернар Верлак, псевдоним Tignous, художник, 57 лет. Карикатурист и автор комиксов, последние 30 лет активно работал во многих печатных изданиях и на телевидении.
6. Бернар Марис, 68 лет, экономист, один из акционеров Charlie Hebdo, способствовавших перезапуску издания в 1992 году. Он также вел в газете хронику под псевдонимом «дядюшка Бернар».
7. Мустафа Уррад, корректор, ему было за 60. Сиротой приехал из Алжира в возрасте 20 лет. В Charlie Hebdo проработал последние 15 лет.
8. Эльза Кайт, психолог, вела в журнале колонку «Divan» («Диван»), где обсуждала вопросы взаимоотношения полов. Автор ряда эссе, в том числе «Мужчина + женщина = чему?» (2007).
9. Мишель Ренар, бывший работник мэрии Клермон-Феррана, был директором культурного фестиваля там же и участвовал в редакционной летучке по приглашению Кабю, к которому он зашел отдать предоставленные для фестиваля рисунки.
10. Фредерик Буассо, 42-летний уборщик. Он был первым, на кого наткнулись террористы, войдя в здание. Узнав, где находятся офисы Charlie Hebdo, они убили его.
11. Франк Бринсоларо, 49 лет, личный охранник главного редактора газеты Шарба. Дважды служил в Афганистане, отец двоих детей, одному из которых только миновал год.
12. Ахмет Мерабе, 42 года, полицейский из 11 округа Парижа, наткнулся на преступников, выбегавших из здания. Ранив Мерабе, они затем добили его уже на земле.
Уже по именам видно, что в этом печальном списке несколько человек – мусульмане.
Имя женщины-полицейской, убитой 8 января в Монруже, я, к сожалению, нигде не нашел.
И, наконец, четыре жертвы теракта в кошерном магазине: 22-летний Йоан Коэн, 21-летний Йоав Хатаб, 45-летний Филипп Браам и 64-летний Франсуа-Мишель Саада. Все евреи, все граждане Франции. По желанию родственников, тела их были перевезены в Израиль и похоронены на иерусалимском кладбище Гиват Шауль.
И еще об одном человеке хочется сказать в этом разделе. Благодаря которому несколько человек остались живы. Это Лассана Батили, 24-летний мусульманин, выходец из Мали, работник того самого кошерного супермаркета. Террорист не тронул его, посчитав «своим», и Батили удалось спрятать в морозильной установке в подвальном помещении шестерых посетителей, включая двухлетнего ребенка, где они и просидели до штурма магазина полицией. «Я поместил несколько человек в большой холодильник, попросил всех успокоиться и не шуметь, пообещал вернуться и закрыл дверь. Я поднялся наверх, внимательно осмотрелся и, не увидев террориста, выбежал на улицу. Там полицейские приказали мне лечь на землю и положить руки за голову». Его поначалу приняли за террориста, хорошо, не застрелили. Потом недоразумение прояснилось: «Когда заложники вышли, они поблагодарили меня, сказали спасибо. Я сказал: „Не за что, такова жизнь“», – рассказал Батили в интервью телеканалу Euronews. Ему в тот же день позвонил президент Франции и выразил благодарность, а на следующей неделе власти Республики приняли решение предоставить юному малийцу гражданство Франции и и наградить Орденом Почетного легиона за проявленный героизм.
Кстати, уже одно то, что мусульманин работал в еврейском магазине – дорогого стоит.
А в общем, трудно найти более сильный аргумент в пользу того, что не все мусульмане – террористы.
В последнее десятилетие, с активизацией террористической деятельности по всему земному шару, у газетчиков появился штамп, звучащий примерно так: «Он (или они, то есть, террористы) уже попадали в поле зрения спецслужб…» Так писали о братьях (тоже братьях!) Царнаевых, суд над одним из которых, оставшимся в живых, идет сейчас в США. Практически по любому террористу постфактум выяснялось, что спецслужбам он был небезызвестен, и это всегда порождало закономерные вопросы к силовикам.
Не стала исключением и парижская трагедия. Посмотрим, как и где засветились террористы.
