Цивилизация против мракобесия

«Антимайдан» VS Вильгельм фон Гумбольдт

Детищу байкера-латифундиста Хирурга и писателя-сталиниста Старикова «Антимайдану»  стало тесно на улицах и его идеи должны господствовать в университетских аудиториях, – так, видимо, решили в Кремле. Министерство образования взяло под козырек и «Антимайдан» начал свое победоносное шествие по университетам столицы.

Для профилактики в университетах оранжевой заразы был выбран писатель-сталинист Николай Стариков. Видимо, какой-то внутренний голос подсказал кремлевским швондерам, что Хирург в университетской аудитории, это как-то...ну, скажем так, рано еще, несколько преждевременно. Надо дать селекции продвинуться еще на шаг. Надо, чтобы забыли, что в российских аудиториях когда-то читали лекции экономист Сонин, историк Зубов, надо окончательно догнобить академика Пивоварова, чтобы либо сел, либо уехал. Вот тогда можно и Хирурга запускать. А пока – вот вам, господа студенты-аспиранты и доценты-профессора, – сталинист Стариков, он ведь тоже ба-а-а-льшой учОный, вон сколько книжек написал – все магазины завалены.

Сталинист Стариков был явно уверен в том, что его шествие по университетским аудиториям будет вполне триумфальным. Он ведь почти два года не вылезал из телевизора, а значит, народ его знает и любит. Это раз. С начальством согласовано, это два. «Антимайдан» прошел по улицам Москвы и никто не пикнул, это три. Короче, фигня вопрос и полная гарантия успеха.

Триумфальное шествие гитлеровских войск по советским землям было остановлено под Москвой. Триумфальное шествие сталиниста Старикова по вузам было остановлено в РГГУ.  Администрация вуза сделала все, что требовало начальство: дала аудиторию, объявила, мол, приходит к нам большой человек из телевизора, все его знаете, будет рассказывать, как не заболеть оранжевой чумой, приходите, не пожалеете.

Пришло полтора десятка студентов. Но не для того, чтобы послушать сталиниста Старикова, а для того, чтобы объяснить ему, что таким, как он, не место в университетской аудитории. Социолог Бикбов и культуролог Иерусалимский популярно объяснили, почему университет не место для пропаганды. Дискуссия – пожалуйста! Но не в формате монолога, не в том формате, и не в той стилистике, к которой привык сталинист Стариков в студии Владимира Соловьева.

Следующим в списке «Антимайдана» был МГИМО, испытанная кузница политической элиты. Сталиниста Старикова там ждали. Встречали на входе плакатами: «Пропаганда не в МГИМО» и «Нам не нужен такой сценарий развития РФ». В момент, когда я пишу эту заметку, стало известно, что сталинист Стариков на объявленную «лекцию-дискуссию», где он должен был быть единственным лектором-дискуссантом, не явился.

В прикремлевской прессе поднялся вой. Философ Борис Межуев: «На фоне этой хамоватой публики, которая пришла срывать его (Старикова) лекцию, он (Стариков) выглядел даже чересчур интеллигентным и воспитанным человеком. Теперь все дело за руководством РГГУ, которое должно недвусмысленно выразить свое отношение к данному безобразию».

Если философ Межуев лишь намекает, мол, разобраться надо по начальству с этими вольностями университетскими, то политолог Виктор Милитарев говорит прямо и без обиняков: «Долгом администрации РГГУ является вынести выговор „прогрессивным политическим активистам“ и предупредить о возможности отчисления в случае повторения подобных действий» («Известия» от 21.05.2015).

Кремлевские швондеры привыкли «работать» с бессловесной телемассой, которая готова глотать все, что несется с экрана. В том числе бред сталиниста Старикова о том, что Гитлера привели к власти США, и они же организовали теракт в редакции Шарли Эбдо.

В университетах такое внедрить не то, чтобы невозможно, но намного сложнее. Университетская автономия мешает. Она, эта университетская автономия, является одним из первых и главных краеугольных камней, заложенных в фундамент современной цивилизации, а также демократии и свободы современного мира. Великая хартия вольности Парижского университета (1231) была ничуть не меньшей вехой на пути к свободе и демократии, чем Великая хартия вольности (1215), а Университетский устав 1804 года стал ничуть не меньшим шагом к освобождению России, чем отмена крепостничества в 1861 году.

«Университеты ничем не обязаны правительству, наоборот, правительство всем обязано университетам», – эта максима Вильгельма фон Гумбольдта стала основой классического понимания сути университетской автономии и академической свободы, дух которой позволил человечеству сделать тот рывок в познании мира и добиться того прогресса, которого оно добилось в 19-м и 20-м веках.

Шариков и Швондер против профессора Преображенского, Хирург и Стариков против Гумбольдта, Киселев и Холмогоров против академика Пивоварова, – эта битва вновь и вновь разворачивается в студенческих аудиториях и вокруг них. Закон РФ «Об образовании», ст. 3 провозглашает светский характер образования, автономию образовательных организаций и дает академические права и свободы преподавателям и студентам. А это значит полное право преподавателей и студентов не пускать в аудитории мракобесов наподобие сталиниста Старикова и байкера Хирурга.

Игорь Яковенко,