Документ эпохи
Путешествие из Донецка в Ивано-Франковск
|
Досье «Рубежа»
ВИКТОРИЯ ИВЛЕВА Фоторепортер, пишущий журналист. Лауреат World Press Photo за репортаж изнутри чернобыльского реактора, номинант премии имени Андрея Сахарова за историю сирот, оставленных в России из-за Закона Димы Яковлева. Одна из немногих российских журналистов, в равной степени владеющих пером и камерой. Печаталась в ведущих СМИ в России и за рубежом. Восемь лет была спецкором «Новой Газеты».
Выставка фотографий Виктории Ивлевой «Апофеоз войны» была показана в Московском музее современного искусства, а также еще в 10 городах России, Тбилиси и Киеве.
Работала почти на всех конфликтах во время распада СССР, была на войне в Руанде, много работала с гуманитарными организациями в Африке, участвуя в доставке продовольствия. С начала войны на Украине занимается волонтерской деятельностью, в основном эвакуацией мирных граждан из зоны боевых действий, снимая при этом сюжеты для телеканала «Дождь».
Весной 2014 независимый журналист и фотограф Виктория Ивлева совершила путешествие по Украине, проехав ее всю от Донецка до Ивано-Франковска. Отрывки из путевых заметок Ивлева выкладывала на своей станице в фейсбуке, а потом собрала в книгу, в которой текст и фотографии дополняют друг друга. Чем жила, о чем думала соседняя страна между Майданом и войной, куда уходят корни происходящих на наших глазах страшных событий, и пытается выяснить Виктория Ивлева во время своей поездки по Украине накануне войны. |
Виктория Ивлева:
Каким все кажется ненужным, никчемным, мелким и неважным в сравнении с этим накатывающимся ужасом войны, клацающим все громче и громче, грохочущим все бесцеремонней, утягивающим в свою орбиту все больше и больше людей. Что? Как? Каким образом? Когда? Могу я сделать, чтобы это остановить? Ничто. Никак. Никаким образом. Никогда.
Мои дети осудят меня и будут правы.
Я виновата.
И не отмыться. Не унять взглядом. Не утереть платком.
ВОЙНА
Людмила Улицкая (автор предисловия к книге):
«Эта книга – уникальный сплав слова и образа. Автор впитывает человека целиком: и его облик, и обитаемый пейзаж, и обстановку дома, и то, что просится изнутри, – высказанное слово. Реплики попутчиков, выкрики толпы, воспоминания глубоких стариков; лаконичные и достоверные, словно черно-белые снимки, рассказы участников Майдана; раздумья людей, пытающихся определиться в смуте настоящего; письма школьников с востока на запад и с запада на восток и из разных краев Украины в Россию – линии разлома уже обозначены и прошли через каждую душу. Но каждая душа еще медлит на пороге, оглушенная гулом времени, и пытается прислушаться к тихому голосу совести. Уловить такое мгновение бесконечно важно, ведь в нем – свидетельство человеческой свободы и ответственности».
ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ
Все полтора часа до Житомира напротив меня в электричке сидела необъятных размеров женщина в куртке из как бы нубука. На голове у нее был цветастый платок, наспех завязанный под подбородком. Было женщине лет под пятьдесят, сидела она неподвижно, думая о чем-то своем, лишь изредка обтирая усталое лицо большой натруженной монументальной рукой. Вид у нее был совсем простецкий, таких любила изображать в кино великая артистка Мордюкова…
И вдруг я подумала: женщина, ведь ты даже не представляешь, какие счастливые четверть века ты прожила! Ты не тряслась от ужаса, что твоего единственного сына призовут на срочную службу и он попадет на чеченскую войну, первую или вторую, в город Грозный, прямо на штурм, как попали многие молодые российские пареньки; твой брат не служил на подводной лодке, которая утонула, но сигналы из которой шли еще несколько суток, не давая человечеству спать; твоего ребенка не могли сжечь в захваченной школе в Беслане, да и тебя никогда не могли захватить террористы, потому что их в твоей стране никогда не было. Ты не работала на Саяно-Шушенской ГЭС, и лавина беснующейся воды не выбила жизнь из твоего большого тела… У тебя все время сменялась власть – может, все они были дурные, но хотя бы разные. Тебя не разгоняли на митингах и демонстрациях, не вставали на горло так, что ты могла только хрипеть… Ты просто жила в своей полусонной мирной и ласковой стране, встряхнувшейся один раз в две тысячи четвертом и потом опять погрузившейся в приятную дрему с оранжевыми снами. Тебя целых четверть века вообще никто не трогал и не насиловал, у тебя только самозабвенно, с размахом, крали. Счастливица!
И вот незаметно из этого покоя и ненасилия выросло целое непоротое поколение, поколение тех, кого не научили бояться.
Оно и вышло на Майдан, как только пролилась первая кровь.