Братья Саид и Шериф Куаши, как уже было сказано, родились в Париже в семье выходцев из Алжира. Младший, Шериф, уже в подростковом возрасте совершил несколько мелких правонарушений. После вторжения американских войск в Ирак он примкнул к радикальным исламистам, которые в период 2003 – 2005 гг. занимались вербовкой молодых мусульман для боевых действий в Ираке. Он и сам готовился к отправке в Ирак, чему помешал, по-видимому, его арест в январе 2005 года. В 2008 по «делу Бют-Шомон» о вербовке джихадистов он получил 3 года тюрьмы, но отсидел 18 месяцев.
После освобождения Шериф работал в супермаркете в городе Конфлан-Сент-Онорин. В мае 2010-го он опять был задержан полицией – на этот раз по подозрению в содействии побегу Али Белькасема – одного из организаторов теракта в парижском метро в 1995 году, за что тот получил пожизненный срок. Однако уже в октябре Шерифа отпустили, а в 2013 году дело закрыли за недоказанностью. Как сообщается, в ходе расследования всплыло также имя его старшего брата, но и в отношении Саида тоже не нашлось улик. Есть подозрения, что Саид Куаши в 2011 году проходил военную подготовки в Йемене, но наверняка это пока сказать нельзя.
А вот Амеди Кулибали, захвативший заложников в кошерном супермаркете, в 2013 году был осужден на пять лет по тому же делу об организации побега Али Белькасема (я не смог выяснить, почему в начале 2015 г., когда до окончания 5-летнего срока оставалось немало, он оказался на свободе – в результате побега или по какой-то другой причине). Вообще, Кулибали уже с 17-летнего возраста привлекался к ответственности за вооруженные нападения и торговлю наркотиками, имел 7 судимостей. В тюрьме он и познакомился с одним из братьев Куаши.
Вот так все трое террористов «мимолетно» попадали в поле зрения французской полиции. Да, немаловажно: не только французской. Братья Куаши были известны и американским спецслужбам, которые подозревали их в связях с Аль-Каидой. Саид и Шериф были занесены в список потенциальных террористов, почему им был запрещен въезд в США.
В общем, серьезных вопросов к французским спецслужбам, почему они «проспали» этих «служителей Пророка», точнее, фанатиков, прикрывающихся Мухаммедом, набирается немало.
Первое, что после случившихся терактов стали делать европейские политики, начиная с Олланда и заканчивая Меркель, это заклинать европейцев не смешивать террористов и простых мусульман, ислам как религию и исламский фундаментализм. Ну, просто нет сейчас более насущной проблемы, нет более притесняемой в Европе национальной группы, нежели мусульмане!
«Мы, европейцы, можем говорить о том, что после ужасных событий прошлого, мы, наконец, нашли способ жить будучи такими разными, способ быть лучшими в этом нашем многообразии. Мы можем сказать, что терпимость сделала все это возможным», – сказала фрау канцлерин, выступая 15 января в бундестаге. Это сказала та Меркель, которая еще несколько лет назад признала провал политики мультикультурализма, и сказала это после страшного теракта в Париже, атаки мусульманских фанатиков на свободный мир.
В антиисламисты, а заодно – очевидно, чтоб казалось убедительным, неубиенным доводом – и в антисемиты, чохом занесены все, кто призывают Европу опомниться. И Тило Сарацин, автор нашумевшей книги «Германия самоликвидируется», и недавно созданное в Дрездене движение PEGIDA, регулярно проводящее в городе демонстрации. Ангела Меркель заявила, что в таких манифестациях участвуют те, «у кого в сердце лишь ненависть».
А я еще до терактов во Франции, в декабре, когда на митинги в Дрездене выходили 10 – 15 тысяч человек, почитал об этом движении. PEGIDA – это аббревиатура от «Patriotische Europäer gegen die Islamisierung des Abendlandes», что по-русски означает «Патриотические европейцы против исламизации Запада». Во время еженедельных акций в Дрездене участники держали транспаранты с такими лозунгами: «За сохранение нашей культуры», «Против религиозного фанатизма» и «Против религиозных войн на немецкой земле». Неужели фрау Меркель, назвавшая ПЕГИДистов людьми с ненавистью в сердце, ЗА религиозный фанатизм, ЗА религиозные войны?
