Два вето

КРЫША

Явка с повинной Российской Федерации

В течение июля Россия наложила вето на два проекта резолюции Совбеза ООН. В начале месяца – на документ, квалифицирующий массовое убийство боснийских мусульман в Сребренице в 1995 году как геноцид. А 29 июля – на резолюцию о создании трибунала для наказания виновных в катастрофе малазийского «Боинга» 17 июля прошлого года.

Резолюция по Сребренице была внесена в Совбез Великобританией к 20-летию со дня геноцида. Постпред России при ООН Виталий Чуркин раскритиковал проект как «неконструктивный, конфронтационный и политически мотивированный». «Ответственность за случившееся, – сказал Чуркин, – возлагается по существу на один народ».

Что сказал бы господин Чуркин, если бы, используя эту аргументацию, стали бы критиковать решения Нюрнбергского трибунала, возложившего «ответственность за случившееся» – за Вторую мировую войну, за Холокост – на один народ. На немцев.

В публикуемой ниже статье Александр Скобов вроде как удивляется, что Россия отказалась поддержать резолюцию. На самом деле ничего он, конечно, не удивляется.

Просто это такой политологический прием, адресованный тем, кто до сих пор не понимает, что путинский режим и сербский времен Слободана Милошевича и Ратко Младича – это близнецы-братья. Прием призван наглядно продемонстрировать, что таки не просто братья, но близнецы – иначе, отчего бы России выступать адвокатом преступного режима, сгинувшего к тому же с исторической сцены (в отличие, к сожалению, от режима Путина).

Так что удивляться, скорее, следовало, если бы Россия вдруг проголосовала в Совбезе за принятие резолюции.

Коричневая сущность режима лишний раз подтвердилась и при голосовании по «Боингу». Проект был внесен Малайзией и поддержан Нидерландами, Украиной, Австралией и Бельгией. Сам Путин в телефонном разговоре с премьер-министром Нидерландов Марком Рютте назвал предложения о создании трибунала «преждевременными и контрпродуктивными», и обратил внимание на «недопустимость „вбросов“ в СМИ разного рода версий, носящих откровенно политизированный характер».

Интересно, кто же это весь год только и занимался тем, что вбрасывал в СМИ одну за другой версии катастрофы «Боинга», не смущаясь даже тем, что версии эти зачастую были взаимоисключающи?

С этой резолюцией вообще полная непонятка. Если, конечно, на минутку поверить России, что она тут не причем. Чего вдруг – логично недоумевают наблюдатели – Россия так всполошилась по поводу намечающегося трибунала? Если виновны украинские военные, о чем уже год не устают повторять российские дипломаты и пропагандисты, то Россия первая должна проголосовать в Совете Безопасности, причем, двумя руками, за создание трибунала, который подтвердит, наконец, правоту России, воздаст виновным укрофашистам по заслугам и снимет обвинения с мирных донбасских террористов и с не менее мирных и вежливых российских «отпускников»!

С другой стороны: Россия к катастрофе лайнера отношения не имеет, МН-17 сбит не над ее территорией, в самолете не было граждан России и сам лайнер не российского производства; чего, собственно, Путин и Ко вообще так всполошились, если Россия ни с какого бока к этой истории не причастна?

Поведение России описывается классической изобличающей формулировкой: на вору шапка горит. Ее вето на создание трибунала – явка с повинной.

Само же участие в голосовании по данному вопросу главного подозреваемого – это такой же нонсенс, как если бы после окончания Второй мировой войны в принятии решения о создании Нюрнбергского трибунала участвовала Германия. При таком раскладе трибунал над нацистами просто бы не состоялся.

Неумолимая логика событий и настрой мирового сообщества говорят о том, что, несмотря на противодействие России, даже на ее вето в Совбезе ООН, трибунал в итоге будет создан и виновные (которые и так всем известны) будут названы официально. Виновных, говорится в проекте резолюции, не спасет от суда никакой иммунитет.

Игорь Яковенко в статье «Импортозамещение совести» пишет: «За всеми сбивчивыми и абсолютно иррациональными заявлениями российских медиа и дипломатов видна паника. Ощущение конца неминуемого. Представитель России в ООН Чуркин, выступая по каналу „Россия 24“, проникновенно убеждает, что Россия против трибунала потому, что она за расследование. Понятно, что лучшим вариантом расследования для Чуркина было бы то, которое провел бы Бастрыкин, а судить бы надо тоже у нас, в Басманном, а можно и в Мещанском. Но ведь прямо так не скажешь. Поэтому получается не очень складно, вроде мы за расследование, но вот международного трибунала, который именно для такой публичной процедуры и создается, вот этого, пожалуйста, не надо».