А вот что сообщает о движении Википедия: «В декабре 2014 года ПЕГИДА опубликовала манифест, в котором провозглашает борьбу за защиту иудео-христианской культуры Германии и толерантность по отношению к умеренным мусульманам (выделено мной. – В. З.). Исламизм в нём назван женоненавистнической и жестокой идеологией. В манифесте сказано, что военные беженцы должны получать убежище в Германии, он также называет существующие меры по расселению беженцев недостаточными и негуманными. ПЕГИДА выступает за более децентрализованное распределение средств и расселение иммигрантов в странах Европейского Союза. Она хочет, чтобы немецкая иммиграционная политика опиралась на опыт Нидерландов и Швейцарии, чтобы облегчить интеграцию иностранцев в немецкое общество. Действующие законы должны строго соблюдаться, полиции должно быть предоставлено дополнительное финансирование, а приток беженцев и иммигрантов с криминальным прошлым должен быть исключён. Кроме того, ПЕГИДА выступает против ограничений на свободу слова, введенных из-за гендерной проблематики и политкорректности».
Нормальные законодательные инициативы, по сути которых в собрании для дискуссий, каковым, я надеюсь, является бундестаг, можно спорить. Я слушал высказывания некоторых активистов ПЕГИДЫ по ТВ – они всячески открещиваются от ярлыков, которые на них пытаются навешать – от расизма, от неприятия мусульман как таковых, они – за разумную иммиграционную политику. И я подумал – а может, Ангеле Меркель ознакомиться хотя бы с той информацией о движении, которая имеется в Википедии?
Уже когда эта статья была написана, на глаза попались и другие материалы о ПЕГИДЕ, свидетельствующие, что это движение, возможно, и не столь белое и пушистое. Здесь уже нет места говорить об этом подробнее, наверное, мы к этой теме вернемся в будущих номерах. Сейчас только скажу, что навешивание на оппонента ярлыков, вместо того, чтобы выслушать его аргументы, только увеличивает его рейтинг и может сыграть на руку действительным экстремистам.
на открытую дискуссию играет только на руку, повышает рейтинг действительным экстремистам
А ведь нежелание слушать правду, которая тебе не очень приятна (потому, прежде всего, что показывает фиаско политики, проводившейся долгие годы), играет на руку действительно крайне правым, неонацистам.
Но ведь Франция – одна из самых неблагополучный стран в этом отношении, и то, что такой теракт произошел именно во Франции, возможно, совсем не случайно.
Символично, что в последнем перед терактом номере журнала Charlie Hebdo были напечатаны отрывки из романа «Покорность» одного из самых популярных современных писателей Франции Мишеля Уэльбека. В романе, написанном в жанре антиутопии, автор предсказывает приход в Елисейский дворец президента-исламиста, который на выборах 2022 года одержал победу над Марин Ле Пен. Придя к власти, новый президент начинает исламизировать Францию, а затем и всю Европу. Кстати, название романа «Покорность» – это перевод с арабского слова «ислам»: подчинение, покорность.
Мишель Уэльбек здесь не первопроходец. Еще десять лет назад увидел свет роман российской писательницы Елены Чудиновой с названием, которое все разъясняет: «Мечеть парижской богоматери». Правда, писательница посчитала, что все произойдет не так скоро: действие романа происходит в 2048 году. Но кто-то из нас вполне может дожить.
Никто ведь, кроме самых оголтелых расистов-неонацистов, не предлагает подвергать дискриминации своих мусульманских сограждан, особенно таких, как спасший людей в кошерном супермаркете Лассан Батили. Но почему не проводить разумную иммиграционную политику? И почему не набраться мужества и всем этим деятелям, которые пытаются внедрить свой устав в чужом монастыре, не сказать то, что не побоялся и сказал пару лет назад премьер-министр Австралии: среди многих прав человека, которые привлекают людей жить в Западном мире, к которому принадлежит и Австралия, есть и право уехать из страны, если жизнь в ней оскорбляет ваши чувства.
Прав Игорь Яковенко, две статьи которого мы публикуем на следующем развороте: оскорбление чьих бы то ни было чувств, не обязательно верующих – это вообще не юридическая категория. В правовых, разумеется, странах.
Как вообще оскорбление чувств – пусть даже реальное – может быть предметом уголовного преследования?
Это придумка фундаменталистских режимов, а из стран, причисляющих (причислявших?) себя к цивилизованным, ответственность за оскорбление религиозных чувств пару лет назад, по мере становления православного фундаментализма, ввела Россия.
Это не может быть предметом юридического рассмотрения, прежде всего потому, что это невозможно с чисто практической точки зрения. Кто будет определять, оскорблены ли ваши чувства? Судья или сам оскорбленный? А если какое-то действие одного человека оскорбляет, а другого – нет?
Кстати, а почему под защиту попадают только религиозные чувства? Не оскорбит ли этот факт граждан с иными чувствами, охрана которых в законе никак не прописана?
Если я высказываюсь против «Спартака», это оскорбляет чувства фанатов этой команды? А если, наоборот, за «Спартак» – оскорбляю «динамовцев»? Если я объявлю, что не люблю классическую музыку – оскорбит ли это чувства меломанов? А если не ем морепродукты – оскорбляет ли это чувства любителей устриц? В общем, не пора ли завести уголовные дела на всех человеческих особей за оскорбления чувств друг друга?
Не поснимать ли во всех музеях страны картины с обнаженной натурой – это ведь оскорбляет чувства пуритан, в первую очередь вакханалии Рубенса (как только это не оскорбляло чувств жителей 16-го века, куда, интересно знать, Святая инквизиция смотрела?) Не оскорбляет ли чувства людоедов то, что человечество настроено против каннибализма?
Игорь Яковенко: «Любая карикатура, любая сатира, любой анекдот по определению задевает чьи-то чувства. Иначе, это не карикатура, не сатира и не анекдот».
Интифада в Париже
Следя в течение трех дней за развитием событий во Франции, я все время вспоминал об Израиле и думал о том, что вот то, чем постоянно живет еврейское государство, теперь пришло в европейскую страну. Теракт же в кошерном супермаркете в Париже должен был обнажить эту связку даже для не слишком догадливых.
Франция не знала трагедии подобного масштаба уже почти 20 лет (предыдущая случилась в парижском метро летом 1995 года). В антитеррористической операции (АТО), а также в обеспечении безопасности в стране в эти дни было задействовано почти 90 тысяч силовиков. Были взяты под охрану редакции газет и журналов, школы, религиозные объекты, вокзалы, аэропорты, супермаркеты, вообще места значительного скопления людей. В общем, как подчеркивали СМИ, это вызвало небывалое напряжение всего французского общества. Франция оказалась практически на осадном положении.
А Израиль на таком осадном положении живет все годы своего существования. Израильское общество постоянно находится в состоянии напряжения, мобилизации всех сил и ресурсов на обеспечение безопасности.
Жительница Парижа поделилась своими чувствами в интервью каналу Евроньюс: «Так как было раньше, уже не будет. Ты выходишь на улицу и не знаешь, суждено ли тебе вернуться домой. Это вселяет страх!» В таком хроническом (потому, возможно, притупившемся) страхе израильтяне живут постоянно. Никто, выходя из дому, не может быть уверен, что вернется. Может быть, теперь хоть кто-то из французов, осуждающих «израильскую военщину», поймет, как живут евреи под постоянной угрозой обстрелов и терактов?
Весь цивилизованный мир громогласно выразил сейчас поддержку Франции, все – от простых граждан до руководителей государств – вышли на акции солидарности под лозунгом «Je suis Charlie» («Я – Шарли»). В Марше единства 11 января в Париже приняло участие полтора миллиона человек; на него съехались практически все главы государств Евросоюза, всего 50 руководителей различных стран мира, в том числе и израильский премьер Биньямин Нетаньяху.
На теракты в Израиле мир уже практически не реагирует, относясь к ним как к рутине. В лучшем случае произносятся дежурные слова осуждения террористов и сочувствия жертвам. Хотя иные европейцы, кажется, больше сочувствуют «мирным палестинским террористам». А уж если еврейское государство вздумает разобраться с террористами (как случилось всего полгода назад, когда Израиль в ответ на похищение и убийство трех подростков, а также массированные обстрелы своей территории начал операцию «Несокрушимая скала»), это славное мировое сообщество тут же просыпается и с криками о нарушении прав палестинского народа начинает хватать Израиль за руки, ни разу не позволив ему довести до конца уничтожение инфраструктуры террора в Газе.
А ведь в Израиле случались теракты по масштабу превосходившие нынешний парижский. Но представить себе картину, когда в западных странах люди в ответ на теракт в Израиле выйдут с плакатами «Мы все израильтяне» невозможно даже и в страшном сне. «Мы все палестинцы» – вот это вполне представимо, да европейские страны это постоянно и демонстрируют своими действиями, которые направлены по сути не на защиту палестинского народа, а на защиту прав палестинских террористов. Их права на постоянный террор и убийство израильтян.