27 июля достоянием общественности стали любопытные результаты социологического опроса «Левада-центра», согласно которым 47% россиян, в отличие от родимой власти, одобряют идею создания трибунала. Этот кажущийся парадокс легко объясним. Граждане России, зомбированные ТВ, искренне считают виновными в катастрофе «Боинга» украинцев (и данные опроса это подтверждают – 44% винят украинских военных и 41% – украинские власти, проводившие силовую операцию на Донбассе). И эти зомби, надо признать, по своему адекватны и последовательны, соглашаясь с созданием трибунала, который, по их убеждению, неминуемо пригвоздит Украину к позорному столбу. Хорошо бы еще получить от них вразумительный ответ на вопрос, который мог бы задать тот же «Левада-центр»: почему же их любимый нацлидер так противится созданию трибунала?

Видимо, понимая, сколь серьезна ситуация, понимая, что мировое сообщество задурить пропагандой, как это было проделано с подведомственным населением, не удастся, российские официальные лица несут уже нечто совершенно запредельное. Так, член Международно-правового совета при МИД России, президент Российской ассоциации международного права Андрей Капустин заявил буквально следующее: «Даже если ракета вылетела с Луны, ответственность несет страна, где упал „Боинг“». Действительно, ну не считать же ответственными тех, кто запустил ракету. Лунатиков то есть.

А есть еще Конституционный суд России, который, как добрый волшебник, готов разрешить исполнительной власти не исполнять любое не угодное ей решение международных инстанций. Прецеденты уже создаются.

Так, ведомство Валерия Зорькина постановило, что Россия может не исполнять решений Европейского суда по правам человека, если при этом нарушаются основополагающие конституционные принципы: «Россия в порядке исключения может отступить от исполнения возлагаемых на нее обязательств, если такое отступление является единственным возможным способом избежать нарушения основополагающих конституционных принципов». И не важно, что в самой Конституции России записано, что международные договоры имеют приоритет над отечественными законами – сказано же в решении КС: «в порядке исключения».

Вердикт этот принят под исполнение, точнее, неисполнение решения третейского суда в Гааге о выплате многомиллиардных компенсаций акционерам ЮКОСа. Разумеется, исключительно в виде исключения, которое, как известно, подтверждает правило, то есть, в нашем случае, право. И законность.

Прецедент родит новые исключения: теперь для игнорирования решений международного трибунала по «Боингу». Затем – по делу Литвиненко (вот только что, накануне сдачи газеты, Скотланд-Ярд огласил результаты расследования убийства Александра Литвиненко, обвинив в преступлении как непосредственных исполнителей – Лугового и Ковтуна, так и в целом российскую власть, без участия которой, по мнению следователей, убийство не могло состояться). Каждое новое исключение будет все более подтверждать законность российских действий. Таким парадоксальным на первый взгляд образом – для наблюдателей, не понимающих сути суверенной российской демократии (нацпредателей, агентов госдепа, тех же лунатиков – нужное подчеркнуть) – все  большее количество исключений будет вести ко все большему торжеству законности.

Александр Скобов почему-то полагает, что путинский режим все-таки не столь преступен, как бывший сербский: «На самом деле те, кто никак себя не ограничивает в насилии и жестокости, вызывают в Кремле откровенное сочувствие. Там тоже хотели бы так. По не зависящим от них причинам пока не могут».

Что значит не могут? Еще как могут, и давно!

То, что творили сербы в Сребренице и в Косово, то творила российская военщина – и в еще бóльших масштабах – в Чечне. Еще при демократе Ельцине бомбили Грозный и сжигали напалмом ичкерийские деревни (по опыту, наработанному чуть ранее в Афганистане). При Путине же началось полномасштабное «мочилово в сортире».

От 100 до 200 тысяч погибших за годы «восстановления конституционного порядке» в Чечне, не менее миллиона чеченцев стали беженцами – эти цифры в десятки раз превосходят число жертв югославской бойни.

Но, вдобавок и в отличие от Сербии, Россия пошла войной на тех, кого сама же постоянно аттестует, как братьев: сначала на Грузию, теперь на Украину. На страны, которые без малого четверть века являются де-факто и де-юре (в том числе, это признано и самой Россией) независимыми!

При таком раскладе трагедия, подобная катастрофе «Боинга», не могла не случиться, была запрограммирована. Российский режим, долгие годы не получавший адекватного отпора, стал угрозой международной безопасности.

Так почти всегда бывает – режим, поначалу представляющий угрозу собственным гражданам, рано или поздно начинает представлять угрозу другим странам. Историей проверено неоднократно. В том числе и поэтому мировым сообществом давно сформулирован принцип, согласно которому нарушение прав человека не является внутренним делом страны. Россия, став членом ОБСЕ, согласилась с этим принципом, который считается этой организацией одним их основных.

Вадим Зайдман