Что бы сказали французские граждане, если бы в ответ на уничтожение братьев Куаши и Амеди Кулибали какие-то страны – да тот же Израиль – начали пенять им, что, блин, расстреляв террористов, французские спецслужбы нарушили их право на жизнь. Что полиция не сделала все возможное для их пленения и предания справедливому суду.
«Израильтяне сами виноваты в том, что происходит, – невозмутимо заявляют европейские леваки и просто полезные идиоты, когда показываешь им фотографии убитых в результате терактов мирных граждан, женщин и детей. – Палестинцы же должны как-то отстаивать свои права. Это их освободительная борьба. Если бы Израиль не угнетал их, они бы не устраивали теракты, у них нет другого способа».
Но это ведь практически калька с заявлений исламистов (и российских православных фундаменталистов; о них смотри последний раздел статьи) о том, что погибшие журналисты сами виноваты – нечего было рисовать карикатуры на пророка. Вот что заявил лидер группировки «Аль-Каида в Йемене»: «Многие во Франции были неуважительны к пророкам Аллаха, так группа верных Богу солдат научила их, как себя вести и где предел свободы слова».
Но в Европе-то и во Франции граждане в массе своей не считают, что журналисты сами виноваты, и уж тем более не рифмуют их с террористами. А вот израильтян, противостоящих бандитам ХАМАСа и «Хезболлы», многие считают террористами, есть даже такие, которые сравнивают вынужденные меры еврейского государства против палестинского террора с апартеидом в ЮАР и даже с Холокостом.
Кажется, президент Франции Олланд нисколько не пересмотрел свои взгляды по отношению к Израилю, как можно было надеяться после терактов. На следующий день после Марша солидарности достоянием общественности стала информация о том, что Франсуа Олланд настоятельно просил Биньямина Нетаньяху воздержаться от посещения Парижа и участия в Марше. Пожелание Олланда его советник по национальной безопасности Жак Одибер, который и передал эту просьбу своему израильскому коллеге, объяснил тем, что «французский президент не желает смещать акцент с выражения солидарности мировых лидеров с его страной на другие резонансные темы, такие как палестино-израильский конфликт». Если же премьер Израиля все-таки решит приехать в Париж, Франция вынуждена будет в этом случае пригласить на Марш и палестинского лидера Махмуда Аббаса, что в итоге и произошло.
Причина, озвученная французской стороной, не выдерживает никакой критики. Был же приглашен президент Украины Петр Порошенко, хотя на Украине сейчас в наличии тоже очень даже резонансный конфликт. Вообще, само собой подразумевалось и многими озвучивалось, что Марш солидарности во Франции это не только Марш солидарности непосредственно и только с Францией. С ней в первую очередь, но шире – это Марш солидарности всего цивилизованного сообщества в его противостоянии со средневековым мракобесием, невежеством и варварством. И Биньямин Нетаньяху в этой ситуации должен был быть приглашен в первую очередь, как представитель страны, которая на Ближнем Востоке одна противостоит полчищу варваров!
Олланд, кажется, так и не понял, что Израиль и Франция находятся по одну сторону баррикад в противостоянии террору. Впрочем, это не удивительно, если вспомнить, что именно Франция вот только что, аккурат под новый год, проголосовала в Совбезе ООН за признание государства Палестина. Похоже, французские камараде и после январских событий продолжают полагать политику Израиля, если не само его существование, единственным препятствием на пути к миру на Ближнем Востоке.
На фоне такого отношения к Израилю европейских лидеров, совсем уже не удивили откровения, которыми поделились с общественностью руководители Турции. Высказались по полной, что они думают о евреях, дали себе, своему антисемитизму волю.
Сначала президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган 12 января в Анкаре на совместной с Махмудом Аббасом пресс-конференции обрушился на Нетаньяху, обвинив его в том, что он вдохновляет «государственный терроризм» против палестинцев: «Я с трудом понимаю, как он (Нетаньяху) посмел явиться туда (на Марш). Ведь это он должен быть привлечен к ответственности за убийство детей и женщин ... Как вы (мировые лидеры) можете видеть этого человека, который проводит политику государственного терроризма, уничтожив в секторе Газа 2500 человек?»
Тремя днями позже премьер Турции Ахмет Давутоглу на пресс-конференции в той же Анкаре уже впрямую сравнил израильских членов правительства с парижскими террористами: «Правительство Израиля, и прежде всего его глава Нетаньяху, которые убили игравших на пляже Газы детей, уничтожили тысячи домов, используют каждую возможность, чтобы убивать палестинцев, как само собой разумеющееся. Кроме того, убившие наших граждан на корабле с гуманитарной миссией в международных водах совершили такое же преступление против человечности, как и террористы в Париже».
Особая пикантность ситуации заключается в том, что это все говорят руководители страны, у которой есть свои «палестинцы» – курды, ратующие всего лишь за создание автономии в составе Турции. Если бы Израиль позволял себе по отношению к палестинцам действовать так же, как действует Турция по отношению к курдам, думается, Ближневосточный конфликт был бы уже решен.
Нетаньяху немедленно отреагировал на эскапады турецких руководителей: «К резким заявлениям турецкого президента Эрдогана сегодня добавились слова премьера Давитоглу, и до сих пор ни один высокопоставленный политик не выступил с осуждением нападок турецких властей на Израиль. Если международное сообщество не осудит тех, кто поддерживает террористов, то мир захлестнет новая, более массовая волна террора».
Нетаньяху зря ждал от европейцев слов осуждения турецких властей. Какое осуждение, если турецкие политики высказали лишь то, что у европейцев на уме? В каком-то смысле очень удобная ситуация: то, что не могут позволить себе сказать «политкорректные» европейцы, за них высказывают Эрдоган с Давутоглу.
Давитоглу давал свою пресс-конференцию накануне вылета в Брюссель. В Брюсселе он выступил в Европарламенте, но никто не одернул его за наглые слова в адрес Израиля. Это при том, что выволочку за притеснение независимой прессы в Турции ему сделали. То есть, в принципе критиковать Турцию европарламентарии не боятся. Значит, в вопросе об отношении к Израилю у Евросоюза и Турции принципиальных расхождений нет.
И не надо обманываться, принимая за чистую монету чуть не ежедневные теперь заклинания Олланда или «нашей» Меркель о том, что ни в коем случае нельзя допустить в Европе роста расистских, антиисламистских и антисемитских настроений. Это они приплетают антисемитизм в политкорректный пакет за компанию, чтобы ни у кого не возникло сомнений в толерантности Европы ко всем нациям. Как они относятся к Израилю на деле – мы хорошо видим.
Это какой же надо иметь нутряной, въевшийся во все поры антисемитизм (а впрочем – две тысячи лет въедавшийся!), чтобы сейчас, в разгар войны цивилизации с варварством, продолжать отталкивать от себя страну, которая является форпостом цивилизации на Ближнем Востоке! И ставить ее на одну доску с террористами.
Выше я не случайно вспомнил Петра Порошенко и Украину. С Украиной та же во многом история с отношением к ней европейцев, не зря происходящее там часто сравнивают с ситуацией вокруг Израиля.
Олланд буквально накануне теракта предлагал поскорее начать снимать санкции с России. А глава внешнеполитического ведомства Евросоюза итальянка Федерика Могерини 14 января выступила с планом поэтапного снятия с России санкций, который напомнил мне детский анекдот, когда отец выдавал своему сыну, в случае если он получал в школе «пятерку» пять рублей, а если «двойку», то только два рубля. Могерини выступила с инициативой как раз во время нового обострения ситуации на Украине, что, во многом, и является следствием такой вот европейской политики, показывающей Путину, что в отношении Украины он, по сути, может делать все.
А мы еще ругали предшественницу Могерини Кэтрин Эштон. Милая баронесса! – Воистину, все познается в сравнении. Эта Могерини – что-то особенное. Вообще, итальянские политики после Берлускони – нечто особенное. Ей-богу, итальянцы хороши в опере, но война на Украине – это не опера, там льется всамделишная кровь.
В Париже погибло 17 человек, весь мир выражает поддержку Франции. На Украине примерно столько гибнет каждый день – такое впечатление, что никому до этого дела нет, а если и есть, то только в связи с вопросом, как бы это под благовидным предлогом поскорее начать снимать санкции с России. Израиль всю свою историю живет на осадном положении, в терактах и под обстрелами из Газы регулярно гибнут мирные жители, а мировое сообщество обеспокоено попранием Израилем прав палестинцев.
И при таком раскладе и таких руководителях Европа полагает, что она сможет успешно противостоять террору варваров? Что у нее есть будущее?
Осталось сказать об отношении к парижским терактам в России.
Поразительна реакция многих российских деятелей, блогеров, и даже власть имущих (Кадыров – яркий тому пример, см. его «полемику» с Ходорковским на сл. развороте). Ни в одной стране, считающей себя цивилизованной, не было такого массового чуть ли не одобрения действий террористов. Мнение подавляющей части россиян можно выразить следующими словами: я убийство осуждаю (не одобряю), но журналисты сами виноваты – нечего было карикатуры на пророка рисовать. Причем, некоторые первую часть предложения, до союза «но», опускают, начинают сразу со второй. Даже некоторые журналисты либерального толка вольно или невольно разделяют это мнение (яркий тому пример – позиция Аллы Ярошинской, см. ее статью в этом номере).
Выше я уже приводил высказывание лидера группировки «Аль-Каида в Йемене»: «Многие во Франции были неуважительны к пророкам Аллаха, так группа верных Богу солдат научила их, как себя вести и где предел свободы слова». А иные их братья по фундаментализму в России оказались «фундаментальнее» исламистов, договорившись до того, что убитые журналисты – и есть самые настоящие террористы. Об этом, например, заявил православный активист Дмитрий Цорионов (Энтео), движение которого «Божья воля» 8 января провело пикет у посольства Франции в Москве «против глумления над чувствами мусульман и христиан»: «Хотя мы и осуждаем исламизм, но свидетельствуем, что подлинными террористами являются кощунники из Charlie Hebdo. Любой, кто позволяет себе оскорбление чувств верующих, является экстремистом». Что любопытно, полиция никого из этих активистов не тронула, а вот немногочисленную акцию против терроризма 11 января, в день Марша солидарности, разогнала. Так кого поддерживает российская полиция? Получается, международный терроризм.
А вот
мнение более известного публике Эдуарда Лимонова: «…аналитики всего мира,
раздумывая над происшедшим, приходят к выводу, что совершённое нападение – месть
за неоднократные оскорбления нанесённые пророку Моххамеду дерзкой и агрессивной
редакцией … я считал и сейчас того же мнения, что атаковать мировые религии и их
пророков и богов не следует, что это аморальная низость
… 12 трупов в наказание за аморальную низость. Что ж!
Я, – Эдуард Лимонов».
По сути, все эти господа ничем не отличаются от жителей ряда мусульманских стран, плясавших от радости после теракта 11 сентября 2001 года. И это вполне четкое обозначение, по какую сторону цивилизационного разлома между свободным миром и миром средневекового мракобесия и варварства находятся наши православные хоругвеносцы. И не только они, но и тысячи российских граждан (подозреваю, что те же самые 84%, поддержавшие украинскую кампанию). Тут уж невозможно не снять шляпу перед несомненным успехом совместных трудов православного Синода и идеологического отдела ЦК партии… В 2001 году, кстати, не было в России такого массового и глубокого чувства удовлетворения по поводу событий 11 сентября…
Об этом феномене, о смычке православного фундаментализма с исламским, говорил Николай Сванидзе в «Особом мнении» 9 января. Он пришел к выводу, что оба эти фундаментализма по сути своей одинаковы, только православный пока без автомата Калашникова: «Автомата в руках нет, слава богу» (пока нет, добавим от себя). Это детали, хоть и важные детали, но главное, что роднит оба фундаментализма – это идеология. В основе которой: «неприятие Запада не как части глобуса, не как части света, а Запада, как носителя определенных либеральных, свободных ценностей, которые противоречат ценностям, навязываемым последнее время внутри страны: … примата государства над человеком; необязательности личных свобод и прав человека … Но это именно то, что есть на Западе, и чего нет здесь. Причем нет, не потому, что: Ах, нет! – где-то только что было и вдруг исчезло – принципиально нет. И то, что этого нет – это приветствуется. И не нужно нам этого!»
Весь ужас путинской России в том, что люди, имеющие в головах фундаменталистские взгляды на то, как должно быть устроено современное общество, не являются маргиналами, как во Франции или любой другой стране Европы, а занимают властные кресла, сидят в думе и, страшно сказать, в Кремле! Поэтому в России невозможно себе представить не то что издание журнала, подобного Charlie Hebdo, но даже общественной дискуссии на тему, можно ли публиковать карикатуры на пророка Мухаммеда. В России теперь никакие острые вопросы нельзя обсуждать – так же было, когда телеканал «Дождь» задал памятный вопрос о блокаде Ленинграда или когда сочинскую Олимпиаду сравнили с гитлеровской 36-го года...
Сванидзе вспоминает разгромленные выставки в музее Сахарова («Осторожно, религия!» и другие) и заведенные дела на их организаторов, травлю «кощунниц» Pussy Riot, и приходит к довольно очевидному выводу, что в России, где само государство в своих политических целях поддерживает фундаменталистов, бороться с ним гораздо труднее, чем в западных странах, где против этого единым фронтов выступают журналисты, общественность и власть.
«Она (ситуация. – В. З.) у нас хуже, она у нас тяжелее, потому что если в Западной Европе можно спорить: рисовать на пророка карикатуры или нет, и французы тебе скажут: можно рисовать, и пошлют на фиг и Георгия Ильича Мирского и меня, и кого угодно, кто скажет: „Не надо, ребята, не нужно дергать тигра за усы“. Они скажут: „Нужно, это наша традиция, эта наша культура. Идите вы все лесом! Если эти люди приезжают сюда, пусть они следуют нашим правилам, а не навязывают нам свои. Это наш монастырь“ – и они будут правы ...
… Вот поэтому это столкновение двух цивилизаций, оно в нашей стране идет по другой немножко линии фронта и с другим раскладом сил, нежели во Франции и Западной Европе. Поэтому я … говорю, что французы справятся, англичане справятся. У нас будет сложнее, потому что у нас другое соотношение сил».
В интересном ракурсе высветила причину (одну из причин) «войны цивилизаций» Евгения Альбац в «Особом мнение» 13 января. «Все тексты, которые мы бесконечно обсуждаем, – рассказывает Альбац, – неважно, это Евангелие, это еврейская ли Библия или Коран, это тексты, которые были написаны в определенное историческое время. Человечество вообще-то немножко развивалось. Первые книги, если вы посмотрите согласно документальной теории возникновения Торы, то есть еврейской Библии, Пятикнижие Моисеево. Там самый старый свиток появился еще за несколько столетий до новой эры. А последний свиток, последняя книга из Пятикнижия, он был найден в третьем веке уже нашей эры». Но никому же из христиан не приходит в голову строить свою жизнь, буквально следуя тому, что написано в Библии.
В становлении сегодняшнего типажа француза, вообще европейца с не подлежащими сомнению ценностями («национальной идеей») «свобода, равенство, братство» важнейшую роль, по мнению Альбац, сыграла эпоха Просвещения: «…многие мало знают о том, какую роль в становлении сегодняшней Европы сыграло просвещение. Вот этот потрясающий 18 век, конец 17-го и 18 век, когда в Европе пошла дискуссия о том, что человек может познавать мир, о том, что разум человека не зависит от высшей воли … О том, что законы природы существуют вне зависимости от всевышнего … Европа в эти 100 с лишним лет просвещения, она отказывалась от диктата прошлого».
А эти исламские фанатики, прибывшие «с Ближнего Востока или мусульманских стран Африки», где не было этого периода просвещения, «они хотят, чтобы люди вокруг них жили буквально по тому, что сказано в текстах, которые были, Коран это седьмой век, в текстах, которые были написаны много сотен веков назад. Люди вообще-то кое-что узнали с того времени». В общем, делает вывод Альбац, «это столкновение традиций, которые возникли в результате и после просвещения, с варварством».
Во многом это, видимо, справедливо. Но когда я это послушал, у меня возникло желание написать в студию вопрос вот о чем. В России ведь тоже был период, который историки называют веком Просвещения, пусть он и начался на полвека позже, чем в Европе, при Елизавете, а основной период связывают с правлением Екатерины II, немки по происхождению. Почему же сейчас Россия все глубже и безнадежней вязнет в болоте православного фундаментализма, откуда это мракобесие и ненависть к Западу, степень которой уже вполне сопоставима с ненавистью к западным ценностям исламистов?
Мне не пришлось писать или звонить в студию. Евгения Альбац словно услышала меня. Оказывается, в России вовсе не было подлинного Просвещения, вот Петр I пытался ее просветить – не успел или не смог: «Наша проблема – она та же проблема, которая существует в Африке, Азии и на Ближнем Востоке. Мы не прошли через период Просвещения, причем Петр это понимал». Увы, в Кремле сегодня совсем не Петр (даже не Петр!), и то, чем «просвещает» своих сограждан нынешний хозяин Кремля, проблему только усугубляет: кажется, вскоре Россия окажется отброшенной вообще в допетровскую эпоху…
Вадим Зайдман